Покорители Эссоса

На горизонте раскинулся Вольный город Пентос — скопление черепичных крыш вокруг морского залива. Лианна различала прямоугольные кирпичные башни, красный храм, отдалённый дворец на холме. Сверкающий на солнце залив был усеян парусами рыбачьих лодок, у берега торчали мачты больших кораблей. Торговых кораблей — не военных, как этого следовало бы ожидать от города, к которому приближались завоеватели. Это обескуражило Лианну, но не удивило. С детства она неплохо разбиралась в истории Вольных городов и знала, что в Пентосе почти отсутствует собственная армия. По давнему договору с Браавосом пентошийцам запрещено иметь больше двадцати боевых кораблей, своё войско, кроме городской стражи, или брать на службу наёмников. Помимо этого крайне удачного обстоятельства, Пентос находился к Королевской Гавани ближе, чем кто-либо из его соседей. Поэтому выбор Эймона в первую очередь пал именно на него, и более опытная мать одобрила это решение. Нападать на Пентос войной королева Дейнерис, впрочем, не желала. «Этот город всегда был дружен с Вестеросом. Даже от дотракийцев они предпочитают откупаться богатыми подарками», — говорила она, и у Лианны не было причин сомневаться в её словах. Когда они с Эймоном были детьми, мать с отцом нередко принимали в тронном зале купцов из Пентоса. О магистре Иллирио Мопатисе мать до сих пор хранила добрую память. По словам мастера над шептунами, Иллирио был ещё жив, и во всех Таргариенов это вселяло надежду. Если он всегда питал лояльность к дому драконов, быть может, хотя бы он не станет возражать против того, чтобы Пентос перешёл под сень драконьего крыла? Поодаль от огромной флотилии действительно кружили драконы. До Пентоса корабли добирались уже пять дней, и всё это время драконы летали, где им вздумается. Порой Лианне казалось, что кто-то из них уже достигал берегов Андалоса или Пентошийского залива, а может, и не один раз. Но драконов по-прежнему оставалось ровно шестеро, а с «Бурерождённой» всегда было видно хотя бы одного или двух. За минувшие дни все матросы так привыкли к их скрежету, что он стал казаться для них таким же естественным, как поскрипывание мачты. Засмотревшись на парящего в небе Самбара, Лианна охнула от неожиданности, когда палуба под её ногами покачнулась. Она непременно ударилась бы о борт спиной или локтем, если бы её вовремя не придержала чья-то крепкая рука. — Осторожнее, ваша милость, — предупредил Монтерис Веларион, тут же спрятав руку за спину. Лорд Веларион по праву должен был командовать флотом Дрифтмарка, но Эймон настоял, чтобы он отправился с ними на «Бурерождённой». Ещё молодой, чуть старше тридцати, он славился как большой знаток корабельного дела. Сам Давос Сиворт, в силу возраста отказавшийся плыть на войну, рекомендовал Лианне и Эймону хозяина Высокого Прилива в качестве человека, что сумел бы достойно его заменить. Втайне муж обещал Лианне, что по возвращении назначит лорда Монтериса новым мастером над кораблями, если тот сумеет оправдать доверие умудрённого годами и опытом старика. — Благодарю, милорд. Монтерис Веларион чуть наклонил голову. — Поберегите себя, ваша милость. Ведь мы уже скоро будем в Пентосе. Лианна поймала себя на том, что любуется им, словно прекрасной скульптурой. Выше её почти на голову, с лицом суровым и волевым, обрамлённым аккуратной бородой и усами, лорд Монтерис невольно обращал на себя внимание. Серебряные его кудри, перевитые за спиной в две намасленные узкие косы, чуть колыхал ветерок. Но драконий скрежет с небес отрезвил королеву. — В Пентосе будут говорить мои братья, — ответила она. — Вряд ли мне доведётся приложить руку к покорению этого города, милорд. — Не мне об этом судить, ваша милость, — согласился лорд Веларион, — но я не уверен, что вы сможете остаться в стороне. — Почему вы так считаете? — Вы не похожи на обычных королев, ваша милость. Будь вы такой, то остались бы в Королевской Гавани, а не стояли бы на борту этого корабля. Но в ваших жилах течёт кровь Джейхейриса Освободителя и Дейнерис Бурерождённой. При этих словах Лианна вытянулась и с ног до головы затрепетала от гордости. — Вы находите, милорд? — Она всегда млела, если её сравнивали с Матерью Драконов. — Я никогда не лгу, ваша милость. Если нашему королю Эймону потребуется помощь, он сможет рассчитывать не только на поддержку принца Джиора, не так ли? «Если только она ему потребуется». Красная черепица на крышах становилась всё отчётливее видна. — Не думаю, милорд, что в Пентосе будет так уж трудно. Его населяют сплошь торговцы, мореходы и фермеры. Вряд ли власть собственных магистров и очередного принца им дороже возможности собирать отменный урожай и набивать дома богатствами. — Но среди магистров могут найтись и те, кто выскажется против, — возразил лорд Веларион. — Вольные Города не зря носят такое прозвище, ваша милость. — По-вашему, они не испугаются стольких драконов, милорд? — Не исключаю этого, ваша милость. Станете ли вы из-за этого предавать Пентос огню? — Лорд Дрифтмарка смотрел вежливо, но испытующе, и это начинало раздражать Лианну. «Соберись, ты королева», — напомнила она себе. — Я обязана отчитываться перед вами, лорд Монтерис? — ответила она нарочито холодно. — Как поступить с Пентосом, решать мне и моим братьям, а не вам. — Кто я такой, чтобы оспаривать волю короля и королевы? — пожал плечами лорд Веларион. — Но я не хотел бы, чтобы Пентос пострадал от драконьего пламени. Он может стать важнейшим оплотом торговли, когда перейдёт под власть вашего брата. Лианна оценила мудрость его суждений. Эймон не стал говорить лорду Монтерису о своём замысле, но он уже сейчас говорит не хуже королевского советника. Возможно, он мог бы стать даже мастером над монетой, но не стоит судить об этом так поспешно. Лорд Бронн Черноводный ещё не стар, а Веларионы исстари занимали в Малом Совете лишь должность мастера над кораблями и не претендовали ни на какие другие посты. «Бурерождённая» преодолевала последнюю милю Пентошийского залива, увлекая за собой галеи из Королевского флота. Двухсот пятидесяти боевых кораблей, по мнению Эймона, должно было хватить, чтобы устрашить не привыкший к войнам Пентос. Остальной части войска Вестероса — флоту Баратеонов, Арренов, Редвинов и Драконьего Камня — предстояло временно бросить якорь по обоим сторонам побережья, простиравшегося вдоль залива. На палубе рядом с Лианной очутился Эймон, до этого проверявший работу рулевого. — Ваша милость, — немедля поклонился лорд Веларион. — Лорд Монтерис. — Губы её брата и мужа тронула приветственная улыбка. — Всё ли готово к прибытию? — Да, ваша милость. Прикажете сопровождать вас и королеву Лианну на пентошийской земле? — В этом нет нужды, милорд. Нас сопроводит Королевская гвардия и мой друг Сэмвелл Тарли. — Сэм плыл вместе с ними на флагмане. — Вы будете отвечать за наш корабль как назначенный мною капитан. Проследите, чтобы матросы и воины ни в чём не нуждались. Если боги будут милостивы, мы не задержимся в Пентосе дольше, чем на пару дней. — Как вашей милости будет угодно. Лорд Веларион выкрикнул команду. Все пятьдесят вёсел разом поднялись из воды и, обратив движение, опустились в воду. Галея замедлила ход. Раздался новый крик, и вёсла скользнули внутрь корпуса. «Бурерождённая» прошла между двумя торговыми суднами, как нож сквозь масло, и бросила якорь у самого берега. Ещё не сойдя с палубы, Лианна различила в паре сотен ярдов от кромки моря группу мужчин, разодетых в шелка и бархат. Они о чём-то переговаривались, указывая пальцами на парящих высоко в небе над заливом трёх могучих драконов. Лианна и оба её брата сошли с корабля, сопровождаемые Серым Червём и тремя его гвардейцами. Серый Червь шёл по правую руку от Эймона; по левую ему сопутствовал Сэм Тарли. Он не носил белый плащ, но ни для кого не было секретом, насколько король доверяет ему. Порой Лианна даже завидовала мужу из-за того, что Мелесса, сестра Сэма, не может сопровождать её в походе. Она бы не отказалась иметь рядом искусного воина, который находился бы с ней не просто по долгу службы королевской семье. Но сейчас было не время на это сетовать. Роскошно одетые люди, числом около двадцати, несомненно были магистрами Пентоса. Лианна никогда не жаловалась на зрение и, пользуясь этим, на ходу внимательно изучала их взглядом. Каждому из магистров на вид не более шестидесяти лет — значит, Иллирио Мопатис не в их числе. Быть может, он занемог и сейчас отлёживается у себя на вилле? Ведь он ровесник лорда Вариса, а значит, здоровье могло подвести его в любой момент. Но эти мысли покинули голову Лианны, когда им навстречу выступил один из магистров, горбоносый мужчина с глубоко посаженными глазками. Из-под шнуровки его зелёной шёлковой туники выпирало объёмистое брюшко; косматая борода, раздвоенная, как волосы Монтериса Велариона, отливала старым золотом. — Вы стоите перед Эймоном Серебряным Драконом из Дома Таргариенов, королём андалов, ройнаров и Первых Людей, владыкой Семи Королевств и Защитником Государства, — ровным, бесстрастным голосом провозгласил Серый Червь, опережая все слова незнакомца. Последний из названных титулов Эймон перед походом присвоил лорду Тириону, но магистрам Пентоса ни к чему об этом знать. — До нас дошли слухи, что вы к нам не с миром, король Эймон из Дома Таргариенов? — с едва уловимой насмешкой в голосе спросил горбоносый, почёсывая свой живот. — С миром или войной — зависит от вас. Могу я узнать ваше имя, милорд? — холодно осведомился Эймон. — Гарракво Эраниос, — случайно или с умыслом, но он не назвал Эйма по титулу. — И я не лорд, а магистр Пентоса. — Очень приятно, магистр Гарракво, — вступила в разговор Лианна. — Но почему же нас не встретил принц Пентоса? — Правили в городе магистры, она знала это, но право объявлять войну или заключать мир формально принадлежало не им, а принцу, кто бы он ни был. — Наш добрый Трегаро Хотарис ныне пребывает у себя во дворце. — Гарракво обернулся и указал смуглым пальцем толщиной с два пальца Лианны на тот самый дворец, который она видела ещё с палубы «Бурерождённой». — Если он пожелает, то примет вас, господа. Лианна не имела большого опыта в дипломатическом искусстве, но только малое дитя не поняло бы, что Гарракво Эраниос попросту издевается над ними. Правитель, настроенный на мирные переговоры, лично встречает чужеземных завоевателей, а не прячется от них за стенами своего дворца. — Почему бы ему самому не прийти сюда и не поговорить с нами? — вмешался Джиор, чей голос совсем по-мальчишески звенел от недовольства. — Об этом господин Трегаро не имел чести мне доложить, — пожал мощными плечами магистр Гарракво. — Но, возможно, к гостям из-за моря он будет более расположен. «Он просто не воспринимает нас всерьёз», — поняла Лианна. Если они покорно последуют во дворец за магистрами, пешком или верхом, ни один пентошиец не признает в них своих будущих властителей. Быть может, мать на их месте сразу дала бы этим гордецам понять, кто тут главный, но сейчас на помощь королевы Дейнерис не приходилось рассчитывать. Да и стоило ли? Истинные драконы могут сами взять, что захотят. Эймон, коснувшись её рукава, словно прочёл её мысли. — Что ж, магистр Гарракво, — проговорил он с начинающим закипать раздражением, — если сможете, передайте своему господину: Таргариены придут к нему, и даже раньше, чем принц того желает! Он запрокинул голову, крикнул: «Самбар, Самбар!», и почти мгновенно громадная тень пала на берег залива, а за ней ещё две. Скрежет Келос, приземлившейся неподалёку от Аногара, в ушах Лианны прозвучал как приятная музыка. Она с удовольствием наблюдала, как лица всех магистров вытянулись и побелели, точно кровь разом отхлынула с их щёк. — Серый Червь! — позвала она. — Я здесь, ваша милость, — тут же откликнулся лорд-командующий. — Возвращайся на корабль вместе со своими людьми. На драконах вы полететь не сможете, а благородные магистры, уверена, сами найдут дорогу ко дворцу. — Да, королева Лианна, — склонился Серый Червь. Не удостоив магистров даже взглядом, Лианна проследовала к своей драконице. В глубине души она была необычайно горда за себя и обоих братьев. Надо думать, принц Трегаро Хотарис и остальные магистры при виде драконов изрядно растеряют спесь, сколько бы её у них ни было. Силе Таргариенов Пентос не мог ничего противопоставить, и сейчас, после разговора с Гарракво Эраниосом, это приятно согревало Лианне душу. Она привычно вскарабкалась на загривок Келос и велела ей взлетать. Самбар с Эймоном в седле уже был в воздухе, Аногар покинул берег несколькими мгновениями позже Келос. Спустя пару минут полёта они уже кружили над холмом, на котором возвышался дворец, из залива казавшийся не больше ладони. Дворец был велик, но и холм приходился ему под стать. Велев Келос снизиться, Лианна разглядела, что склоны холма пустуют, и даже вздрогнула от радости. Какая удача! Если они приземлятся на разных склонах от дворца, то магистры окажутся отрезаны от остального города. — Снижаемся! — крикнула она, не особенно рассчитывая, что в шуме ветра её будет слышно, и надавила всем телом на загривок Келос. Заскрежетав, драконица начала приземляться, часто хлопая крыльями. Братья понукали своих драконов вслед за Лианной. К тому времени, как они спустились на землю и бок о бок проследовали ко дворцу, внутри него явно не осталось ни одного магистра. Все они, разодетые столь же роскошно, как и их товарищи у моря, толпились во дворе. Пожилые и среднего возраста, пузатые и худые, высокие и низкие, дерзкие и испуганные. Лианна свела брови, пытаясь определить, кто из них союзник, а кто враг. Окажутся ли они все достаточными трусами, или кто-то всё же не устрашился драконов? На сей раз из толпы, насчитывавшей не менее тридцати человек, выдвинулся тот, кого Лианна безошибочно определила как принца Пентоса. Он был с неё ростом и широк в кости, а пузо его напоминало барабан, на который складками спадала туника, расшитая серебром и золотом. Большие и указательные пальцы обеих его рук украшали кольца с разными драгоценными камнями, борода была окрашена в алый цвет. Глаза его взирали на драконьих всадников без всякого испуга. — Ты — король Эймон Таргариен? — спросил он без обиняков, кивнув жирным подбородком на Эймона. — Да, — сдержанно отозвался Эйм. — Это моя сестра и жена, королева Лианна, и мой брат, принц Джиор. Полагаю, вам известна цель нашего прибытия в Пентос. Трегаро Хотарис оглядел их с явным подозрением. — Известна. Но будет лучше, если мы об этом узнаем ещё раз и лично из ваших уст, король Эймон, — произнёс он, не трудясь высказать мало-мальскую почтительность. — Я, король Эймон Серебряный Дракон, предлагаю тебе, Трегаро Хотарис, преклонить предо мной колено и признать в Пентосе власть Дома Таргариенов, — проговорил Эймон, на миг вернув Лианну в их детские игры с кузенами в Винтерфелле. Тогда, примеряя на себя роли древних завоевателей Вестероса, они и не помышляли, что однажды смогут оказаться на их месте. — Твою власть? — уточнил Трегаро, проведя языком по верхней губе. — К чему нам власть заморского короля? Вольные Города живут своей жизнью, и Пентос — не исключение. Как ты сможешь управлять Пентосом, сидя за морем на своём Железном Троне? — Верно, не смогу, — признал Эймон. — Но я этого и не добиваюсь. Править Вольными Городами станет мой брат, если вы согласитесь принести ему клятву верности. Джиор выступил вперёд. Трегаро окинул его цепким взглядом. — Вольными Городами, значит? — Да. Ведь между Вольными Городами исстари не было постоянного мира, не правда ли? — Это заговорил уже Джиор. — Вы разобщены и всегда соперничаете друг с другом, или вынуждены откупаться от дотракийцев, чтобы те не разоряли вас своими набегами. Некогда и Вестерос, наша родина, тоже не знал покоя, когда его покрывали десятки королевств. Наши предок, Эйгон Завоеватель, объединил их в единое государство и принёс его жителям новые союзы и процветание. И Вольные Города, будучи объединёнными под властью одного правителя, могут стать в разы сильнее, нежели были когда-либо. Лианна восхитилась речью брата, но магистры не спешили давать согласие. Как бы ей ни хотелось проявить себя, она вынуждена была закусить губу и молча ждать. — А этим правителем, стало быть, будешь ты, юный дракон? — осведомился один из них, костлявый темноволосый человек с родимым пятном возле уха. — Да, — ровным голосом ответил брат, хотя щёки его залились краской смущения. — Новая Валирия — вот как будет зваться это государство. Государство, где города не будут воевать друг с другом, где смогут сообща давать отпор степным дикарям… Восстановленное наследие Древней Валирии. — Милые у тебя мечты, мальчик, — покачал головой Трегаро, — но посмотрим, сумеешь ли ты их осуществить. Да, у нас, пентошийцев, нет армии, но она есть в Тироше, и в Волантисе, и в Лиссе. Норвос и Квохор так просто не сдадутся даже драконам, а в Браавос я бы и сам не стал соваться. Так ли уж нужен тебе только наш город? Лианна видела, что Джиора смутил этот вопрос, но, к счастью, ненадолго. — У Эйгона и его сестёр было три дракона, с которыми они покорили весь Вестерос, а у нас их шесть, — довольно едко заметил он. — И все они далеко не детёныши, особенно те, что принадлежат нашей матери Дейнерис Бурерождённой. Что скажешь, Трегаро? — Я бы советовал ответить согласием, — послышался чуть дребезжащий голос из-за спин остальных магистров. Вперёд вышел широкоплечий, полностью седой, но всё ещё статный старик раза в полтора шире в плечах, нежели кто-либо из братьев Лианны. Лицо его покрывали морщины, но на губах играла улыбка человека, наконец нашедшего то, что он так долго искал. «Неужели это Иллирио Мопатис?» — подумала Лианна. Судя по взглядам Эймона и Джиора, им пришло на ум то же самое. — А, это вы, магистр Иллирио… — со снисхождением промолвил принц, подтвердив её догадку. — Я что-то слышал о том, что вы приютили у себя мать этих юнцов, когда она сама была чуть ли не ещё младше. Неужели вы теперь хотите преклонить свои старческие колени перед каким-то мальчишкой, возомнившим, что ему по плечу наследие древних валирийцев? — Этот мальчишка — сын самой могущественной королевы Вестероса, и в нём течёт кровь драконьих владык, — возразил Иллирио Мопатис. — Я действительно знал его мать ещё совсем юной, я сам сделал всё, чтобы она обрела силу, которая помогла бы ей вернуть себе законный трон. С драконами шутки плохи, когда они начинают показывать зубы, — ведь они могут и огнём дыхнуть. Стоит ли принцу Пентоса быть таким упрямым? Лианна слышала, что в случае неурожая или поражения в войне магистры обычно перерезают глотку принцу, не оправдавшему их надежд, и вскорости избирают нового. Однако Трегаро был либо чрезмерно упрям, либо глуп. — Пока я принц, я волен и говорить, и делать, что хочу, — заявил он, побарабанив по животу пухлыми пальцами. — Тем более когда дело касается судьбы всего города. Новая Валирия, говорите? Единое государство без соперничества между городами? Ещё бы! Только вряд ли среди их правителей найдётся ещё хоть один такой глупец, который просто так согласится присягнуть чужеземцу-сопляку, не получившему трона в родном королевстве! Это было слишком. Магистры возбуждённо загомонили между собой: кто-то одобрял слова Трегаро, кто-то прислушался к старому Иллирио. Лианна сдёрнула со спины свой лук, но прежде, чем она наложила на него стрелу, Джиор выхватил из ножен отцовский Длинный Коготь. В следующий миг он стоял рядом с Трегаро, приставив к его толстому животу остриё меча. Глаза его вспыхнули огнём, делавшим его истинной копией матери. — Довольно! — вскричал он, чем заставил замереть не только всех магистров, но и Лианну с Эймоном. Аногар заскрежетал со своего склона. — Если ты ещё хоть раз посмеешь оскорбить меня, я проткну тебя насквозь, как жирного кабана, а потом велю своему дракону сжечь твой дворец. Если же преклонишь колено, я, так и быть, прощу твои дерзости, но титула принца ты лишишься. Зато твой дворец не будет тронут. Что ты выбираешь, Трегаро Хотарис? Чёрные глаза пентошийского принца тревожно заметались под бровями. — Я… выбираю… — Он вскрикнул: видимо, Джиор чуть надавил мечом, поторапливая его. — Я присягаю тебе на верность, Джиор из Дома Таргариенов, и признаю тебя своим господином и новым владыкой Пентоса. Только отпусти меня!.. Из глаз Трегаро всё-таки выкатилась слезинка, не иначе как от страха. Джиор провёл мечом снизу вверх, и принц с воплем боли упал на руки двух ближайших магистров, как подрубленное дерево. Из-под его туники, разрезанной на животе, ручейком стекала кровь. Стряхнув рубиновые капли с кончика меча, Джиор вернул его в ножны и перевёл взгляд на остальных магистров. Первым на колени опустился тот, что с родимым пятном, а за ним и все прочие, кроме Иллирио Мопатиса. — Ты истинный сын своей матери, принц Джиор. Так же смел и решителен, какой стала она, когда из подаренных мною яиц вылупились драконы, — проговорил он тоном глубочайшего почтения. — Ты будешь достойным владыкой Новой Валирии. — Благодарю, магистр Иллирио Мопатис, — чуть наклонил голову брат. — С вашего позволения, я предпочту остаться на ночлег в вашем гостеприимном доме. Старик одобрительно улыбнулся. — Мой дом всегда открыт для Дейнерис Таргариен и её детей. Но в Пентосе должен быть человек, исполняющий роль правителя… или выполняющий его волю. Вы ведь не останетесь в Пентосе? — Не останусь, — согласился Джиор. — Но отныне в Пентосе не будет принца и сорока магистров. Будет только один наместник, и за всё, что произойдёт в городе, он станет держать ответ передо мной. — Кого же ты выберешь, брат? — не выдержала и вмешалась Лианна. От долгого молчания её голос прозвучал глуше обычного. Джиор медленно обвёл рукой коленопреклонённых магистров и указал на того самого, с родимым пятном и копной тёмных волос. — Как твоё имя? — обратился он к нему. — Гилларо Санирис, юный дракон. — Голос магистра звучал почтительно, но в нём не было страха. Джиор приблизился к Гилларо и плашмя коснулся Длинным Когтем его плеча. — Я, Джиор из Дома Таргариенов, назначаю тебя, Гилларо Санирис, наместником города Пентоса. С этой минуты и впредь ты будешь служить только мне. И если жители города будут недовольны тобой, тебя ждёт либо отставка, либо гибель от драконьего пламени. Тебе понятно? В ответ Гилларо поцеловал его свободную руку, а затем приложил её ко лбу. Лианна перевела взгляд на Эймона и увидела, как он улыбается. — Так я и думал, — заключил Джиор. — Идём, — обратился он уже к Эймону и Лианне. — А что же Трегаро? — спросил его Эймон. — Что скажешь, брат? Жить ему или умереть? Бывший принц лежал на земле в лужице собственной крови, свернувшись жирным клубком, и тихо стонал. Джиор смерил его презрительным взором, словно раздавленную улитку. — Живи, раз согласился присягнуть, — сказал он наконец Трегаро. — Но если ты осмелишься поднять бунт в Пентосе, то смерть от валирийского клинка покажется тебе благословением. Толстяк что-то благодарно проскулил, но ни Лианне, ни её братьям уже не было дела до этого. Когда магистры сгрудились над ним, они, развернувшись, направились каждый к своему дракону.