Сын. Цена (не) сбывшейся мечты

Pov Аня.       Проснулась я ближе к обеду. И то меня разбудил вкусный аромат, доносящийся из кухни. Приподнявшись на кровати, я увидела разбросанную одежду. Похоже, что вчерашнее мне не приснилось. — Странно, я же будильник ставила, — я потянулась к прикроватной тумбочке и взяла телефон в руки. Сняв блокировку экрана, я увидела, что будильник отключен, а сам смартфон поставлен в беззвучный режим. Наверняка, Серёжа постарался.       Не вставая с кровати, я нащупала рукой одежду и подняла её, надеясь, что это моя пижама. Но мои надежды не особо оправдались. Мне в руки попала рубашка Трубецкого. Накинув её на себя, я поднялась с ложа и направилась на кухню. Камбуз встретил меня ароматом блинчиков и свежесваренного кофе. — Доброе утро, Ангел мой, — улыбнулся мужчина, подойдя ко мне и поцеловав в щеку. — Доброе утро, — ответила я тем же, обняв Сергея. — Ты в курсе, что я из-за тебя на службу опоздала? — Не гневайся, Анют, — чуть разорвав объятия, Трубецкой взял меня за руку и поцеловал пальцы. — Может, ты и не замечала, но ты очень бледная. Когда ты спала нормально в последний раз? — Честно ответить? — посмотрела я на своего любимого взглядом нашкодившего котёнка. — Мне — только правду и ничего, кроме правды, — серьёзность сменила улыбку и весёлые огоньки в глазах Сергея. — Я уже не помню, наверно в младенчестве, — пожала я плечами. — Хотя нет — там тоже были моменты, когда я не спала ночами. Наверно, когда ещё не появилась на свет. — Поэтому, я отключил будильник и поставил твой телефон на беззвучку, чтобы тебя твои коллеги, а в особенности — мужчина с фамилией насекомого, тебя не донимал. — За такое Серёга с тобой бы сцепился в драке, — усмехнулась я и уткнулась в плечо мужчины. — Ох, Серёж, какой ты у меня собственник. — А ты у меня слишком красивая, что ревность сама собой начинает в крови закипать, — улыбка снова расцвела на лице шатена. — Признаю, что виноват, когда считал, что у тебя Муравьёвым что-то было. — Ничего, кроме крепкой дружбы, которую даже шампанское разорвать не в силах, — произнесла я. — И Димка от крёстного в восторге. — Муравьёв — крёстный отец нашего сына? — удивился Серёжа. — А Ева тебе не говорила? — заметив, как бандит непонимающее уставился на меня, спросила я. — Нет, — отрицательно помотал головой мужчина. — Ладно, сейчас это не так важно. Давай завтракать.       Сев за стол, мы пожелали друг другу приятного аппетита и принялись есть. Похоже, что я настолько проголодалась, я умудрилась слопать больше трёх блинов. Трубецкой моим аппетитом был ошарашен. — Я смотрю, ты очень сильно проголодалась, — улыбнулся мужчина, когда я закончила завтракать. — Сама в шоке, — засмеялась я.       После завтрака, я решила позвонить Муравьёву, чтобы узнать про сына. Ответил друг быстро, но, правда, шум на заднем фоне, исходящий из динамика смартфона, мешал разговаривать. — Что у тебя там так пищит? — спросила я, морщась от детских криков. Я стояла у окна в спальне. — Да мои мелкие от крестника бегают, — пояснил майор. — А Дмитрий Сергеевич бегает следом за ними и кричит «Япона-мать, марш на построение!». — Не надо было ему «Солдат» и «Пса» показывать, — улыбнулась я, чувствуя дыхание на своей шее сзади. Трубецкой, подойдя ко мне сзади, обнял меня и внимательно слушал мой разговор с напарником. — Кстати, а почему ты не на службе? — У меня к тебе такой же вопрос, — сразу же выпалил Серёга. — А я первая спросила, — перевела я стрелки. — Давай, вали в отдел, а то от Гебеля нам попадёт. — Я майора раньше тебя получил, Аксёнова, так что не наглей, а, — тон офицера мне не особо понравился. — А я раньше тебя родителем стала и что теперь? — против такого вопроса у Апостола никогда не было аргумента. Может, сейчас что-то изменилось? — Ладно, у меня нет аргументов на твоё высказывание, но я их обязательно найду, — вздохнул парень. — А с Димой как быть? — Я приеду за ним, — ответила я. — Моя родня всегда рада видеть тебя, солнце, — от Муравьёвского «солнце» у меня потеплело на душе. Впервые в жизни у меня появились хоть какие-то краски. Трубецкой вернулся, с другом цапаюсь только в шутку. — Ладно, я поехал в отдел, прикрывать наши с тобой красивые зады. — Давай, вперёд и с песней, — выпалила я и отключилась. — Я даже ревновать тебя начал к Сергею, — произнёс Трубецкой, крепче прижимая меня к себе. — Извини, но со стороны ваши отношения выглядят так, что Муравьёв хочет тебя у меня увести.       Повернувшись в объятиях к шатену лицом, я улыбнулась и проронила. — Серёж, тебе чуть за тридцать, у тебя есть сын, а ты всё такой же балбес, как и семь лет назад, — хотелось назвать его недалёким в более грубой форме, но язык не поворачивался. — Куда я от тебя уйду? — А даже если соберёшься, я тебя не отпущу, — Серёжа коротко поцеловал меня в губы и продолжил. — Кстати, у меня есть ответы на твои вопросы, что ты задавала мне у детского сада. — Прибереги их для сына, когда он тебя «колоть» будет, — улыбнулась я. — А сейчас, я должна вернуть тебе рубашку, привести себя в порядок и придумать, как подготовить сына к правде. — Я мог бы и догадаться, что ты придумывала истории про отца-разведчика, — Трубецкой, поняв, что я несколько лет сыну врала про папу, немного сник. — А история про папу, командира отряда «Смерч» из Контр-Террористического Центра не хочешь? — немного обиделась я. А что я должна была говорить? «Понимаешь, сынок, твой папа — наркобарон банды, что держала в страхе Выборгскую сторону Санкт-Петербурга. Ещё, он трус и сбежал за кордон», — так что ли? — Ну ты загнула, — присвистнул шатен. — Слишком ты приукрасила меня для Дмитрия Сергеевича. — Да, но сын тобой гордится, — вздохнула я. — И вообще, нам пора собираться. Покинь комнату, пожалуйста. — Опять меня приятного лишаешь? — обижено выпятил нижнюю губу Серёжа, параллельно расстёгивая пуговицы своей рубашки на мне. — Я тебя сейчас тресну, — произнесла я, показав свой протест в виде крепкой хватки рук Трубецкого в районе запястий. Но внутри себя я не хотела, чтобы он покидал комнату. Вот, что бывает, когда являешься единственной представительницей женской половины человечества в отделе. — Ммм, угрозы, — протянул Сергей, осторожно опуская меня на кровать. У меня мурашки пробежали, как впрочем всегда, когда шатен ко мне прикасался. — Я так соскучился по ним. Но по тебе больше всего. — Выкрутился, как всегда, — улыбнулась я и поняла, что ближайшие часа два Дима ещё побудет у Муравьёвых.

***

      Большой загородный дом Муравьёвых-Апостолов. Именно такой дом и должен быть у огромной и дружной семьи. Даже не смотря на то, что я, за несколько лет, стала самым близким другом для родителей Серёги и остальных домочадцев, я не могла спокойно смотреть в глаза его родственникам.       Мачеха моего друга и его сестра питали надежды, что, однажды, они увидят Сергея в свадебном костюме и меня в подвенечном платье. Но мечтам было не суждено осуществиться — мы с Муравьёвым остались друзьями, а любовь свою нашли и тут же потеряли. Моя-то вернулась, а вот его… Я не могу видеть, как он мучается, идя на кладбище с букетом цветов в руках.       Приехав к дому семьи Серёги, я вышла из машины и осмотрелась. Давно я здесь не была. Крайний День Рождения брюнета мы праздновали у него в квартире. И как бы весёлым он ни казался тогда, я понимала, что смерть Бестужева тяжёлым камнем повисла на его душе. — Аня! — на меня налетела Лиза и стиснула в своих объятиях. — Лиза, осторожно, задушишь, — прохрипела я, когда на меня посыпалась такая нежность. — Я тебя давно не видела, — радостно произнесла девушка, чуть отстранившись от меня. — Я смотрю, ты цветёшь и пахнешь. — Да-да, — вздохнула я и улыбнулась. — Как мой Димка? Не успел накосячить? — Скорее, косячат наши мелкие, чем твой сынишка, — засмеялась Лиза. — У Димы уже с малых лет видна военная выправка и выдержка. — Лиз, — мой тон изменился на смущённый. — Ань, поверь мне, я знаю, о чём говорю, — сестра Серёги изменилась в лице, затем посмотрела мне за спину. Ясно, значит, Трубецкой решил явить свой лик семейству Муравьёвых, раз Лиза спросила. — А что он здесь делает? — Лизок, давай без скандалов, — попросила я, поняв, о ком идёт речь. — Я его уговаривала остаться, но он меня не слушал. — А Димка знает, что Трубецкой — его отец? — спросила Лиза так, чтобы слышала только я. — Нет, но догадывается, — ответила я. — А твой отец знает о том, что Трубецкой вернулся? — опять спросила девушка. — Нет. — Ну, значит, узнает, — как-то неоднозначно выдала сестра Серёги. Что это значит? Мой отец приехал, получается?       Дав Серёже знак, чтобы он оставался здесь, я вместе с Лизой направилась во двор. Идя следом за девушкой по тротуарной дорожке, мы добрались до большой беседки, где были все домашние семьи Муравьёвых-Апостолов. — Ой, Анют, здравствуй, — расплылась в улыбке мачеха Серёги. — Всем добрый день, — поздоровалась я со всеми. — Так, где мой сорванец? — Мама! — Димка выскочил неизвестно откуда и, подбежав ко мне, обнял меня за ноги. У него это уже вошло в привычку. Неужели, Трубецкой тоже в детстве был таким, как сын? — Привет, малыш, — взъерошив тёмные волосы мальчика, улыбнулась я. — Надеюсь, он не доставил вам хлопот? — Что ты, Анют, — запротестовала главная хранительница домашнего очага Муравьёвых. — Мы всегда рады видеть тебя и Димочку.       От этой слащавой формы имени меня немного передёрнуло. Мачеха Серёги первое время тоже называла меня «Анечкой» или «Аннушкой». Напарник уже был научен горьким опытом по поводу этого и много раз напоминал женщине, что не стоит так меня называть.       Но это ничто, по сравнению с тем, что я чувствую сейчас. Я не могу понять, что чувствую к себе. Злость? Отвращение к самой себе за ложь сыну? Не знаю. Одно я знаю точно — больше нет смысла скрывать от Димы правду. Рано или поздно малыш сам её узнает.       Вместе с сыном, я покинула дом Муравьёвых. Выйдя за ворота, к нам подошёл Сергей и присел перед сыном на корточки. — Привет, Дима, — улыбнулся мужчина, протянув мальчику свою руку. — Здрасте, дядя Серёжа, — вместо рукопожатия, Димка бросился к Трубецкому на шею. Он вздрогнул от слов мальчика и несмело обнял сына. — Вы решили снова увидеться с моей мамой? — И не только с ней, малец, — улыбнулся мужчина, взъерошив волосы Димы. — Я по тебе тоже скучал. — Правда? — встрепенулся он. — Конечно.       Обрадовавшись такому ответу, мальчик крепко, насколько позволяли ему силы, стиснул Сергея в своих маленьких объятиях. Я заметила, что широкие плечи мужчины чуть вздрогнули. Видимо, он не мог поверить в то, что смог прикоснуться к своему сыну.       Чуть отстранившись, Трубецкой посмотрел на Диму блестящими глазами. Он, что, плакать собрался? Не надо. — Дядя Серёжа, вы, что, плачете? — спросил наш сын. — Нет, Мить, — шмыгнул носом шатен и вытер подступающую влагу тыльной стороной ладони. — Просто, на улице очень пыльно. — Дим, садись в машину. Я и дядя Серёжа сейчас подойдём, — сказала я. Мальчик беспрекословно забрался в автомобиль на заднее сиденье.       Оставшись с Трубецким один на один, точнее нам так казалось, я начала. — Серёж, ты молодец, конечно, — произнесла я, смотря на бандита. — Старая отмазка, которая не всегда срабатывает. — А что ты хотела? Я тебя и сына не видел семь лет, — внимательно следил за мной Трубецкой. — Я не познал всю радость отцовства. Я не сменял тебя у его кроватки, когда Димка был малышом. За это больно, противно и стыдно. — Это нормально, Серёж, — я встала рядом с Серёжей так, чтобы сын нас не особо видел, и взяла его за руку. — Первое время, после рождения Димы, я тоже мучилась. — Аня… — почти что с мольбой в голосе произнёс мужчина и, обняв меня, уткнулся лбом мне в плечо. — Почему я у тебя такой идиот? — Почему же «идиот»? — словно заботливая мама, я погладила его тёмные волосы. — Ты испугался своей дальнейшей судьбы. Ведь единственное, что тебя ждало — небо в клеточку, причём пожизненно. — Но ты же ко мне на свидания приходила бы? — спросил Трубецкой, посмотрев на меня. — Конечно, — улыбнулась я. — Мне же нужно было бы проводить доследование по делу. — Ну да, мы бы с тобой такие доследования проводили, — Сергей особенно выделил слова «такие» и «проводили», что я сразу поняла, в каком контексте он говорит. Поняла, даже не обратив внимания на его хитрую улыбку. — Опять твоя извращённая фантазия, — вздохнула я. — Ладно, поехали домой.       Заняв свои места в машине, мы отправились обратно, в город. Димка сидел сзади и смотрел в окно. Никто из нас не произнёс ни слова, поэтому тишина давила на слух. И сын решил её нарушить. — Дядь Серёж, — обратился к Сергею мальчик. — Да, Дим? — А вы о чём говорили с мамой? — вопрос, который задал малыш, напряг мужчину. От этого я чуть улыбнулась. — Нужно было уладить кое-какие рабочие моменты, — хоть моё внимание было приковано к дороге, я услышала, как Трубецкой сделал многозначительный акцент на словах «рабочие моменты». Я прочистила горло, таким образом призывая его соблюдать приличие. — Вы тоже полицейский? — воодушевился сын. — Нет, малец, но отношение к юриспруденции имею, — ага, только с другой стороны.       В общем, в город мы вернулись под разговор моего сына и Сергея. Ребёнку было интересно узнать «друга семьи». Интересно, как долго я и Трубецкой будем врать сыну? Даже если Дима догадается, что Серёжа — его отец, то хватит ли нам духу и сил оправдаться за сокрытие этого факта? — Ну, что, мужчины, мы приехали, — оповестила я своих пассажиров, когда мы приехали и припарковались во дворе многоэтажного дома, в котором живу я с сыном. — Ура, мы дома! — сын первым выскочил из машины. Я и Сергей выбрались следом. Мужчина мельком окинул взглядом двор и выдал. — Семь лет прошло, а здесь почти ничего не изменилось, — улыбнулся мужчина. — Как ты говоришь… Многое повзрослело за это время, — посмотрела я на него. Он, всё-таки, тоже изменился за семь лет. Вряд ли, кого-то удивит тот факт, что Дима в сознательном возрасте будет его точной копией. — Ты особенно, — одарил меня улыбкой Трубецкой и последовал за Димой, что побежал к подъезду, крикнув ему вслед. — Молодой человек, вы нас подождите.       Наблюдая за такой картиной, я засмеялась и последовала за своими мужчинами. Но не успела я и войти в подъезд, как зазвонил мой телефон. Чертыхнувшись, я достала его из кармана и ответила на звонок. — Да, Серый? — Аня, тебе нужно срочно приехать в отдел, — голос напарника был беспокойным, отчего я напряглась. — Что случилось? — спросила я. Услышав этот вопрос, Трубецкой с сыном остановились и посмотрели на меня. — Болконский дал о себе знать, — ответил Муравьёв. — Без тебя мы не справимся. — Но на кого я Диму оставлю? — тут же задала я вопрос. — Ой, майор, не прикидывайся, — ответил Сергей. — Мой источник информации сообщил, что нянька у Димы на сегодня есть.       Это был сказано с намёком. Вот у Муравьёва семейка, ничего скрыть нельзя. Даже гадать не надо, что Лиза ему всё рассказала. — Начинается, — закатила я глаза. — Знаю я твой источник информации — с ним в разведку ходить опасно. Сдаст всех с потрохами. — Ань, в чём дело? — подойдя, спросил Трубецкой, пока я продолжала говорить с Муравьёвым. Убрав телефон от уха и прикрыв динамик ладонью, я посмотрела на него и выдала. — Там проблема с договорённостью с одним человеком. Мне нужно приехать в отдел, — ответила я, а затем спросила. — Посидишь с Димой? — Конечно, — кивнул он. Мельком посмотрев на сына, что сидел на скамейке у подъезда, мужчина добавил с некой издёвкой. — Я же друг семьи, как никак. — Серёж, пожалуйста, прекрати ёрничать, — вздохнув, тихо произнесла я. — Я не могу ему сказать, что ты — его отец. — А семь лет врать ему о том, что его папа чуть ли не рыцарь в блестящих доспехах тебе ума хватило? — прошипел бандит.       Эти слова больно резанули по сердцу. У Трубецкого и раньше бывали такие заскоки, но не такие сильные. Сейчас он надавил на больное, на сына. В данный момент я поняла, что я снова дура. Дура, раз решила, что Сергей изменился за семь лет, но нет. Такие, как он, не меняются. Приняв удар его слов, я ушла от ответа, спросив. — Просто ответь — посидишь с Димой? — спокойно поинтересовалась я. — Посижу, — ответил мой собеседник.       Достав из сумки дубликат ключей, который я машинально таскала с настоящими, я протянула их Сергею. Он взял их и, убрав связку в карман брюк, посмотрел на меня. Видимо, ждёт, чтобы я его поцеловала. Но я этого не делаю. Едва улыбнувшись ему, я подозвала сына к нам. — Мам, ты снова на работу? — спросил мальчик. — Да, Дим, — ответила я. Присев перед сыном на корточки, я взяла его за руки и посмотрела в глаза. — С тобой побудет дядя Серёжа, пока я не вернусь. Веди себя хорошо, договорились? — Да, — кивнул сын и обнял меня. — Будь осторожна, мама. — Я постараюсь, — когда я обняла его в ответ, мой голос дрогнул. Каждый раз, уходя на службу, я вечно испытываю страх за сына. Во время исполнения своего служебного долга может получиться так, что Дима останется один. Да, у него есть и дедушка, и крёстный, и целое отделение полиции на страже его жизни и здоровья, но они все не смогут в полной мере заменить родителей ребёнку.       Отпустив сына, я посмотрела на него, а потом на Сергея. Его глаза, цвет которых менялся от серого до голубого в зависимости от одежды, смотрели на меня с неким укором. Так он на меня смотрел, когда мы поругались после недоизнасилования. Ты позже поймёшь, что сказал.       Попрощавшись с ними, я села в машину и поехала к отделу. По пути, я снова вспомнила слова Трубецкого. Они, буквально, звенели в ушах и вызывали такую реакцию для внутренностей, что даже в глазах защипало. Спокойно, Ань, работа всегда помогала тебе избавиться от неприятных мыслей и в этот раз поможет.