Я вот скучал, а ты — нет?

      Хёнджин грубо отбрасывает свой телефон в сторону, тот падает на пружинистый матрас, невысоко подпрыгивая. Его брови сведены к переносице от злости и раздражения, а губы и щёки надуты от обиды. Он ещё больше насупливается, скрещивает руки на груди и недовольно ёрзает на кровати, когда вновь прокручивает перед глазами те наипрекраснейшие отрывки из видео.       Сегодня была трансляция седьмого эпизода шоу «Kingdom». И Хёнджин её смотрел, как и все предыдущие. А как иначе? Там же участвует его группа, его друзья, его вторая семья. Хоть ему и пришлось взять перерыв на какое-то время в своей деятельности айдола, он всё равно внимательно следит за продвижением Stray Kids. Хван несомненно рад успехам ребят. А ещё, парень безмерно благодарен Стэй, которые стримят выступления и голосуют за них в приложении. Это греет душу, и Хёнджин в который раз убеждается, что их фанаты — самые лучшие; они любят и поддерживают каждого мембера. Ох, как же Хван скучает по ним. Ему продолжают ежедневно писать в Bubble о том, как сильно Стэй скучают по нему и ждут возвращения; пишут огромные сообщения со словами поддержки и чрезмерной любви. Хёнджину ужасно хочется ответить, да вот только нельзя. Ему приходится тухнуть у себя дома, не подавая никаких признаков жизни. Он очень надеется, что после окончания «Kingdom», сможет наконец выйти в свет и загрузить много контента, по которому так соскучились фанаты.       Помимо нехватки взаимодействий со Стэй, Хёнджин уже месяц не виделся с другими участниками группы, с кем-то даже и два. А всё из-за подготовки к шоу. Хван прекрасно это понимает, поэтому нисколько не обижается. К тому же, Джисон и Чанбин ежедневно ему пишут, иногда звонят. Остальные могут через день или два связываться с ним. В общем, Хёнджин не теряет связь с друзьями. С Феликсом Хван общается чуть ли не двадцать четыре на семь. Это не удивительно, если честно, иначе и не может быть. Последний раз, конечно, они виделись чуть больше месяца назад, и то всего лишь несколько минут, так как Феликсу нужно было на репетицию нового перфоманса бежать. Хёнджин ужасно по всем скучает, скучает по сцене, по выступлениям и особенно по своему парню. Ему не терпится вновь оказаться в родных объятиях и зацеловать розовые губы, веснушчатые щёки и миниатюрный носик. Этого всего так не хватает, что он уже с ума начинает сходить. Что ни день — один стресс и нервы, ей-богу, несмотря на поддержку родителей и весёлое времяпровождение с Кками.       Вернёмся к тому, почему сейчас Хёнджин сидит хмурый и прожигает взглядом стену напротив, не обращая внимание на маленькую собачку, что крутится вокруг него и активно хвостом виляет. Его нынешнее настроение напрямую связано с новым эпизодом, а точнее с несколькими моментами в нём. Всё бы ничего, но ему крайне не понравились взаимодействия Феликса и Уёна. Последний уж слишком руки свои распустил и всё время Ли по заднице хлопал. Ну разве не наглец? Окей, ладно, если бы за кадром другой упрекал Уёна и просил не делать этого больше, Хёнджин бы не так сильно злился (только на Уёна). Но каждый раз, когда они появлялись вместе в одном кадре, Хвану то и дело приходилось наблюдать за их милыми переглядками, обнимашками и тому подобное. Феликс явно отвечал Уёну взаимной симпатией, и именно это очень, очень, очень бесило и раздражало, что хотелось всю комнату разгромить, а то и целую квартиру. Кажется, кто-то забыл, что у него, вообще-то, есть парень, который не по своей прихоти заперт у себя дома.       Вся сложившаяся ситуация по поводу обвинений ужасно давит на Хёнджина. Он прекрасно знает, что ни в чём не виноват, даже его учителя со школы подтвердили это. Но нет! Давайте верить какому-то выскочке и засрём Хвана с ног до головы. Его тупое извинение ни на что не повлияло — всё равно пришлось перерыв взять, ведь тогда бы могли захейтить всю группу и их не допустили бы к участию в «Kingdom». Хёнджин ещё не до конца осознаёт это, но его внезапную вспыльчивость и агрессию в сторону, как ему показалось, флиртующего Феликса можно вполне обосновать накопившимся стрессом и расшатанными нервами. Хвану было крайне тяжело морально все эти месяцы. Только относительно недавно прекратился понос в его сторону. Но, прекрасно зная сей факт, парень не в силах восстановить свои разрушенные нервные клетки так быстро. Ему, как минимум, нужно увидеться с Феликсом и услышать от него подбадривающие слова. Однако сейчас он совершенно не хочет видеть этого человека. Хёнджин по-настоящему зол. И тут не ясно — на себя, на Ли или Уёна? Сложно, и Хван не горит желанием разбираться в этом. Достаточно знать то, что он невероятно раздражён и обижен, а остальное неважно, на его взгляд.       Неожиданно раздаётся телефонный звонок. Хорошо знакомая мелодия вырывает парня из глубоких и мрачных дум, заставляя свирепо зыркнуть на дребезжащее устройство и зарычать. Как говорится, вспомни лучик — вот и солнце. Хёнджин нехотя тянется за телефоном, небрежно берёт его и смотрит на экран, на котором высвечивается «Солнышко». Хван правда не хочет отвечать на звонок; нет желания разжёвывать свою позицию Феликсу, а потом выяснять отношения. Но мелодия не торопится заканчиваться, тем самым начиная подбешивать измученного парня. Выдыхает резко и шумно, большим пальцем смахивает зелёный кружочек вверх и вплотную подносит технику к уху.       — Привет, Джинни, — в голосе слышится чрезмерная радость, а затем Феликс ещё и хихикает. — Что делаешь? Я не помешал?       — Пф, ну да, конечно, у меня же сейчас такой загруженный график, столько дел! С утра до вечера на ногах, ни одной свободной минуты, — чистый сарказм льётся из его рта. Да, он решает сразу плеваться ядом, не желая скрывать свои истинные чувства.       — Хёнджин? — следует не сразу. Голос мгновенно меняет свою окраску и теперь звучит обеспокоенно и взволнованно. — Хёнджин, что-то случилось? Почему ты такой злой? Я же… из вежливости спросил… Всегда спрашивал… — произносит обрывками, окончательно растерявшись от резкого и грубого ответа, вместо обычного приветствия. Ещё вчера же всё нормально было.       — Да так, ничего особенного, — парень продолжает язвить, откидываясь спиной на подушки. — Просто посмотрел новый эпизод «Kingdom».       — Неужели мы так ужасно выступили?       — Нет, вы все выступили восхитительно. Я при просмотре дар речи потерял. Вы были великолепны, как и всегда. Особенно ты, — Хёнджин немного смягчается, когда хвалит старания друзей.       — Тогда… что не так с этим эпизодом? — Феликс явно не понимает причину его плохого настроения.       — Ты и Уён, — остро, жёстко, ядовито выдаёт Хван, тут же замолкая.       — Я и…? Что? Хёнджин, подожди, о чём ты? Причём здесь Уён? — кажется, Ли не на шутку пугается, всё ещё ничего не понимая, поэтому тараторит, что аж язык заплетается.       — Ах, будто не понятно, — парень срывается и говорит неожиданно громко, резко садясь в постели и сжимая телефон в руке.       — Нет, не понятно. Объясни нормально, — доносящийся из трубки голос становится ниже — у Ли потихоньку заканчивается терпение.       — Да что тут объяснять, Феликс? Просто признай, что ты устал ждать моего возвращения, поэтому решил развлечься, думая, что никто и не заметит, — Хёнджин щурится и нос морщит, показывая, насколько ему неприятно об этом говорить, хоть его парень этого и не видит.       — Хёнджин, блять, ты что вообще несёшь? Какой к чёрту развлечься? — интонация, с которой Феликс задаёт вопросы, прекрасно передаёт его ярость и негодование.       — Я говорю то, что вижу, — рычит Хван. — А вижу я то, что вы там каждую секунду, сука, обжимаетесь! И дураку понятно, что вы трахаетесь за кадром, — его передёргивает от последнего сказанного предложения, а Ли давится воздухом на другом конце, громко кашляя.       — Т-ты… — тяжёлый вздох, — ненормальный.       — Раз я такой ненормальный, иди к своему Уёну и трахайся с ним. Небось, секс с ним — лучшее, что у тебя… — Хёнджин не договаривает, так как слышит короткие гудки. Феликс сбросил. Парень стискивает зубы, а лицо искажается в гневной гримасе. Он вдруг с силой кидает телефон, намереваясь разбить его вдребезги, но тот падает на мягкую кровать.       — Да пошёл ты нахуй! — своим криком пугает Кками, что всё это время лежал рядом с хозяином, уткнувшись носом в лапки. Собака испуганно вскакивает и убегает, поджимая маленькие ушки. Не обращая на неё никакого внимания, сжимает кулаки и бьёт ими несколько раз о матрас. Глаза наполняются горькими слезами, и Хёнджин спешит зажмуриться, закусывая нижнюю губу, чтобы не разрыдаться. Но всё тщетно. Уже через секунду щёки становятся мокрыми. Тыльной стороной ладони Хван начинает их вытирать, шмыгая носом. Сердце болезненно колет от обиды и разочарования, ведь Феликс так и не опроверг обвинения в свою сторону.       Первые полчаса парень тупо убивается, рыдая навзрыд, не в силах остановится. И, по правде, уже не совсем понятно, из-за чего именно он плачет. В его голове всё странно перемешалось, мешая мыслить разумно, и всё, что сейчас Хёнджин может делать, так это плакать — выплёскивать свои эмоции, накопившиеся за время перерыва. Затихает как-то чересчур резко, позволяя Кками приблизиться к нему и улечься у скрещенных ног. Хван пятернёй зачёсывает свои всё ещё тёмные и длинные волосы назад, грузно вздыхая через рот, так как нос заложен. Другой ладонью он проходится по мягкой шёрстке и чешет щеночка за ушком. Та сильнее хвостом вилять начинает и милую мордочку на лапки опускает, смотря такими добрыми и красивыми глазками. Хёнджин с трудом с кровати слезает и в душ направляется, чтобы освежиться и окончательно прийти в себя. А после тридцатиминутного стояния под холодной водой в абсолютной тишине, не считая звук бьющихся капель о красивое, но исхудавшее тело и плитку, юноша вновь забирается на постель, садится в позу лотоса и устремляет невидящий взгляд в стену. Эмоции все иссякли. Он совершенно ничего не чувствует. Кажется, даже сердце остановилось — совсем не слышит его стук в груди.       Проходит ещё какое-то время, может, минут двадцать, и чувства начинают медленно возвращаться к нему, вроде как. В районе грудной клетки становится тяжело, словно внутренности сжимаются, и от этого голова кругом идёт. Всё не просто ужасно, а пиздец как хуево.       Из прихожей доносится звучание дверного звонка. Хёнджин удивляется, вскидывая брови вверх, а сердце пропускает удары. Неужели родители вернулись так рано? Они сегодня ушли в гости и обещали вернуться довольно поздно. Возможно, что-то стряслось, раз они пришли раньше? Парень радуется лишь тому, что родные не успели застать его истерику. Не хотелось бы с ними говорить о таком. К тому же, они ведь даже и не подозревают о том, что их сын состоит в романтических отношениях с человеком своего же пола. Или состоял. Короче, в любом случае им не стоит об этом знать, даже если между Феликсом и Хёнджином всё кончено (ключевое слово «если»).       В дверной звонок всё ещё настойчиво звонят, поэтому Хван, наконец, поднимает свой зад и плетётся к железной двери. Он не смотрит в глазок, потому что уверен, что это родители вернулись. С чего такая уверенность, интересно? Неспеша крутит замок и отпирает дверь, приоткрывая. Хёнджин, вот честное слово, чуть в обморок не падает, когда видит вместо своих родных Феликса.       — Ёнбок? — дрожь в голосе совсем не получается скрыть. Да и зачем? И так понятно, что Хван в полнейшем шоке.       Незваный гость самостоятельно проходит в квартиру и сразу же куда-то идёт. Хозяин жилья сначала стоит как вкопанный, но затем очухивается, запирает дверь и тоже проходит вглубь помещения. Он находит Феликса у себя в комнате. Как только Хёнджин переступает порог, его хватают за локоть, тянут и толкают на кровать. Растерянный парень плюхается на матрас и ползёт, не глядя, ближе к подушкам, уступая место Ли, который тоже забирается на постель и садится на колени. В его глазах невозможно прочесть чувства, что он испытывает, и по каменному выражению лица также не получается вычесть хоть какую-то эмоцию.       — Феликс?.. — вновь пытает удачу Хёнджин, надеясь на объяснения.       — Ну, рассказывай, что ты там хотел, я внимательно слушаю, — говорит уверенно, как-то очевидно, из-за чего другой тушуется и весь сжимается под пристальным взглядом, начиная бегать глазами по мебели вокруг.       Оба молчат. Хван ощущает себя пипец каким виноватым. Он накричал на своего парня, и тот приехал, чтобы поговорить с ним нормально и всё разложить, как говорится, по полочкам. Вероятно, у Ли были дела, но он всё бросил и приехал к нему, к этой истеричке, которой не понравилось, что его любимого по заднице хлопал кто-то другой, и которой померещился флиртующий Феликс. До Хёнджина только сейчас доходит, что он по крупному облажался. Как ему вообще могло прийти в голову, что Ли станет ему изменять? Боже, этот «отдых» в прямом смысле свёл его с ума.       — Джинни, — из мыслей его выводит вздох явно уставшего Феликса. — Послушай, во-первых, ты знаешь, что я чрезвычайно тактильный человек, — Хёнджин сглатывает. Ой как стыдно-то. — Во-вторых, Уён тоже оказался очень тактильным. А в-третьих, мы выполняли не самый простой трюк, поэтому мы и обнимались либо для поддержки, либо на радостях от того, что у нас получилось его сделать хорошо, — Ли удивительно чётко и спокойно объясняется перед возлюбленным. — Хёнджин, я же не первый раз обнимаюсь с участниками других групп. Ты никогда так яро не реагировал на это. В чём дело? — спрашивает уже мягче.       — Да, прости, я погорячился, — Феликс дёргается от резкого и звонкого ответа. — Не знаю, могу ли я винить в этом свои нервы, расшатанные из-за этих обвинений и хейта в мою сторону, но ничего иного мне не приходит в голову, почему я отреагировал именно так. Я признаю ошибку, я не должен был так кричать на тебя и говорить все те слова. Мне сейчас очень стыдно за своё поведение. Это же всего лишь объятия. Ты чуть ли не с каждым встречным обнимаешься. Я правда не хотел обвинять тебя в чём-то. Я не знаю, что со мной было, я не контролировал свои действия и эмоции, я… — Хёнджин глотает воздух ртом. От того, что он тараторит и произносит слова чуть громче, чем нужно, кислороду становится труднее поступать в лёгкие, и парень начинает задыхаться, а в уголках глаз снова образовываются хрустальные слёзы. — Феликс, я… мне…       — Тише, тише, — осторожно прерывает его обеспокоенный и встревоженный Ли. — Всё хорошо, Хёнджин, я понимаю. Такое бывает, слышишь? Ты не должен винить себя так сильно за то, что выплеснул на меня накопившийся стресс. Да, было неприятно, но тебя можно понять. К тому же, это первый раз, когда такое случилось. Ничего страшного, правда. Тебе не стоит загоняться, ведь это только может усугубить твоё нынешнее состояние. Я не обижаюсь, поэтому ты не должен так беспокоиться. Постарайся расслабиться, — низкий голос звучит ласково и тихо, и Хван потихоньку успокаивается, восстанавливая дыхание. — Иди ко мне.       Феликс двигается ближе к любимому, вытягивает руки вперёд и раскрывает их, предлагая затискать себя сильно-пресильно, что, собственно, Хёнджин и делает. Он окольцовывает тонкую талию, притягивает к себе вплотную и крепко обнимает. Ли для удобства забирается на его по-прежнему упругие, хоть и немного похудевшие бёдра, ноги сцепляет на чужой пояснице, а руками обвивает лебединую шею, будто какая-нибудь обезьянка. Хван тычется носом тому в ключицу, ощущая в своих волосах маленькие пальчики, что перебирают тёмные пряди и массируют кожу головы. Парень, кажется, мурчать начинает от таких нежных махинаций. В такой позе они сидят, наверное, чуть ли не полвека, а если точнее, то минут пятнадцать от силы. В полной тишине, между прочим. А зачем им лишние разговоры? Они, в принципе, уже всё важное обсудили и разрешили определённые моменты. Хотя нет, кое-что всё-таки сказать необходимо.       — Я люблю тебя, — хрипит Хёнджин, втягивая носом лёгкий запах сладкого мёда и ванили. Перед тем, как приехать к своему парню, Ли принял душ? А, ну, может быть, у них была тренировка. Ему бы тоже не захотелось ехать к любимому, с которым не виделся месяц, потным и грязным.       — Я тоже тебя люблю, — короткий чмок в макушку, а потом к ней прижимаются щекой и сильнее сжимают туловище всеми конечностями.       — Я скучал, Феликс. Я очень сильно соскучился, — Хван чуть голову поворачивает в сторону и невесомо целует местечко, где заканчивается острая линия челюсти.       — Я тоже, Джинни, я тоже безумно скучал, — отстраняется немного, чтобы в следующую секунду запечатлеть чувственный поцелуй на виске своего парня.       Сердце трепещет от всех этих прекрасных действий, а стенки желудка словно кто-то щекочет изнутри. Хёнджин невероятно рад, что тот приехал. Он не представляет, как ещё один день прожил бы без этих потрясающих объятий, приятных поцелуев и запаха мёда с ванилью.       — Знаешь, это чёртово шоу уже знатно потрепало наши нервы, Хёнджин. Нам так тебя не хватает. Мне тебя не хватает. Ты не представляешь, как я устал, — Феликс прячет своё лицо на широком плече, а тот чмокает его за ушком, прямо под мочкой. Тонкое и даже немного писклявое хихиканье раздаётся в ответ.       — Я скоро вернусь, солнце, осталось потерпеть совсем чуть-чуть, — уверяет парня Хван, зарываясь кончиком носа в опять высветленные волосы. Честно говоря, Ли идёт этот цвет больше всех, как и данная стрижка. Похож на настоящего цыплёнка прям, особенно, когда издаёт подобные забавные звуки, как пищание.       — Я знаю, — он отрывается и заглядывает в шоколадные глаза напротив, наполненные искренней любовью и чем-то ещё, чем-то большим, чем обыкновенными чувствами. — Хёнджин, хоть ты уже успокоился более-менее, я уверен, что в тебе ещё бушуют отрицательные эмоции. Тебе нужно снять стресс.       — И что ты предлагаешь?       — Есть два варианта. Первый: ты снова можешь начать кричать, злиться, беситься на что-нибудь или кого-нибудь, как это было полтора часа назад.       — Этот вариант сразу отпадает, — судорожно мотает головой из стороны в сторону. Нет, спасибо, истерику повторять не очень-то хочется. — А второй какой?       — Я могу помочь тебе расслабиться, и стресс мигом испарится, — громкость снижается до минимума. Парню еле как удаётся расслышать глубокий шёпот.       — Помочь расслабиться? — уголки губ сами ползут вверх, являя загадочную улыбку, глаза хитро щурятся, а голова чуть в бок наклоняется. Хёнджин, честно, не специально проходится языком по своим пухлым губам. Привычка у него такая. И он не виноват в том, что это выглядит ужасно соблазнительно.       Феликс негромко угукает, смотря вниз, а щёки слегка розовеют. Хван умиляется, ощущая, как тот короткими ноготками царапает, чешет его загривок. Потом Ли как будто смелеет и чуть меняет позу: больше не обвивает ногами чужую талию, а сидит на коленях, всё так же оставаясь на бёдрах другого. Хёнджин ослабляет хватку, чтобы в следующую секунду опустить свои ладони на излюбленные ягодицы и слегка сжать их пальцами. Феликс невольно прогибается в спине, соприкасаясь своей грудью с его. Они прижимаются ещё плотнее, хотя, казалось бы, уже некуда. Хван голову назад откидывает для того, чтобы полностью разглядеть прелестное лицо возлюбленного, который сейчас, сидя на нём, оказывается выше. Парни какое-то время просто смотрят в глаза друг друга. Можно подумать, что ребята мысленно общаются и о чём-то договариваются, однако, на самом деле, всего лишь наслаждаются моментом, ведь они так долго не виделись, не ощущали такого нужного тепла родного человека, что теперь наглядеться не могут.       Феликс наклоняется и целует первым, наконец стирая невидимые и совсем лишние границы, которые на мгновение образовались между ними. Хёнджин отвечает робко, сразу обхватывая чужие губы и немного всасывая их. Где-то в солнечном сплетении разгорается огонь и распространяется по всему телу, полностью обволакивая Ли. Он начинает агрессивней сминать пухлые губы, обнимать сильнее и ненарочно ёрзать задницей, испытывая бурю эмоций. Как же он скучал. Хвановы руки скользят по бёдрам, останавливаются на острых коленях, а затем возвращаются на талию. Поцелуи с каждым глотком воздуха становятся всё яростней и жарче. Они покусывают друг друга, оттягивают то нижнюю, то верхнюю губу, и постепенно стоны, которые оба заглушали всё это время, увеличивают громкость.       Длинные пальцы забираются под кофту и футболку Феликса и оглаживают уже разгорячённую кожу поясницы. Тот судорожно выдыхает в страстный поцелуй от чутких прикосновений, убирает свои маленькие ладошки с изящной шеи и, не глядя, расстёгивает молнию толстовки, а потом и вовсе стягивает с себя явно мешающуюся вещицу, отбрасывая в сторону. Снова заключает парня напротив в чувственные объятия и углубляет поцелуй. Ли ужасно нравится, что на данный момент ведёт именно он. Кончик языка ласково касается хвановых губ, обводит их и свободно проникает в приоткрытый рот, проходясь по ровному ряду зубов. Их языки мгновенно сплетаются; слюна начинает выделяться активней, поэтому теперь по комнате раздаются тихие причмокивания.       Хёнджин ладони ведёт выше по позвоночнику, задирая ткань, доходит до выпирающих лопаток и тоже оглаживает их. Он чувствует, как мышцы спины сокращаются, а маленькая струйка слюны стекает вниз по подбородку, которую Феликс тут же слизывает и снова вовлекает в горячий поцелуй. В конце концов, им приходится ненадолго оторваться друг от друга, чтобы стянуть непрошенные футболки и чуть ли не выбросить их, словно какой-то мусор.       — Феликс… — сипит Хван, разрывая яростный поцелуй, и оглядывает открывшиеся острые ключицы, аккуратные плечи, высоко вздымающуюся грудь и виднеющиеся кубики пресса. О да, тот последнее время очень много тренируется, поэтому хорошо так успел подкачаться.       Ли таким же голодным взглядом пробегается по его телу и, не в силах больше как-либо сдерживаться, припадает влажными и раскрасневшимися губами к изгибу шеи, целуя и всасывая гладкую кожу. Хёнджин всё равно сейчас дома сидит, значит, можно и парочку засосов поставить. Парень прерывисто стонет ему на ухо, затем, немного придя в себя, облизывает ушную раковину и юрким концом языка мельком проникает внутрь, отчего тот дёргается, случайно прикусывая кожу сильнее, чем следует, и отклоняется в сторону.       — Что ты делаешь? — хихикая, поднимает взгляд, массажными движениями проходясь по мраморным плечам, ещё больше расслабляя другого.       — Хулиганю, — лукаво хмыкает Хван, расплываясь в счастливой улыбке, и вновь утягивает любимого в очередной сумасшедший и грязный танец языками.       Достаточно вылизав чужой рот изнутри, теперь уже Хван приникает мокрыми поцелуями к шее парня, вырисовывая различные узоры и не оставляя никаких бордово-синих следов. Красивый стон слетает с феликсовых губ, заставляя Хёнджина начать активней расцеловывать молочную кожу, кое-где покрытую бледными веснушками, и спускаться ниже. Он оставляет целомудренный поцелуй в яремной ямке и перемещается на ключицы. Феликс ёрзает сильнее от переизбытка чувств — последний раз, когда они отдавались друг другу целиком и полностью, был больше двух месяцев назад.       Последующий стон перерастает в звонкий вскрик, и Ли зажмуривается, зажимая рот рукой и тяжело глотая воздух. Хван размашисто лижет один из затвердевших сосков, потом накрывает его губами и всасывает, обильно смачивая слюной. Давно уже вставший член Феликса дёргается в штанах. Парню не терпится освободить себя от джинсов, которые невыносимо давят и приносят дискомфорт. Тем временем Хёнджин зажимает другую коричневую бусинку между указательным и средним пальцами, чуть оттягивает, а после начинает периодически менять местами свой рот с ними. Такие ласки длятся довольно долго. За это время Ли почти несколько раз доходит до пика, готовый кончить. Ну, а что вы хотели от человека, у которого секса не было более девяноста дней? Да тут умереть легче, чем вытерпеть эти сладостные мучения до конца.       Феликс решает перенять инициативу на себя, поэтому хватает своего парня за волосы и тянет, принуждая поднять голову. Он напористо целует, сталкивается с чужими зубами и понемногу съезжает задницей вниз по ляжкам. Опускается нежными поцелуями к основанию шеи, ведёт дальше влажную дорожку через солнечное сплетение и утыкается носом в пресс. Языком обрисовывает контур напряжённых, всё время сокращающихся мышц и спускается ещё ниже, облизывая пупок. Сверху слышатся громкие вдохи и выдохи, да и вообще кажется, что Хёнджин там просто задыхается. Парень запускает ладонь в его светлые волосы и сразу же сжимает их неслабо, желая вернуть Феликса в исходное положение, но тот пальцами впивается в бёдра любимого и с места не двигается.       — Ёнбок, солнце, почему упираешься? — шепчет, не в состоянии говорить во весь голос, и дышит загнано.       — Я хочу сделать тебе приятно, — он сглатывает, мнётся недолго, но всё же заглядывает в глаза напротив, приподнимаясь.       — Я тоже, вообще-то, хочу тебе приятно сделать.       — Я обойдусь, тебе тяжелее было, — прячет взгляд и снова опускается, только на этот раз не к животу, а к паху, где чётко виден бугорок.       — Бред, — Хван перехватывает его подбородок и вынуждает посмотреть в самые глаза. — Тебе было не легче.       — Хёнджин, я хочу удовлетворить тебя. Мне не нужно, — Ли внезапно говорит рассерженно и пытается вернуться к так и не начатому делу, но парень снова отрывает его, хватая уже за щёки. — Да какого хуя ты творишь?! — всё-таки взрывается Феликс, хмурясь недовольно. Он хочет ещё что-то сказать, но его обрывают, притягивая и вовлекая в настойчивый поцелуй.       — И после этого ты говоришь, что тебе не нужно? — Хёнджин вопросительно выгибает левую бровь. — Ты бесишься из-за того, что не можешь мне отсосать! — возмущается, надеясь таким образом убедить своего парня. Тот замирает на миг, потому что ему всё ещё непривычно порой слышать такие откровения.       — Как только я это сделаю, стресс уйдёт, не переживай, — чуть ли не рычит, прикрывая веки.       — Я не запрещаю тебе сделать это, — измученный вздох, — я вообще к другому вёл.       — Эм… И к чему же? — он от удивления сам принимает сидячее положение, потому что нихрена не может вникнуть в суть всего происходящего.       — Я хотел, чтобы мы вместе удовлетворили друг друга, — спокойно отвечает парень; дотягивается до руки возлюбленного и накрывает её своей, ласково поглаживая костяшки подушечками пальцев.       — К-как? — похоже, юноша совершенно не понимает, какую мысль ему хотят донести.       — Ёнбок-и, ты слышал о позе шестьдесят девять? — осторожно интересуется, внимательно наблюдая за тем, как будут меняться эмоции на чужом лице.       Феликс сначала задумывается, прокручивая в голове последние слова и пытаясь их полностью осознать. Затем, когда до него всё же доходит смысл всего ранее сказанного, его глаза шокировано расширяются, лицо покрывается розовыми пятнами, а сердце готово выпрыгнуть из груди. Хёнджин задерживает дыхание и напрягается, видя все эти перемены в настроении своего парня.       — О нет-нет-нет, — тараторит Ли, вертит головой так, что она чуть ли не откручивается от шеи, и, дрожа, слезает с ног любимого, садясь рядом. — Нет, не-а, нет, — продолжает повторять, будто в бреду пребывая.       — Почему? Сейчас это будет лучшим решением для нас обоих, — Хван приближается к нему, аккуратно гладит руку от плеча до кисти и говорит максимально ласково.       — Это… слишком смущающе… — он неловко трёт шею, и Хёнджин только открывает рот, чтобы спросить, что именно его смущает, как Феликс его опережает, отвечая на незаданный вопрос. — Ну знаешь, когда я делаю обычный…кгхм, минет, я тебя вижу, вижу твои эмоции и всё в этом роде, — сложно не заметить, как юношу смущает тема этого разговора. — Но в этой позе… ты тоже… и… я тебя не вижу… А ещё я могу отвлечься, потому что ты там… Аргх, Хёнджин, неужели тебя нисколечки не смущает?       — Феликс, ну мы же смогли как-то преодолеть неловкость в обычном сексе, — услышав серьёзный тон, Ли нервно сглатывает и съёживается слегка. — Почему мы не можем пробовать новые позы? Солнце, любовь моя, если кому-то из нас будет некомфортно, процесс будет приносить дискомфорт, а не наслаждение, то мы остановимся, слышишь? — Хван обвивает алые щёки руками и мягко целует в лоб. — Давай попробуем, Ёнбок-и, иначе мы так и не сможем прийти к окончательному решению и потратим время впустую. Мои родители вряд ли вечно будут сидеть в гостях.       Феликс отводит взгляд, напрягая мозги. Пока его парень находится в глубоких раздумьях, Хёнджин решает помочь ему расслабиться, чтобы некое напряжение, что успело образоваться в воздухе между ними, спало. Он нежно прикасается губами к веснушкам под правым глазом, не целует, а просто осторожно ведёт по коже, шумно выдыхая через нос. Добирается до идеальной линии челюсти, проходится вдоль неё и тормозит у мочки уха. Ли, наконец-то, возвращается в реальный мир, хорошенько обо всём подумав, но не показывает этого, желая подольше насладиться приятными ласками. Хван зубами аккуратно обхватывает мягкий и чувствительный кончик ушка и вбирает в рот, облизывая. Феликс несдержанно стонет и хватается за чужие плечи, невольно прижимаясь ближе. Одна рука покоится на узкой талии, а другая медленно спускается по подтянутому животу и не замирает, когда оказывается возле ремня. Ладонь накрывает возбуждение Ли. Тот зажмуривается, а на внутреннем веке взрывается яркий салют.       — М-м-м, Джинни, — закусывает нижнюю губу и сходит с ума от того, как хванова рука плавно двигается на его члене, спрятанного под несколькими слоями одежды.       — Твой ответ? — горячее дыхание опаляет влажное от слюны ухо.       — Д-давай попробуем.       Хёнджин вдруг притягивает того за шею и впивается в припухшие губы с жадным поцелуем. Они целуются какое-то время, стараясь не потерять ту первоначальную страсть и ещё больше разжечь огонь внутри друг друга, чтобы голова закружилась от перевозбуждения. Парни снимают с себя последние элементы одежды, оставаясь полностью голыми. Феликс сразу смущённо сжимается, прикрываясь руками, но Хван перехватывает его запястья и разводит в разные стороны, заставляя открыться перед ним, а потом тотчас крепко обнимает, прислоняясь обнажённой грудью к чужой. Оставляет россыпь поцелуев на худых плечах и ладонями водит по спине.       — Ещё один вопрос. Минет или римминг? — Ли так и хочется прибить возлюбленного за то, что вынуждает его всё время смущаться и говорить такие неловкие вещи.       — Римминг, — пищит, спустя секунды молчания, и утыкается в ключицу, где прикусывает гладкую кожу, чуть засасывая. Ему, очевидно, понравилось дарить Хёнджину засосы, помечать, что он только его.       — Хорошо, иди сюда.       Хёнджин чмокает любимого в носик, отсаживается немного, ложится на спину и подтягивает к себе Феликса за руку. Юноша встаёт на четвереньки и подползает к нему, но Хван мягко отталкивает его руку, тем самым направляя его лицом к длинным ногам. Кадык Ли последний раз нервозно дёргается, и он, неожиданно обретая смелость, опирается на ладони по обе стороны от таза Хёнджина, а затем аккуратно перекидывает через него ногу. Как только другой оказывается между его коленями, подкладывает себе под голову подушку и располагает ладони на бёдрах, бережно оглаживая и сминая их. Они замирают на минуту-другую, не предпринимая никаких действий. Просто Феликсу всё ещё неловко, поэтому и не спешит взять в рот член, прижимающийся к плоскому животу прямо перед его лицом, тупо пялясь на него. Хван ощущает сомнения своего парня и действует первым. Он вытягивает шею вперёд и широко лижет мошонку, следом неполностью вбирая в рот яички, получая в ответ протяжное а-а-ах.       Ли бросает в дрожь от головокружительных ощущений. Хёнджин упирается локтями в чужие коленки, без слов прося сильнее развести их в стороны и опуститься ниже, чтобы ему было удобней выполнять свою роль в этом всём. Феликс повинуется немой просьбе и, как только опускает таз, прогибается в спине и громко стонет, так как чувствует губы с зубами под ягодицей, которые засасывают чувствительную кожу, оставляя красный след. О да, здесь точно никто не увидит, так что можно. Хван ласкает его руками, исследуя ртом две аппетитные половинки, а сам призывно бёдра вскидывает. Ли на секунду глаза прикрывает, вдыхает побольше воздуха в лёгкие и устремляет затуманенный взгляд на половой орган. Не желая больше медлить и мучить возлюбленного, парень всё-таки обхватывает напряжённый член своей маленькой ладошкой у основания и дует на него, пуская мурашки по разгорячённому телу под собой. Хёнджин в отместку легонько щипает его за то, что дразнит, а тот тихо хихикает, расслабляясь.       Хван ведёт большими пальцами вдоль ложбинки между ягодицами и, дойдя примерно до середины, раздвигает округлые половинки, приятно сжимая. Парень уже тянется вперёд, чтобы утонуть между ними, но в итоге откидывает голову назад на подушку, выпуская грудной стон. Феликс накрывает набухшую головку губами и погружает её полностью в рот, обводит контур языком и проталкивает его в уретру, из которой так и сочится естественная смазка. Хёнджин даёт себе немного времени, чтобы отдышаться и не умереть от накрывшего удовольствия, которым он давненько не довольствовался. Потом же всё-таки дотягивается до судорожно сжимающегося сфинктера ануса и прижимается к нему губами, мокро целуя. Ли протяжно мычит, и вдоль члена бежит лёгкая вибрация, что распространяется по всему туловищу, добираясь до мизинчиков на ногах. Такими темпами и потерять рассудок можно. Хотя, отчасти, это уже случилось.       Феликс неожиданно вбирает до самого конца, полностью расслабляя горло и сдерживая рвотные позывы, и утыкается носом в мошонку, чувствуя сильную хватку на своих ляжках. Затем так же быстро выпускает эрекцию изо рта и начинает водить рукой по всей длине, отодвигая крайнюю плоть и распределяя слюну, перемешанную с предэякулятом. Зажимает чувствительную головку в кулаке, надавливает пальцем на уретру, а потом чуть спускается и уже давит на уздечку. Хёнджин сладко стонет где-то сзади и таз в нетерпении вскидывает вверх, но Ли решает подразнить ещё, продолжая томительно медленно надрачивать. Лёгкая ухмылка сползает с лица Феликса в мгновение ока, как только он ощущает жаркий язык на колечке мышц между ягодицами. Резко запрокидывает голову и задницей непроизвольно назад подаётся, на что Хван слабо по ляжке шлёпает, мысленно ругая. Он пару раз сплёвывает и размазывает жидкость вдоль ложбинки, затрагивая яички, а после проталкивает язык в тесное нутро. Ли, кажется, срывает голос, пока непрерывно и громко стонет, то выгибая, то разгибая спину. Юноша не может заставить себя вернуться к минету, даже его рука прекращает выполнять какие-либо действия, потому что активно двигающийся внутри язык ужасно отвлекает, и Феликс забывает обо всём на свете, просто наслаждаясь.       В реальность его возвращает колечко из пальцев, что смыкается у основания его члена и сжимается. Хёнджин отвлекается от вылизывания ануса и целует чуть выше, предоставляя возможность отдышаться. Разум чутка светлеет, хотя перед глазами всё по прежнему расплывчато, и Феликс, наконец, в состоянии вернуться к прежнему делу. Именно этого Ли и боялся, что он будет постоянно отвлекаться и не сможет удовлетворить возлюбленного сполна. Но тот не жалуется особо, поэтому парень вновь обхватывает губами уже алую головку и берёт наполовину, очерчивая языком каждую выступающую вену. Начинает двигать головой вверх-вниз, помогая своей рукой у основания. Хван с минуту ничего не делает, разрешая себе насладиться любимым жарким ротиком, и пробует несильно подмахивать бёдрами в такт. Потом всё же оживает, проводит один раз ладонью по аккуратному члену своего парня и вновь приникает к дырочке, толкаясь языком внутрь. Феликс чуть ли опять не отвлекается, но у него получается удержать себя на месте и сосредоточиться на половом органе Хёнджина, при этом не переставая думать о собственном удовлетворении, о котором ему напоминает возлюбленный каждую чёртову секунду.       Ли, закатывая глаза, заглатывает член то наполовину, то полностью, то за щёку заводит, то лишь одну головку посасывает, ощущая ловко скользящее движение в себя и из себя. Хван будто трахает его языком, и он совсем не против. И так они проводят неизвестное количество времени, наконец-то найдя золотую середину, когда оба могут наслаждаться процессом. Всё прекрасно ровно до того момента, пока Хёнджин не сползает чуть вниз, не направляет небольшой и красивый член к своему лицу и не погружает истекающую прозрачной смазкой головку в свой рот. Феликс от неожиданности выпускает его половой орган, хрипло стонет, ожидая, когда пятна перед глазами исчезнут, и, встряхнув головой, снова заглатывает, на этот раз чуть больше, чем на половину. Хван недолго ласкает его эрекцию языком и возвращается в исходное положение, но происходит опять непредвиденное действие с его стороны. Он вводит на одну фалангу смоченный слюной палец и осторожно оглаживает мягкие стеночки узкого прохода. Ли сам не понимает, как ему удаётся продолжать делать минет, причём всё так же хорошо. Вскоре Хёнджин проталкивает до костяшки и сгибает, растягивая сильнее. Феликс всё-таки сбивается с установленного ритма и двигает головой хаотично, пытаясь не потерять сознание от окутывавшего удовольствия. Слишком быстро добавляется второй палец, и парень раздвигает их сначала на манер ножниц, а затем соединяет вновь и сгибает, проделывая круговые движения. Ли упускает момент, когда его разум окончательно плывёт, и он начинает двигать тазом, самостоятельно насаживаясь на пальцы, но член изо рта ни на секунду не выпускает.       Хёнджин через несколько толчков разгибает пальцы и ищет тот самый комочек нервов. Он уже на пределе, как и его возлюбленный. Феликс отрывается от полового органа и глотает воздух ртом. Честное слово, юноша реально сейчас отключится от перевозбуждения. Столько эмоций и чувств за один вечер. За один! Он в шоке, что смог продержаться настолько долго. Его рассуждения прерывает резкая приятная волна, которая проходится как электрический заряд вдоль позвонков и расползается по всем мышцам. Парень почти падает, но чудом удерживается на руках. Хван довольно ухмыляется и снова стимулирует простату. Он пребывает в невероятном восторге, наблюдая за тем, как его любимый бьётся в конвульсиях от непередаваемого наслаждения. Обхватывает его член рукой и начинает быстро водить по стволу, надрачивая и приближая другого к оргазму. Ли не требуется очень много времени, чтобы испытать необычайный взрыв эмоций и обильно излиться в широкую ладонь. На какую-то долю секунды юноша теряется в пространстве, забывая кто он и где находится, но возвращается в реальность и натыкается рассеянным взглядом на всё ещё твердый член Хвана. Не думая, Феликс вбирает его до основания и сглатывает. Мышцы горла сокращаются и сжимают головку. Хёнджин вскрикивает, цепляясь за худые ноги, и тоже кончает. Парень, не брезгуя, проглатывает всю сперму, облизывая орган полностью, чтобы ни капельки не осталось.       Феликс падает рядом, до сих пор находясь лицом у его ног. Его грудь вздымается очень высоко и медленно, а кислород ни в какую не хочет нормально заполнять лёгкие, чтобы тот перестал задыхаться. Неоспоримый факт, что он ужасно вспотел — тело всё блестит от пота. Юноша почему-то приглушённо слышит какую-то возню у своих ног. Наверное, Хёнджин достаёт салфетки, чтобы вытереться. Феликс совершенно не пугается прикосновения чего-то шершавого к своему животу — видимо, и туда попали капельки спермы. Из него как будто все эмоции и чувства разом высосали. Теперь его окутывает лишь небывалая усталость. Он тупо лежит мёртвой тушкой, пока над ним не нависает возлюбленный и не целует нежно в покрасневшие и опухшие губы.       — Солнце, как же я тебя люблю, — Хван сухой салфеткой ласково стирает пот с его лица и оставляет поцелуи-бабочки на лбу и веснушчатых щёчках.       Феликс согласно мычит в ответ, не в силах сказать большее, так как горло саднит, глаза прикрывает и руками окольцовывает шею напротив. Хёнджин отбрасывает куда-то салфетку, в ответ обнимает за талию, прижимает к себе и назад откидывается, помогая любимому сначала сесть, а затем завалиться на него, когда он ложится на спину. Хван кое-как вытаскивает из-под них одеяло и накрывает их. Ли обвивает своего парня всеми конечностями и щекой к всё такой же горячей груди прижимается. Тот мягко по взмокшим волосам гладит и любовно оглядывает, расплываясь в блаженной улыбке.       — И теперь только попробуй заподозрить меня в измене после того, что мы сегодня делали, — внезапно строго говорит Феликс, медленно поднимая веки и устало смотря из-под ресниц. Хёнджин первым делом удивляется, а только потом негромко смеётся, целуя в макушку.       — Ёнбок-и, я доверяю тебе. Ещё раз прости, что нагрубил, — он переворачивается на бок и стискивает возлюбленного в руках, прижимаясь своим виском к его и переплетая их ноги между собой. — Останешься на ночь?       — Нет, блин, как будто я не с этой целью приехал, — саркастически бурчит Ли, зарываясь носом в ключицу.       — Ну, мало ли…       — Ты моё состояние видел? — когда тот отстраняется, Хёнджин видит, как его брови вверх взлетают вопросительно.       — Ладно, я понял, успокойся, — парень прижимает Феликса к себе и издаёт звуки, похожие на урчание или мурчание кота. Он невообразимо счастлив. Повезло, что это солнышко досталось ему, а не какому-нибудь там Уёну из ATEEZ. — Только нам придётся одеться. Нехорошо будет, если родители застанут нас в таком виде.       — Окей, но можно попозже? Я так устал, — сонно и еле различимо бормочет юноша, широко и сладко зевая. Хван хмыкает, понимая, что любимый засыпает и вряд ли теперь проснётся до следующего утра. В конечном итоге, всё равно ему придётся натягивать пижаму на него. А знаете, он и не особо-то против.       — Ты ж моя радость. Сладких снов, — невесомо целует в висок уже мирно сопящего Феликса.