Сашка

— Я не понимаю, я просто ничего не понимаю, — Аня уверенно маршировала по комнате, заложив руки за спину. Оля смотрела в окно и считала голубей, пытаясь различить их окраску с одиннадцатого этажа. В Ростов они вернулись ещё неделю назад и теперь по инициативе Аниной мамы встречались каждый день, чтобы Оля позанималась с Аней английским. «Ситуация беспомощная», — вздыхала Ольга Сергеевна, каждый раз, когда дочь выполняла домашнее задание и спотыкалась на каждом слове. — Ещё один прилетел, по-моему, тёмно-серый, — проговорила Оля и прижалась к оконному стеклу. Нежелание заниматься английским было обоюдным чувством, и девочки лишь делали вид, что по нескольку часов в день постигали тонкости языка. — Ты меня слушаешь вообще? — воскликнула Аня и всплеснула руками. — Да, я слушаю, — отстранённо проговорила Оля, не отрываясь от стекла. — Тогда почему, скажи мне, пожалуйста, тебе какие-то голуби важнее, чем мои мысли? — Не важнее, — таким же тоном сказала Оля и присела на кровать Ани. — Просто свою точку зрения я тебе уже высказала и не один раз. Случиться могло всё что угодно. В крайнем случае, он мог просто забыть о тебе. Да, да, забыть. Скорее всего, он просто не воспринял вашу дружбу всерьёз, как это сделала ты. Возможно, ты была для него просто обычная девочка, коих сотни. Девочка из тех, которые приходят к нему потусоваться. — Последнее слова Оля сказала поникшим голосом и теперь рассматривала свои коленки. — То есть, ты хочешь сказать, что это было всего лишь развлечение? — Аня скрестила руки на груди. — Да. Вспомни наше с Максом расставание. Я тогда плакала, не могла это принять. Это было больно, обидно, но так получилось. Это нужно принять. Ты тогда успокаивала меня, всё время поддерживала, теперь моя очередь. И, если хочешь знать, то моё мнение насчёт Сашки точно такое же, как и твоё насчёт Макса. Он тебе не подходит. — Почему? — Ну, не знаю… Не могу объяснить. Может быть, это прозвучит банально, но… Не смотритесь вы с ним вместе, что ли… Аня тяжело вздохнула и отхлебнула чай из своей новой кружки, которую её мама привезла из Сочи. Оля разгладила простыню. Настенные часы показывали ровно полдень. — Ты знаешь, всё будет хорошо, — сказала вдруг Оля необычайно бодро, как говорит кукла, в которую вставили новые батарейки. — Всё будет хорошо, — опять повторила она и крепко-крепко обняла подругу. Та чуть не выплеснула чай из кружки. — Спасибо, — ответила Аня.— Может, вечерком прогуляться сходим. Развеяться не помешало бы. В парк, например. Мне вчера Лера звонила, сказала, что с девчонками будет сегодня в парке в шесть часов. Она приглашала нас. Я согласна, а ты пойдёшь? — Аня с надеждой посмотрела на Олю. — Я… Я пойду, да, — Оля принялась собирать со стола все методические пособия и учебники английского в пакет. — Только приду, не к шести, а к семи. — Почему? — Там одно дело есть, — сказала Оля, уже стоя на пороге Аниной комнаты. В приоткрытую дверь проскальзывал запах жареных котлет, и из кухни доносилось шипение масла. — Какое дело? И ты не останешься на обед? Мама тебя голодную ни за что не отпустит. — С этими словами Аня взяла Олю за руку и потянула обратно к столу. — Нет, нет, — Одной рукой Оля взялась за ручку двери, а другую выдернула из рук Ани. — Я не могу сегодня. Мне к шести нужно быть у доктора. — Какого доктора? — Пульмонолога. Мама записала меня к какому-то очень известному доктору ещё неделю назад, как мы приехали из Сочи. Она сказала, что это важный приём и пропустить его нельзя, а так как у него очень большая очередь, то принять он нас может только в конце рабочего дня. За деньги, понимаешь? — Понимаю, — Кивнула Аня. — А что случилось? Астма прогрессирует? — Типа того. — Понимаю, — повторила Аня. — Тогда мы будем ждать тебя к семи, обещаю, что без тебя не разойдёмся.

***

Дело шло к вечеру. И вот, когда вся Анина семья поужинала и все разбрелись по квартире (папа в спальню, чтобы поспать перед сном, а мама в зал, чтобы спокойно почитать любимую Донцову) Аня собиралась на прогулку. Извечный вопрос «Что надеть?» у неё сегодня не стоял. Накупленные на море вещи не могли без дела лежать в шкафу и требовали от Ани их скорейшего выхода в свет. Длинная белая рубашка с вышивкой на спине была заправлена в чёрные брюки клёш, самые модные в этом сезоне. Ремешок выбирался тщательно и для Ани был чуть ли не важнейшей частью гардероба. Наконец она остановилась на широком варианте чёрного цвета, с имитацией крокодильей кожи. Идеальный лук был готов, незамысловатая причёска (завитые локоны, подобранные с двух сторон заколкой) была сооружена в считанные минуты и щедро залита лаком. Надо сказать, что больше всего в своём внешнем виде Ане не нравились волосы. Они были ужасно непослушными, постоянно путались, кончики секлись… В общем, неприятностей своей хозяйке доставляли массу, но несмотря на всё это Аня не хотела, хоть как то изменить свою причёску (скажем, сделать каре или кроткую стрижку) и всегда оставалась с длиной до плеч. Она ещё раз мельком взглянула на себя в зеркало перед уходом, чмокнула маму в щёку и вышла на лестничную площадку. Тяжёлая железная дверь закрылась за её спиной. Мама провернула ключ в замке. Два оборота. Как всегда. *** Да, это Сашка. И Оля. Они сидят прямо напротив Ани и её подруг, только не замечают их, потому что две лавочки разделены «живой изгородью» — берёзами. Или потому что не присматриваются, а вот Аня присматривается и уже несколько минут пытается понять причину их встречи. Возможно, она очевидна, но… думать об этом слишком неприятно и Аня пытается переключится на рассказ Леры о новичках в клубе, где они вместе занимаются верховой ездой. — А ещё китаец пришёл. Ну чего смеётесь, реально китаец. У него, знаете, какие глаза узкие и маленькие. Ну, и что ты там увидела? Аня! Лера толкает Аню, пытаясь обратить на себя внимание, но у неё ничего не получается. Аня молча отмахивается и уходит. Слышит у себя за спиной возмущения Леры: «После того, как на море съездила, сразу такая важная стала… Даже разговаривать с нами не хочет». Ей наплевать. Наплевать на мнение подруг, которые остались там с полупустыми бутылками энергетика, запах которого Аня терпеть не могла. Наплевать на то, что они говорят о ней за спиной. Её внимание приковано к Оле и Сашке. Они мило беседуют. Оля даже смеётся. Аня останавливается за одной из берёз, которая посажена подальше от них и решает понаблюдать. Сашка вынимает из сумки свой телефон и теперь уже не смеётся, а показывает его Оле. Делает это со злостью и бросает на лавочку. Оля вздрагивает. Она отсаживается от него на другой край скамейки. Трусиха. Сашка кричит на Олю. Он, кажется, хочет её ударить. Вскакивает со скамейки и, уперев руки в боки, что-то яростно пытается ей доказать. Он кричит на неё. Шум, создаваемый в парке шуршанием листвы и криками детей, не позволяет Ане различить слова. Она решает подойти. Сашка всё ещё машет руками. Две маленькие девочки, проезжающие около него на самокате, оглядываются, а потом заливаются смехом. — Привет, — Аня подходит всё ближе. Сашка в недоумении смотрит на неё, а потом на Олю. Он, как заводная игрушка поворачивает голову то вправо, то влево и не может понять, что здесь происходит. — Это я да, — говорит Аня и останавливается напротив подруги. Оля сконфужена. Она тяжело дышит, не может выговорить ни слова. Воспользовалась ингалятором. — Что здесь происходит? Это пранк какой-то? Девчонки, да объясните мне. Я уже вторую неделю, не могу ничего понять. — Честно говоря, я и сама не могу ничего понять, — Аня наступала на Олю. Хотя, нет. Я понимаю одно. Во всём, что бы здесь не происходило, виновата она. Оля расплакалась. Стала похожа на маленького ребёнка, которого обижают злые ребята на детской площадке и хотят отобрать игрушку. — Говори, что здесь происходит. Я сюсюкаться с тобой больше не буду! — закричала Аня. — Я… Я… Я сейчас всё объясню, — захлёбываясь слезами, произнесла Оля. — Конечно, объяснишь, только ныть прекрати, поняла? Оля махнула головой и достала из кармана платочек, заранее заготовленный на тот случай, если придётся построить из себя несчастную жертву. — Дело в том, что… Я не хотела, честно. Просто попала под дурное влияние. — Во-первых, нам наплевать, что ты хотела, а что нет, а, во-вторых, прекрати спихивать вину на других! Говори, что здесь происходит! — Я… Мы. Правильнее сказать, мы. Мы с Олесей тогда заметили, что вы очень сблизились и нам это не понравилось. Олеся предложила вас разлучить. Мы списывались с ней и… Оля замолчала. — Говори, говори, не бойся, — «подбадривала» её Аня. — Она предложила сказать кое-что про тебя. Мы думали над тем, что это будет, а потом… — А потом они сказали, что ты девушка лёгкого поведения и теперь ищешь клиентов, а ещё ты беременна от сорокалетнего мужика и ищешь лоха, на которого можно будет спихнуть свой «прицеп». Я этому, конечно не поверил. Я хотел позвонить тебе, написать, но Олеся разбила мой телефон в порыве гнева и я целую неделю ходил без него. Когда мне купили телефон, я тут же бросился тебе звонить, но ты не отвечала. А потом меня нашла вот эта и попросила встретиться. Аня с округлившимися глазами выслушивала речь Сашки и не верила своим ушам. — Это правда? Оля махнула головой и убежала. Сашка и Аня остались одни. Кто-то разразился громким смехом. Аня обернулась. У края «берёзовой полосы» стояли её подруги. Хотя, можно ли их так назвать, это отдельный вопрос. Лера смеялась громче все и выбросив жестянку в урну, прокричала: — Что, Аня, напугала Олечку, да? Напугала бедного ребёнка, а теперь радуешься? Они снова разразились смехом и ушли. — Забей на них! — воскликнул Сашка и сел на скамейку. — Садись. — Я в шоке. А ведь мы дружили с ней с детства. — Знаешь, есть такое выражение: « В каждых отношениях есть человек, который истинно любит, и человек, который позволяет себя любить». Я думаю, эту фразу можно применить и к вашей дружбе.