Hotel "Chelsea"

1968 год, зима

Говорят, зайти в одну комнату — встретиться с неизвестностью в темноте. Каждая комната обладает своим секретом, каждая, как магнит, привлекает к себе посетителей, оставляя за собой шлейф ароматов, воспоминаний, бесконечных дорог, которые никогда вновь не пересекутся. Зайти туда, значит, никогда больше не вернуться обратно таким, кем был прежде. Даже если это мимолетное знакомство. Одна ночь, оставшаяся в темноте на века, пока резкое событие не пресечет в памяти черту о том, насколько знаковым и даже приятным могло казаться то, у чего никогда не было особой ценности. Тускло-серый вечер заканчивался лишь скукой и отвратительным настроением, даже когда еда казалась безвкусной и пустой. Мир вдруг не имел никаких цветов, словно черно-белое немое кино расстилалось перед глазами, когда двери фойе отеля «Челси» распахнулись перед мужчиной. Здесь всегда обитала экзотика, такая странная эклектика, что глаза разбегались по разным сторонам. Все будто переставало иметь здесь значение, не существовало границ и правил, никто не осуждал и не пытался начать войну. Лишь сборище талантливых умов и пройдох собиралось здесь изо дня в день, отмечая то или иное событие, когда кто-то добивался неимоверного успеха, пусть это и являлось лишь маленьким шажком в суровую реальность бизнеса. Но желания распивать с кем-то даже сегодня не оказалось, поэтому лифт уже давно ждал своего посетителя, чтобы можно было закрыть за собой дверь и отправить прямиком человека к месту назначения. Третий этаж представал перед Леонардом таким далеким, таким пустым и туманным, что хотелось лишь только одного — завалиться на кровать и уснуть до следующего вечера, чтобы снова гулять по вечернему Нью-Йорку, пытаясь разогнать скуку в разных развлечениях. Пальцы уже коснулись кнопки, как вдруг в закрывающиеся двери влетела девушка, своей шикарной густой гривой волос перед ним размахиваясь. Она казалась такой хрупкой и в то же время не из простых, но стоило ей повернуться к нему лицом, как он заметил весьма необыкновенную женщину, которую красавицей вряд ли бы смог назвать хоть один мужчина. Однако в ее глазах горел какой-то странный огонек, который так и манил пойти за ней, ее легкая улыбка превращалась в развратную, стоило ее волосам снова мелькать перед его взглядом. Он не видел ее здесь ни разу, а, быть может, просто никогда не обращал внимания, предпочитая искать себе девушек в других местах. Он только-только встал на ноги, только вышел его первый альбом, который выстрелил в цель, но все мало пока кто мог узнавать в Леонарде певца. А вот кем являлась загадочная незнакомка? Фанатка? Художница, которых здесь было много? Актриса? Певица? Вариантов в голове роилось столько, что их нельзя перечислить, но только сейчас он понял одно: они неотрывно смотрели друг другу в глаза и пытались угадать, кто перед ними стоял в тот момент. В ее взгляде также скользил вопрос, на губах играла улыбка, означающая только то, что вот-вот слова готовы слететь с ее уст, а ее пальцы аккуратно, но твердо сжимали ткань ее простого платья, когда она попыталась чуть-чуть пододвинуться, размышляя о чем-то своем. Подъем в лифте казался таким бесконечным, что думалось, будто они никогда не выйдут оттуда. Леонард поднял руку к панели, думая остановить лифт, понимая, что из-за этого возникнут проблемы, но ему все равно, пока странная незнакомка искала ответы на вопросы в его глазах. — Скажите, вы кого-то ищете? — его голос такой тихий, такой глубокий, что должны пробежаться мурашки по коже, однако незнакомка не подает виду. — Да, — и ее голос такой же необычный, как и его. — Криса Кристофферсона. Он улыбается, прищуривает глаза, словно что-то лукавое появляется в выражении его лица. Он не искал этого знакомства, и вообще хотел встретиться, если это было возможно, с Лили Марлен. Хотя… К черту ее, все равно времени оставалось еще предостаточно для разных встреч. Ведь иногда так хочется неожиданностей. — Как же повезло! Я и есть Крис Кристофферсон, — Леонард смеется, а девушка лишь чуть ближе к нему делает шаг. — Мне всегда представлялось, что вы немного выше, — однако то, как она смотрела, говорило лишь только одно — наверное, она все же поняла ложь, но решила сыграть по чужим правилам. — Так и было, пока долго не болел, — ответил он, слыша, как двери распахиваются позади них, а атмосфера оставалось такой, что совсем скоро все загорится вокруг. — Что дальше? — К тебе или ко мне? — говорит незнакомка, а он так и не спросил ее имени. — А это имеет значение? — но чем дальше они двигались по коридору, тем быстрее Леонард осознавал, что эта ночь пройдет за дверьми его номера. Где-то в одном из шкафчиков он смог запастись бутылкой недорого виски, а стаканы требовались в хорошей чистке, но кто знает… может быть, девушка согласилась бы выпить крепкий напиток прямо из горла бутылки. Комната еле-еле освещалась какими-либо лампами, ее ноги мягко ступали по ковру около кровати, когда она осматривала с любопытством номер, оглядываясь на совсем простое убранство, которое она могла различить во мраке. Ее глаза, несомненно, излучали тот самый свет, который так понравился ему. Вопрос с ее именем до сих пор стоял на губах, когда она присела на край кровати, видя бутылку перед ее глазами, и она даже не хотела отказывать, тут же отпивая из горла янтарный напиток. Она выглядела такой спокойной, такой уверенной, ни капли смущения или волнения в ее позе и движениях, словно так и должно происходить. Но в конце концов, кто говорил, что может все быть иначе? Это ведь отель «Челси», это же безудержные шестидесятые — все самое интересное только начиналось. — Дженис. Дженис Джоплин, — ответила она после нескольких глотков. — Этот вопрос точно у тебя в голове все это время. — Что ж, это очень красивое имя, — только и мог отозваться он, чувствуя странное ощущение предвкушения, которого в этот вечер по идее вообще не должно было быть. Она достала из кармана платья косяк, ожидая, что найдется огонек, и получает его, когда решает, что эту самокрутку они должны раскурить вдвоем. Только она и он, которые так смогут познать все тайны друг друга, когда новая реальность пред ними предстанет. Ведь в сладком дурмане после марихуаны или кислоты всегда становилось лишь только лучше и так воодушевленно. И Леонард довольно принимал его из рук Дженис, улыбаясь, когда дым обжигал легкие изнутри, а его голова наполнялась приятными звуками. И правда, один просто косяк мог еще как разжечь все чувства между людьми. Они успели поговорить о многих вещах, которые тут же казались такой безделицей, но в тот момент хотелось хоть как-то поддержать разговор, пока не кончился косяк. Дженис отбросила его тут же в сторону, не желая нисколько думать, что потом на полу или ковре останутся прожженные следы. Ее глаза загорелись огнем, пожаром, когда руки потянулись к мужчине, расстегивая на ходу его рубашку уверенными пальцами, а губы уже касались медленно уха, щеки, скулы, губ, заставляя на себя обратить полностью внимание, пока ее спина не коснулась матраса, а там и совсем не завязалась борьба за то, чтобы чувства совсем не потухли. Ее руки двигались уверенно, как и ее губы, заставляя прикрывать глаза от приятного ощущения, когда они скользили все ниже и ниже, а пальцы касались края джинсов, расстегивая пуговицу и молнию, и нетерпение накатывало друг на друга, стоило ей только скинуть с себя быстро платье и туфли, кидая в сторону куда-то и свои украшения, пока крепкие мужские руки скользили по обнаженному телу, заставляя дрожать от нетерпения, словно это все походило на бесконечную пытку. Губы двигались по шее, груди, спускаясь также низко, когда тонкая женская спина снова не была прижата к матрасу, а губы вытворяли такое буйство, что от переизбытка эмоций, все могло закончиться слишком быстро. Они сражались за лидерство, перекатываясь на кровати, что так ужасно скрипела, когда в один миг во рту пересохло и томный стон раздался по комнате, стоило движениям перейти в унисон, а рукам продолжать скользить там, куда они могли дотянуться, пока поцелуи изредка появлялись, и вовсе не ради того, чтобы приглушать такие громкие звуки. Глаза лихорадочно блестели в темноте, периодически закатываясь назад от удовольствия вместе с откинутой головой на подушку и в воздухе, и борьба продолжалась. В этом не было мистики или загадки, в этом не было чего-то странного или необычного, но эта девчонка по имени Дженис определенно знала, как разжигать пожар внутри, чтобы хотелось до безумия, до дрожи, пока в глазах не появится чернота, а с губ не сойдет стон, заставляющий внутри все замереть. И это буйство продолжалось не один раз во время ночи, словно они настолько оказывались голодными, что не хотелось ничего другого, как утолять жажду раз за разом, толчком за толчком, пока в голове оставалась оглушающая пустота, а перед глазами расстилалась белая пелена тумана. Она ему определенно понравилась, такая огненная, такая свободная, такая открытая, словно скрывать ей было совершенно нечего. И вот когда они лежали в темноте, глаза открыто глядели друг перед другом, пальцы гладили изгибы женского тела, словно запоминали эту таинственную незнакомку на долгие дни и недели, пока все не стало наливаться свинцом, говоря об усталости и нужде выспаться. И она остается рядом, прижимаясь к мужскому телу, хоть и прося немного пространства, как бы не стараясь навязываться. Ее волосы рассыпаются по подушку после произошедшего безумства. Ее губы слегка приоткрыты, а яркие черные ресницы легко трепетают, прежде чем все уходит в такую глухую темноту сна, зная, что рано на рассвете, через пару часов, она исчезнет, больше не возвращаясь в этот номер. Вспомнит ли она когда-нибудь о том, что встретила не того и провела с ним время? Возможно. В конце концов, это не тот самый трепет от встречи с Полом Маккартни, когда ее самым большим сожалением оставалось то, что она так и не смогла броситься со сцены в толпу, чтобы наконец-то лично с ним познакомиться и устроить такие безумства, что покрышки бы горели потом еще очень долгое время. Но пока Дженис довольна, что ночь оказалась непустой. Но утром ждет настоящая реальность, в которую стоит возвращаться, и она быстро напяливает на себя бусы и одежду, покидая тихо номер, прикрывая за собой дверь, когда Леонард просыпается и понимает, что теперь он остался здесь один. И все же это была прекрасная ночь с весьма неожиданным результатом. Кто бы мог подумать, что скука принесет ему хорошую ночь в компании этой безумной в хорошем смысле слова незнакомки. Комната продолжала казаться все такой же тусклой, а ночь сменилась наконец-то утром, когда звуки спускающегося лифта донеслись до него. И все-таки отель «Челси» всегда умел преподносить сюрпризы, оставляющие в памяти заметные следы.