Запомни этот цветок

Целых шесть дней Юнги не приходил в свои покои, он с рассветом начинал свои государственные дела, погружаясь в это с головой, многочисленные свёртки и книги заполнили его стол который перенесли в тронный зал по его приказу, Мин не хотел думать о словах омеги и быть полностью сосредоточенным в делах. Весь день о не выходил, принимая письма с пустым страхом о скором нападении, глубоко ночью он сделал коня возвращаясь в лес, там и проводил время почти до рассвета, затем и вернуться обратно и начать все заново, погрузиться в дела своего народа. Так и продолжалось чуть больше недели. Юнги не приходил к омеге почти две недели, в первую, просто заходил за нужными вещами не смотря в голубые, от сострадания глаза. Он ненавидит быть жалким перед кем то. Чимин смотрел точно так же. Но, что бы не приходило в мыслях, не меняет собственную точку зрения. Он не подходил и не пытался говорить. Может это и к лучшему. Из-за многочисленного времени под белым одеянием, он простудился. Горло ужасно колит принося неприятные ощущения. Голова болит хуже прежнего, а температура уже под сорок. Этого нельзя было избежать, когда человек проводит на улице больше двух часов. Но и засиживаться под одеялом, он не собирался, даже когда Намджун и Чонгук говорили, что справятся. Юнги не обижался как пятилетний ребёнок, и не приходил не только по обиде. Он считает эти слова правдивыми. То, что он монстр который не заслуживает уважения и любви. Омега носит его ребёнка, а он не решается выговорить имя которое хочет дать ему. Всю свою жизнь как он помнит, ему говорили какой он отброс. отец не когда не смотрел на то как растёт его сын, он был полностью уверен в победах перед другими странами. Смог, сделал, но погиб. Маленький альфа всегда пытался угодить ему, выучил двенадцать языков в свои пятнадцать лет, что бы получить похвалу, но все, это стало провалом. Он стал ходить на разные встречи и терять сон. Так же в своё совершеннолетие, он отправился в морское путешествие, где и встретил Чон Со. О смерти отца узнал совсем случайно. Кажется единственный кто не чувствовал боли в тот день был Юнги. Чимин тот кто достоин счастья, может и даже в первую встречу с этим человеком Мин задавался вопросом «заслуживает ли этот ребёнок такой судьбы?» он видел ненависти во многих, но это дитя само собой было болью. Он не когда не думал о себе, желала помочь другим. Собственная смерть не как его не пугала. Вот только после встречи с братом, он стал бороться за это, словно смысл появился с этим омегой. Честно сказать эта отвага и чувства достоинства в слабом поле удивило его. Этот человек достоит уважения, даже если является омегой, особенно когда является его предназначенным человеком ему судьбой. Он не хотел ломать истинного, хотел знать, сломан ли он сам. Юнги не когда не жил прошлым и не пытался. Течение плыло в перед. Смотря на Чимина он видел прошлого себя, спрашивая вновь себя «кто ты черт побери?» Этот омега с прекрасным запахом Жасмина видел боль лишь по одной причине. Он не пытался забыть или побороть. Он хотел верить в то, что все прекратится убив он его сына. Говорят месть странная вещь. Она приводит к страшным поступкам. Юнги был удивлён, особенно когда Чимин перед ним стоял но нечего не говорил. Эта ситуация забавляет, стоит уже гадать, что у него в мыслях. О чем он думает, и, что хочет сказать. Мин лежал в постели укутав себя по голову, так теплее. И очень даже удобно смотреть на растерянный вид омеги. Несколько дней он чувствовал чью то заботу, ошутив запах истинного, он не верил тому, что это может быть он. Пак не мог спать из-за чувства вины, может когда то он считал Мина монстром который носит кровь такого же человека, но с каждым месяцем его мнение менялось. Он не переставал его ненавидеть, или хоть как то начать идти на контакт, и вот так держать в себе вину за эти глаза тоже не хотел. Ему хлеб в горло не лезло. Все, в том числе и Техен говорили поговорить с ним и сказать другие намерения этих слов. Чимин сказал все это не для того, что бы задеть альфу, или добиться его игнора. Он лишь пытался донести до него, что тоже хочет личного пространства и не желает ощущать эти пальцы и поцелуи. Конечно он сам согласился на это, но ведь можно подумать, что более чувствительным он станет когда будет в положении. Его все подбешивсет, надоедает. — Юнги? — этот звонкий, но сейчас такой тихий голос. Как долго его не было слышно? — не смотри на меня такими глазами. Я не по своей воли сюда пришёл. Твои слуги мне мозги прокусили тобой. — Пак начал подходить, только сейчас в его руках был замечен серебренный поднос с чашей. — подойди… — прохрипел альфа опуская ткань ниже. Он знал, что Чимин может заразиться, но видимо тот даже не думал об этом. — что это? — как не в чем не бывало спрашивает оголяя нагую часть груди. — Джин приготовил его. Когда я заболел. Кхм, после первого месяца пробывания здесь, он поил меня меня этим. Оно очень помогает очистить горло. — Юнги был удивлён, на сколько помнит Чимин заболел после его первого раза. Значит это было тогда. — понятно. — он не смотрел в глаза, что бы не затонуть в них, лишь жадно вдыхал феромоны желая оставить их себе на всю жизнь. Отвар был полностью выпит. Чаша осталась пустой, без капли влаги. — это все? — мне… Сказали, что ты — неуверенность сверкало в его словах. — ты не принимал ванну, а спишь уже достаточно долго. Весь потный… — хочешь помочь? — он довольно улыбается, румянец на щеках Пака сделает его настоящим уязвимым омегой. Сам он словно дышит слишком быстро. — меня принудили. Весь горем устроил игнор в мою сторону. — после очень, очень тихо. — даже Техен… — что же, ты прав. Мне стоит принять ванну. — альфа убирает одеяло полностью. Оказывается он отдыхал в один штанах. Чимину открылась вид на многочисленные красные полосы, это точно не его, ведь они покрыты сверху. Это, что-то другое. Даже пятна есть. — удивлён? — он заметил взгляд на свои раны. — мне не интересно с кем ты спал, вставай. Всё готово. — видимо его мысли лезли совсем не в ту сторону. От этого стало смешно, Юнги не мог не улыбнуться. — это сделала не ты, и не кто-то другой. — теперь очередь Чимина гадать смысл в словах. Но ждать долго не приходится, помнится как беты говорили о его ранах, он сделал это сам, когда отказался от наложников. — хорошо, это не моё дело. Вставай и иди за мной. — он указывает в сторону следующей двери. Юнги молча встаёт шагая вперёд, пол кажется холодным, не приятно по нему ходить. Единственное, что ведёт его вперёд это омега, он идёт чуть вперёд, видно лишь затылок. Молчание длится не меньше пяти минут, даже когда они находятся в комнате где меньше пространство. Странно то, что умывальня находится в том же месте где и спальня, но для таких императоров как Юнги, это в порядке вещей. — послушай… То, что я сказал в тут ночь, не было со зла, я лишь хотел, что бы ты думал о моем мнении, как альфа ты должен понимать меня и моё положение. Даже если я сам согласился, я не могу держать эти чувства. Мне они ужасно не нравятся. — речь шла о его смене настроения, омега всегда будет таким когда в нем растёт плод- и… Прости? — я знаю. — все, что произносит альфа. Он так же стоит перед ним и смотрит. — это все? Тебе было все равно? То есть волновался я один? — Конечно, слышать эти слова впервые за долгое время приносит сомнения. И все же ты прав, я монстр. Но и отрицать твоё хамство не стану. — получается мы забыли о плохом? Ты не будешь игнорировать меня? — блеск в глазах вызывает желание подразнить его. — хочешь, что бы я вернулся? Скучал? — Чимин ведёт взгляд по разным сторонам не решаясь смотреть на те, что на против. Мин с этого смеётся и уже подходит ближе, но опять же ему не позволяют. — раздевайся, сейчас придут слуги и помогут тебе. — не хочу. — ещё ближе — ты должен извиняться передо мной. — купать тебя как ребёнка я не стану, если извинился то наглеть не стоит. — Омега уже собирался выйти от сюда, стало слишком опасно. Но крепкая рука тянет его на себя. Юнги вздыхает у шеи, но все же запоминает просьбу мужа. — ты тоже ужасно пахнешь, эти альфы все ещё ходят к тебе? — брезгливо тянет за края одежды. — ты сам их назначил стражей для меня. Теперь будь любезен терпи. — прими ванну со мной. — жалобно просит закрывая глаза. Шею обвивает томный вдох горячего воздуха. — Юнги, нет. Нельзя, я не хочу. — верхняя часть одежды летит в сторону, Чимин отводит взгляд отодвигая тело от себя, но не бьёт и не кричит. Может это из-за того, что он чувствует себя виноватым. — поздно. . Они оба раздетые, мокрые, и до боли довольны, как бы Чимин это не скрывал, он чувствовал тепло сидя между ног супруга. Тот откинул голову назад и закрыл глаза доверяя спокойствию. Омега молча сидит обижаюсь, он кричал и пытался выйти когда был весь мокры но получив поцелуй остановился. Это без мысленно. Его не изменить. Сейчас он перебирает пальцы вдыхая мяту, думает о многом и не понимая того дотрагивается до живота, но тут же убирает руку, он хмурится переводя взгляд. Юнги за ним полностью спокойный и тихий, вспоминается как он обнимал и гладил по спине проходят по линии изгиба, тем самым усыпив его. Те источники забирали силы, так же как и сейчас. Хочется закрыть глаза и полностью отдаться ощущениям, которые проходят без единого касания альфы. Чимин отдаётся, он совсем без стыда упирается о грудь мужа закрывая глаза. Ссоры и остальное остаётся на потом. Сейчас только сон, которое пропустили они оба. *** Чонгук целует макушку омеги вдыхая привыкший ему запах вишни. В последнее время он стал замечать решительность в действиях Техена. Он стал чаще проситься на поцелуй и проявлять инициативу в постели. Это безусловно радует, понимая то как он раньше отходил при удобном случае, а сейчас без единого румяна сделал его… — что случилось? Почему ты такой радостный? — Техен медленно оглядывает улыбку альфы, что так тянет на Ёнтана, только потому, что он сам словно кролик. — я счастлив, ты перестал бояться меня. — он поглаживает кудрявые волосы улыбаясь шире. — По этому ты так сияешь? — разумеется. Раньше я не мог коснуться тебя, ты словно тонкое стекло двигался и говорил. Сейчас же стал прочнее дуба. — Чон смеётся с удара в плече, он умеет портить романтические моменты. — почему ты сравниваешь меня с деревом? Я, что толстый? — Техен смотрит вниз, что бы убедиться в своих словах, но тут же поднимает взгляд. — куда заглядываешь? Тебе мало того, что было пару минут назад? — он рукой тянется к лицу скрывая смех под кулаком. — не убегай от темы, ты сравнил меня с дубом, толстым и большим дубом. Что все это значит? — Пак ударил чуть ниже пупка, но не задел важное. Надув щёки он уже хотел начать обиду. — я уверен в том, что ты меня не боишься рас трогаешь там где хочется. — его рука тянется к изгибом талии, ладонь тёплая и приятная, она обнимает слишком блаженно, от этого обида отходит так же как и большие щёки — Дуб не ты, а твоё решительность. Твоя душа так же чиста как и белый снег за окном. — альфа понял, что опять испортил момент, сравнив омегу с сугробом — ты знаешь как мне было трудно сдерживаться? при одном взгляде на тебя, я терял рассудок. — Чонгук целует нежно и мягко, еле касается губ, но при этом не позволяет отстраниться, тянет ближе, феромон Техена стал сильнее, видимо он тоже не против продолжения. — Твоё лучше всех придворных наложников. — ты преувеличиваешь. Я не на столько хорош. Знаешь же, что есть в гареме те кто опытнее и умнее меня. — Техен улыбается тепло, не обижается на свои слова. — хочешь, что бы я тебя научил всему? Иди сюда. — медленные поцелуи мучительно принося удовольствие, осыпали шею алыми пятнами, прошлые только проявляют окрас. Чонгук ставит не глубокий укус под кадыком приближая тело со спины, кажется придётся опять справляться с проблемой, одному. Но Техен ловко садится ему на бёдрах надавив на грудь, и тем самым уложив его на спину. Они глядят в глаза друг другу затуманенным взглядом, словно двое животных охотятся друг на друга. Сейчас это так и казалось, омега лижет красную бусину ёрзая на месте, он прекрасно чувствует возбуждение возлюбленного, но продолжает дразнить его. Альфа не теряя рассудка окончательно, сжимает мягкие половинки усаживая тело на плоть. Тот сулит, в шею когда целует его и случайно кусает. Это лишь в пользу. Дальше они оба слетают языки в вальсе играясь этим. Техен начинает двигаться ощутив альфу в себе полностью, стоны и пошлые шлепки двух тел заполняют комнату. Они продолжали так ещё очень долго, сколько именно, не кто не знает. И не интересуется, ведь им обоим было хорошо. *** Горячие дыхание ополяет шею до мурашек, Чимин чувствует чужой напор со спины, и тепло. Ему кажется, словно его окутали в сто слоёв одеяла, мычит пару секунд, после и открывает глаза. Нечего не видно, мрак и белый фон за окном первое, что-то попадает под взгляд. Омега тянется к чаше, но тут же перестаёт. Позади спит Юнги. Он крепко его обнимает, дышит в шею и вздыхает после каждого пятого вдоха жасмина. Его рука висит у живота. Сам он без одежды, лишь в лёгких штанах. На Чимине же его рубашка. И только. Не долго думая Пак переворачивается на другой бок, глаза почти привыкли к темноте, он видит широкую грудь и много алых полос. Тянется, обводя каждую. Он не боится быть пойманным, это и не повод для стыда. Чуть выше он видит шею, замечает пару родинок, скулы и щёки ужасно ровные, словно это лицо не настоящее. Чиминов взгляд остаётся на губах, сердце пропускает пару ударов, они розовые и совсем не тронутые. (сейчас) Юнги даже очень красивый когда не напрягает лицо, и спит так беззаботно, уязвимо, и безобидно. Сколько было возможностей задушить его? Достать маленький нож, которым он чистит яблоко для него и зарезать глотку? Каждый раз этот вид не позволял совершать ошибки. Чимин спрашивает у себя, хочет ли этого? Пару месяцев назад, он встал против династии, с парочкой сотен людей. Он потерял многих, и лишь пятнадцать из них смогли остаться в живых. Одно решение, и настал бы конец всему этому, но он никогда не решался идти на это, может во всем виновата метка, которая словно змеиным ядом жалит после таких мыслей, или простое замешательство. — почему не спишь? — Юнги хрипит не имея возможности нормально рассмотреть омегу, его не удивляет то какие ощущения были внутри него пока мягкие пальцы исследовали тело. — что-то болит? — как я сюда попал? — помнится как он пришёл сюда до захода солнца. — ты заснул ещё в ванной. Я принёс тебя сюда. — альфа притягивает тело ближе держась за талию. Чимин толкает его за грудь, но получив стон из-за касания ногтя и раны он перестаёт это делать. Прикусывает губу и признает свою слабость. Только сегодня, и только сейчас позволит его это. — спи. — ты меня заразишь, — горячая грудь доказывает слова. — знаешь, же, что мне будет трудно. Отпусти и я вернусь к себе. — попытки совершить побег не остаются в стороне. — мне будет холодно. Останься. — Мин прижимает тело сильнее утыкаясь в макушку мужа. Ему безусловно нравится этот запах. — не веди себя как ребёнок, это простуда, и тебе не холодно, совсем наоборот. Жарко. Если будешь продолжать меня так прижимать начну царпаться у тебя и так полно следов. — хочешь меня пометить? — Юнги хрипло смеётся, даже в такой ситуации ему кажется это все забавным. — хорошо, я не против — он прижимает тело в плотную к себе на столько близко на сколько это возможно. Мягкие губы касаются его ключиц, он ощущает и слишком коротко, ведь на этом месте остаётся укус, совсем не сильный, но до следа. — зубки стали острыми? — не вынуждай меня обходиться с тобой подобным пока ты в таком состоянии. Ты мои волосы кушаешь? Прекрати. — мята совсем заполняет его, с ног до головы. Ему кажется это слишком странным. Когда альфа болеет он не должен изводить такое большое качество феромон. — не шуми, голова раскалывается. — резко тон становится серьёзным на столько, что Чимин теряется на мгновение. Перестаёт двигаться. — ты много двигаешься, прекращай, иначе я не смогу заснуть, и ты тоже. — боже ты такой извращённый, что это за мысли по среди ночи? — Чимин возмущается, отодвигается подальше, но не уходит. Поворачивается к мужу спиной и закрывает глаза. Как было сказано раньше, только сегодня и только сейчас. Когда он выздороветь, то прощения ему не будет. . Юнги просыпается первым, его будят Лучи солнца, они не такие тёплые как летом, но то, что есть определённо радует. Рядом посапывает Чимин, видимо ещё не проснулся. Его пухлые губы приподнимаются, он причмокивает после каждого вдоха, в комнате становится жарко, точно не из-за огня. — уже утро? — кажется он сглазил омегу. — поспи. Я вернусь поздно. — Чимин считает, что он опять уходит, и тоже останется за столом на пару дней, его не волнует это, волнует то, что Мин не простил его. — уже утро, вряд-ли я смогу сомкнуть глаз. — постель мнётся под его напор, Мин лишь наблюдает за его действиями. — я пойду, клубники захотелось. Да и уже время трапезы. — ты немного отстал от учёбы, думаю тебе стоит прийти ко мне и продолжить там. Сегодня я не так занят, и смогу помочь с осложнениями. — он выпускает слуг, те попутно натягивает на него одежду не смея смотреть на сонного Чимина. — ладно, я вернусь через пол часа. * По воздуху витали два разных аромата смешанные с малиновым чаем. Юнги сидел за столом мельком наблюдая за выполнением лица мужа, он иногда попивая из чашки смугло смотрел на окно, так же шурился и катил глаза словно они болят, причиной всему было то, что он не мог написать сложное слово, которое Юнги наверняка нарочно оставил. Тонкая кисть кружится в танце по белому сверку уже который круг, но движения руки слишком резкие и местами обрывистые, из-за этих ошибок некие символы выходят короткими. Сам Юнги ждёт пока омега здастся и подойдёт к нему, но этого не случается ещё долгие десять минутя пока альфа сам не решает проверить сколько успел написать за это время Чимин. — опять оно слишком короткое. Чимин эту часть стоит писать чуть медленно — он полностью сосредоточен на слове так же как и омега, кажется у него самого есть желание научиться грамотности. — иди сюда, я тебе покажу как будет легче. — минова рука держит кисть, Чимин подходит ближе так, что они становятся: омега чуть нагибается, по скольку стол немного ниже, смотрит прямо, пока Юнги позади прижимается ближе, оглядывает осветлённые волосы и выпускает голову ему через плече. — то есть для удобства кисть не нужно сжимать? — омега хмурится повторяя движение у себя в голове, Мину сейчас даётся такой шанс, и он им пользуется, вдыхаешь Жасмин на столько глубоко, на сколько может. — да, если ты сделаешь эту черту коротким, то слово поменяется. Оно будет означать совсем другое. Смотри, это слово можно укоротить. — чистый лист заполняется несколькими иероглифами, некоторые немного не умело, не которые очень даже хорошо. — Юнги, у меня получилось, смотри. Я ведь правильно все сделал? — Чимин с довольной улыбкой подходит так же близко как и в остальные разы, ставит лист на стол и ждёт похвалы. — это намного лучше чем предыдущие, ты справился хорошо. — зачем то, непонятно почему, он гладит макушку так же нежно как и когда то Чимина его папа. Смотрит в голубые глаза и не перестаёт улыбаться обнажая дёсна. — это были последние слова которые вызывали трудность, думаю теперь я смогу писать немного больше чем предложения. Попробуем? — Пак меняется за считанные секунды, он не лезет с криками и недовольством, словно видит раздражение в Юнгиевых глаза, он правда устал. . Альфа устал, очень. Голова готова взорваться поперёк горловой части. Он ещё не выздоровел а уже сел за стол. — тогда ты можешь выбрать любую книгу и написать куплет или часть из его строк, мне будет интересно прочитать, а тебе по практиковаться. — он вновь улыбается и принимает чашу с товаром которую принёс слуга. Если это последние слова, то Чимин должен вернуться к себе для очередной мерки, но не хочется пускать из виду омегу, его сладкий в последнее время запах заставляет забыть про всё плохое. — тогда мне стоит вернуться, думаю выбирать буду очень долго. — сегодня они оба спокойнее чем обычно. Не кто не орёт и оба говорят совсем как настоящие супруги, но оба кидают это мысль подальше уверяя себя об обратном. — можешь остаться до обеда, его скоро подадут. После будешь свободен. — хорошо. — омега остаётся в лёгкой улыбке, а причиной его стал… Не важно, важно то, что она появилась. — ваше величество, вы все же встали с постели. — Намджун как не кто другой проходит и низко клонится, — мы справились бы, вам стоило отдыхать. — не стоит переживать, я чувствую себя на много лучше. — и в правду стало лучше, этот разговор с Чимином который повернулся не совсем хорошим путем не был обсуждён с верным другом, Намджун пытался помочь и спрашивал много раз, на, что получал лишь слабое «мои проблемы» — Чонгук сейчас на рынке, покупает то, что вы и просили. Он не смог доверить это дело другому, по этому лично вышел. — Чимин продолжает, что-то писать и даже не смотрит на альф. Кажется вновь попалось, что-то сложное, если учесть его хмурые брови. — передай, что бы занёс все сюда как прибудет. Ты отправил ответы на письма из города? — Ким кивает. — все, что было послано получено, все довольны вашим решением. — хорошо, можешь ступать. — Юнги, я не вижу смысла в этом месте, почему оно так странно написано? — омега медленно подходит к столу становясь рядом с мужем, Юнги показывает и объясняет, Намджун сдерживает улыбки, он видит как Мину стало лучше, да и Чимин не такой вспыльчивый как раньше. За альфой остаётся лишь не громкий стук. — я понял твою тактику, первые движения, ты делаешь слишком большими, тебе стоит начинать сразу с того размера которым будешь продолжать полное слово. — Чимин только сейчас замечает костлявые и длинные пальцы. Они указывают на слово но вместо очередного кивка получает румянец в щеках. — что случилось? Почему ты красный? Опять тошнит? — этими же руками он тянется к чашке собственного чая, в этот раз с травами. Омега принимает его но становится гуще. Чимин принимает его, этими же руками он поглаживает живот пытаясь успокоить таксикоз. — с-стой. Не трогай там. — в мысли приходят самые пошлые воспоминания, то как эти пальцы находились в нем. Краснеет и отходит проливая содержимое чащи прямо на бедра, вот только не себе. — обжегся? — Юнги не волнуется за обжигающие ноги, он вскакивает только ради тревоги над Паком. — в живот не попало? — пострадал тут только ты, постой. — омега тянет его за руку, правитель только молча следует за ним, кажется они идут в сторону умывальни. — раздевайся, я принесу тебе новую одежду. — хорошо. — Чимин ищет долго, он роется везде, сталкивается с многими дорогими тканями, вышитые самым и лучшими портными, камни украшают их. Но взгляд привлекает один маленький платок, очень похожий на то который имел папа. — почему ты так долго?