Запомни этот цветок

Техен решил принять ванну с ушастым. В прочем сейчас холодно, самое время для тёплой ванны, так ещё и Ёнтан испачкался. Слугам он себя не доверяет, царапается и лапками бьёт. Вот в хозяине видит отца. С Чонгуком они так и не поладили, хоть заставь обниматься, хоть принудительно вместе упасть уложи. Не в какие ворота не лезут, то и делают, что шалят. Альфа может его выгнать с постели, а тот оставить шариковый подарок в обувь. Как бы то не было, Техен любит их обоих и твёрдо верит в то, как скоро они найдут общий язык. — иди сюда маленький. — уже нагой омега сидит под тёплой водой, белобрысый хочет сбежать но его успевают поймать. — ну же, здесь тепло. — спустя долгие десять минут они оба удобно улеглись. Кролик лежит на животе у Пака, закрыв глаза получает удовольствие от мягких рук, что чешут за ушко и спину. — я скоро начну ревновать. — следом заходит Чонгук. В руках он держит чашу с отваром. — выпей, может жар спадёт. — спасибо. — и все же я почему ты ушёл играться когда за окном был один снегопад? Знал же, что простудишься. Или ты всегда такой не умеха? — альфа садится на землю, что бы быть на одном уровне с возлюбленным. Белый кусок меха лежит у него в объятиях заставляя не любить его ещё больше. Слишком он отбирает много любви. — не смотри так. Я есть я. Мне ещё расти и расти, а пока можно и поиграть. Да и не сильная у меня болезнь. Какая то простуда. Не веди себя так словно мне под сорок и скоро я оставлю тут тебя. — Он не смог не засмеяться от собственных слов. — даже если тебе будет сорок, я не уверен, что ты перестанешь быть ребёнком. — Чон тянет омегу за затылок заключая в тёплый поцелуй. Ему все равно если эта простуда перейдёт на него. Хочется проглотить этот влажный язык полностью. Техен научился многому за такой короткий срок. От его действий голова идёт кругом, а шалавливый язык хочется повязать в поводок, что бы он не смел творить такие вещи с другими. — без сомнений. — Техен улыбается когда Ёнтан брызгает водой в сторону альфы. Кажется у него как раз таки сработала ревность. — сегодня у меня гораздо больше дел. Через два дня состоится Селлаль, нужно перенести игрушки и остальное на площадь. Ночью не жди, ложись спать. — советник оставляет тёплое касание на лбу поднимаясь. — тогда в этот день ты будешь со мной. Я не когда не праздновал этот день без Джин хёна. — договорились. *** Тишина длинная, даже очень. Юнги читает книгу выпивая из чашки, пока сам Чимин вместо того, что бы писать думает об этом загадочном омеге. Хоть он и красивый, не возможно, что бы этот фаворит смог охмурить альфу у которого есть истинный и ребёнок. Возможно он нечего себе не позволит, кроме как поносить ужин и завтрак в покои, раздеваться и менять одежду по утрам. На последнее у него не будет прав. Видеть Мина нагим не дозволено. Это дико и слишком преданно. Разве альфа может позволить другим видеть его тело? В этом помещении и не это считается за дисциплину. Чимин не считает это все за ревность, скорее непонимание. Почему ему вдруг соглашаться на подобное? Или Пак его не устраивает в постели… Они толком то и не делили его. Уже как месяца три. Точно. Может ему кажется слишком мало того, что омега согласился быть с ним? Хочет большего но знает, что ему откажут? — о чем ты задумался? Свёрток все ещё чист. — хриплый голос мужа выводит из раздумий. Его лисьи глаза словно утверждают. Сидит он совсем далеко, и даже не смотрит в сторону супруга. Со своим наследником общается редко. — не о чем. Хочу провести Селлаль с братом. — ловко выкручивается поднимая голубые глаза. Ему вдруг захотелось такой же чащи и чая. — в этом гареме принято проводить этот день с родителями, но если такого шанса нету, по традициям возлюбленные, или супруги должны быть вместе. — ядовито улыбается, но Чимину кажется, что эта его десткая улыбка. — К чему это все? Разве этот праздник не для всех? — грустно от того, что Техен будет со своим альфой вместо него. Вырос мальчик, и это очень трудно признавать. — Что бы злые духи не смогли одурманить твой разум и разделить тебя от родственной души. — Пак задумывается, то есть разделить? Пропадет интерес и любовь, даже к истинному? — тебе ведь это под руку? — альфа хмычет, подходит сзади поговаривая: — солнце в этот же день прекрасно касается тёмного неба. Город оживает, различные игры и поединки будут заполнять этот вечер. — я не когда не видел такого… — на автомате признается Чимин, он не когда не был спокоен. Часто тренировался и обдумываю планы. Не когда не было времени для спокойствия. Возможно именно по этому он не побывал вино и алкоголь. — прожив все детство с дикарями, ты сам одичал. — его дыхание ополяет ухо. Кожа под ним невольно краснеет, пухлые губы касаются мочки оптягивая его в сторону. Мята заполняет лёгкие, от такого спокойствия кисть падает на пол с глухим деревянным звуком, но не кто не интересуется этим. Чимин закрывает глаза, когда холодная рука касается живота, в то время как горячий язык обводит место на шее. — я покажу тебе как люди проводят этот день. Ты узнаешь все об этом мире, и сможешь почувствовать каждой частичкой тела, обозначение слова «счастье» — звёзды перед глазами мелькают, ведь это похоже на. — это обещание? — пухлые губы таят в тёплой улыбке, ведь кожей чувствуется резкое дыхание словно он смеётся такой мечтательности, но улыбается кивая. — это обещание. — Юнги утверждает собственные слова а в мыслях уже представил как будет обнимать маленькое тело и наслаждаться жасмином столько сколько душа пожелает, ведь он останется, будет рядом. Который раз они доходят до таких интимных отношений? " — то есть, когда я услышу его согласие, то сам буду счастлив? — альфа медленно переводит взгляд с беты, словно тот говорит какую то чушь» " — всему своё время. — тепло улыбается старик перебирая пряди белоснежных волос. — всему своё время…» Задрав маленькую часть одежды Юнги поглаживает выпуклый живот, даже если это окажется омега, даже так можно быть счастливым, ведь это частичка твоего счастья. Живот чуть больше чем в прошлый раз. Округлённый и твёрдый. Возможно омега получает мало феромон предназначенного, из-за чего тут сдулся. Стоит чаще быть рядом. Кожа на шее все ещё горит, когда Чимин был таким чувствительным? И таким спокойным. Эта дикая кошка стала нуждаться в ласке, видимо отдалась своей личности. Малыш внутри просит внимание, так же как и его папа. Именно по этому он сам жмётся назад, даже когда сидит на коленях у мужа и сплетает пальцы у живота. Его глаза туманные и спокойные. Он вот вот заснёт. Юнги повторяет себе, что готов сидеть вот так столько сколько потребуется, если Чимин в его руках, то все равно на весь мир. Стук в дверь перебивает эту атмосферу. Если пару раз можно было это игнорит то в итоге придётся ответить и выпустит Чонгука, который пришёл совсем не вовремя. Пришлось отпустить омегу, тот видимо тоже не был доволен этим. Поспешил поправить одежду и встал, для того, что бы выйти. Но его вновь тянут назад и усаживаются на колени. Нежный поцелуй и совсем не болезненный укус остались на пухлой щеке. Юнги доволен тем, что вернул свой вид этим сладким румянцам. Сейчас это выглядит очень мило. Даже для такого обиженного вида. — входи. — ровным тоном созывается Мин отпуская Чимина из рук. — добрый вечер ваше величество. — клонится он Чимину, тот лишь кивает. — прошу прощения, если помешал вашей учёбе, но сейчас мне нужно получить разрешение на перевозки груза через город. — он переводит взгляд на альфу, тот протягивает согнутый лист и вручает советнику. — я вернусь к себе. — и все же он запомнил уважение к мужу. Совсем не низко отпустил голову и ушёл потирая щеку. Она не должна гореть Это всего лишь касания губ. Такой близости было не раз, даже когда после они оба делали вид, что нечего нету. *** В день Селлаль весь горем был полу пуст. В этот день не кого не держали, позволяли навещать родителей из города и родных за приделами ворот. Только рабы и те кто не имели близких остались праздновать здесь. Брата и Джина не стоило ждать с самого начала дня. Они давно вышли в город. Юнги тоже не был с утра. Когда он решил узнать у слуг, то те ответили, что Мин решил проведать свой подарок, кто именно и, что именно они не сказали, по скольку сами не знали. Все мысли собрались в одно целое когда он вернулся, от него сильно пахло чем то слишком сладким. Мед и сахар. Конечно малышу это не понравилось, пришлось ещё долго держаться подальше от мужа пока собственный не смог заполнить его, ведь это был не кто иной как омега. В груди от чего то неприятно потянуло. Но Чимин не обратил на это внимание. Слишком часто оно ведёт себя так. — готов? — Юнги берет маленькую ручку в свои, и ведёт к выходу. Сейчас уже вечер, и самое лучшее только впереди. — так куда мы? Ты так и не сказал. — Чимин идёт следом, не поспешно и медленно. — если я скажу, что это секрет, ты перестанешь у меня это спрашивать? — не думаю. — ярко улыбается вдыхая вечерний воздух. Пахнет снегом и свежестью. На небе лишь звёзды мелькают, а под ногами приятно хрустит. Сегодня гораздо теплее чем обычно.       Как было после понятно, держали они путь на седле к тому же лесу. Возможно Юнги посчитал проводить там всю ночь будет интереснее. Посмотрев на небо, Чимин сжал кусок одежды на теле альфы, который в свою очередь прижимал к себе, для того, что бы не было холодно. Звёзды мелким дождём были обсыпаны на небе. В этой части не было видно деревьев. Эта была другая его часть. Ровная земля, и на удивление не полна снега. Только тонкий слой. Само место не видно, от слова совсем. — может ты все-таки скажешь куда мы? — со словами тонкий дым туманно проходит перед лицом, на, что Мин улыбается хищно и загадочно. — ты такой не терпеливый. Не когда не делали сюрпризов? — на удивление больше не было вопросов. Чимин будет рад если его пуцновые щеки не кто не видит. Они остановились у пещеры. На минуту омега забеспокоился. С чего бы им сюда приходить? Но спокойный взгляд альфы успокоил его. Дальше они привязали коня чуть глубже проходя дальше за руку. С каждым метром становилось тепло. Свет тоже покидал их, на, что Юнги зажёг факел. Первые мысли о такой резкой перемены температуры было то что огонь близок, но этот маленький источник света не мог согреть до маленьких капель на лбу. Этот вопрос Чимин так и не озвучил пока Юнги не снял верхнюю часть одежды. — снимай. — на нем была тонкая рубашка и штаны. Было достаточно тепло для этого. И омега повторил. Немного отводил взгляд когда муж смотрел на живот слишком собственно и довольно. — это то место куда ты так хотел? Конечно оно интересное и тёплое. Но… — он так и повис над этим словом стоило им завернуть. Перед его лицом стояла не глубокая речка. Довольно красивая. Пешерные сосуды висели словно сосульки, но из камня. Капельки спадают с кончиков оставляя разводы на тонкой пленкой воды. Прозрачная вода, глубиной метр, или два было достаточно большой. — к-как? Разве здесь они давно не… — в прошлый раз тебе полегчало, твои кошмары стали меньше, но лучше не стало. Думаю стоит попробовать снова. — Юнги все ещё не отпускает руку, идёт вперёд. — я совсем не давно его нашёл. Вода чистая, и лечебная. Эти источники редкость которую здесь не легко найти. — Чимин отпускает холодную ладонь и тянется пальчиком к влаге. Стоило коснуться как стало тепло, мурашки пробежали по спине оставляя приятные ощущения. — сейчас ты хочешь туда? … — раздевайся. — просит альфа, а сам уже без верхней части. Омега пискнул от удивления отвернувшись. — не хочешь? — он залез в воду первым и довольно вздохнул закрыв глаза. Между бровями появилась складка. — отвернись. — просит, хоть и понимает, что через пару минут будет полностью обнажённым перед мужем. Прозрачная вода не позволит и капельки скрыть. — так значит ты тоже умеешь смущаться. — деснистая улыбка хищника выводит пухлые губы. Чимин брызгает его водой, но все же снимает одежду. Подходит тихо, пока Юнги убирает волосы назад. Те из-за мокрого положения хорошо держатся. Пак подходит медленно, и пытается зайти под воду но альфа тянет его на себя, усаживая между коленей. Его руки обвивают живот а нос шекочет плече горячим и жадным вздохом. — что ты делаешь? Отпусти. — просит и двигается одновременно, вот только не кто его слушать не собирается. — тебе нужно успокоиться. Не двигайся, иначе мне будет сложно. — о чем именно он говорит не хотелось думать. В смысле приводить какие-то мысли вообще не хотелось, потому, что Юнги нагло начал распускать свои феромоны. Этот раз не было возбуждения, лишь спокойствие. — Ч-чем это праздник? Обычное купание. — тёплая вода доходит до груди, по крайней мере здесь она меньше и не так горячо. Так ещё и руки блуждают по телу. Через эту прозрачную плёнку виден жасмин, прекрасной окраской обсыпанный. — но тебе ведь и это по душе. — шепчет на ухо передвигая руки выше. Чимин головой падает ему на плече и словно выгибается. Его влажные пряди пряди прилипают к груди Мина заставляя облизывать губы и сдерживать свой порыв. Только здесь омега считается его. Хочется, что бы он смотрел только на него вот так, запереть и заставить лежать рядом пока желание видеть его на закончится. Прижимать крепко и не позволять кричать и плакать. Когда то его слезы были лишь сомнением. Сейчас он повторяет слова о помощи и прижимается, отдаётся и позволяет. — П-прекрати… Ты же сказал только отдохнуть. — обижается Пак, но именно из-за этих щёк и губ хочется дразнить его ещё больше, что он и делает. Двигает медленно и мучительно. Обводит розовые бусины и наслаждается видом. Чимн не отодвигается и не кричит Тихо стонет и часто дышит, в последнее время он позволяет вот так играться и мучить его. И Юнги благодарен ему за такое. Ему нравится, нравится то как муж сводит брови и тянется назад, что бы отойти подальше, но все же не делает крупной попытки. Закрывает глаза и краснеет. Так всегда, точно так же как и два дня назад. Податливый но не смелый, что бы признать приятности в этом. — п-прекрати… — явно не с убеждением, лишь для того, что бы прикрыться. Потому, что холодные пальцы уже не холодные, тёплые и слишком приятные. Рисуют узоры по верх метки и спускаются ниже пересчитывая рёбра. — он довольно большой… Тебе не кажется, что это может быть двойня? — Минов голос слишком хриплый, низкий и пылающий. — не неси ерунды… Хватит!.. — альфа языком проводит поверх метки, проводит по скуле и движется к уху. А рукой останавливается на внутренней части бедра, плоть не трогает. Мучает. — двое в сто раз лучше чем одно. Представь: двое альф, один из них на троне другой с папой. — Кивает себе целуя щеку. — или альфа и омега… Сильный, заботливый. И маленький, нежный… — снова проводит по бедру, мурашки невольно мешают под рукой, становится убийственно жарко. Хочется большего, касаний и поцелуев. — даже если они оба окажутся омегами. Будут сильными как свой отец. Один из них явно пойдёт в тебя. Храбрый и ответственный. Ты будешь гордиться ими так же сильно как и я… Ведь это наши дети. Ты прекрасно принял меня позволяя осеменить… — Юнги тянется назад, обводит большой ладонью живот. — ты такой умница. Мой ребёнок в тебе. Даже если он один там. Скоро мы сделаем ему брата… — Чимин стонет от этой мысли, ужасно приятно слышать такое. Орган движется под напором горячих рук. Стон врывается эхом переходя по пещере. Пещера, точно они же не дома. — ты ведь позволишь? Будешь вынашивать моего сына пока он не родится? Будешь капризничать, просить внимания. А я целиком и полностью буду твоим. — рукой двигает чуть быстрее. — да… — крышу стоит от этого крика. Гортанный и звонкий. Честный, не капли лжи или ненависти. Юнги больше не сдерживается, поворачивает тело к себе и нагло врывается в столь желанные губы. Омега и не отталкивается, царапает плече от удовольствия и тянется ближе. Открывает рот пропуская жадный язык, что сразу же и следует зубы и десна, приглашает собственный на танец в котором они оба ловят стоны друг друга. Альфа рычит сжимая половинки, животом чувствует возбуждение мужа и не желает сдерживать и это. Проникает пальцем отвлекая губами. Почти сразу врывается вторым и ждёт пока Чимин сам не станет насаживаться. На удивление это происходит быстро. Даже после того, что у них не было этого давно. До третьего не было времени. Пак чуть ли не плакал когда просил сделать это как можно быстрее. Ослушаться его сейчас было бы большой ошибкой. *** Странное поведение в Хосок было понятно ещё вчера вечером. Он чаще стал прижимать и касаться. Вот он внезапно целует в щеку от чего бабочки погибают внутри, и то ли просто проводит рукой по бедру пока они вместе кушают, по его же желанию. Конечно время возлюбленные стали проводить куда чаще. Су Хо даже начала жаловаться на это. Говоря «ты забываешь про брата» они оба знают, что это шутка, хоть и не смеются с этого. Сегодня он вдруг захотел пропустить первые Лучи лунно-солнечного календаря и вернуться обратно. Дин начал переживать за такое серьёзное лицо Чона, последовав без единого вопроса. Вопросы появились когда его тут же навалили на землю стоило им пройти за двери. Они были в одежде из-за чего старший начал рычать и срывать его с чужого тела. Словно зверь. — ты по этому хотел обратно? Почему не смог потерпеть? — спрашивает Хо проводя рукой по щеке возлюбленного. Тот не отвечает, молчит и целует шею когда получает к нему вход. Внезапно даже для него запах флердоранжы стала густой, словно его посыпали с головой. От такого напора феромон у омеги началась бы течка, но Дин чувствует лишь наслаждение. Глаза становятся по пять копеек, сердце пропускает пару ударов. — Хосок… У тебя гон? — молчание даёт согласие, он срывает штаны потеряв интерес к верхней части одежды. — постой, я ведь альфа, тебе это не чем не поможет. Отпусти и схожу к Джин хёну и принесу тебе лекарств. — от услышанного он отрицательно рыкнул, слышать чужое имя не было ему по душе. — ты не пойдёшь не к кому. Останешься со мной, не пущу. — словно ребёнок повторяет Чон и входит без подготовки, внутри слишком туго, младший сдерживает крик и рычит в изгиб шеи Хосока. Сам он быстро дышит, внутри горячо и узко, он хочет, очень хочет большего, но пытается сдерживаться когда видит влагу в уголках глаз. — медленно. Чуть медленно. Больно… — Дин кричит, но его не слышат, пытается донести, что будет здесь, не уйдёт не куда. Но они оба знают, что в гон альфе поможет лишь омега. С бетой и другими это будет как на сухо. Вот только Чон не хочет слушать это. Вбивается терпеливо, лишь на секунду когда вновь теряется в ощущениях и врывается грубо вызывая глухой визг. . — Хосок… Приди в себя. Это я Дин Хо… — голос сорванный, местами глухой, перед глазами звёзды мелькают, внутри словно все рвётся, а в ушах звон, алая жидкость под телом не перестаёт течь. — да. Хо… — повторяет а сам тянется к лицу за очередным поцелуем, получается вяло и лениво. — если наш малыш пойдёт в тебя он уже прекрасным. — его большой палец медленно поглаживает волосы, щеку и шею. — почему ты так прекрасен? Это не честно, тебе принуждён смертельный закон за такую внешность. — пьяная улыбка прекрасна пол лунной. Хосок прекрасен и это движение губами украшает его как новогодняя звезда ёлку. Дин секунды три наблюдал за ними. Не смотря на мучительную боль в этих глазах и улыбке Хо готов умирать медленно. Влюблённость творит ужасные вещи, люди становятся одержимыми и податливыми. Слова человека с которыми они уже разделили жизнь значат на первом месте собственных. Именно по этому он кусает губы до металлического вкуса и терпит. Если это хоть как то поможет ему утолить свою жажду, то можно и потерпеть. — мой…

«Истинность не видит слабости и отваги в человеке. Она выбирает правильно, не когда не считайте это чушью.»