Запомни этот цветок

С такой же яркостью на душе Чимин громким ударом закрывает двери в свои покои, кидает первый попавшийся ему предмет в сторону и вздрагивает понимая, что это было блюдце с отваром который он получил совсем не лёгким путем. Становится ещё хуже, ненависть пробирает все частицы тела. Вот только сейчас его волнует лишь шёлк, который должны принести ему совсем скоро. Он с шумом падает на постель сжимаясь в маленький комок, у живота ужасно не приятно тянет, словно по нему прошёл удар. Хотя сама боль отражается выше и левее. Чимину не нравится чувствовать это, слишком ужасно. Обидно до самых костяжек, Юнги до конца был на его стороне, и глазом не сомкнул, даже когда услышал про испорченную дорогую мужу вещь. Без него же Пак не мог заснуть, это была единственная память об родителях. Внезапный стук прошёлся о телу мурашками, и одновременно с собственным сердцебиением. Си Ёль напуганный заходит с шкатулкой в руках, видимо не решался дотронуться до платка собственными руками. Чимин благодарен ему за это, если мысли не подводят о его верности. Медленным движениями руки он открывает деревянную крышу, не громкий щелчок и белоснежная ткань распускает совсем не родной запах. Цветы, чужие, совсем не знакомые. Пак покусывает губы до алого окраса, металлический вкус напоминает все те дни которые он пережил с шёлком в руках. Поклонившись Ёль оставил своего господина одного с самим собой. Скрип был последним, что слышал Чимин, рука сама по себе тянется к знакомой вещью, но из-за влаги перед глазами не видно того блеска. Омега сжимает кулак, стоило почувствовать мягкость, нету отца, не родителей. Всего лишь кусок ткани… — Чёрт! Сердце не позволяет кинуть тряпку как можно дальше, она остаётся в сжатом кулаке, которая иногда вздрагивает из-за близости к груди. Мокрые полосы перестают чем то помогать. Смерть пришла к Паку в тот момент когда лёгкие перестали вдыхать самое ему дорогое. Знакомая ему боль опять беспокоит. Маленький плод словно чувствует муки своего отца, передаёт тёплые ощущения поддержки, Чимин в первые обнимает себя именно за это место, закрывает глаза и мечтает получить тепло родителей и брата. *** Последующие дни омерзительно проходились, раздражение все, что может чувствовать омега. С одной стороны неприятные запахи, с другой тошнота. Чимин кричал и бросал вещи, которые приходились ему не по душе. Техен и Су Хо всячески пытались его успокоить. Единственный визит Джина приводил к ещё одной ссоре из-за того что, Пак не хотел принимать альфу к себе в помощь. Их не давняя обида все ещё не перестала становиться хуже. Брат начал переживать, и часто находится рядом. И того, что он раздрожал старший не скрывал, но и не пытался обидеть младшего. Си Ёль стало уже в привычку заходить в покои своего повелителя, после очередного крика. Кошмары вновь преследовали его, а принимать повязанный запах Юнги категорически отказывался, и обычный платок альфа не мог находиться в покоях Чимина. Было ужасно не приятно осознавать то, что и с феромонами мужа, нужно принимать и чужой, слишком для него сладкий. Пак не как не мог осознать тот факт, что он ревнует своего супруга к какому то мальчику из другой страны. Все эти чувства были скинуты на вязку. Только из-за него хотелось показать альфе, кто может его помечать, и кто смеет находиться рядом с ним. *** Скрежет в зубах не приятно давит дёсна, Мин разрывается в шаре терпения, прошла неделя после их не давней ссоры с омегой, Чимин заперся у себя, впускает только своего брата и альфу. Сам Юнги рисковал нарушить желание супруга и не только о входе. Он попытался помириться, ибо без жасмина его жизнь словно ад. Вот только каждый визит заканчивался очередной взбучкой и истерикой. Все что могло только находиться рядом разбивалась и ломалась. Были и угрозы о раскрытии вен и синяков, но правитель знал, что это всего лишь слова. Причиной по которой он перестал туда ходить, стал приступ который охватывал его после каждого сближения, схватки за руку или объятия. Всё бы нечего, если только концом этого ада для омеги не стал сам Юнги. Стоило ему отойти от мужа как дышат становилось легче кашель не проявлялся и слёзы не переставали обжигать лицо. Становилось больно самому, словно они повязаны одной ниткой, отрезать одну будет больно и второй части. Сейчас сам Юнги собирается уже лечь в постель, покрутившись пару раз, он пытается в чувствоваться в лёгкий шельф. Обычно, когда Чимин ещё ночевал в его покоях, был не только привыкший, но и немного знакомый, тот самый, который исходил из шёлкового платка. Сон не как не хочет соглашаться на охват его разума, снег уже тает, в лес хочется ужасно, но не дозволено, и здесь много дел. Фаворит которого ему отправили, не отходит не на шаг, подарок принять стоит, но ему кроме Чимина не кто не нужен, как бы странно не было это признавать. Предназначенный куда слаще дешёвого тела, не доступный но собственный. Из-за жалости и приличия, пришлось принять «подарок». Вот только не его тело не его запах не привлекают, приходится избегать всех тех открытых намёков на постель, и вскорем времени отправить его в другой гарем. Пока, можно оставить его в прислугах, или кухарки. Правый бок, и левый бок, все не как не позволят спокойно положить голову. Бессонница охватывает его с самого носа, приходится поднять уставшее тело и попробовать утомить и разум. Альфа оставляет стражу у дверей, и самолично ступает в слишком хорошо знакомые ему стороны. Только пару лет назад, он лишь гулял, и бывало путался в коридорах. Сегодня же вспоминая каждый дни идёт по все тем же местам. Глубокие мысли слишком сильно давят на душу. остановились Юнги хочет вспомнить как оказался у дверей Чимина, его запах доходит и за пределы покоев. Можно себя ударить за мысль «могу оставаться тут вечно» не слишком долго подумав Юнги раскрывает двери, отпустив слуг. Вот только он не был готов к тому, что застанет Чимина над самоудоблвиитворением. Омега сжимал кусок одежды которая принадлежала ему, но была надета на маленькое тело после гона. Тихий стон заставил нервы поиграть над хозяином, ведь этот звонкий и громкий голос не спутать не с чем. Сейчас он прикусывает губу, что бы его не услышали, и лишь сильнее двигает рукой, ему, явно этого мало, ладонь маленькая, и пальцы короткие. В штанах ужасно теснеет, хочется получить желанное тело, не как не стоять и дверей, и не радоваться тому, что его все ещё не видят. Пак чувствует лишь мяту, вот только не знает, причину его сильного появления. Только сильнее ловит эрекцию и сжимает зубы. Чимину ужасно стыдно, он ласкает свою плоть представляя как холодная рука дотрагивается до него. Изливается мечтая, о том как грубо его заставят повторить подобное. Из-за громкого стона горло разрывается, а голос вздрагивает. Последней каплей для Юнги становится то как прекрасная картина мужа с сразу двумя пальцами внутри оседает перед ним. Тот даже не попытался открыть глаза, лишь поднял половинки и вошёл фалангами. После такой картины его терпение лопнуло, он отказался от своей гордости и всего иного. Сделал первый, уверенный шаг, затем и последующие. Чимин пискнуть только и успел, когда почувствовал в себе ещё два пальца. Одеяло под ним потерялась об плоть заставляя пустить семя. Этого не кто из них не ожидал. — Т-ты! стонет омега, но нечего не может сделать. Его крепко прижал головой к подушке, одежда перестаёт его интересовать, ведь мята уже рвётся в него. Внутри горячо и приятно. Чимин выгибается спиной, и толкает я на встречу, собственные пальцы вытаскивает, глаза закатывает и уже не собирается отталкиваться от желанного. — Юнгия… — за очередным вздохом рвётся из уст. Альфа рычит проникая четвёртым. Тут немного узко, но не так как пару месяцев назад. Видимо это не первый раз когда омега решил себя поласкать. — что это? — спрашивает Мин, сам же толкает я глубоко и сразу находит слабую точку. Теперь же держит направление в эту сторону. — м? — я… М-мне было п-плохо… — скулит Чимин закрывая глаза, это не сон, Альфа трогает его, он внутри… — как хорошо… — зачем нужно было устраивать весь этот цирк, когда ты сам хотел меня? — Юнги вытаскивает фаланги, и тут же слышит хныканье. Это ужасно приятно заводит, становится туже. Такой Пак не реален, хочется видеть эти заплаканные глаза как можно чаще, розовые губы, которые вздрагивает от очередного приятного чувства, или обиды. — что это за новые уловки? Ты же течёшь от одного моего запаха, или двух пальцев, так к чему все эти детские обиды? — ты ужасный человек… — жалуется Пак и двигает бёдрами, хочет показать, что будет лучше каких то слов, но его все не как не могут понять. Молчат пару минут, и не двигаются. — не ужели не ясно?.. Ну же не веди себя как глупец… — второй раз стонет и откидывает голову в право, поворачивается чуть-ка и видит как альфа освобождает орган. Весь смысл его молчания заключался в этом? — мне помочь тебе? — лениво спрашивает Юнги, по голосу видно, как тот не будет принимать отказа, Чимин и не собирался, ему не хочется проигрывать самому себе, но сейчас тот момент когда эти мысли летят прочь. — да… — вопрос об обиде остаётся на потом, сейчас они будут наслаждаться друг другом. . Ровно три стука прерывают сладкий сон, постель рядом мнется, становится холодно, из-за открытой двери. Мята начинает отходить, вместо него комнату заполняет ненавистный запах мёда. Чимин мычит из-за прихожей тошноты приподнимая руку. Перед сонным глазами оседает картина такого же уставшего но довольного мужа. — доброе утро ваше величество, в ваших покоях я не смог вас найти, мне сказали, что вы тут. — повернув голову в бок и простонав от боли в пояснице, Пак видит омегу с Хонбоком в руках. Тот явно не рад тому как Чимин лежит на левом боку, закрытый лишь от бёдер до груди. Их запахи с альфой слиты в едино, именно по этому он распускает собственные. — принеси завтрак в эти покои. — легко поговаривают Мин. В этот раз на нем не единого платка или тряпки. Он обнажённый, молча поддаётся чужому напору и ожидает пока будет полностью одет. Чимин на все закрывает глаза, отгоняет мысли о предательстве мужа и закрывает все тело одеялом. Слишком тошно. — мне нечего не нужно, просто покиньте мою комнату. Не входите сюда больше и не смейте меня беспокоить. — дальше следует тишина. Не кто не не чего не отвечает, лишь собственные мысли о глупом решении. Этого фаворита можно взять только собственными руками, Юнги не видит в нем опасности, или гнева. Получается здесь его помощью только ставит под угрозу. Собрав всю волю в кулан, омега поднимается. Слабый шелчек двери подал знак об их уходе. Можно спокойно собраться к очередной встрече с братом. Пока тонкий шёлк оседал на мягких плечах, обида продолжала возрастать. Было глупо позволить Мину вот так пользоваться собственным телом и играться с чувствами, хоть с ними и не все понятно. О платке которая осталась без единого воспоминания больше не шла речь. Дорогая вещь пропала пеплом. Она замурована в деревянной шкатулке, и спрятана глубоко в шкафу. Пока не стоит смотреть на то, что приведёт с слезам и самым обречённым мыслям. Чимин сделал тоже самое, сжёг всю одежду этого нахала, но на следующий день после горы слёз увидел одежду гораздо краше, и дороже. *** Повозка разбивается о огромный камень на дороге, другие жители начинают разбегаться подальше от огромного ящика с фруктами. Корова рядом мычит, но не отходит. Внюхивается в запах жареного мяса и лепёшки. Женщины спрятанные под накидками ахают замечая раненого человека. Тот попал под колесо которое тоже сломалось, даже дерево ломается от одного удара об булыжник. Не кто из людей не станет винить старое дерево и то, сколько лет повозке, весь город боится и собственной тени. — твой дядя же погиб во время прошлогоднего нападения? Я сегодня у соседей услышал, что «эти» люди все ещё среди нас. — Женщина среднего возраста поправляет шарф, вздыхает пропуская мурашки и отводит взгляд от сломанного построя с алой краской от помидора. — нет же, эти люди живут во дворце, я сам видел эти лица, когда во время венчания его величества с омегой приносит вино в гарем. Двое из них словно дождались чего то страшного, а их взгляды так и желали смерти правитель Мину. Вот только не ясно, почему они были там как в качестве гостей. — продавец за лавкой железа усмехаясь и чего то страшаясь подвёл итог. От чего другие ахнули. — вы слишком мало знаете. Главарь того самого «отряда», что по смела напасть на нас… является его супругом. Этот не до бета в маске омега и его истинный, моя двоюродная сестра работает кухаркой, и собственными глазами видела его. Он страшный, жестокий и избалованный. Говорят и руку посмел поднять в сторону его величества. — наш правитель мудр и умён, он не станет верить какому то жалкому отродью, что оказалась его судьбой. Вот от этого омеги… От него стоит избавиться. — без страхов заявляет первый и косит я в одну точку, весь народ, давно запуган, умерло много скота и земли, погибли и люди. Человек, что привёл к без порядку не имеет права сидеть без наказания. — стоит поставить условие, либо мы либо это дитя. — совсем громко крикнув объявил мужчина в чёрном одеянии. — даже если это приведёт к худшему, рискнув мы сможем вернуть мир и те дни. Не кто не станет бояться очередного потока скверны в городе. Разве не так? Вы ведь не устали жить в страхе? Вдруг это отродье погубит его величество и заставить нас вытворять ужасные вещи, хорошо, забудем о нас, и подумаем о детях. Они невинны. — восстание против супруга правителя Мина, это предательство — тихо мямлит пожилая старушка. — не к чему хорошему не приведёт. — он прав! Я не могу больше прятаться. — выкрикивает первый. — да! — приведём конец этому! — это глупо. — кто-то кричит из толпы. — Долой этому мальчишке! — приведём мир! Напуганные горожане не хотели слушаться письму которая давно перестала менять их мнение. Все хотели добиться смерти того самого человека, что возомнил себя богом, и решил напасть на династию Мин. Слишком глупо и без расудно. *** — как обстоят дела моего народа? Продолжается ли этот бунт по сей день? — совсем серьёзно спрашивает альфа, отходя к окну. В последние дни стало слишком опасно, даже для самих горожан. Они боятся того чего нету. — они не хотят верить в то, как после случая ещё в начале зимы вы отпустили предателей и без полномочий позволили им сбежать. Они бояться двух рабов, которые остались с вашим супругом и самого омеги. — объясняет Гук. Он совершенно не вникает в мысли своего повелителя, ведь вырожение его лица не показывает нечего. — позаботься об этом, не кто не должен знать, что их правителем станет главарь напавшего. К Чимину не пускать не кого из людей и не выпускать его к ним. — после вздоха указывает альфа и отстраняется к столу. — после Селлаль было много вопросов. Что на счёт них? — из-за того, что вы присутствовали не с тем кто был предназначен вам мужем, было много вопросов и недопониманий, но так как на коронации были не все, лжи стали гадать саму причину. Но одна хорошая новость все же есть, не было не одной жалобы со стороны дворян из-за этого. Думаю все наладится совсем скоро, и они поймут, что боятся нету смысла. — Чонгук в оправдание своим словам кивает пару раз и разглядывает кисть, которая оставил после себя не большую кляксу. — реши этот вопрос. — Намджун уже берётся за это дело. Сейчас нужно немного времени. Кхм… Его сын все ещё набирается сил, сам он рядом с Джином. — их сыну больше нечего не надобно? В последний раз когда мы виделись, все было гораздо лучше чем в прошлую неделю. — утверждает Мин, на, что получает кивок отрицания. — только сегодня я смог зайти к нему в покои. Вы правы, все было куда лучше. Он набирался сил и уже открыл глаза. Лекарь Джин не знал как вас отблагодарить за такую помощь. — не стоит. *** — Чимин, сегодня тебе уже лучше, не ужели ты все же помирился с Юнги? — ради убеждения, Техен вздыхает ещё пару раз, комната уже было наполнена мятой. — я в этом уверен. — Между нами нечего не изменилось, — раздражённо отвечает Пак сжимая пальцы между прядями волос. Постель приятно тянет шельфом жасмина. — Вы приняли его как альфу, не думаете, что стоит и отношение поменять? — через раз поговаривал Джин. К счастью его сын уснул ещё пару часов назад, и остался в покоях. Хоть и на час, но успокоиться он смог. — Не принимал. Я просто устал убегать, это всего лишь крайние меры. — то есть когда будет шанс… Ты оставишь своего малыша и Юнги? — Маленькая ладонь начала поглаживать Живот. Техен жалеет своего будущего племянника, Чимин тоже перевёл туда взгляд задумываясь. Лекарь не чего не говорит, и не озвучивает свои мысли на счёт размера. — я не говорил этого. — мямлит Пак убирая руку. Тёплую улыбку Кима не кто из них не видит, младший брат занят удивлением а старший глупой улыбкой. — не смотри на меня такими глазами. Мне смешно. — ты правда останешься? — забудь мои слова. — дальше смешные шутки в сторону супруг не кто не слушал. Закатив глаза, они приняли мятный чай, не скрывая спокойствие в нем. Через пару минут всего этого, раздался тихий стук, как только им позволили войти, браться со спором продолжали диалог не замечая не кого. — ты поступил ужасно, не к чему было устраивать все это. — Обиженно поговаривал младший подходя к столу. — ты просто… — он вновь хотел забрать тебя ночью не пойми куда. Твои прошлые синяки не прошли, я вижу новые. У этого альфы каждый день гон?! — возмущается Су Хо и берет чашку Чимина, не стесняется и выпивает до дна. — Мята, что за дрянь? — не трогай мой чай, он не для тебя. — крикнул Пак, от чего в животе кольнуло. Техен который лежал у него на коленях вновь подметил что-то странное в этом. — Ты наговорил многое, как мне теперь в глаза ему смотреть? — обречённо запишал Дин Хо и сел рядом с омегами. Вчера вечером был небольшой шум, и так каждый раз когда Хосок приходит за ним, или приводит его обратно. — вы перепихиваетесь каждый день, как я могу смотреть на тебя, так ещё и в таком отвратном состоянии. От тебя разит им! — уже гневно предъявляет альфа, ему тревожно видеть таким своего брата. Он слишком много позволяет своему напарнику. — не было такого. — ставит своё слово Дин, и на этом их диалог заканчивается. Чимин бросает стену свою чашу, от чего все, в том числе и Джина вздрагивают. — Су Хо, прекрати потокать младшему. Он взрослый человек и знает как вести свою жизнь. До каких лет ты будешь говорить ему, что делать? Да и не слишком ли ты далеко зашёл с переживаниями? — Пак не разрешает Киму дотрагиваться до стекла, зовёт прислугу, и тот уже в привычку собирает осколки. Дин победно улыбается, но этим делает хуже, получая не менее гневный взгляд от младшего. — ты не маленький ребёнок, что бы продолжать вот так вести себя с братом. Уважай его выбор и перестань уходить к своему альфе в покои, когда на дворе ночь. Если ослушаешься, я укажу ему собирать уголь в печках всего гарема, теперь то у тебя не будет шанса сбегать словно влюблённая омега. — заканчивает он. Наступает тишина. И по сей раз его прикрывает сук в двери.