***
Чонгук, скрестив руки, стоял на балконе в тронном зале, купола которые выходили главным фасадом на небольшую площадь, с великолепными воротами в форме триумфальной арки. Возбужденный и смущенный, он обдумывал неожиданную потерю самообладания. Он намеревался быстро чмокнуть Чимина, немного подразнить и смутить. Но поцелуй превратился в такую жгучую потребность и доставил такое удовольствие, что он не мог остановиться и взял у него гораздо больше, чем следовало. Ему хотелось часами целовать этот невинный ротик, хотелось разрушить его сдержанность, пока он плющом не обовьется вокруг него, нагой, умоляющий взять его. Представляя, насколько трудно будет соблазнить его и какое огромное удовольствие доставит ему залезть к нему под ханбок, Чонгук почувствовал себя твердым, как камень. Медленная кривая улыбка коснулась его губ. Это совершенно не входило в его планы и он понимал, чем это все может обернутся. Услышав шаги, альфа посмотрел через плечо. В зал вошел Хосок и обратил на него осуждающий взгляд. — Как прошел диалог с Юнги?— поинтересовался Чонгук. — Еще бы чуть-чуть и он убил меня. Рассказал ему о том, какой ты благородный и воспитанный принц и что ты и пальцем не посмеешь тронуть его брата. — И он поверил?— насмешливо спросил принц. — Нет, конечно,— как само собой разумеющееся ответил страж и добавил— но мне же нужно было как-то его отвлечь. И вообще… почему ты тут? — Мне нужно немного времени, чтобы… успокоиться. Хосок скрестил руки на груди и медленно покачал головой. Он был очень хорош собой: сильный, красивый, энергичный и свободный от условностей. Настоящий воин! Чонгук и Хосок всегда понимали друг друга, но страж был более дипломатичен, нежели чем принц, который был вспыльчив и резок. — Только ты,— совершенно спокойно продолжил Хосок,— мог превратить респектабельный обед в хаос. Без всяких угрызения совести Чонгук улыбнулся и задумчиво посмотрел на парадную дверь. — Что-то в нем будит во мне дьявола. — Держи себя в руках, Гук. Если хочешь, чтобы все прошло идеально и без всяких драк, то держись от него подальше. Это ни к чему хорошему не приведет, ты и сам это знаешь. На балу присмотрись к другим прекрасным омегам. Чонгук устало потер глаза. — Как ты думаешь, что собирается сказать Чимин своему брату про тебя?—казалось, этот вопрос витал в воздухе, пока Хо его не озвучил. —Что я - безнравственный, невоспитанный негодяй?— альфа пожал плечами и заключил,— но он и так знает это. К тому же , не думаю, что Чимин расскажет кому-то о том, что был со мной наедине в его же комнате. Прищурив золотисто-карие глаза, страж задумчиво изучал своего лучшего друга. — Раз ты не проявляешь никакого беспокойства, полагаю, ты знаешь, что творишь. Но позволь напомнить, что Чимин выйдет замуж только за воспитанного и благоразумного альфу. — Мой опыт показывает,— лениво протянул Чонгук,— что все в точности наоборот. Хосок хмыкнул. — О, бал обещает быть занятным. Ты собираешься вернуться к себе в покои? — Скоро. Я все еще остываю. Он бросил на принца озадаченный взгляд. — Тебе требуется так много времени, чтобы прийти в себя? — Ты себе даже не представляешь сколько,— серьезно ответил Чонгук. Оставив принца наедине со своими мыслями, Хосок направился исполнять свои обязанности, а к Гуку он еще потом вернется. Постояв еще какое-то время на балконе, Чонгук направился в сторону библиотеки. Повернув, он увидел в метре от себя стоящего отца, который разговаривал с Намджуном. Выругавшись себе под нос, альфа сделал пару шагов назад, не замечая того, кто стоит сзади. То, чего он сейчас хотел меньше всего — это разговаривать со своим отцом, понимая то, что тот начнет возмущаться и читать очередные нравоучения с диктаторскими замашками, от которых у Чонгука зубы сводило и голова начинала болеть. Почувствовав плечом, что кого-то слегка толкнул, он быстро развернулся и от удивления дернулся. «Час от часу не легче»,-подумал Чон — Его высочество собственной персоной. Мечтал сегодня с вами потолковать,— язвительно протянул блондин, недобро сверкнув глазами. Чонгук нервно усмехнулся. — Ваши мечты сбылись. Вот он я,— прочистив горло, он добавил,— только вы не против завтра в парке побеседовать, а то день был тяжелым и… — Нет,— твердо оборвал его старший Пак. — Нет? — Мы поговорим сейчас. Я не отниму у вас много времени. Понимая, что диалога со старшим ему не избежать, Чонгук кивнул и жестом руки показал следовать за ним. Выход в сад был прямо из гостиной с небольшого балкончика, от которого прямо начиналась густо разросшаяся липовая аллея, расходившаяся в широкую площадку, где посередине стояла большая каменная беседка с огромными расписными колоннами. На площадке перед беседкой находилась садовая мебель: скамейки с задками на дубовых ножках и круглый столик, по сторонам кусты и фруктовые деревья, за беседкой видна решетка сада. По обе ее стороны росли тополи, которые благоухали, особенно после дождя. Из-за заборов и палисадников нависали акации, высокие кусты сирени, черемуха, яблони, гранатовые деревья. Прогуливаясь по ночному саду, альфа глубоко вдыхал прекрасный запах полевых цветов, которые смешались с запахом роз, лилий и любимых пионов. Подумав о чудеснейшем цветке, Чон посмотрел на Юнги и заметил, что тот смотрит в ответ. Этот взгляд не сулил ничего хорошего, в нем был безумный гнев с отголосками раздражения. Сжав кулаки до побеления костяшек, блондин яростно прохрипел: — Скажите мне хотя бы одну причину того, чтобы я не убил вас прямо здесь и сейчас. Чонгук, ожидавший такого поворота событий, даже не вздрогнул. С невозмутимым выражением лица он ответил: —Хотя бы потому, что начнется война и вы уж точно не выйдете из нее победителем,— самоуверенности у Чона было предостаточно. Гнев и мужская агрессия витали в воздухе. Юнги всегда отличался непоколебимым спокойствием и сдержанностью, но этот малец умудрился за пару дней разгневать его столько раз, сколько никто не злил. — Мне плевать. Если это касается чести моего брата, то я даже не моргну и убью вас. Даю шанс мне все объяснить,— старший Пак молниеносно приблизился к брюнету и схватил его за грудки,— и ради всего святого сделайте так, чтоб я поверил вашим словам, потому что то, что я услышал от слуг, заставляет меня думать о быстрой вашей кончине. Чонгук стоял и прекрасно понимал все то, что чувствует Юнги в данный момент. Ведь если бы к его сестре в комнату зашел какой-нибудь альфа, то Чон бы просто… Ох, он об этом даже думать не мог, понимая, что на месте Юнги давно бы убил бедолагу и плевать кто это. — Думаю, мой ответ вас не порадует, Ваше Величество.— совершенно спокойно сказал Чон. Юнги нахмурился и готов был обрушить всю свою ярость на этого несносного юнца, как услышал знакомый голос вдали и повернулся, чтобы увидеть, кто это посмел ему помешать совершить возмездие. — Хён, постой!— Тэхен бежал к двум альфам, которые точно не вели дипломатические переговоры судя по тому, что он увидел и почувствовал. — Я могу объяснить все, Юнги-хён,—запыхавшись начал Тэ. Двое альф уставились на Тэхена, ожидая продолжения. — Он был не один в комнате Чимина, а со мной. Его Величество был крайне взволнован за состояние нашего принца и поэтому я разрешил ему войти со мной в комнату. Ничего такого, о чем ты бы мог подумать не было, хён. Чонгук ошарашенно уставился на шатена и пытался понять мотив его действий. Тэхен понимал, как глупо и неубедительно все звучит, но, пока он бежал, это было единственным вариантом, который походил на правду. Юнги перевел взгляд на Чона. — Все так и было?— спросил он. Юнги не поверил тому, что говорил Тэхен и понятия не имел почему тот защищает Чонгука. — Да,— Чонгук для пущей убедительности кивнул. Юнги все еще был хмур и смотрел принцу прямо в глаза. В этом взгляде бушевал шторм, грозясь убить Чона. Он абсолютно был уверен в том, что альфа был один в комнате его брата, но не мог никак это доказать. Пока не мог. Хищно оскалившись, Юнги отпустил Гука и притворно-дружелюбным тоном сказал: — Видимо возникло недопонимание. Приношу свои извинения,— и прежде, чем Чон успел открыть рот, он продолжил,— и, чтобы загладить свою вину, я подарю вам особый подарок. — Подарок? О, право, не стоит. Все в порядке. — Я настаиваю. Я отправлю письмо в Вейланд,— Юнги задумчиво почесал подбородок,— и его доставят как раз к окончанию бала. Инстинкт альфы Чону подсказывал, что здесь что-то неладное и блондин явно задумал некий план. Возможно убить… — Позвольте узнать что это, Юнги-щи? Старший Пак коварно улыбнулся. — Это сюрприз,— развернувшись в сторону дворца, он кинул напоследок,— спокойной ночи, принц Чон.— медленным шагом направился к Дворцу, оставив угрюмого альфу одного с ворохом вопросов. Тэхен понимал, что негодования со стороны Юнги ему не избежать и поэтому плелся сзади, стараясь не издавать лишних звуков. — Не объяснишь мне, что это за комедию ты разыграл?— тон был очень спокойным, ровным, но только приближенные принца знали, что это фальшь, ширма, за которой сидит свирепый зверь. Юнги знает Тэхена почти всю жизнь, с того момента, когда маленький альфа и его любимый брат начали дружить, совершать необдуманные вещи и тем самым попадать в передряги, из которых Юнги их потом вытаскивал. Он прекрасно осведомлен о природе Тэ. О том, что тот совершенно не умеет врать, а если и пытается, то его глаза в панике бегают туда-сюда, как было и в этот раз. — Что ты хочешь ему подарить?— вопрос старшего был благополучно проигнорирован. Юнги усмехнулся, предугадывая действия несносного донсена. — Не скажу, пока нормально мне все не объяснишь. Услышав недовольное бурчание и пыхтение, блондин еле заметно улыбнулся, понимая, что еще чуть-чуть и Ким расколется. — Ну?— подгонял принц. — Ох, ладно! Но у меня одно условие! Юнги порой поражался смелости и дурости альфы. — Тэ, а ты не забыл часом, кто перед тобой или тебе все же напомнить? Шатен обиженно засопел. — Хен, это важно… Устало вздохнув, он посмотрел на Тэхена. Юнги всегда относился к нему как надоедливому, вечно приставучему и почти всегда улыбающемуся младшему брату. — Хорошо, рассказывай, пока я не передумал. Засияв, как керосиновая лампа, Ким кивнул и с энтузиазмом начал рассказывать все то, что знает. О том, как как он все время наблюдал за Чимином и Чонгуком, об их взглядах и о том, как Чон действительно искренне переживал за омегу, не беспокоясь о своей репутации. Тэхен искренне верил в то, что эти двое любят друг друга, но пока сами не знают, что ими движет, понимая всю абсурдность сложившейся ситуации и то, что шанс быть вместе мизерно мал. Он не стал говорить о том, что Чон был в комнате омеги, понимая чем все это может обернуться. В подробностях рассказал об их первом столкновении, о том, что Гук спас Минни и сопроводил до границы. Не веря до конца, что все это происходило и все еще происходит с его любимым младшим братом, Юнги потерянно смотрел на Кима. — Ты ведь мне рассказал все как есть?— хрипло вымолвил Пак. Тэхен знал, что не умеет лгать, но в эту самую секунду, убедив себя в том, что это ложь лишь во благо, он кивнул и бойко посмотрел на блондина. — Черт возьми,— сокрушенно вздохнул Юнги,— когда все так успело закрутиться?— казалось, это был риторический вопрос и шатен решил промолчать, понимая в каком смятении находится наследный принц. — Хен… — Мне надо выпить. Ты хочешь узнать какой сюрприз я приготовлю? — Конечно. — Тогда идешь со мной.— и двое альф целенаправленно двинулись опустошать буфет с алкоголем. В последующие пару дней до начала бала, Чон нарочно загружал себя делами, государственными вопросами, многочисленными советами, ездил в деревни и собирался помочь достроить конюшню, считая что старая слишком мала для его лошадей. Обсудив свои планы с рабочими вбивавшими в землю деревянные столбы, Чон перешел вброд холодную мутную реку и поскакал назад к Дворцу. Темно-желтое солнце клонилось к закату, заливая своим золотистым вечерним светом неподвижные луга. Погода была безветренна. Гук устал, его одежда пропиталась потом, вдобавок к этому, ему приходилось то и дело отбиваться от назойливых слепней. Он криво усмехнулся, подумав о том, что поэты-романтики, восторженно превозносящие в своих стихах радость слияния с природой, явно никогда не занимались строительством конюшни. Направившись прямиком в купальню он быстро помылся и не спеша направился в библиотеку, думая о том, что ему надо взглянуть на карту еще раз и, возможно, сделать новые пометки. Страстью Чимина были книги. Он поглощал их с таким аппетитом, что собрание сочинений Оноре де Бальзак в нескольких томах было прочитано за пару недель. Чимин считал, что у каждого произведения, журнала, тома — свой мир. Мир, в котором ты забываешь обо всем, углубляешься в приключенческие романы, становясь невольно свидетелем бурного романа или же путешествуя по долинам амазонии, убегая вместе с героями от индейцев, которые охраняют сокровище. И чем больше книг читаешь одновременно, тем больше появляется идей: переходя от одной к другой, потом - к третьей, не только отдыхаешь, переключая внимание, но еще и выстраиваешь цепочку совершенно несовместимых ранее посылов. Наверное, поэтому выбор авторов становится не случайным, а осмысленным, когда каждый новый приводит с собой еще нескольких таких же. Создается своеобразный приход, состоящий из любимых авторов, которые может быть и не покажутся кому-то лучшими, но они твои. Только они дают тебе то, что можешь понести дальше и столько, сколько можешь понести. Они щедры и открыты, не завистливы и не холодны, не дергают тебя по пустякам и не требуют к себе повышенного внимания. Они терпеливо ждут. Это в той жизни им не очень везло и были они не очень счастливы, а чаще – одиноки и несчастны. В жизни Чимина они любимы и необходимы, они - среди своих. Погруженный в свои мысли, омега направился в библиотеку, взяв несколько прочитанных книг, чтобы поставить их на место. Чимин испуганно замер — за длинным столом склонился Чонгук и что-то писал поверх вороха карт. Повернув голову, он смерил юношу острым, испытывающим взглядом. Сначала Чимина бросило в жар, потом обдало холодом. Кровь бешено застучала в висках, кожа под туго стянутыми волосами запылала огнем. — Добрый вечер,— произнес он и отступил на пару шагов назад, беспомощно хватая ртом воздух,— я не хотел вам помешать. — Вы мне не мешаете. — Я пришел взять несколько книг, если... если можно. Коротко кивнув, альфа вернулся к своим картам и чертежам. Сгорая от смущения, Чимин подошел к книжным полкам и принялся искать нужные названия. Казалось, в наступившей тишине слышно, как колотится его сердце. Желая нарушить тягостное молчание, он робко спросил: — Вы что-то проектируете для дворца? — Собираюсь помочь достроить конюшню. — А-а-а. Чимин обвел ряды книг невидящим взглядом. Неужели они и дальше будут притворяться будто ничего не было? Избегать друг друга, как маленькие дети. Но в следующее мгновение альфа снова заговорил: — Только не ждите, что я стану извиняться. Даже не думайте. Чимин ошеломленно повернулся к нему. — Что, простите? Чон, не поднимая головы, внимательно разглядывал чертежи. — Когда вы так страстно отвечаете на поцелуй альфы, не ждите, что вам предложат позже чай и примирительную беседу. — Я не отвечал вам со всей страстью,— запротестовал Чимин,— то есть отвечал, но не было той страсти, о которой вы говорите,— понимая, что несет полную бессмыслицу, Чимин едва сдерживал желание отвесить самому себе подзатыльник. — Очевидно была или мне вам это еще раз доказать? — Нет, нет, нет. — Одного нет достаточно, Чимин-щи. Заливаясь пунцовой краской, Чимин не мог поднять взгляд на альфу. Никогда еще не испытывая подобной неловкости, он готов был провалиться сквозь землю. — Вы никому не расскажете?— с усилием выдавил он. Чон усмехнулся. — Вы боитесь, что я начну болтать о нашем страстном поцелуе? Нет, Чимин, мне от этого никакой выгоды. И, к моему огромному сожалению, мы не совершили ничего предосудительного, чтобы распускать сплетни. Красный, как вишня, Чимин направился к выходу. Битва закончилась бесславно. Продолжать разговор, сохраняя достоинство, было невозможно. Оставалось лишь позорно ретироваться. — Я ухожу,— заявил Чимин. — А как же книги, которые вы хотели взять? — Я заберу их позже,— он повернулся, чтобы уйти, но задел широким рукавом стопку каких-то рисунков, которая стояла на высокой тумбе. Листы разлетелись по полу,— О Боже!—торопливо опустившись на колени, он принялся собирать бумаги. — Оставьте,— произнес Чонгук,— я все подниму. — Нет, я сам,— Чимин осекся и увидел среди набросков строений, карт и листов с записями карандашный рисунок юноши... обнаженного юноши, лежащим на боку. Пышные серебристые волосы рассыпались по плечам, изящные бедра стыдливо сомкнуты, скрывая от глаз омежий орган. Полные губы слегка прикусаны. Чимин схватил рисунок дрожащими руками, сердце его выбивало бешеную дробь. Он попытался заговорить, но не смог выдавить из себя ни звука. Когда же, наконец, ему это удалось, собственный голос показался ему чужим, писклявым и придушенным,— Это я.8 глава
12 августа 2021 г. в 11:19
Тэхен быстрым шагом направлялся по второму этажу дворца в сторону покоев Чимина. Думая о том, как же там его лучший друг, он ускорил шаг и чуть ли не переходя на бег, почувствовал слабый аромат мускуса с древесиной и резко остановился. Нахмурившись, он подошел к двери и собирался было постучать, как услышал томные вздохи:
— Какого…— с долей возмущения пробубнил альфа, постучав в дверь.
Сердце Чимина билось как сумасшедшее, готовое выпрыгнуть из груди. Страх, стыд и отчаяние сковали его всего до такой степени, что он не мог пошевелиться. Чонгук крепко прижимал его к своей груди, выпуская феромоны безмятежности, тем самым пытаясь успокоить омегу.
— Тш-ш, — шептал Чон в макушку Чимина, поглаживая по спине.
— Минни, это я. Открой,— взволнованно просил Тэхен, стоя под дверью,— Чонгук ведь рядом с тобой?
Чимин как ужаленный отпрянул от альфы и, прочистив горло, пролепетал:
— Тэхен-а, я один. Ложусь спать. Пожалуйста, не волнуйся за меня. Все хорошо!
— Ты уверен?— все тот же взволнованный тон.
Ответ последовал незамедлительно
— Да
— Хорошо. Но помни о том, что к тебе скоро зайдет Юнги-хен,— Чимину показалось будто его лучший друг понял обо всем, что происходило в его комнате. Боже, как стыдно! И все это из-за этого нахального альфы.
Услышав, как шаги отдаляются от двери, омега со всей яростью посмотрел на Чонгука и отошел на пару шагов от него.
— Я собираюсь рассказать о том, какой вы…
— Рассказывайте кому угодно. Я все буду отрицать,— небрежно бросил альфа.
Чимин так нахмурился, что брови сошлись в прямую линию.
— Вы хуже, чем негодяй. Вы — мерзавец!
—Если вам не понравилось,— прошептал альфа,— не стоило отвечать на поцелуй.
Внимательно взглянув на него, Чимин заметил танцующие смешинки в его порочных черных глазах и гневно вздохнул:
— Я не… вы вынудили меня! Уходите, Чонгук— и развернувшись всем корпусом к окну, дал понять, что разговор окончен.
Лукаво усмехнувшись, альфа вплотную приблизился к омеге и, еле касаясь пылающего уха, прошептал:
— Начиная с этого дня, Чимин-щи, что бы ты ни сказал, что бы ты ни сделал, я буду смотреть на твои губы и вспоминать их сладкий вкус— и добавил, с насмешкой над собой,— Проклятье!
С неохотой отрываясь от омеги, Чонгук развернулся и стремительно покинул комнату.
Все это время Чимин как будто не дышал. Грудная клетка то поднималась, то опускалась. Мочка уха, к которому прикоснулся альфа, горела словно ожог. Он двигался как во сне, не понимая и не осознавая, что только что произошло. Он обхватил себя руками и застыл посреди комнаты, глядя на закрытую дверь. Закусив нижнюю губу, он пытался сдержать всхлипы, которые рвались наружу. Зачем он ответил на этот поцелуй? Почему не оттолкнул альфу сразу? Чимин знал ответы на все свои вопросы, но человеческая сущность такова, что мы живем и вечно чем-то недовольны, а потом наступает момент, когда вся наша жизнь переворачивается вверх дном.
С этой минуты все будет иначе. Омега сделает все возможное, чтобы не сталкиваться с альфой, будет его избегать и игнорировать. Да, именно так он и сделает. Все получится.