Стояла глубокая ночь и за окном шел дождь. Шум ливня перешел в несмолкающий гул, перекрывший все остальные звуки людей, гостей, лошадей, всего, что происходило во дворе. Все еще стоя полуобнаженным в объятиях Чонгука, Чимин почувствовал как тело покрывается гусиной кожей.
— А теперь время принять ванну,— заявил Чонгук, отходя от Чимина, чтобы проверить воду в ванне, которая стояла в другой комнате.
Задаваясь вопросом, а не намерен ли Чон присутствовать при купании, Чимин спросил:
— Ты не мог бы оставить меня одного на некоторое время?
— У меня и в мыслях такого не было,— ответил брюнет,— тебе, скорее всего, понадобиться помощь.
— Я справлюсь сам. Предпочитаю делать это без свидетелей.
— Я все-таки теперь твой муж. Ну и мой интерес чисто эстетический.
— Просто эстетический?— засомневался Чимин.
— О, душа у меня совершенно чиста. Проблему создают лишь некоторые части моего тела.
Чимин не удержался от смеха.
— Тогда повернись ко мне спиной.
— Хорошо,— и Чонгук отошел к окну.
Чимин в нетерпении посмотрел на ванну. Он и предположить не мог, что когда-нибудь будет так жаждать окунуться в нее. Подняв и закрепив волосы на макушке, он сбросил свадебный наряд, который был наполовину расстегнут, после чего взглянул на Чонгука, проявляющего, казалось, неподдельный интерес к виду дворцового сада. Он на несколько дюймов приоткрыл окно, давая возможность чистому, омытому дождем воздуху проникнуть в комнату.
— Не смотри,— с тревогой попросил Чимин.
— Не буду. Хотя все же ты должен отказаться от своих запретов,— сказал он,— они могут помешать уступить соблазну.
Чимин осторожно опустился в ванну.
— Я ведь и так поддался на милость соблазну,— он с облегчением вздохнул, почувствовав, как вода успокаивающе и согревающе действует на него.
— Я был бы рад помочь продолжить обучение.— Усмехнулся Чонгук
— Ты не помощник,— возразил Чимин,— ты — искушение…— Чимин услышал, как он хмыкнул.
Чонгук держался на расстоянии все то время, пока омега купался, он смотрел на дождь. Тщательно вымывшись и ополоснувшись, Чимин настолько устал, что начал сомневаться в своей способности самостоятельно покинуть ванну. Поднявшись на дрожащих ногах, он долго возился пытаясь развернуть свернутое на табуретке возле ванны полотенце.
Как только Чимин ступил ногой на пол, Чонгук моментально оказался рядом и ухватился за полотенце, оборачивая его вокруг Чимина. Замотав его, словно кокон он прижался к нему сзади удерживая в своих объятиях.
— Позволишь с этого дня и впредь спать с тобой?
Чимин удивленно уставился на него.
— Но мы ведь и так будем спать вместе… разве нет?
— Ты ведь хочешь этого?— взгляд Чонгука был серьезным как никогда,— Я имею ввиду, что я тебя не хочу ни к чему принуждать.
— А если я откажусь, то что ты сделаешь? Переберешься в другую комнату?
Чон отрицательно мотнул головой.
— Окажись я в другой комнате, то сон меня бы покинул и я бы очень волновался о тебе,— чуть помедлив он добавил,— я лягу на диван.
— Нет, мы разделим кровать, как и полагается женатой паре.— Он прижался щекой к груди Чонгука, полностью расслабившись в его объятиях. «Так уютно»— подумал он. Так спокойно и в полной безопасности он ощущал себя рядом с Чонгуком.
— И почему так не было раньше?— мечтательно произнес Чимин,— Если бы ты всегда был таким, как сейчас, я бы никогда и ни о чем с тобой не спорил.
— Пару раз я пытался вести себя примерно, но ничего из этого не вышло.
— Когда? Я не заметил…— Его кожа уже и так порозовевшая после ванны начала высыхать и принимать более физиологический окрас,— Я был слишком подозрителен. Недоверчивым. А ты… ты был тем, кого я боялся в первую очередь.
Руки Чонгука напряглись от подобного признания. Он смотрел на Чимина задумчивым пристальным взглядом, словно решал в это время какую-то сложную головоломку, стремясь найти новое решение. Карие глаза потеплели, таким альфа его еще не видел.
— Давай заключим сделку, Минни. С этой минуты вместо того, чтобы искать друг в друге худшее, мы попытаемся сосредоточиться на лучшем. Идет?
Чимин кивнул, пораженный его мягкостью. В любом случае, эти несколько простых слов, казались, вызвали больше изменений между ними, чем то, что происходило до этого.
Чонгук осторожно выпустил его из своих рук. Чимин забрался в постель, в то время, как Чон быстро помылся. Чимин лежал и вяло наблюдал за ним, согревая своим телом чистые сухие простыни.
Погруженный в свои мысли о будущем, о детях, о них… Чимин не заметил, как матрас под ним прогнулся. Взглянув на Чонгука, он смущенно потупил свой взгляд. Из-под полуопущенных ресниц он наблюдал за тем, как Чон стягивал с себя ханбок. Осмелев, он скользнул восхищенным взглядом по мускулистому торсу альфы, по бронзовой, гладкой груди. Дыхание омеги участилось от волнения, когда Чонгук приблизился к нему и лег сверху.
Прижатый к кровати его мускулистым телом, Чимин невольно раздвинул ноги. Оказавшись в таком неловком положении, омега начал ерзать под Чонгуком, в то же время охваченный чувством приятного возбуждения от происходящего. Но чем больше сопротивлялся Чимин, тем сильнее становилось давление тела альфы. Наконец, он успокоился и прекратил ерзать под Чонгуком.
Чонгук пристально смотрел ему в лицо, его глаза весело поблескивали, но было в них что-то еще — некая целеустремленность и уверенность, которая тревожила Чимина.
Чонгук наклонил голову и начал неторопливо и обстоятельно целовать изящную шею Чимина, вынудив его выгнуться дугой. Было очевидно, что он был настроен более, чем решительно.
— Что, если я не смогу подарить тебе альфу?— торопливо выпалил Чимин и облегченно выдохнул понимая, что, если бы не задал этот вопрос, то он бы его ещё долго мучал.
Чонгук от такого вопроса растерялся, но быстро взяв себя в руки, ответил:
— В таких вопросах не существует никаких гарантий, малыш,— Чон приподнял голову и усмехнулся,— но подумай, сколько удовольствия мы получим от попыток его сотворить.
Халат, в котором был Чимин, распахнулся. Он понял, что Чонгук расстегнул его во время их разговора. Он шевельнулся, чтобы остановить Чонгука, но тот уже сдвинул ткань так, что обнажил одно плечо.
— Единственной твоей обязанностью является отправляться со мной в постель всякий раз, как я этого пожелаю и принимать участие во всех моих попытках произвести наследника.
Когда Чимин, задыхаясь, повернул лицо в сторону, Чонгук наклонился, чтобы прошептать ему на ухо.
— Я собираюсь доставить тебе удовольствие. Наполнить тебя до краев. Соблазнить с головы до кончиков пальцев на ногах. Тебе это очень понравится.
— Ты самый самоуверенный и самовлюбленный… ох, пожалуйста, не делай этого!
Кончиком языка Чонгук нежно обвел ушную раковину его покрасневшего уха. Не обращая внимание на его протесты, Чонгук проложил дорожку из поцелуев вдоль его шеи.
— Прекрати…— простонал Чимин, но альфа, не слушая его, накрыл поцелуем его задыхающийся рот и его язык скользнул к нему внутрь, принялся играть с его языком. От ощущения тела Чонгука, его запаха, рук и вкуса, Чимин словно опьянел. Его руки обвились вокруг шеи Чонгука и слабым стоном он сдался, как и обещал ему это брюнет.
После того, как Чон основательно изучил губы своего омеги, дразня и лаская их, тем самым доставляя Чимину неимоверное удовольствие, он приподнял голову и пристально вгляделся в его ошеломленные глаза.
— Хочешь услышать о самой лучшей части моего плана?— хрипло спросил он,— Чтобы сделать тебя покорным мужем короля Трандандии, сначала мне придется соблазнить тебя настолько, чтобы ты начал плакать от удовольствия.
Чимин пришел в смятение, услышав собственный дурацкий смешок.
— Несомненно, ты весьма талантлив в этом деле.
— Весьма,— заверил его Чонгук,— я поведаю все, что тебе очень нравится, а потом дам тебе ощутить самую малость из всего этого. Я буду мучить тебя до тех пор, пока ты не почувствуешь себя совершенно несчастливым.
— Это звучит не очень приятно.
— Ты так полагаешь? Тогда ты будешь очень удивлен, когда станешь умолять меня, чтобы я опять проделал это.
Они оба замерли, переполненные чувствами, пристально вглядываясь друг в друга.
Чимин услышал свой шепот:
— Мне страшно…
— Знаю, любимый.— Нежно произнес Чонгук,— Но тебе придется довериться мне.
— Почему?
— Потому что ты любишь меня.
Их взгляды встретились. Чимин замер. Сердце стучало как сумасшедшее. Всецело доверить себя альфе? Если бы раньше ему задали подобный вопрос, то он бы никогда не согласился, но сейчас Чимин готов идти на такие риски.
Чонгук его полностью раздел и Чимин позволил ему это сделать. На самом деле он даже помогал Чону: дрожащими руками ослабляя шнуровку халата, приподнимая бедра, высвобождая руки из рукавов. Чонгук не спешил, он размеренно и неторопливо снимал с него остатки одежды, словно находил это чарующим.
И, наконец, Чимин остался полностью обнаженным. Его бледная кожа словно блестела в лучах настольной лампы. Руки Чонгука опустились ему на талию, кончики пальцев нежно прошлись вдоль едва заметных линий — следов от тесной свадебной одежды, подобно путешественнику, подчеркивающему на карте неизвестные территории. Его ладонь скользнула по животу к шее. Он поднялся к его лицу.
— Чимин, ты так прекрасен, что я едва могу дышать.
Его пальцы ласкали его прохладную грудь, играясь с сосками до тех пор, пока они не стали тугими и потемневшими. Наклонившись, Чон взял один сосок в рот.
Еле слышно простонав, Чимин погрузил одну руку в густые и волнистые волосы Чонгука, которые он распустил.
Одна рука Чона скользнула под бедра Чимина, прижимая его к своему твердому и пульсирующему естеству. Потрясенный силой испытываемого удовольствия, Чимин застонал возле губ Чонгука, желая навечно остаться прижатым к его телу. Брюнет поцеловал его глубоким развязным поцелуем, одновременно еще крепче прижимая к себе за бедра. Чувственные ритмичные толчки открыли в Чимине некие новые грани чувств.
Ближе, еще ближе, все сильнее нарастающие волны подгоняли его вперед. И вдруг Чонгук отпустил его. Из Чимина вырвался разочарованный вздох, все его тело ныло от неудовлетворенности.
Чонгук сел и быстро скинул штаны, обнажив сильное мужское тело. Его грудь быстро вздымалась и опускалась. Он был крайне возбужден и внутри у Чимина все скрутилось в нервном предвкушении. Вернувшись к Чимину, Чонгук полностью приник к его телу.
Омега нерешительно начал исследовать его тело. Его пальцы скользили по груди и бокам альфы. Нащупав на плече оставшийся после выстрела небольшой шрам, Чимин прижался к нему губами и услышал, как у Чонгука прервалось дыхание. Ободренный, Чимин опустился ниже и потерся носом и губами об его грудь и почувствовал, как напряглись в ответ мускулы.
Чимин опустил руку еще ниже, к гордо вздымающейся плоти альфы, тонкость и шелковистость кожи которой поразила Чимина. И в тоже время плоть была невероятно твердой. Чимин слабо сжал его в своей руке и услышал сдавленный стон.
Чонгук тяжело дышал, запустив свои дрожащие руки в волосы Чимина.
— Ты самый желанный, самый восхитительный…
Он едва не задохнулся, когда Чимин сам поцеловал его и нервно рассмеялся.
— Когда ты проявляешь инициативу, то я становлюсь совсем безумным.
Потянувшись, он привлек Чимина к себе. Его действия стали более настойчивыми, более властными, в какой-то мере из-за которых Чимин полностью поддался ему. Чонгук рукой раздвинул его бедра и Чимин почувствовал, как стал влажным из-за смазки еще до того, как альфа вошел в него.
Погрузив одну руку в водопад его длинных волос, Чонгук медленно потянул его голову назад. Он провел горячими губами по шее Чимина, скользя языком, в то время, как его вторая рука скользнула между бедер Чимина. Обхватив его влажную плоть, он рукой начал ласкать, дразнить, пока она не стала твердой, как камень.
Чонгук тяжелеет, дыхание напрочь спирает, а желание овладеть Чимином растет с каждым вдохом аромата пионов.
Наспех смазав пальцы в масле, которое стояло на тумбе, Чонгук снова лег между бедер омеги. Губами он призывал довериться себе и шептал разные милые фразы, чтобы отвлечь мужа, а затем два сильных пальца медленно погрузились в горячее нутро Чимина.
Альфа накрыл губами теплые и нежные уста омеги и его язык глубоко погрузился в горячую сладость его рта. Чимин задрожал от возбуждения и его захлестнула волна экстаза.
— Чонгук…— сказал он прерывистым шепотом, обнимая руками его обнаженную спину,— хочу тебя.
— Я всегда тебя хочу,— прошептал он в ответ, в то время, пока его пальцы скользили глубоко внутри тела Чимина, даря ему сладостное удовольствие.— Ты мое сердце, моя луна, моя истинная пара, я понял это в ту самую секунду, когда увидел тебя верхом на лошади, но долго шел к этой истине.
— Ахх…— простонал Чимин, дрожа от наслаждения.
Лишив на мгновение Чимина своих ласковых прикосновений, Чон удобнее уложил его на кровать. Он навис над ним, словно скала, закрывая собой и защищая от всего и всех.
Чон склонился над его обнаженной грудью и поймал губами розовый кончик соска, лизнув его языком, в то время как его рука, покинувшая горячее нутро омеги, скользила по его телу. Чимин закатил глаза от удовольствия, когда губы Чонгука заскользили вверх к ключице вслед за руками, отыскивая потайные чувствительные местечки, прикосновения к которым дарило Чимину невероятное блаженство. Руки Чонгука мягко скользили по затылку омеги, нежно прижимая своего мужа еще ближе к себе. Подставляя шею под поцелуи-укусы, омега в наслаждении дрожал и почти мурчал от удовольствия, но еле слышно вскрикнул, когда почувствовал, что кожу на шее пронзают зубы альфы.
Чимин беспомощно выгнулся вверх и болезненно простонал, его тело несколько раз дернулось в судороге, а затем Чонгук с силой вошел в него, ощутив сполна жар и пульсацию его сладостной плоти. В комбинации вкуса крови Чимина на губах, он глухо зарычал. Когда он был под опиумом, то думал о том, что достиг апогея удовольствия, но как же сильно он заблуждался...
Подняв руку, Чимин притянул его к себе, раздвинув ноги ещё шире, чтобы легче принимать его. Чонгук вошел в него еще глубже. Он был слишком большим. Медленное проникновение, неослабевающий напор. Войдя в Чимина настолько глубоко, насколько Чимин смог принять его, альфа замер и попытался успокоить Чимина. Его губы нежно скользили по его щекам и шее.
Интимность этого мгновения, ощущение Чонгука внутри Чимина и метка оказались ошеломляющими. Чимин обнаружил, что тоже пытается успокоить Чонгука. Его руки поглаживали его лоснящуюся от пота спину. Прошептав его имя, Чимин скользнул ладонями по его бокам, побуждая Чонгука продолжить.
Чонгук начал осторожно двигаться внутри него, каждый раз меняя угол проникновения и, когда он попал в нужную точку, то оглушающий стон удовольствия прорезал комнату. Инстинктивно, Чимин раскрылся для него, притягивая еще ближе.
Чимину очень нравились звуки, которые издавались: тихие стоны и обрывки слов, тяжелое дыхание Чонгука. Постепенно, ему стало легче принимать Чона, его бедра сами приподнимались с каждым толчком попадая под ритм. Потное тело устремлялось вперед и сжималось. Чимин согнул колени, чтобы крепче обхватить Чонгука. Тело Чона сотряслось от резкой дрожи, он был на пределе, стоны так похожие на глухой рык, вырвались из его горла.
Чонгук, излившись в Чимина, крепко обнял его, уткнувшись носом тому в предплечье.
Они вместе достигли пика удовольствия и Чон, наслаждаясь блаженным выражением лица Чимина, вновь наклонился к месту укуса и слизнул капли выступившей крови.
— Минни, посмотри на меня. Как ты себя чувствуешь?— хрипловатым голосом спросил Чонгук.
Словно опьяненный Чимин улыбнулся.
— Ммм… хорошоо. Ты определенно хорош в этом.
Чонгук облегченно выдохнул и целомудренно поцеловал его в лоб.
Тяжело и медленно, словно это движение потребовало от него больших усилий, Чон скатился на бок. Он прижался губами к плечу Чимина и омега ощутил его улыбку на своей коже.
— Мой ангел,— прошептал он.
— Без нимба,— пробормотал Чимин и был вознагражден его тихим смехом.
Аура безграничной любви и запах пионов с мускусом заполнили собой все помещение и двое любящих сердец, лежа в обнимку, наслаждались друг другом до глубокой ночи.
***
Дождливую ночь сменило сырое утро. Чонгука разбудили звуки пробуждающегося ото сна королевского двора: ржание лошадей, отдаленные разговоры гостей и бренчание посуды. В коридоре слышались приглушенные шаги прислуг входящих из комнат.
Любимой частью общения с омегами для Чонгука всегда являлись моменты предвкушения непосредственно перед занятием любовью. А самой нелюбимой- следующее утро, когда первая мысль при пробуждении, как долго он будет жить такой жизнью?
Однако, это утро отличалось от всех остальных, не считая его пробуждения в домике в Вейландском лесу. Альфа, наконец-то, смог опять выспаться.
Чонгук открыл глаза и обнаружил, что лежит в постели с Чимином и это именно то самое место, где он хотел оставаться всегда. Чимин все еще крепко спал, лёжа на боку. Начиная от шеи и заканчивая бедрами, он был весь покрыт багровыми следами принадлежности Чонгуку. Во сне Минни положил руку ладонью вверх и его согнутые пальцы напоминали лепестки пиона. Он был прекрасен: спящий, расслабленный и румяный ото сна.
Чонгук окинул его восхищенным взглядом. Он никогда не был столь откровенен ни с одной омегой, но знал, что Чимин никогда не выдаст его секретов так же, как и Чонгук его.Они хорошо подходили друг другу. Не имеет значение, что сейчас происходит между их семьями. Они останутся неизменными друг для друга.
К сожалению, нерешенными оставались вопросы о напряженных отношениях между их семьями. Чонгук знал, что у Юнги есть свои соображения на этот счет и они шли вразрез соображениями Чонгука. Возможно, Юнги смягчится позже, но как долго придется ждать? В любом случае, разговора со старшим не избежать.
Чонгук нахмурился, когда, дотронувшись до щеки Чимина, обнаружил, что кожа у него горячее обычного. Лицо Чимина было умиротворенным, губы слегка приоткрыты. Свернувшись среди белых простыней, выставив розовое плечико с красноречивыми кровоподтеками на шее, с разметавшимися волосами, он выглядел сладким лакомством в окружении взбитых сливок.
Чонгук положил тыльную сторону руки на лоб Чимину и почувствовал неестественный жар тела омеги.
Чимин медленно просыпался, тело выпрямилось, подрагивая. Он открыл глаза и с недоумением посмотрел на Чонгука, очевидно, гадая каким образом они очутились в одной постели. Это был взгляд обезоруживающий невинности, прекрасные ореховые глаза смотрели на альфу ,пока сам Чимин собирался с мыслями. Он неуверенно протянул руку к его щеке, проводя по отросшей за ночь щетине.
— Колючий, как ежик.— Голос его звучал хрипло спросонья и низко.
Чонгук поцеловал его ладонь.
Чимин осторожно придвинулся к нему поближе.
— Как ты?— обеспокоено спросил брюнет. Несколько секунд Чимин молчал.
— Немного знобит.
Чонгук поджал губы и все еще держал его руку в своей. У него выстроилось примерное предположение о том, почему Чимин чувствует себя подобным образом, разбираясь немного в медицине и, логически все обдумав, он пришел к определенному выводу, но сомнения, конечно же, имелись и поэтому ему было необходимо, чтобы кто-то действительно знающий подтвердил его догадки.
— Я собираюсь позвать Хосока, чтобы он тебя осмотрел.
Все врачи на данный момент находились на государственном экзамене для переаттестации, даже королевские. Остался лишь Хосок и его помощники, которые хоть как-то разбирались в азах медицины и могли оказать первую помощь.
— Но… ведь все в порядке. Дай мне немного отлежаться и все придет на круги своя.
Чонгук развернулся и приподнялся на локтях, заглядывая в глубоко-ореховые глаза.
— Это не обсуждается, Ваше Прекрасное Величество.
— Хосок точно с этим справится лучше всех,— Чонгук заметил, как он закусил губу. Ему захотелось нежно покусывать и целовать эти прекрасные губы так, словно это свежая слива. Вместо этого, он нежно провел пальцем по его нижней губе.
— Я уже говорил тебе, что если влюблюсь, то стану безумцем,— сказал Чонгук,— необузданным, ревнивым собственником… я абсолютно невыносим и могу приревновать даже к своему лучшему другу, но сейчас у меня нет выбора. Поэтому тебя осмотрит Хосок.
Тыльной стороной ладони он провел по его щеке и дальше, вниз по шее, где стояла метка вечной принадлежности, любви, покорности и смирения, где чувствовался ритм биения сердца Чимина и трепет. Ему были знакомы признаки омежьего возбуждения, да и по запаху он это мог определить мгновенно. Брюнет скользнул рукой по его телу, мимолетно коснувшись твердеющего соска, проведя рукой по талии.
— Если бы мне сейчас не надо было никуда идти, то ты бы был у меня на завтрак, обед и ужин. Ты бы не знал покоя.
— Я бы установил ограничения и заставил бы тебя не выходить за них,— он резко вздохнул, когда Чонгук потянул с него простыню.— Тебе нужна твердая рука, только и всего.
Чонгук хрипло рассмеялся, проведя носом по теплому изгибу его шеи, смотря удовлетворенно на свою метку, и ласкающе коснулся потаенного местечка за ухом.
— Ты, возможно, прав,—заявил он, хватая его руку и притягивая ладонь вниз к своей твердеющей плоти.
Услышав звуки протеста, Чонгук усмехнулся.
— Я совсем не это имел в виду…—смущено пробубнил Чимин, пытаясь убрать свою руку.
— Знаю. Но я просто обожаю тебя дразнить.
Еще какое-то время проведя с Чимином, Чонгук кое-как заставил себя встать, одеться и уйти по делам, пообещав мужу, что отправит Хосока и заглянет к нему в скором времени.
***
Осенний вечер уже в октябре наступал быстро. Только что светило скупое осеннее солнце и вдруг, выглянув в окно, ты видишь, что всё покрыто тьмой.
Сумерки опускались в пять часов. Небо становилось серо-голубым, постепенно голубой оттенок темнел и превращался в синий. Ветви редких городских деревьев кажутся чёрными на фоне синего неба. С каждой минутой становится холоднее. Ветер, который днём играл с листьями и слегка перебирал волосы на голове у прохожих, разозлился из-за темноты и злобно пытался оборвать ветки на кустах и молодых деревьях. На небе зажглась звёздочка. Но вскоре, на синем небе появились чёрные тучи и закрыли небосвод.
Шумно застучали капли дождя. Люди спрятались в тёплых и маленьких домиках. А злой и грустный от одиночества дождь бродит по городу и заливает его холодными потоками воды.
Чонгук, сидя в тронном зале, читал отчеты своих чиновников. Чонгук пробежался взглядом по тексту, под его глазами отчётливо виднелись тёмные круги от усталости и недосыпа. Помятый и уставший король Чон пытался быстрее все прочитать, чтобы вернуться к своему ангелу, но не мог никак сосредоточиться.
Из-за того, что Чимину весь день нездоровилось, Король Пак решил высказать Чонгуку все, что он о нем думает в очередной раз. Альфа вернулся воспоминаниями к диалогу с королем Вейланда и тут же помрачнел.
—Ты думаешь, что свадьба решит все проблемы? Ты такой же как и твой отец. Любитель губить невинных и прекрасных омег.— Пак Сухо говорил это с томительной болью в глазах. Словно в этих словах таилось нечто большее, чем казалось на первый взгляд.
Услышав тяжелые шаги в коридоре, Чонгук, вынырнув из своих воспоминаний, поднял голову и заметил Юнги, который, облаченный во все чёрное, стоял у входа в тронный зал, источая ауру всадника смерти.
Конечно же, Юнги уже был обо всем осведомлен и пришел добить Чонгука после короля.
— Я так и знал, что так будет!— зло пыхтел блондин, проходя вглубь тронного зала, не дожидаясь, когда его пригласят.
Чонгук устало вздохнул и потер пальцами пульсирующие виски. Он уже был сыт по горло ссорами и спорами со старшим.
— Чимина осмотрит Хосок. Порой он лучше врача во всем разбирается. Не беспокойтесь,— начал объяснять король, но был прерван блондином.
— Мне плевать. После того, как жар спадет, я забираю Чимина домой. Мне осточертело смотреть на весь этот цирк.— Юнги со всей злобой выплевывал слова словно яд.
Чонгук сжал кулаки. Лава гнева и ярости начала закипать в нем неистово.
— О каком цирке вы говорите, черт возьми?— зло процедил сквозь зубы брюнет.
Старший подошел к Чонгуку на расстояние вытянутой руки. Если бы взглядом можно было убивать, то Чонгук уже давно был бы мертв.
— Обо всем этом,— старший Пак обвёл рукой комнату, имея ввиду владения Чона, — о вашей псевдолюбви к моему брату. Я ведь знаю, что он для вас пустое место. Как бы я ни старался, но не смог переубедить Чимина и, наступив себе на горло, принял его решение выйти за вас.— блондин ткнул пальцем в Чонгука.— И что я наблюдаю сейчас?Не прошло и месяца, а Чимин уже слег. Так вы держите свое слово, Король Чон? Кто мне говорил, что позаботится о нем? Кто?— Юнги уже не церемонясь говорил на повышенных тонах. Лицо его пылало от гнева, глаза метали молнии.
Чимин был самым дорогим, что было в его жизни после смерти папы. Он не мог перестать его опекать, охранять и заботиться о нем и считал, что лучше него самого никто не сможет с этим справиться, но как же он ошибался.
— С Чимином все будет в порядке. Я разберусь со всем! Вы слишком драматизируете, Ваше Величество.—Чонгук уже порядком устал каждый раз объяснять и доказывать наследному принцу, что тот не прав и он сможет защитить своего мужа должным образом, но блондин как будто не слышал его, а сейчас и вовсе был настроен решительно и непоколебимо.
Юнги от злости начал смеяться, как всегда с ним бывало, когда он был на пике своей злости и Чонгуку вдруг стало не по себе, потому что от блондина можно было ожидать чего угодно.
— Драматизируете…— со злобной усмешкой повторил Юнги,— Я его забираю домой. Как только он проснется, то…
— Нет. Этому не бывать. Только через мой труп вы сможете забрать его обратно в Вейланд,— Чонгук не на шутку вмиг разозлился. Голос был стальным и громоподобным.
— Договорились.— Уверенно и вкрадчиво ответил Юнги, который, как обычно, не дожидаясь ответа от Чонгука, вышел из комнаты.
Чонгук, зарычав, как раненый зверь в порыве злости со всей силы бросил в стену хрустальную чашку. Осколки хрусталя разлетелись по комнате, а Чонгук все стоял и гневно дышал.
Хосок, услышав перебранку за дверью, мудро решил дождаться, когда разгневанный кронпринц покинет кабинет Короля. Приветственно кивнув взбешенному Юнги, он неторопливо вошёл в помещение, плотно прикрыв за собой дверь. Сохраняя молчание, прошёл и уселся напротив Чонгука, без тени эмоций уставившись на короля, пылающего злобой, в ожидании когда тот умерит свой пыл, чтобы отчитаться о здоровье Чимина.
Чонгук краем глаза заметил стража и попытался хоть как-то успокоиться. Так его вывести из себя мог не каждый. Все ещё грузно дыша, он мрачно посмотрел на лучшего друга.
— Долго будешь сидеть и молчать? Скажи уже что-нибудь.
Хосок усмехнулся.
— Ты снова необычайно нетерпелив, отец Чон. Пульс Чимина, симптомы и даже сроки сходятся с периодом вашей... последней встречи, в период течки, за закрытыми дверями спальни. Так что, поздравляю вас,— страж улыбнулся, глядя на друга, за которого истинно был рад.— Ну а жар, это последствия метки, она выглядит немного воспаленной, но это нормально, сойдёт в скором времени.
— Отец? Что?— потрясено спросил Чонгук, гнев как рукой сняло, оставив после себя неприятный осадок. Его и без того большие глаза были расширены, а сам он, встав, начал нервно расхаживать по тронному залу,—Значит, беременный… Я догадывался и чувствовал, но должен был убедиться в этом.
— Предчувствия тебя не обманули, друг,— Хосок наблюдал за королем, провожая его взглядом.— Я не стал сообщать Чимину. Оставил столь радостный момент для тебя, думаю, это то, что вы должны разделить на двоих. Список безопасных лекарств я напишу и, все же, обязательно покажи его лекарю, как прибудет, и желательно приставить к нему опытную омегу, что позаботится о нем и его комфорте.
Чонгук задумчиво хмыкал, кивал и мычал на наставления друга, делая у себя в голове определенные заметки.
— Я позабочусь обо всем этом. Чимин на что-нибудь ещё жаловался?—обеспокоено спросил Чонгук.
— Нет, мне кажется, за твоё самочувствие он переживал больше, чем за свое. Просил тебе запретить работать так много.— Хосок, прекрасно зная рычаги давления на друга, продолжил,— Мне кажется, ему будет намного лучше, если ты несколько дней проведёшь с ним, и сон его будет спокойнее. Омеги, тем более ждущие потомство, чувствуют себя уязвимо и беззащитно. Он сейчас болеет, и весь тот народ, что ты представил к нему, не заменят заботы своего альфы. Да и тебе нужен отдых. К тому же, не касайся важных дел, когда твоя голова полностью забита другим.
Казалось, Чонгук все ещё до конца не осознавал приходящее. Он даже не слышал Хосока, его унесло далеко в будущее, где он видел их жизнь с Чимином и пару тройку уже взрослых детей. Неужели у него скоро будет ребенок? В любом случае, он должен быть лучше, чем его отец. Он приложит к этому максимум усилий.
В голове проносилось слишком много вопросов, он был переполнен такими эмоциями, которые не знал как описать и выразить. Горечь после диалога с королем и наследным принцем, а потом эта новость буквально выбила из его легких весь воздух и заполнила его безграничным счастьем.
— Хосок, я стану отцом…— все ещё ошарашено вымолвил Чонгук и, как сумасшедший, растянул губы в широкой улыбке начав посмеиваться. Запустив пятерню в волосы, он растрепал их и чуть ли не прыгая от счастья начал тараторить.— Я… сейчас соберу все бумаги и пойду к нему. Да, именно так и сделаю. Ты поручи Сони, чтобы она подписала все бумаги.— Он в спешке собирал со стола все письма и документы, но был настолько взволнован, что все валилось из его рук. Всегда собранный, беспристрастный король Чон сейчас выглядел очень забавно.— Черт.
Хосок усмехнулся, наблюдая за другом. Он знал Чонгука очень хорошо и видел, что тот сейчас был переполнен счастьем, но он также видел страх и сомнение в глазах напротив. Это было вполне нормально и свойственно альфе, который никогда не думал о женитьбе и уж тем более о детях.
Подойдя, он положил руку на плечо Чонгука, заставив того перестать суетиться.
— Все будет хорошо, брат. Все, что тебе сейчас нужно — это быть рядом с Чимином, окружить его заботой и своими феромонами, делать ему массаж, если он захочет и выполнять любой его каприз.
Заметив то, как Чон расслабился, Хосок продолжил,— Я уверен в том, что с Юнги ты разберешься и постараешься выйти из положения без рукоприкладства и брани. Негодования наследного принца понятны и вполне оправданы. Он видит состояние своего любимого младшего брата и его несомненно очень это тревожит. Поставь себя на его место. Вел бы ты себя в разы хуже, поверь.
Чонгук поджав губы внимательно слушал лучшего друга.
— Спасибо, Хо,— Чонгук резко развернулся и обнял лучшего друга, который на долю секунды растерялся, но, тепло улыбнувшись, обнял Чонгука в ответ приободряюще хлопая по спине. Чону необходимо было куда-то выплеснуть накопившиеся эмоции, которые буквально захлестывали его бешеной волной.
Объятия столь крепкие и как всегда лечебные. Слова были излишни и оба прекрасно это понимали. В королевской семье совсем скоро будет пополнение и это было безграничное счастье для всех.
