***
Если существовал человек, способный вместить в себя безмерное количество спиртного, то это был Пак Юнги. Небеса свидетели, у него была в этом деле большая практика — и это было хорошо, потому что, в противном случае, он был бы в данный момент пьян в стельку. К несчастью, вне зависимости от того, сколько он выпил этим вечером, это не смогло заглушить горечь осознания того, что потерял навсегда. Юнги был утомлен и взвинчен, жгучее чувство обиды и злости, казалось, возрастало с каждой секундой его пребывания в роскошно обставленном, заполненном людьми холле дворца. Отделившись от группы придворных альф, он направился в сторону дверей, которые вели к балкону. Вглядываясь в небо, которое показалось ему еще более темным и холодным из-за светящихся окон. В одном конце балкона Минхо, король Ван был окружен радостной толпой друзей и доброжелателей; все они поздравляли его с помолвкой, о которой Чонгук объявил час назад. Минхо всегда нравился Юнги, поскольку был достаточно приятным молодым человеком, сочетание образованности и безобидного остроумия делали его душой любой компании. Тем не менее, конкретно в эту минуту, при взгляде на него, чувство презрения сжимало внутренности Юнги. Он завидовал Минхо, который даже еще не осознавал всю степень своей удачливости, поскольку заполучил руку Чон Сони. Сони не была красавицей в общепринятом смысле, но в ней было нечто, против чего невозможно было устоять. Возможно, дело было в ее очаровательной рассеянности, которая вызывала у альф желание защищать ее, или в некой интригующей игривости, которая проскальзывала за ее внешней задумчивостью. И, конечно, дело было в ее магнетических карих глазах, которые очаровывали с каждым взмахом пушистых ресниц. Мрачно вздохнув, Юнги вышел из душного зала и направился к парадным дворцовым дверям и, выйдя во двор, погрузился в прохладную осеннюю ночь. Воздух был влажный, наполненный ароматом нежных роз, которые расцветали в террасовых садах внизу. Белая вымощенная дорожка тянулась вдоль узких клумб с геранью и густыми облаками белого пиретрума. Юнги бесцельно брел по дорожке, которая мягко изгибалась к каменным ступенькам, ведущим к нижним садам. Внезапно он остановился, увидев девушку, сидящую на скамейке. Ее лица не было видно, поскольку она склонилась над чем-то, что лежало у нее на колене. Будучи ветераном светских званых вечеров и балов, Юнги, в первую очередь предположил, что девушка, возможно, ожидает своего кавалера, чтобы урвать несколько укромных моментов наедине. Несмотря на это, он испытал внезапный шок, когда увидел до боли знакомый темный шелк длинных волос и решительную линию ее профиля. Сони, подумал он, и уставился на нее голодным взглядом. Что, во имя всех святых, она тут делает одна, когда прошло немного времени с момента объявления о ее помолвке? Хотя он не издавал никаких звуков, голова Сони поднялась и она посмотрела на него с явным отсутствием энтузиазма. — Ваше Величество. Приблизившись к ней, Юнги увидел, что предметом на ее колене был небольшой журнал и карандаш, с помощью которого она оставляла заметки в нем. Научная статья, догадался он. Об увлеченности Чон Сони наукой и написанием научных статей, говорили все. Чонгук всячески поощрял сестру и поддерживал ее. Быстро запихнув небольшой журнал и карандаш в свою сумочку, Сони бросила на него хмурый взгляд. — Разве вы не должны быть внутри рядом со своим женихом?— спросил Юнги с легкой усмешкой. — Я хотела несколько минут побыть в одиночестве.— Она выпрямилась, тени играли на округлых линиях ее тела, обтянутым белым шелком. Ее брови вразлет и капризно сжатые губы настолько не совпадали с образом счастливой будущей жены, что Юнги не смог сдержать улыбку. — Минхо же не знает, что вы здесь, верно? — Никто не знает и я буду вам благодарна, если все так и останется. Если будете так добры и покинете меня… — Ни за что, пока не принесу своих поздравлений,— он подошел к ней, его сердце часто и сильно застучало в груди. Как всегда, ее близость возбудила его, ускоряя ток крови и посылая яростные импульсы в его нервные окончания,— отличная работа, Ваше Величество,— Вы поймали короля и, кстати говоря, богатого и умного. Сони сжала губы в тонкую полоску. — Только вы можете сделать поздравление таким обидным, Ваше Величество. — Уверяю вас, что мои добрые пожелания абсолютно искренни.— Юнги взглянул на свободное пространство на скамье рядом с ней.— Можно?— спросил он и сел прежде, чем она смогла отказать ему. Они пристально друг друга изучали, их взгляды скрестились в противостоянии. — Вы пили,— произнесла Сони, уловив запах виски в его дыхании. — Да.— В его голосе появилась легкая хрипотца,— Я поднимал тосты за вас и вашего жениха. И не один раз. — Я ценю ваш энтузиазм по поводу моей помолвки,— притворно мило сказала Сони, добавив, после хорошо выдержанной паузы,— или это энтузиазм по поводу отличного виски моего отца? Он резко рассмеялся, что происходило с ним крайне редко. — Конечно, по поводу вашей помолвки с Минхо. Страстная привязанность, которую вы друг другу высказываете, согревает мое черствое сердце. Издевка в его голосе вызвала на ее щеках румянец раздражения. Сони и Минхо едва ли были самой демонстративной парой. Не было ни интимных взглядов, ни нарочно случайных прикосновений рук — ничего, что доказывало бы хоть малейшую степень физического притяжения между ними. — Мы с Его Величеством уважаем друг друга.— Сказала Сони в свою защиту.—Это отличное основание для брака. — А как насчет страсти? Она пожала плечами и попыталась звучать искушенной: — Как говорят, она мимолетна. Губы Юнги нетерпеливо скривились в ехидной усмешке. — А вам-то откуда знать? Вы же явно никогда в жизни не испытывали настоящей страсти. — Зачем вы это говорите? — Потому что, если бы вы ее испытали, то не согласились бы на брак, в котором теплоты как в объедках позднего остывшего ужина. — Ваша характеристика моих отношений с королем в корне не верна. Если хотите знать, то мы с ним очень даже желаем друг друга. — Вы не знаете, о чем говорите. — Нет, знаю! Но я отказываюсь разглашать подробности моей личной жизни только для того, чтобы доказать, что вы неправы. Юнги уставился на Сони, и все его тело охватило дикое желание. Казалось невозможным, что она растратит себя на такого цивилизованного и безотказного мужчину, как король Минхо. Он позволил своему взгляду опуститься на ее губы, те самые мягкие и сочные, как спелая клубника, которые искушали и мучали его в течении всего того времени, как он ее впервые увидел на балу. Он протянул руку и взял ее за предплечье, ее кожа была теплой и мягкой под слоем шелка. Юнги не мог ничего поделать с собой — ему было просто жизненно необходимо к ней прикоснуться. Его пальцы медленно скользили вверх, наслаждаясь ощущением. — Вы, я полагаю, позволили ему себя поцеловать? Сони резко втянула в себя воздух, ее хрупкие плечи напряглись, руки начали дрожать, его присутствие лишало ее контроля. Поэтому во дворце она всячески его избегала. — Я не стану отвечать на этот вопрос,— произнесла она неуверенно. — Скорее всего, дальше поцелуев у вас дело не зашло. Омега, разбуженная страстью, имеет определенный вид. А у вас его нет. За все то время их знакомства, Юнги редко касался ее. Только в обязательных случаях, навязанных обществом, например, чтобы помочь ей пройти неровный участок дороги или во время приглашения на общую недолгую прогулку. Но даже во время этих незначительных эпизодов его отклик на нее было невозможно не заметить. Посмотрев в ее затуманенные карие глаза, Юнги напомнил себе, что она принадлежит теперь другому альфе. И он проклинал себя за то, что хотел ее, даже несмотря на то, что все его тело напряглось от желания, а все разумные мысли в голове начали улетучиваться в водовороте страсти. Ему предстояла целая вереница ночей без нее, без поцелуев, которые они никогда не разделят, без слов, которые никогда не будут сказаны. Он заслужил получить хотя бы это, его платой были многие месяцы страстного томления. Его голос, когда он заговорил, был низким и резким. — Возможно, я сделаю вам большое одолжение, Ваше Величество. Уж если вы собираетесь выйти замуж за холодную рыбу вроде Минхо, вы должны хотя бы знать, что такое настоящее желание. — Что?— еле слышно переспросила она, в ее взгляде было смятение. Юнги знал, что это ошибка с его стороны, но ему было совершенно плевать. Он склонил голову и коснулся губами ее трепещущие уста, легко скользнув, его тело непобедимого воина дрожало от усилий быть нежным. Ее рот был мягким и сладким, ее кожа, когда альфа коснулся линии ее подбородка, был гладким, как шелк. Уловив ее легкий шлейф запаха орхидей, он чуть было не застонал. Юнги хотел большего, усиливая натиск своих губ и, тем самым, углубляя поцелуй. Руки Сони вспорхнули на его грудь, он чувствовал ее нерешительность, ее удивление по поводу собственной реакции на его объятия. Он осторожно взял ее запястья и положил ее руки себе на плечи. Его язык своевольно исследовал горячие источники глубины ее рта, ее нежные прикосновения приносили ему сладкую боль и нескончаемое удовольствие. Он хотел заполнить ее всеми возможными способами, погрузиться в нее, пока не получит долгожданного облегчения, к которому он так долго стремился. Беспомощный стон Сони разрушил остатки его самообладания. Она тяжело привалилась к его груди, одна из ее изящных рук скользнуло ему за ворот ханбока, чтобы найти жар его тела, который был скрыт под слоями одежды. Ее прикосновения возбудили Юнги до невыносимости и потери здравомыслия и он с удивлением обнаружил, что ему достаточно и этого, чтобы дойти до конечной точки. Его тело напряглось и застыло, кровь в его венах пульсировала от неудовлетворенного желания. Попытка заставить себя отпустить Сони исторгла из его горла стон сквозь крепко сжатые зубы. Усилием воли он оторвался от ее припухших губ, тяжело дыша и пытаясь вновь обрести контроль над собой. С долей самоиронии, он осознал, что несмотря на весь его богатый опыт, он никогда не был так захвачен одним лишь поцелуем, да еще и девственницы. Пытаясь удержаться на ногах, Сони одернула полы своего праздничного наряда, в то время, как сама она дрожала от пережитого. После длительного молчания, она заговорила и голос ее дрожал: — Вы не должны были… как вы…— выпалила она и, не договорив, развернулась и удалилась быстрым шагом, словно едва сдерживалась, чтобы не перейти на бег. Они оба не заметили фигуру, которая все это время скрывалась за деревьями. Человек, который сидел и ошарашено хлопал глазами, прижимал руку ко рту, дабы не издать ни звука. Ким Тэхен ушел на поиски наследного принца и каково было его удивление, когда он обнаружил целующихся Сони и Юнги. Грядет настоящий шторм.***
Есть два пути выбора будущего супруга: головой или сердцем. Будучи рассудительной молодой девушкой, Чон Сони естественно выбрала первый, прислушиваясь к старшему брату. Долгими уговорами и спорами Чонгук и Сони пришли к единому мнению, что король Ван Минхо идеальная кандидатура для нее. Сони не испытывала к нему никаких глубоких чувств, лишь уважение и некую симпатию. Он был довольно привлекателен, черты его лица создавали идеальное обрамление для пары умных зеленых глаз и улыбки, которой он довольно избирательно пользовался. Все одобряли этот союз, а в особенности Хосок, который был почему-то убежден, что Минхо идеально подойдет Сони. — Ван кажется хорошим и достойным человеком,— произнес Чонгук, когда они с Сони прогуливались по саду недалеко от дворца королевства Чон,— И если это тот, кого ты одобрила, то я бы сказал, что ты сделала хороший выбор. — Но…?— поторопила его Сони. Чонгук задумчиво уставился на коротко подстриженную, желтоватую уже местами, траву и желтых ирисов, которые обрамляли аккуратную, выложенную камнем дорожку. Стоял теплый осенний день, бледно-голубое небо было покрыто воздушными облачками. — Достоинства Минхо несомненны,— сказал Чонгук,— тем не менее, я все еще сомневаюсь, потому что это далеко не тот тип человека, которого я представлял рядом с тобой. — Минхо и я очень похожи, Чонгук. Кроме того, он единственный мне знакомый альфа, кроме вас с Хосоком, который прочитал мою научную статью. — И этим он заслуживает всемирное восхищение,— сказал Чонгук, в его карих глазах внезапно промелькнула сухая усмешка.— Хотя Чонгук и был очень образован, он открыто признавал, что его сестра была в сто крат умнее многих принцев и королей. Когда Сони приподняла юбку до лодыжек и пошла по толстому ковру фиалок и белых нарциссов, в прядях ее вороньих волос заиграло солнце. Она выглядела поистине прекрасно и Чонгук всегда желал для нее только самого лучшего. Отец всегда с глубокой любовью в голосе говорил о том, как сильно его сестра была похожа на мать. Для Чона Гюна Сони всегда была источником света, он всегда прислушивался к ней, выполнял любой каприз любимой дочери. Чонгук обещал отцу, что будет беречь и оберегать сестру и поэтому про Минхо Чонгук уже давно все выяснил. Он узнал даже то, чего не знают его родители и друзья. Узнал с какими омегами он спал раньше, выяснил какой у того доход, как часто он играет в карты. Из лап Чонгука он никуда не сможет ускользнуть. Все еще задумчиво поглядывая на сестру, Чонгук серьезным тоном спросил. — Он ведь не целовал тебя? — Ты не должен задавать своей сестре подобные вопросы.— Сони смущенно рассмеялась. — И все же, целовал? По правде говоря, Минхо целовал Сони один раз и она нашла этот поцелуй вполне приятным. Он был целомудренным и смущенным. Конечно, она не имела возможности для сравнения, кроме… Она сделала глубокий вдох, как, если бы ей не хватало воздуха. Внезапно в голове у нее возник образ Пак Юнги, его золотистая голова склоняется к ней… сладкий, темный огонь его поцелуя, удовольствие от его ладоней на ее талии. Никогда еще в жизни она не испытывала подобные эмоции, время словно остановилось и она медленно тонула в нем, пока не отмахнулась от этой мысли, как уже делала до этого много раз. Та ночь была аномалией, которую ей лучше позабыть. Юнги просто играл с ней — тот поцелуй был не более, чем выходкой под воздействием слишком большого количества выпитого алкоголя. Она вообще редко пересекалась с наследным принцем все это время и умело прятала все свои чувства к нему в сундук, который был надежно припрятан. — Да,— призналась она брату,— король меня поцеловал в щеку и это было очень приятно,— ради спокойствия брата, она не стала говорить всю правду. — Рад это слышать.— Чонгук сорвал пару фиалок, вручил сестре и бросил немного горестный взгляд на нее,— Я бы не хотел тебя ни к чему обязывать. Никогда не хотел и поэтому подумай ещё раз хорошенько, стоило оно того или нет. В любимых объятиях можно найти множество радостей, если это тот человек. Сони не знала, что ответить. Внезапно она почувствовала жар, заливающий ее щеки и кончики ушей. Обсуждать подобные темы с братом были за гранью ее понимания. Хотя Чонгук никогда и не рассказывал об этом, всем во дворце было очевидно, что король Чон и принц Чимин были страстной парой. Порой Чонгук делал косвенные замечания за завтраком, чем заставлял смущенного Чимина давиться чаем. Иногда дверь их спальни была необъяснима заперта посреди белого дня, а после того, как выяснилось, что Чимин беременный, то Чонгука вообще будто подменили. Он мог целыми сутками быть рядом со своей омегой, они стали еще ближе, были тайные взгляды, которые ее брат посылал Чимину, одновременно озорные и нежные. Сони была вынуждена признать, что Минхо на нее никогда так не смотрел. Хотя очень немногие люди испытывали в своей жизни любовь, подобную той, которая связывала ее брата и Чимина. — Чонгук, я знаю чего ты хочешь,—сказала Сони с печальным вздохом,— твое желание — это, чтобы я нашла свою любовь. Но вероятность того, что это произойдет со мной, приблизительно, равна одному шансу из четырехсот тысяч. Сони тут же подумала о наследном принце и поджала губы отводя свой взгляд. — Как ты это вычислила? — Очень просто. Я начала с количества достойных альф в приближенных королевствах Трандаднии, насколько они подходят мне по возрасту, здоровью и прочим показателям. Затем я оценила количество возможностей встретить каждого из них, путем случайной выборки наших женатых знакомых. Как минимум, половина охладела друг к другу, треть разделена с супругами смертью или изменой, а остальные — довольны своей жизнью, но не являются тем, что все навязывают половинками одной души. — Ого!— удивлено присвистнут Чонгук,— Сони, я не могу понять, когда ты стала такой циничной?— Сони широко улыбнулась. — Я не цинична, брат. Просто реально смотрю на вещи. И я научилась этому от отца. — Боюсь, что так и есть,— признал Чонгук, коротко взглянув на небо,— пора во дворец, дождь собирается. — Все будет хорошо, Чонгук! Не волнуйся за меня,— приободряюще обняв брата за шею, пролепетала принцесса. — Очень на это надеюсь.— Ответил альфа, обнимая сестру в ответ.***
Через две недели Сони должна стать женой Ван Минхо. Во дворце Трандандии уже начались предсвадебные торжества: званые вечера, море гостей, роскошные ужины и все это должно завершится в именном соборе. Гости съехались с разных концов необъятного мира и каждый частный дом и коттедж для гостей были заполнены. Гостевые комнаты были заняты, а огромное количество прислуг забивались в нижних этажах дворца, как пчелы в улей. Сони казалось, что вопросы, заданные ей в последнее время, касались состояния ее внутреннего душевного равновесия, ибо все предполагали, что порядочная молодая принцесса должна страдать приступами предсвадебной подготовки. К несчастью, Сони была абсолютно спокойна — что, казалось, очень беспокоило всех окружающих. Решив, что ее самообладание может каким-нибудь образом отрицательно сказаться на короле Ван, Сони старалась в себе вызвать приступ страстного желания, дрожь, колебание или порыв — все бестолку. Проблема была в том, что брак с Минхо был настолько разумным шагом, что у Сони вообще не было причин о чем-либо волноваться. Ее даже не беспокоила первая брачная ночь, она была осведомлена обо всех тонкостях и моментах, которые происходят в постели между альфой и омегой. Единственное, что ее беспокоило, — все эти чертовы увеселения. Она привыкла проводить свои дни в спокойствии и тишине, в тронном зале заниматься своими делами или сидеть на балконе и читать очередную книгу. Ее разум бурлил от мыслей, которые не имели ничего общего с Минхо, но зато имелись романтичные помыслы связанные с Юнги, после поцелуя с которым она была сама не своя. Словно вся стена, которую она выстраивала все это время, в миг разрушилась. — Сони,— со смехом пожурил ее Минхо, прервав ее мыслительный поток,— опять читаешь очередную научную статью? Сони виновато положила книгу на ближайший столик. Она посмотрела на Минхо, чья долговязая фигура возвышалась над ней. Как всегда выглядел он безупречно. Его гладкие волосы блестели от небольшого количества геля, его вечерний костюм был отлично подогнан по фигуре. — Извини,— сказала Сони с робкой улыбкой,— но я сейчас читаю такую интересную книгу о… — Это же званный вечер,— прервал он ее, шутливо погрозив пальцем,— ты должна танцевать или сплетничать. Или стоять у стола с прохладными напитками. Видишь всех этих юных леди, наслаждающихся вечером? Это то, чем тебе стоит заняться.— Минхо вдруг выпрямился и начал озираться по сторонам,— А где, кстати, твоя любимая подруга Юна? Сони угрюмо вздохнула. — Заболела и не смогла приехать, но пообещала через пару дней быть тут. Мне без нее очень скучно, а моя семья встречает новых гостей и даже Хосока рядом нет. — Если ты собираешься стать моей женой, то тебе ко всему этому надо привыкнуть,— он кивком головы указал на толпу смеющихся гостей,— будучи парой молодоженов, нам придется много выходить в свет. — Мило.— Тоскливо пробормотала принцесса и Минхо негромко рассмеялся. — Давай прогуляемся. Взяв его под руку, Сони неспешно пошла рядом с Ваном к небольшому саду. Куда бы они не сворачивали, везде их встречали с одобрительными улыбками и негромкими поздравлениями. Сони знала, что они составляют красивую пару, оба стройные и темноволосые. Было очевидно, что Минхо являлся человеком научных стремлений с его бледным лицом, благородным лбом и красивыми ухоженными руками. Ничто на свете он не ценил так, как длительные заумные беседы на разные темы. — Ваше Величество, давайте ускользнем куда-нибудь в уединенное место.— Чуть наклонясь к королю, таинственно прошептала Сони. Ван улыбнулся и покачал головой, ответив вполголоса, чтобы услышала только она. — Плохая мысль. Твой брат может узнать. — Ты же на самом деле не боишься его, правда?— спросила Сони с недоверчивой улыбкой. — Он приводит меня в ужас, если честно,— признал Минхо,— фактически, из всех причин, которые приводил Пак Юнги, когда советовал мне не делать тебе предложение, эту было труднее всего опровергнуть. — Что?— Сони уставилась на него, открыв рот от удивления.— Ты, должно быть, шутишь? — Нет,— скривившись, ответил Ван,—Черт! Я не хотел проболтаться. Может быть, ты будешь так добра и не заметишь этот момент? — Абсолютно точно, нет!— Она нахмурилась от этой мысли.— Когда это наследный принц советовал тебе не делать мне предложение и какие у него были доводы? Невыносимый, черствый…ох, я бы ему сказала… — Сони, успокойся,— тихо посоветовал Минхо.— Кто-нибудь услышит. Это ничего не значит, просто короткий разговор перед тем, как я подошел к твоему брату просить твоей руки. Я упомянул в разговоре с Паком, что собираюсь сделать тебе предложение и он высказал свои соображения по этому поводу. — Естественно, отрицательные.—прошипела Сони, пытаясь взять себя в руки. Она почувствовала, как краска заливает ее лицо и шею.— Какие у него были возражения? — Я не помню уже. — Все ты помнишь. Будь хоть раз в жизни не джентльменом и расскажи мне!— Сони задохнулась от негодования. Ван покачал головой и твердо ответил: — Я не должен был быть так беспечен со словами. Не важно, какие возражения у Пака или у кого бы то ни было было еще. Я решительно настроен сделать тебя своей женой и точка. — Решительно настроен?— повторила Сони, смешно скривившись. Минхо прикоснулся к ее локтю, утягивая обратно во дворец. — Давай присоединимся к остальным,— посоветовал он,— у нас будет куча времени на разговоры наедине, когда мы поженимся… — Но… Он потянул ее в сторону дворца и они продолжили неспешную болтовню, пока не вернулись обратно в зал. Сони поняла, что уже не способна сконцентрироваться на беседе или на чем-то еще. Все внутри нее кипело и бурлило и она все больше злилась. Она всегда с таким уважением относилась к Юнги, никогда дурного слова не сказала, даже боясь лишний раз посмотреть ему в глаза, а он что? Поспел разубеждать короля в его желании жениться на ней! Она хотела знать, что именно блондин сказал Минхо — нет сомнений, он представил ее в худшем свете. Она пылко надеялась на то, что после мирного договора между странами, после свадьбы Чонгука и Чимина и даже после объявление о том, что в королевской семье будет пополнение, то Юнги смягчиться и перестанет люто ненавидеть всех Трандандийцев, но, видимо, ошибалась. Это причинило ей существенную боль, опрокинув ее романтические представления с неприятной внезапностью. Сони и так долго страдала по нему, заглушая запретные чувства, подавляя в себе все романтические позывы к Юнги. Она старалась как можно меньше с ним контактировать и альфа, в свою очередь, с недавних пор начал обращаться с ней холодно, их взаимное напряжение возросло до такой степени, что они не могли находиться друг с другом в одной комнате. Сони делала все возможное, чтобы не обращать на него внимания, но что-то в нем волновало ее до глубины души. Когда она находилась рядом с ним, то начинала говорить то, что совсем не хотела и грустно размышляла после их встречи. Обиженная и рассерженная, Сони вновь вспомнила вечер, когда Чонгук объявил о помолвке, удивительный момент, когда Юнги ее поцеловал и ее собственный всепоглощающий отклик на него. Если его действия были направлены на то, чтобы высмеять ее и смутить, он в этом отлично преуспел. Попрощавшись в спешке с Минхо, Сони, прокладывая себе путь из переполненной людьми бальной залы, она едва сдерживалась, чтобы не броситься бегом. Воздух был тяжелым, от запаха цветов, духов, феромонов, пота и вина, а безостановочный гул голосов вызывал у нее звон в ушах. Она еще никогда так не жаждала одиночества, как в этот момент. Если бы только она смогла добраться до своей комнаты. Заметив Чимина с Чонгуком, которые стояли с гостями у стеклянных дверей, ведущих к наружным садам, Сони направилась к ним. Она была рада видеть Чимина даже больше брата. С недавних пор они очень близко сдружились, да и невозможно было устоять перед очарованием Чимина. Омега был очень заботливым, милым, дружелюбным, разговорчивым. В общем, полная противоположность своему вечно угрюмому брату. — Чонгук,— сказала она, обращаясь к брату,— здесь слишком душно и у меня разболелась голова. Ты не будешь против, если я ненадолго исчезну? Чимин заботливо взглянул на нее и погладил по спине. — Ты действительно выглядишь немного раскрасневшейся.— Чонгук нахмурился. — Мне послать слугу, чтобы принесли тебе настойку от головной боли? — Нет, спасибо,— Сони улыбнулась,— я в порядке, но не мог бы ты оставить меня с Чимином наедине? Чонгук выразительно выгнул бровь и Сони поспешил объяснить. — Омежьи вопросы, брат.— прошептала она. Чонгук понимающе кивнул и, прежде чем уйти, поцеловал своего мужа в лоб, сказав на ухо какие-то тайные слова, от которых тот нежно улыбнулся. Повернувшись полностью к Сони, Чимин посмотрел на нее со всей заботой, чувствуя, как Сони чем-то расстроена. — Что-то случилось? — Не совсем, но…— Сони увела Чимина в сторонку и сердито посмотрела, отвечая ему шепотом,— Минхо только что сказал, что наследный принц посоветовал ему не жениться на мне. Я была так ошарашена. — Что? Не может быть!— ахнул Чимин и, чуть погодя, спросил,— Что он сказал? — Я не знаю.— Сони шумно выдохнула,— Без сомнения, наверное, он меня ненавидит так же, как и Чонгука…—расстроенно пробормотала принцесса. — Это точно не так. На него это не похоже.— Чимин успокаивающе погладил Сони по спине,— сделай глубокий вдох. Так-то лучше. Послушай, нет никакой причины, почему мнение моего брата должно тебя расстроить, поскольку, очевидно, оно не повлияло на желание Минхо жениться на тебе. — Но оно все равно расстраивает меня,— пробормотала Сони,— на самом деле, оно заставляет меня хотеть что-нибудь разбить. Как он мог так поступить?— К ее удивлению, она услышала плаксивые нотки в своем голосе, когда добавила,—Теперь я точно убеждена, что он меня ненавидит. — Я думаю, что дело абсолютно не в этом.— Ответил Чимин, успокаивающе приобнимая ее,— Вообще-то, мне кажется, я догадываюсь о причине, по которой Юнги возражал против твоей помолвки. Видишь ли, я разговаривал с отцом и Тэхеном буквально вчера и каждый из них поведал мне, что он… Чимин замолчал, когда увидел новых гостей, вошедших в зал. — О, Намджун приехал!— Воскликнул он.— Намджун неделю назад женился. Я должен пойти поприветствовать их и поздравить. Мы чуть позже вернемся к этому диалогу. — Но, Чимин, ты мне должен сказать…—но омега уже плыл сквозь толпу по направлению к Чонгуку, который стоял с Намджуном и его омегой. Вечер с каждой минутой становился все более раздражающим. Что именно, во имя всего святого, сказал король и Тэхен? Разочарованная Сони подошла к застекленной створчатой двери и выскользнула наружу. Без малейших колебаний, она направилась в единственное место, где, как она знала, она сможет побыть в одиночестве —винный дворцовый погреб. Когда она была маленькой, погреб был ее любимым убежищем. Ей и Чонгуку всегда очень нравилось в подвальном помещении с тремя залами, в каждом их которых хранились огромные ряды янтарных и зеленых бутылок с иностранными этикетками. Все говорили, что это одна из лучших коллекций вин во всем северо-западном побережье, имеющая в наличии крайнее разнообразие редких и дорогих шампанских, бренди, шерри, вин и других крепких напитков. В самой дальней зале стояли скамья, диван, буфет и небольшой стол, чтобы открывать бутылки и пробовать их содержимое. Порой Сони просто приходила сюда садилась за винный столик и, открыв книгу, начинала читать, наслаждаясь тишиной, запахом старого дерева, специй и воска. Открыв тяжелую деревянную дверь, она спустилась вниз по крутой каменной лестнице. Лампа была оставлена гореть, чтобы облегчить частые походы Бао Вон, главной экономки дворца, в погреб за вином для гостей. Закрыв дверь, Сони глубоко вздохнула и начала расслабляться. С грустной улыбкой она потерла напряженные мышцы шеи. Возможно, у нее наконец начался предсвадебный мандраж, после всех этих дней, когда она переживала, что его нет. Тихий голос нарушил мрачную безмятежность погреба. — Сони-щи? Удивленно подняв голову, Сони увидела человека, которого ей особенно не хотелось видеть. — Ваше Величество,— мрачно сказала она, уронив руку,— Что вы тут делаете? В заплесневелой, наполненной тенями, атмосфере облик Юнги выглядел еще более впечатляющим, чем обычно. Почему-то казалось, что ему не подходит пребывание под землей, даже, если это кратковременное посещение винного погреба. Хоть он и был из вражеского государства, но она его всегда считала одним из самых привлекательных альф, которых когда-либо встречала. Юнги был ненамного старше Минхо, но намного опытнее. Чем больше он пытался скрыть свою мудрость непочтительным сарказмом, тем более она была очевидна. Видя вспышки его ироничной улыбки и свободные, полные изящества движения, можно было легко обмануться беспечным очарованием, но глаза выдавали его. Светло-карие глубины были заполнены усталостью человека, который слишком часто видел и испытывал нужду. И который так и не смог найти пути, позволяющие избежать болезненной реальности, столкновения с которой было невозможно, учитывая то, что он пережил и видел на своем пути. — Чимин попросил взять для него гранатовый сок, который где-то тут лежит на полках,— сказал он, осматриваясь по-сторонам. Подобная просьба от Чимина, учитывая его положение едва ли можно было назвать необычной. Сони была прекрасно осведомлена о недавней возникшей пристрастии к гранатовому соку у Чимина. Однако, исключительное невезение состояло в том, что Юнги рассматривал полки в то же самое время, когда она пришла сюда в поисках уединения. — Ну что, насмотрелись?— не без внутреннего содрогания от собственной грубости спросила Сони. Их с Чонгуком воспитывали в нерушимых рамках приличия. Однако, присутствие Пака она не могла вынести.— Потому что я хотела бы побыть одна. Он чуть-чуть наклонил голову и остановил на ней пристальный взгляд. — Вы неважо себя чувствуете?— спросил он.— Если так… Сони прервала его пренебрежительным восклицанием. — Пожалуйста, не трудитесь показывать свое беспокойство о моем благополучии. Не стоит. Юнги медленно приблизился к ней, подойдя к краю, освещенного лампой, пространства. Как несправедливо, что мужчина да и к тому же альфа может быть настолько вероломным и все же чертовски красивым. Он одевался в строгом стиле официальных цветов: белого, черного и золотого. Отлично подогнанная одежда элегантно облегала его худощавую, крепкую фигуру, но, как всегда, он выглядел слегка озабоченным чем-то. — Почему вы думаете, что мое беспокойство фальшиво?— спросил он. Негодование и какое-то, даже более болезненное, незнакомое чувство образовали тугой узел в животе Юнги. — Потому что я знаю, что вы пытались убедить короля Минхо, что я недостаточно хороша для него и таким образом удержать его от того, чтобы он сделал мне предложение. — Это он вам так сказал?— Его глаза сузились. — Не в таких выражениях. Но вы советовали ему не жениться на мне и за это я вас никогда не прощу. Юнги издал мрачный вздох и, кажется, даже выругался себе под нос. Он выглядел так, будто решает какую-то сложную, не имеющую решения, задачу. Примерно так же чувствовала себя Сони, когда поняла, что влюблена в Юнги, а положительного ответа, скорее всего, лучше вообще не ожидать от него. — Вы правы,— уныло произнес он,— я советовал Вану не жениться на вас. — Почему? — Это имеет какое-то значение сейчас?Ван проигнорировал мой совет, вы приняли его предложение и проблема будет исчерпана через тринадцать дней и двадцать два часа.— Сони посмотрела на него с неожиданно острым интересом. — Считаете дни, не так ли? Хотя принцесса и ткнула пальцем в небо, Юнги, как это ни странно, отступил на шаг назад. Его глаза настороженно мерцали так, будто она слишком близко подошла к какой-то жизненно важной тайне. — Я оставляю вас наедине с самой собой, Ваше Величество. Мои извинения за то, что что нарушил ваше уединение. Он повернулся и пошел, в то время, как Сони пристально смотрела ему вслед. — Вы приносите извинения за это, но не за то, что сказали Минхо? — Совершенно верно,— подтвердил он, не глядя на нее, и зашагал по лестнице, не находя в себе силы посмотреть где находится этот чертов гранатовый сок для брата. Сони прошла в самый дальний угол, сняла меховую накидку и опустилась на маленький кожаный диван. Швырнув свою сумочку на стол, она с разочарованным стоном уронила голову на руки. Новоиспеченная невеста не должна чувствовать себя такой смущенной, взволнованной и злой. Она должна быть счастливой, ее голова должна быть переполнена мечтами. Во всех книгах, которые она прочитала день свадьбы для омеги был самым замечательным событием в жизни. Если это было так, то она опять шагала не в ногу со всеми остальными, потому что она вовсе не ждала свадьбу. Она так хотела быть похожей на всех остальных. Она всегда старалась не выделяться от остальных омег-девушек, изображала интерес к куклам, играм в доме, когда на самом деле предпочитала лазить по деревьям и сражаться на деревянных мечах с Чонгуком и Хосоком. Позже, когда ее подружки были поглощены модой, романтическими свиданиями и другими омежьими развлечениями, Сони была очарована миром науки, поэзии и литературы. Несмотря на то, что семья ее любила и защищала, они не могли оградить ее от полных ехидства слухов и шушукающихся сплетников, которые намекали, что она невежественная, необычная и эксцентричная. Теперь она, наконец, нашла мужчину, которого, к тому же, все считали блестящей партией и он даже разделял ее увлечения. Когда она выйдет за него, она будет в конце концов принятой. Она будет частью толпы, вместо того, чтобы выделяться из нее. И это ее утешало. Почему же тогда она не радовалась? Сони потерла ноющие виски. Она должна поговорить с кем-нибудь мудрым и внимательным, кто мог помочь ей избавиться от необъяснимых мук разочарования и тоски, вызванных Юнги. Хосок. Эта мысль сразу же ее успокоила. Да, она найдет вечером стража и поговорит с ним. Она всегда могла обратиться к нему и его совет, даже слишком прямой, был всегда верным. Чувствуя себя немного лучше, она потянулась за стопкой книг, которые лежали на длинном столе и вытащила книгу по астрономии. Только она начала читать, как услышала звуки шагов. Хмурясь, она подняла глаза и увидела застывшее лицо Юнги. — Почему вы все еще здесь? — Заперто,— отрезал он. — Наружная дверь? Но это невозможно. Дверь закрывается на засов снаружи. — Ну, так ее и заперли. Я надавил всем весом, а проклятая дверь даже не сдвинулась с места. — Во втором помещении есть другая дверь, которая ведет в комнату Бао Вон,— сообщила ему Сони,— вы можете выйти через нее. — Уже пробовал. Она тоже заперта. Сдвинув брови на переносице, Сони подперла подбородок руками. — Кто запер дверь с внешней стороны и почему? Это, должно быть, нелепая случайность. Нет никакой причины запирать нас здесь вдвоём.. кроме… — Кроме? — Это, возможно, Кан Юджи,— сказала Сони гневно,— она хотела отомстить мне с тех пор, как Минхо сделал мне предложение, в то время, как она сама была влюблена в него без памяти. О, она хочет устроить скандал, чтобы меня поймали с вами в подвале, за две недели до моей свадьбы. Как только другая мысль пришла ей в голову, она смерила его пронзительным взглядом. —Или, может быть, вы устроили все это. Это могло бы быть частью вашего плана, чтобы помешать моей свадьбы с Минхо. — Мне ведь заняться нечем,— сказал он раздраженно,— я первым пришел в подвал, помните? Я понятия не имел, что вы собирались здесь появляться. И мне все равно, выйдете вы за Вана или нет. Я только высказал свое мнение, когда он спросил. Закрыв книгу, Сони повернулась всем корпусом к нему. Ее возмущению не было предела, когда она ответила. — Очевидно, вы высказались с большим энтузиазмом. Без сомнения, вы были весьма довольны предоставленной возможностью сделать унизительные замечания обо мне. — Я не делал унизительных замечаний о вас. Я только сказал…— Юнги резко закрыл рот. — Что?— поторопила его Сони, сжав руку в кулак. Как только его пристальный взгляд встретился с ее, тишина сгустилась и стала почти осязаемой и интимной, запах альфы сгустился так, что Сони едва могла дышать. Впервые, они имели полную свободу сделать или сказать все, что хотели, и это делало ситуацию потенциально взрывоопасной. После продолжительной паузы, Юнги хрипло спросил: — Почему вам не все равно, что я думаю? Чувствуя себя пойманной в ловушку, Сони встала и отошла от него, направляясь к ближайшему стеллажу, простиравшемуся от пола до потолка. Она провела пальцем поперек ряда, запечатанных воском, пробок и посмотрела на серое пятно пыли, образовавшееся на кончике пальца. — Думаю, я не могу удержаться от попыток найти ответ на этот вопрос,— в итоге сказала она,— и я никак не могу понять, откуда вдруг возникло разногласие между нами, все ведь было хорошо по-началу. Я понимаю, что мы из стран, которые враждуют между собой в течении многих лет и мой брат сделал все возможное, чтобы усугубить ситуацию, но, если вы из-за него вымещаете на мне свой гнев, то… — Нет,— перебил ее Юнги.— Я никогда бы не пал настолько низко и мне совершенно плевать из какой вы страны, поверьте. Я полон восхищения перед вами и тем, что вы всегда саморазвиваетесь, стремитесь узнать что-то новое, собственно, как и ваш брат. Вы, возможно, не знаете, но в жилах Паков течет не только Вейландская кровь,— он тоскливо улыбнулся, вспомнив своего папу и продолжил,— Так вот, я хоть и уважаю вашего брата, но я все еще хочу его убить. Лишь только Чимин видит в нем рыцаря в золотых доспехах. Я вижу то, как он умеет управлять людьми, манипулировать и навязывать им свою волю, он не остановится ни перед чем, чтобы получить желаемое. Другими словами, Чонгук — правая рука Дьявола. Минхо боится его. Ваш брат, не колеблясь, заставит вашего мужа плясать под свою дудку и никакой брак не выдержит такого вмешательства. — Я не позволю Чонгуку измываться над ним,— защищаясь сказала Сони. Юнги иронично фыркнул. Он полусидел на столе, казалось, был расслаблен. — Чтобы противостоять Чонгуку без вашей защиты, вашему мужу нужна твердость, а у Минхо ее нет. Рано или поздно, он возненавидит вас, почти так же, как вы возненавидите его. Сони бы отдала все, что угодно, за возможность возразить ему. — Человек может измениться,— сказала она. — Даже если и так, это не изменит другого факта. — Какого? Неверный свет лампы заставил его блондинистые волосы переливаться старинным золотом и бросать блики на его гладковыбритую кожу. — Вы не любите друг друга. Когда он приблизился к Сони, она была неспособна говорить, ее пульс резко участился. Она не осознавала, что пятится назад от него, пока не почувствовала спиной винную полку и не услышала звук бутылок. Подойдя ближе, Юнги поставил руки с обеих сторон от нее, его пальцы обхватывали фигурные кованые уголки, сделанные для фиксации бутылок. Он стоял слишком близко, его тело возвышалось над ней. В нос Сони ударил его аромат свежей хвои и кедра. Она глубоко вдохнула, потом еще раз и еще, но легкие так и отказывались работать должным образом, голова шла кругом, она вся раскраснелась. Его плечи закрывали скудный свет лампы. Его пальцы намертво вцепились в кованые уголки. — Вам следует выходить замуж за альфу, который продаст душу, только бы провести одну ночь с вами. — С чего вы взяли, что Минхо не чувствует ко мне этого?— прошептала она. — Если бы чувствовал, то вы бы не были сейчас так чертовски невинны.— Его зрачки заполнили всю радужку, взгляд казался голодным.— Если бы вы были моей, я не ждал бы все это время без… Юнги внезапно замолчал и сглотнул, его дыхание ласкало ее губы легким горячим дуновением. Он наклонился ближе и она почти смогла почувствовать животное тепло его тела. Ее мысли перепутались, когда она поняла, что он собирается ее поцеловать. Принцесса ощущала убивающий, успокаивающий жар его рук позади головы. Его лицо опускалось к ней, пока все не поплыло у нее перед глазами и она не закрыла их. Бархатистое легкое касание к уголку рта, еще одно в уязвимую середину нижней губы. Его рот смаковал ее губы с неторопливостью, пока он не заполучил их в полное владение. Внезапно, Сони почувствовала себя пьяной, точно также, как и на свадьбе у брата. Тогда она выпила два больших бокала ромового пунша и провела остаток вечера в приятном, расслабляющем тумане. Она пошатнулась и была немедленно подхвачена и удержана его сильным и твердым телом. Он поцеловал ее более глубоко, побуждая ее губы раскрыться так, чтобы он мог насладиться её нежными, частыми прикосновениями. Удовольствие от поцелуя потрясли Сони. Её рот лихорадочно открылся навстречу его губам, приветствуя горячие, скользящие движения его языка. Юнги целовал ее медленно, заставляя прижиматься к нему. Ее пальцы зарылись в густые блондинистые волосы, притягивая его голову ближе к своей, и гортанный рык зародился глубоко в горле альфы. Задыхаясь, он резко оторвался от нее. — Будь все проклято. Я не должен был этого делать, сожалею.— Юнги нежно провел большим пальцем по красивой линии ее нижней губы, а в его взгляде горела тоска, которая удивила ее.— Я сожалею,— повторил он,— я сейчас вас отпущу…— Он ослабил кольцо рук, но, казалось, был не в состоянии убрать их от нее. — Черт возьми, Сони,— прошептал он хрипло, его голова снова начала опускаться. Его рот грубо накрыл ее губы, наслаждаясь ее беспомощностью. Сони почувствовала, как его руки переместились вниз, одна еще сильнее прижала ее бедра к его, в то время как другая скользнула по ее плечам к белоснежной чистой шее. Жар его пальцев проник ей под одежду. Подушечкой большого пальца он вырисовывал круги на яремной впадине и в то же время продолжал ее целовать еще и еще, с безудержной жадностью, которая пугала ее своей глубиной. С хриплым стоном, Сони вырвалась из его рук и отошла к винному столику. Она тяжело опустилась на стул, хватая ртом воздух, а дрожащими и вспотевшими руками оперлась на потертую поверхность стола. Юнги остался стоять возле винных полок, уткнувшись лбом в стеллаж. Наконец, он отстранился и запустил пятерню в свои растрепанные волосы. Сони видела, что его пальцы дрожали и слышала его сильно сбившееся дыхание. — Мне надо уйти отсюда,— грубо сказал он,— я не могу находиться с вами наедине. Прежде, чем заговорить, Сони подождала, пока не уляжется сердцебиение. — Ваше Величество… Юнги… какую вы игру ведете? — Это не игра.— Его потемневшие глаза смотрели прямо на нее.— Я хочу вас с самого первого дня, как увидел. — Но это не может быть правдой. Вы никогда не подавали никаких признаков того, что я привлекаю вас. — А должен был? Мы ведь из враждующих стран, да и все то время я был озабочен только братом. — В ночь моей помолвки, когда вы поцеловали меня… Вы это сделали, потому что я вам нравлюсь?— Ее щеки горели от воспоминаний. — Почему же еще? — Я подумала, что вы просто хотели меня смутить. — Вы думали…— начал Юнги, скептически поглядывая на нее, затем резко остановился.— Черт. Вы выходите замуж через две недели. Есть ли какой-нибудь смысл говорить об этом сейчас? Сони чувствовала себя очень странно. Отчаявшийся и злой, как будто она потеряла что-то, чего никогда не ценила. — Вы правы,— согласилась она,— нет никакого смысла говорить об этом сейчас. Ничто не заставит меня изменить мнение о браке с Минхо. Юнги промолчал в ответ. Его глаза потемнели, а губы сжались в угрюмую линию. — Минхо и я совместимы во всех отношениях,— сказала Сони,чувствуя, что ей необходимо убедить его во что бы то ни стало…— К тому же, он единственный альфа, после Хосока и Чонгука, который прочитал мою статью для журнала «Аллея Науки»... — Я читал вашу статью,— перебил он. — Вы? Юнги слегка улыбнулся, увидев ее изумление. — Только первую часть к сожалению. — И что вы думаете о статье? — Я заснул под ту часть, где было о влиянии ориентации магнитного поля Солнца на поляризацию фликтиации в инерционном интервале турбулентности солнечного ветра. — Флуктуации,— исправила его Сони с легкой улыбкой. Она знала, что тем, кто не увлечен наукой или астрономией ее статья покажется действительно скучной.— Ну, я надеюсь, что обеспечила вам хороший отдых. — Обеспечили. Она засмеялась и, неожиданно, на мгновение, они смотрели друг на друга с искренним восхищением. Сони постепенно расслабилась на стуле. — Если вы не любите науку,— спросила она,— тогда от чего вы получаете удовольствие? — Люблю удить форель, если на это находится свободное время, которого у меня крайне мало. Гулять по Вейланду на рассвете.— его пристальный взгляд упал на ее губы,— Целоваться в винных погребах. Она сдержала улыбку при этом шаловливом замечании. — Теперь ваша очередь.— сказал он. — Поэзия, литература, наука, рисование акварелью, даже при том, что я никудышная художница. Еще я люблю играть в карты, но только с моим братом или Хоском, потому что только они могут меня обыграть.— А также целоваться в винных погребах, подумала Сони. Встав возле стола, она порылась в ящиках, извлекала штопор, скребок для воска и пару бокалов для дегустации. — Я знаю кое-что еще, что вам понравится,— сказала она, показывая пустым бокалом на ближайшую к нему полку.— Смотрите, справа в нижнем ряду бутылка с золотой и зеленой этикеткой прямиком из Вейланда. Присев, чтобы достать бутылку, Юнги послал ей насмешливый взгляд. — Давайте попробуем,— сказала она.— Кто знает, сколько мы тут проторчим, прежде, чем Бао Вон решит сюда заглянуть, чтобы достать еще вина для гостей, а мы между тем можем сделать все возможное, чтобы с пользой провести время. Юнги вытащил бутылку с полки и принес ее к столу. Со знанием дела он прошелся скребком вокруг печати пробки, затем потянулся за штопором. Сони была загипнотизирована движениями его рук, длинными, изящными и ловкими пальцами, и тем, как он вкрутил металлическую спираль в пробку и вытащил ее из стеклянного горлышка бутылки. Вспоминая нежное мастерство, с которым эти большие руки гладили ее лицо и ласкали плечи и шею, Сони почувствовала приступ болезненного удовольствия внизу живота. После наполнения двух бокалов тягучей, багряно-красной жидкостью, Юнги протянул ей один бокал. Казалось, он уделил особое внимание тому, чтобы ее пальцы не соприкоснулись с его собственными. — За вашу свадьбу!— сказал он резко и осушил свой бокал до дна. Сони сделала глоток, пьянящий букет превосходного Вейландского вина перекатился с языка и сладко стек в горло. Она вернулась и снова села на стул, в то время, как Юнги снял тёплую черно-золотую накидку и присел на край стола. Сони медленно потягивала свое вино, пытаясь не обращать внимание на то, как его черные штаны от ханбока туго обтянули его мускулистые бедра. Он был великолепным примером мужественности, хищником с бередящими душу глазами. Без усилий она смогла бы встать между его ног, прильнуть к нему и притянуть его голову к себе. Она хотела целовать его снова и снова, исследовать его восхитительный рот, чувствовать, как его руки гладили ее тело. Вместо этого она оставалась на месте и пристально глядела на него хмурым взглядом. Она не могла не думать о том, сколько других омег, должно быть, чувствовали такое же влечение к нему. — О чем вы думаете?— спросил он. — Меня интересует, вы на самом деле так легко можете соблазнить любую омегу, как о вас говорят? Он тщательно обдумал вопрос. — Я не идеален,— признал он. — У вас репутация весьма холодного, закрытого человека, но и также совратителя омег. Лицо Юнги было непроницаемым, и она ужаснулась того, что ее вопрос поставил его в неловкое положение. Он молчал достаточно долго, Сони уже подумала, что он не собирается отвечать. Однако, он заставил себя встретить ее пристальный взгляд и натянуто проговорить: — Я никогда никого не совращал. И я никогда не спал с теми, кто был из королевских кровей. Но при случае, я действительно беру то, что мне предлагается. Слегка прохладный, темный интерьер подвала окутал их, словно кокон, изолируя от внешнего мира, где не состоящие в браке девушки не обсуждали неприличные темы с порочными распутниками. Сони знала, что у нее никогда больше не будет шанса поговорить с альфой, который мучал и очаровывал ее в течение долгого времени. — Почему?— спросила она мягко,— Потому что вы одиноки?— Он покачал головой. — Это не одиночество, а, скорее, нужда… потребность в отвлечении. — Отвлечении от чего? Юнги запросто мог не отвечать на этот вопрос. Вместо этого его холодные, суровые глаза неумолимо смотрели на нее. — Без ложной скромности, я достойный будущий король своей страны, но, как и любому будущему королю, мне приходится сталкиваться с разными проблемами. Нужно прикладывать максимум усилий, чтобы народ не голодал, следить за дворцом, укрепляя границы. Время от времени это ад на земле: муж, умоляющий спасти его ребенка от той или иной болезни, помощь в постройке конюшни или бани. А после всего, что произошло с Чимином, я и вовсе чувствовал себя последним негодяем, что не сберег брата, тайна отца, которую мне все сложнее и сложнее нести в себе. Часто, несмотря на мои максимальные усилия, я терплю неудачу. Я стараюсь помочь, найти нужные слова, но не всегда получается. Ночами мои мысли не покидают меня и, чтобы хоть как-то отвлечься, я нуждаюсь в чем-то… в ком-то, чтобы помочь мне забыть. По крайней мере, на некоторое время.— Он посмотрел на нее настороженно. Сони и представить не могла, что он будет говорить с нею откровенной честностью. Он всегда казался таким уверенным в себе, настолько неуязвимым. — Почему вы продолжаете держать секрет отца, если он причиняет вам столько боли?— спросила она. Он был готов рассмеяться. — Потому что я не могу подвести своего старика. Он не идеален, совершил слишком много плохого в жизни, но какой есть. Изумленная Сони пристально на него смотрела, в то время, как ее сердце, казалось, заполнило странной, сладкой болью. О, нет подумала в панике и смятении она. В этот самый момент все ее хваленое самоуспокоение разрушилось. Она боялась, что полюбила альфу, которого знает уже давно и мужчину столь знакомого и все же незнакомца. — Сделайте мне одолжение. — Да? — Расскажите мне самое плохое о себе. Будьте очень честны, принимаются ваши наихудшие недостатки, выставите себя настолько непривлекательным, насколько это возможно. Он ответил низким, глубоким смехом. — Это достаточно легко. Но я не собираюсь признавать свои недостатки, не услышав также о ваших. — Хорошо,— сказала она осторожно. Юнги сделал глоток вина. Его глаза слегка сузились, рассматривая ее поверх бокала. — Сначала вы. Сидя на краю стула, Сони держала свой бокал в обеих руках и сильно сжала колени вместе. Она решительно кивнула головой. — Для начала, я не вписываюсь в общество. Я не люблю вести светскую беседу, вспыльчива, ужасно флиртую и мне не нравится танцевать. — Даже с Минхо? Сони кивнула с неловкой улыбкой. — Возможно, у вас не было подходящего партнера,— сказал Юнги мягко. Как только их взгляды накрепко пересеклись, ритм ее дыхания изменился. — Почему вы никогда не приглашали меня танцевать? — Потому что я не доверяю себе настолько, чтобы обнимать вас на публике. Сони покраснела от макушки до кончиков пальцев и сделала большой глоток вина. Она изо всех сил старалась вернуть свои мысли в нужное русло. — А еще… я слишком нетерпима к людям, ненавижу бездельничать и я что-то вроде всезнайки… — Не может быть!— сказал он с наигранным удивлением. — О, да,— ответила она, улыбаясь его поддразниванию.— Я всегда думаю, что я все знаю лучше всех и ничего с этим не могу поделать. Я не очень-то признаю свою неправоту и в этом мы с Чонгуком очень похожи, но моя семья утверждает, что я спорила бы даже с фонарным столбом. Юнги усмехнулся. — Обожаю решительных и сильных омег. — А как насчет упертых и неблагоразумных?— спросила она. — Особенно тех, кто столь же красив, как и вы.— он допил второй бокал вина и поставил его на стол. Комплимент вызвал в ней волну удовольствия. — Вы любите спорить?— спросила она, затаив дыхание. — Нет, но мне нравится потом мириться.— Его пристальный взгляд совсем не скромно блуждал по ее телу.— И, в отличие от вас, я высоко ценю удовольствие от безделья. После рабочего дня, проходящей в беготне по Вейланду или еще где-то, я люблю предаться лени в течении многих часов, общаясь, читая или занимаясь любовью…— Он сделал паузу, прежде чем искреннее добавить.— Особенно последнее. Мозг Сони внезапно наколдовал неясные образы его белоснежного тела, распростертого на темных простынях. Милостивые небеса, на что это было похоже – заниматься с ним любовью в течении многих часов? — Без сомнения, вам легко найти женщин-омег, которые…— Она запнулась, а ее лицо снова залило краской. Его лицо было непроницаемым. — Обычно легко. — Вы когда-нибудь влюблялись? — Да. Сони ощутила неприятный укол ревности. — Вы говорили ей о своих чувствах? Он отрицательно покачал головой. Другой вопрос не давал ей покоя, несмотря на то, что Сони не знала, действительно ли она хочет узнать ответ. — Вы ее все еще любите? Пригвоздил ее к месту изучающим взглядом, он ответил молчаливым кивком. Внезапно она почувствовала себя словно отравленной и несчастной, хотя так не должно быть. Пак Юнги ей не принадлежал. Он не давал никаких обещаний или клятв в любви, он только сказал, что хочет ее. И, несмотря на свою неопытность, она знала, что любовь и желание могли сосуществовать независимо друг от друга. — Это кто-то, с кем я знакома?— отчаянно спросила она.— Она вышла замуж за кого-то другого? Юнги уставился на нее в растущей тишине, его большое тело заметно напряглось. Он наклонился вперед, передавая ощущение силы, которая скоро вырвется на свободу, ломая все преграды. О, как он смотрел на нее, как его глаза блестели и горели на его бледном лице. Она бы поклялась собственной жизнью, что он чувствовал больше, чем просто желание — Еще нет,— сказал он хрипло. Ее сердце начало стучать с неистовой силой. — Кто она, Юнги?— сумела она прошептать. Он тихо выругался и нетерпеливо притянул ее к своему телу. — Как ты думаешь, кто она?— спросил он, легонько встряхнув ее. Затем его рот со всей жадностью снова захватил ее губы в плен. Остатки ее самообладания рухнули, как карточный дом. Юнги целовал ее с нежной яростью, в то время, пока его руки нетерпеливо блуждали по ее телу, не пропустив ни одного изгиба, ни одной округлости. — Я обожаю каждый твой дюйм, склочный и упрямый характер,— сказал он, медленно продвигая свои губы с ее мокрых от пролитых слез щеки на подбородок и шею,— я люблю в тебе все: и твой разящий, как сам ад, ум и то, что ты не боишься показать его каждому. Я люблю твои большие карамельные глаза. Я люблю то, как ты ведешь себя со своей семьей, как защищаешь их. Моя прекрасная орхидея. Она всхлипнула, понимая, что он он говорит о ее природном аромате. — Ты невыносим!— выдохнула она, открывая свои губы. Она никогда так не расстраивалась и готова была разрыдаться на месте.— Ты ждал, когда до моей свадьбы останется две недели? — И двадцать два часа. Этот момент показался ей забавным и она улыбнулась. — Я тоже люблю тебя,— ощущая всю нелепость ситуации сказала Сони. Юнги поцеловал ее более настойчиво, пока ее внутренности не начали плавиться, а ее тело жаждать чего-то с болезненной потребностью. Она обхватила его лицо и ощутила ладонями покалывание еле-заметной щетины. — Ты никогда не давал понять, что чувствовал ко мне что-то кроме презрения. — Я никогда тебя не презирал. — Ты был настоящим дьяволом и ты это прекрасно знаешь. Чтобы выглядеть хоть чуть-чуть кающимся, он любезно ответил: — Только потому, что знал, что у меня нет никаких шансов обладать тобой. Это сводило меня с ума. — Сводило с ума…— начала Сони с негодованием, и он накрыл ее губы в новом огненном поцелуе. Страсть между ними вспыхнула, будто раскаленный пожар. Задыхаясь, она полностью отдалась на его милость, позволяя ему исследовать себя. Его язык дразнил ее, смакуя вкус ее губ, смешанного с ароматом вина. Она почувствовала дрожь, которая сотрясала его и упивалась пониманием того, что он хотел ее с отчаянием, которое соперничало только с ее собственным. Резко прервав поток поцелуев, Юнги отстранился на длину вытянутых рук, как будто из физическая близость представляла смертельную опасность. Сони мягко обхватила его запястья. — Почему ты так уверен, что мы не сможем быть вместе? — Разве не ясно?— возразил он,— Как я могу взять тебя в жены, зная, что мой отец тебя морально задавит, что ты постоянно будешь чувствовать его давление на себе, а народ Вейланда?—его сердце болезненно сжалось.— Как жена Минхо ты не будешь ни в чем нуждаться, он обычно никуда не выезжает за пределы своей страны, а я вечно в разъездах и буду оставлять тебя одну на съедение моего отца… это не выход и я не этого тебе желаю. Я не хочу от тебя такой жертвы, чтобы ты потом жалела. — Я должна буду пожертвовать чем-то в любом случае, – указала Сони,— Или я выхожу замуж за короля, который меня не любит и которого не люблю я, или за любимого человека, со страной которой моя страна враждует в течении многих лет. Который из них сделает меня счастливой? — До сегодняшнего дня, ты не возражала против брака без любви,— сказал он, поддразнивая ее,— Почему внезапно это стало иметь значение? — Потому что я не знала, что ты чувствуешь ко мне! Ты никогда не давал мне повода надеяться. И, если я не могла быть с тобой, то подумала, что могла бы быть с Минхо.— она вытерла руками мокрые от слез глаза и всхлипнула.— Я всегда любила тебя. Юнги большим пальцем вытер слезы с ее порозовевших щек и прижал к своему сильному телу, она встала на носочки, чтобы обнять его в ответ. Его властный рот коснулся ее мягких щек и покрасневших век, пока ее руки скользили вдоль его мускулистого тела, от твердой груди к крепкому плоскому животу и ниже. Взволнованная и смущенная, она исследовала его всего и рукой сползла вниз к паху, к твердой выпирающей выпуклости, поглаживая ее пальцами. Юнги сдавленно прохрипел и поймал ее за запястья. — Небеса, дайте мне сил. Нет, подожди… Сони, я так долго ждал этого,— он убрал ее руку и нащупал сзади ее платья обтянутые шелком пуговицы и извлек их из крошечных петель. Она почувствовала скольжение лифа, тяжелый зеленый шелк, упал на вспотевшие сгибы локтей. Тяжело дыша, Юнги поднял ее и усадил на стол, затем потянулся к ее пуговицам на лифе платья. Он демонстрировал возмутительные познания и умения обращаться с женскими предметами гардероба, верх платья был быстро расстегнут и вот она уже сидела перед ним в тонкой и легкой сорочке. Сони напряженно сглотнула, испытывая приступ неуверенности, когда его большое тело оказалось между ее бедрами, а облаченные в штаны ноги почти исчезли в пышном ворохе ее юбок. — Для мужчины, который утверждает, что он не был совратителем,— сказала она,— ты показываешь поразительное отсутствие нерешительности. Кончиками пальцев он легко коснулся края нижней сорочки на ее плече. — Для тебя я делаю исключение. Ее дрожащий смех перешел в приглушенный стон, как только она почувствовала, что его горячий, влажный рот слегка коснулся ее шеи. Он бормотал нежные слова ободрения, обнимал ее, ласкал, спуская ее сорочку все ниже и ниже, пока он не обнажил ее грудь. Уложил ее на свои руки и уткнулся в мягкую полноту ее груди. Его дыхание дразнило бледный розовый сосок, а его губы слегка потерлись о самый кончик. В конце концов, после того, как она была возбуждена, умоляя о большем, он взял ее затвердевший сосок в рот. Его язык оставлял на ней бархатные дорожки, готовя ее к пронизывающему прикосновению его зубов. Она выгнулась дугой и прильнула к нему, признавая себя побежденной. Она была изумлена тем, что так легко было ему довериться. Казалось невозможным, что она могла считать врагом этого мужчину, который дал ей почувствовать себя такой желанной и защищенной. При всей своей невинности, она осознавала свирепость его желания, но каждое его движение было исключительно нежным и любящим. Его руки опустились под ее юбки, лаская ее ноги через слой шелковых чулок и нижнего белья. Околдованная его ласковыми, изучающими поцелуями, Сони не заметила, как он начал пробираться выше. — Не бойся.— Прошептал он, сделав паузу, чтобы обнять и успокоить ее.— Я только хочу дать тебе почувствовать удовольствие. Позволь мне, Сони, позволь мне коснуться тебя. Неспособная сопротивляться ему, она откинулась на его надежные руки, немного дрожа. Его пальцы медленно продвигались по ноге, легко скользя по тонкой ткани шелкового чулка. Он везде, где касался ее, оставлял огненные следы: на внутренней стороне бедер, вниз к лодыжкам, скользя по внешней стороне ее ног, пока не добрался до обнаженного изгиба бедра. Ловя ртом воздух, она сосредоточилась на теплой большой руке, внезапно захотев, чтобы он прикоснулся к ней, где она была влажной, пульсирующей и набухшей. Как только она почувствовала его улыбку около своей щеки, то поняла, что он ее дразнит намеренно. — Юнги…— она задыхалась— Пожалуйста. Что ты делаешь… это невыносимо, я схожу с ума… — Тогда я вынужден продолжить, моя орхидея.— услышала она дьявольский шепот и он, возбуждая ее дальше, стал рисовать круги на внутренней стороне ее бедра. Из горла Сони вырвался всхлип и она ухватилась за его плечи, ее пальцы впились в упругие мышцы. Он был беспощаден, позволяя кончикам своих пальцев задеть края нежной пульсирующей плоти. Наконец, когда ее потребность переросла в крайнюю необходимость, которая была почти болезненна, она почувствовала, что он погрузил в нее два пальца. — Здесь,— пробормотал он хриплым голосом, его пальцы двигаясь по кругу, умело открывали ее тело и скользили выше к чувствительной точке.— Это то, чего ты хочешь? Наслаждение сжигало ее, поэтому она могла ответить только бессвязными звуками. Он глубоко целовал ее и в то же самое время двигал пальцами внутри. Ее стоны заглушал Юнги жаркими поцелуями, а тело радостно отвечало нежными вторжениями. Двигаясь в ней умело, мягко и ритмично, он явно наслаждался такой отдачи с ее стороны. В чувственном безумии, Сони старалась снять с верхнюю часть ханбока, стараясь почувствовать твердое тело и теплую кожу под его одеждой. О, Боже, как она хотела, чтобы он бы обнаженным, чтобы лег на нее и любил в течении многих часов. — Как ты хороша,— прошептал он, убирая палец, чтобы еще раз вернуть его обратно,— Сони, то, что я хочу сделать с тобой… — Сделай сейчас,— еле выговорила она. Он хрипло рассмеялся и бережно уложил ее на стол. Поцарапанное дерево было жестким, края стола впивались ей в незащищенную часть ног под коленями. — Ну и как тебе чувство удовлетворения?— спросил он. — Я хочу тебя еще больше,— Сони потянулась к его штанам и неумело дернула за шнуровку.— Всего тебя,— пояснила она, слегка поглаживая вставшую, напряженную плоть. — Черт Возьми! Нет,— он отскочил, как ошпаренный,— Я не собираюсь заниматься сексом с дочерью Чон Гюна в его собственном винном погребе, он вероятно кастрировал бы меня каким-нибудь средневековым способом, но есть же ещё твой брат,— Юнги отошел от нее на ещё пару шагов назад, словно боялся, что вновь сорвется, — Твой первый раз не должен быть в темном и холодном подвале. Я бы себе этого не простил. Сони смущенно отвела взгляд и понимающе кивнула. Недолго молча, она сказала: — Я не знаю откуда берутся эти фантазии о папе. Он был действительно самым добрым и замечательным,— в ее голосе появились нотки тоски,— а Чонгук… — Правая рука Дьявола.— Пробормотал Юнги, вспоминая ранее сделанный комментарий. Он усмехнулся.— Хорошо, что в одном я уверен точно, я устрою ему жизнь повеселее, чем смог бы это сделать Минхо. Сони с трясущимися руками возилась с нижней сорочкой, затем начала надевать платье и застегивать все пуговицы. — Это означает, что ты собираешься сделать мне предложение?— спросила она с надеждой. — Сначала мы должны кое о чем договориться. Сони спрыгнула со стола и продолжила приводить себя в порядок. — Есть у меня один недостаток, который я забыла упомянуть.— Сони зашелестела атласными юбками, приводя их в божеский вид. — Какой? — Я могу ночами не спать и проводить за книгами. — Со мной ты забудешь об этом, поверь мне,— подмигнул он ей. Сони подскочила от неожиданности, когда услышала отдаленные звуки замка и скрип открывающейся двери. Дверь на кухне, подумала Сони. Это, должно быть, Бао Вон, посланная достать еще вина. Она мельком взглянула на себя, поправила платье и подняла руки с заколотым шпильками кольцам ее темных волос. К сожалению, ее прическа была немного взъерошенной, а губы припухли от поцелуев. Она подозревала, что любой, кто ее увидит, догадается о том, чем она занималась. Сардоническая улыбка Юнги подтвердила, что она права. Они выжидающе замерли и меньше, чем через полминуты появилась Бао Вон. Увидев их вместе, она замерла, открыв рот, ее лицо побледнело, а затем быстро налилось краской. Ее нерешительность была очевидной. Она поспешно поприветствовала их и поспешила уйти. — Добрый вечер, Бао-щи,— спокойно поздоровалась Сони. Между тем женщина обрела дар речи. — Прошу прощения, Ваше Величество!— она быстро поклонилась и, развернувшись, поспешила в зал. Сони обернулась к Юнги. — Она пошла докладывать Чонгуку,— объяснила она,— Я пойду к нему и смягчу его немного… — Нет, я сам разберусь с этим,— твердо ответил Юнги. Сони видела, что он не был напуган ни капли и она знала, что Юнги сможет противостоять ее брату, по ее лицу расплылась счастливая улыбка. Юнги уставился на нее, затаив дыхание. — Боже, что твоя улыбка вытворяет со мной…— он в два шага преодолел расстояние до нее, обнял ее руками и крепко поцеловал. Сони страстно ему ответила. Затем, отстранившись спросила: — Значит, ты все-таки сделаешь мне предложение? — Всенепременно, орхидея моя. Ты ведь веришь мне? — Да, я верю тебе.— Ничем не прикрытая искренность в ее голосе была очевидна. Она погладила его по щеке,— мы ведь должны будем доверять друг другу, не так ли? Он накрыл ее губы долгим, страстным поцелуем и обнял так крепко, что он едва могла дышать. — Чон Сони, ты выйдешь за меня замуж? С отцом и твоим братом я разберусь, главное, чтобы ты была рядом. Она счастливо рассмеялась. — Да. Хотя все скажут, что мы сошли с ума.— Он усмехнулся и еще раз ее поцеловал. — Я предпочитаю быть сумасшедшим с тобой, чем нормальным без тебя.