обратный отсчёт 51 неделя до… [secret]
***
На перекрёстке различных улочек и закоулков культурного района Инсадонг сегодня, в солнечную майскую среду, необычайно просторно. Нет, прохожие и туристы ещё снуют туда-сюда между вплотную прижатых друг к другу арт-галерей, старых книжных лавок, кафе и чайных, в которых можно отдохнуть и понаблюдать за неспешной жизнью района. Но, возможно из-за жары или раннего часа, столпотворения нет. Именно здесь, в самом центре района происходит настоящая незримая война между двумя ресторанами уже который год. Нешуточные страсти кипят у всех под носом. Это негласное соперничество изрядно треплет нервы не только владельцам заведений, но и сотрудникам. А как иначе? Ведь отказываться от такой манящей возможности утереть нос конкурентам ни один, ни другой ресторан не спешит. История же самого сложного года в существовании этих ресторанов — «по любопытному совпадению», — началась в тот яркий, озарённый весенним солнцем день, когда в соседнем здании повесили над входом привлекательную надпись на ослепительно белом полотне «Мы открыты»; когда в один ресторан пришла устраиваться одна харизматичная особа с проблемами из прошлого; когда на пороге другого появился добродушный новичок со своими великими мечтами.***
Ослепительное и тёплое солнце согревает обеспокоенную головушку Шин Юны, которая, едва не запинаясь о собственные ноги, спешит на важную встречу. Ей некогда любоваться атмосферой оживлённой пешеходной улицы. В другой раз. Не сейчас. Она замирает на очередной перекрёстке, заприметив вывеску ресторана «Age-old traditions». Это её последняя надежда после того скандала. От воспоминаний по телу Юны пробегают мурашки. Она нервно зажмуривается, стараясь отогнать неприятные мысли прочь. Делает вдох. Выдох. Лучше не становится, но вновь берёт под контроль своё волнение. Шин выталкивает мрачные мысли потоком приятных воспоминаний. Этот ресторан ей хорошо знаком. Юна тут и окончание школы встречала, и успешное завершение лучших кулинарных курсов, и долгожданное повышение отца, и новость о второй беременности матери. Этот ресторан вызывает столько трепетных чувств в нежном сердце Шин Юны. Он стал своеобразной традицией в её семье: каждое знаменательное событие она с родителями отмечает именно здесь. Дорого, да. Но стоит того. Не зря его рекомендовал красный гид «Мишлен»! Но примут ли её на работу в столь элитное заведение? Возле уха тут же слышится ласковый толчок от матери: «Попробуй, сливочка, ты талантлива». Целая орава нахальных туристов с шумом и рёвом двинулась мимо погружённой в свои рассуждения Юны, не обращая ни малейшего внимания на её нервные подёргивания рукой. Она снова и снова мысленно повторяла материнское наставление, которое очень мало успокаивало. Сбоку раздался хлопок. Сердце у Шин совершило тройное сальто в груди. Какой-то парень хлопушкой привлекал внимание к открытию нового ресторана. Про себя Шин Юна отмечает, что если не срастётся с «Age-old traditions», то можно заглянуть и туда заодно. Хотя и там шанс на успех мал. И всё из-за той случайной ошибки… — Не сдавайся не попробовав, — нахмурившись, командует себе Юна и делает решительный шаг в сторону ресторана. Напряжение растёт, но, выпрямившись и гордо приподняв подбородок, она стремительно направилась на важное собеседование. Жаль, что ей нечем было вытереть потные ладони — разве только о замшевую юбку, которая обхватывала её бёдра так туго, что порой дышать было сложно. Очередной шаг и Шин едва не оказывается на коленях прямо возле входа в ресторан «Soul Seoul». Она чудом удерживает равновесие и осматривает свои ноги. Сломался каблук. Вот чёрт! Ещё одна пара туфель стоимостью несколько тысяч вонн принесена в жертву её полнейшему неумению изящно ходить на каблуках. Дверь ресторана приоткрывается и Юна замечает то ли любопытный, то ли насмешливый взгляд рыженькой девушки-хостеса. Холодная ладонь неизвестного парня, который был немного выше самой Шин Юны, аккуратно опустилась на плечо, отчего девушка слегка вздрогнула от неожиданности. — С вами всё в порядке? Может, помочь вам дойти? Парень вытаскивает один наушник из ушей, приподнимая брови, и смотрит на неё с искренней заботой во взгляде. Он, кажется, немногим старше неё. — Нет-нет, всё в порядке. Мне тут близко. Юна в благодарность делает слабый поклон и отходит в сторону от незнакомца, тем самым давая ему возможность продолжить путь. Она бросает взгляд вновь на ресторан. — Вам сюда? Он одет слишком буднично для такого хорошего и известного ресторана, как «Soul Seoul». О нём Шин тоже весьма наслышана. Даже как-то пыталась туда устроиться, но неудачно. — Вроде того. — Парень растягивает тонкие губы в улыбку и чешет затылок. Последовала короткая пауза. Юна чувствует, как его голос слегка дрожит. — Надеюсь, возьмут. Ладно… Извините. Я, пожалуй, пойду. Успехов вам. Не успела Юна ответить взаимным пожеланием незнакомцу, как он уже скрылся за дверью заведения. Про себя девушка надеется, что его слова привлекут фортуну на её сторону. Лишь хлопок стеклянной двери помогает вернуться Шин в реальность и вспомнить о своей цели. — Вы вовремя! — Этими словами стройная, невысокого роста девушка с каре отвечает Юне. Она просит официанта Бинни позвать мистера Кима и изучает девушку надменным взглядом. Но стоит в дверях появится новым посетителям, как эта хостес Рюджин меняется в лице: ослепляет нежной улыбкой и мягким голосочком приглашает пройти за лучший столик в «Age-old traditions». Шин Юна, тем временем, забивается в уголочек в просторном холле ресторана, ожидая появления владельца заведения. Проигрывает в голове собеседование, сама задаёт себе вопросы, пытается придумать ответы. Нервно проводит языком по своим ровным зубам, всё ещё испытывая непривычные ощущения. Брекеты сняли вроде ещё зимой, она так ждала этого, а теперь ей их не хватает. Странно. — Эй, слышала меня? — Рюджин нетерпеливо щёлкает пальцами возле носа Юны и слегка закатывает глаза. — Возле бара двери в служебный коридор. За кухней сверни налево и по лестнице на второй этаж. Дальше разберёшься сама, — скрестив руки, она устало повторяет пропущенную Шин инструкцию. — Вперёд, — хостес слабо хлопает в ладони, а затем возвращается за свою стойку с таким видом, словно именно она владелица этого ресторана, посмеиваясь и вертя задом. Юна боязливо делает шаги в нужном направлении, всё ещё с тревогой посматривая в сторону Рюджин. И как её взяли на работу? Хотя, она, видимо, идеально справляется со своими обязанностями. Возможно, это будет грубое мнение, но Шин Юна была уверена, что девушку взяли исключительно за внешность. Она была обольстительна, полностью соответствовала понятию «секс-бомба»: приталенная юбка открывала точёные ноги, манящие глаза прожигали дыру в сердце, на полураскрытых, чуть припухших губах играла хитрая улыбка… Шин не на шутку забеспокоилась. А вдруг и среди поваров важна эффектная внешность, а не только навыки и трудолюбие? Юна от огорчения промычала что-то под нос и задумалась о том, чтобы сбежать отсюда прямо сейчас. Но нет. Это её последний шанс. Либо работа в «Age-old traditions», либо полностью менять свою жизнь, а без готовки и признания своего таланта в кулинарии Юна уже не выживает. Поэтому, второй вариант заранее отброшен в сторону. К счастью, Шин Юна не теряется и вскоре оказывается на втором этаже. И вот из кабинета выходит мужчина и останавливается, разглядывая её и давая разглядеть себя. Метр восемьдесят роста, фигура атлета, светлая глянцевая кожа, белокурые волосы, очаровательные ямочки на щёках, дорогие очки в толстой оправе — вот каков был Ким Намджун! Кто дал бы ему тридцать лет? Юна прекрасно запомнила его по фотографии, напечатанной на развороте в журнале, где он давал обычное интервью, но… Но в каждом его ответе Шин столько вдохновляющих размышлений нашла, что сейчас едва сдерживает себя, чтобы не пищать как глупая фанатка. Кто-то по айдолам с ума сходит, а она по умным мужчинам. Намджун заворожённо смотрел на девушку: она решительно направилась к нему, слегка прихрамывая на сломанный каблук. И она приблизилась, и стала перед Кимом, и сказала — не сказала, а пропела: — Добрый день, господин Ким! Я на собеседование. — Добрый день! — пророкотал Намджун, поправляя очки. — Прошу, — он приоткрывает дверь и приглашает Юну пройти в кабинет. Рука об руку они проходят внутрь; он сразу прошёл за свой рабочий стол, к любимому кожаному креслу. Но в кабинете уже присутствовала ещё одна особа, которая слегка смущала Шин Юну своим холодным, внимательным взглядом. Незнакомая женщина поджала губы, когда Ким опустился в кресло. Юна осталась стоять в центре комнаты, сжимая кулаки, чтобы не выдать своего волнения. Собеседование началось? Воцарилась почти молитвенная тишина. С той стороны, где разместилась незнакомка, долетел раздражённый вздох. Намджун взглянул на неё, ожидая чего-то. Женщина задала первый, первый и сокрушительный вопрос: — Я не беру в свою команду всяких девочек, которые возомнили себя лучшими поварами в мире. Если готова сегодня доказать на деле своё мастерство, то может я рассмотрю твою кандидатуру. Готова приступить к работе?***
Ян Чонин всегда знал, что будет поваром. С того самого дня, когда его маленький носик учуял из своей детской ароматный запах бабушкиной тушёной курицы с овощами. Он влюбился. Еда стала его первой и единственной любовью. А добрая бабушка Хисон лишь поддерживала страсть своего внука к готовке. Еда — это жизнь. Еда — это источник силы. Еда — это вечное. Эти истины он получал от любимой бабушки с того самого дня, как она разрешила ему наблюдать за процессом готовки. И Чонин впитывал эти слова, смакуя их как самую заветную сладость. Уже в шесть лет бабушка Хисон доверила ему нарезку овощей. А чуть позже научила парочке салатов. Она делилась с ним секретами готовки лапши, о которой в его небольшом городке ходили настоящие легенды. Неудивительно, что Ян Чонин даже не рассматривал другие варианты, кроме как навсегда связать свою жизнь с кухней. Родители сперва думали, что это лишь детские забавы, что пока их сыну это кажется любопытной игрой. Но бабушка была иного мнения. Она всегда видела в нём не просто мальчишку, который испачкавшись с головой в муке, всё же смог приготовить те самые нежные блинчики. Бабуля Хисон была уверена — имя её внука будет известно на всю Корею, он будет великим шеф-поваром. Поэтому, в последние дни своей жизни она завещала самое драгоценное именно Чонину. Книгу рецептов бабушки Ян Чонин изучил вдоль и поперёк. Разбуди его среди ночи, назови страницу и он безошибочно повторит рецепт и приготовит блюдо без каких-либо сомнений. Ян долго стремился к своему призванию. Работал даже после школы в небольших кафе. После уже смог устроиться в неплохой семейный ресторанчик. И именно оттуда, получив авторитетную похвалу от шефа, он получил свой особенный шанс. Сеул. Ресторан «Soul Seoul». Найди госпожу Хвасу. Уговаривать Чонина и не нужно было. Тем же вечером, собрав лишь нужные вещи в маленький чемодан, он уехал в столицу. В автобусе он перечитывал бабушкины рецепты и уже предвкушал, как покорит этими блюдами сердца жителей Сеула. А на следующий день, лишь заглянув в съёмную комнатку у знакомых его родственников и бегло приняв бодрящий душ, поспешил на встречу. Он не думал о последствиях своего необдуманного толком решения, словно знал, что его точно примут на работу. Возможно, Ян Чонин создаёт о себе неправильное представление. Ему было всего лишь двадцать три года, и он провёл их в зауряднейшем небольшом городке, и существование его тоже было вполне заурядным до этого переезда. Ян, как полная невежда, решил явиться на своё первое собеседование в самом простеньком наряде. Светлые джинсы да рубашка молочного цвета. Чонину ещё только предстояло привыкнуть к важному правилу: в такие заведения, как «Soul Seoul», следует приходить в безукоризненном виде. Он лишь знал, что его жизнь изменится, и хотел верить, что к лучшему. В незнакомом районе Чонину нравится всё: яркие витрины, огромное количество туристов и запахи. Он вдыхает полной грудью и ощущает каждой частичкой эту смесь приправ, мяса и рыбы. Еда… Да, она здесь готовится на каждом углу. По парню даже и не скажешь, что в этот день будет решаться его судьба. Лёгкая походка, ровное дыхание, спокойный взгляд. Даже беспокойство о девушке, которая сломала каблук прямо возле входа в ресторан, не особо влияет на его безмятежное настроение. — Вам сюда? Девушка так робко спрашивает, указывая взглядом на вывеску заведения. Чонин смотрит на красные буквы «Soul Seoul» в лёгком сиянии лампочек и сам не верит в свою удачу. — Вроде того. — Он растягивает тонкие губы в улыбку и чешет затылок. Последовала короткая пауза. Наверное, его уже ждут, думает Чонин, и поэтому спешно попрощается с незнакомой особой. — Надеюсь, возьмут. Ладно… Извините. Я, пожалуй, пойду. Успехов вам. Чонин открывает стеклянную дверь и оказывается в совершенно ином мире. Приветливая и красивая девушка на входе встречает его милой улыбкой. Он осматривается по сторонам и приоткрывает рот в изумлении. Совсем не похоже на те простенькие заведения, где работал ранее. Тут изысканные скатерти, элегантная мебель, мягкое освещение, а запах… Свежий, лёгкий, приятный. Минимум шума, максимум комфорта. — Добрый день. Госпожа Хваса… — И кто меня тут ищет? — раздаётся низкий женский голос за спиной. Чонин испуганно отходит от девушки-хостеса и смотрит на смуглую кореянку. Она приподнимает левую бровь и беглым взглядом осматривает парня. — Дай угадаю, мой будущий повар… Ян теряется. Он сжимается, робко кланяется и нервно сглатывает. Не такой Чонин представлял госпожу Хвасу. Она напоминает ему пантеру, которая лениво бродит вокруг своей глупой, наивной добычи, готовая напасть в любую секунду. Но не из чувства голода, а сугубо ради собственного развлечения. — Чэрён, посмотри как испугался малыш. — Пухлые губы, аккуратно накрашенные тёмно-бордовой помадой, обнажают белоснежные зубы. Хваса говорит это мягко, в какой-то степени даже заботливо. Но Чонин ни на секунду не может расслабиться. — И как тебя зовут? Пак говорил, да вылетело из головы. Он не ожидал, что ты так быстро сбежишь от него. Даже плакал. Хотя меня убеждал, что это просто аллергия, — женщина шутливо закатывает глаза и тихо смеётся. — Ян Чонин, госпожа Х… — Просто Хваса. Я знаю, официальность, традиции и всё прочее. Но не люблю это, — поджав губы, немного по-детски обиженно говорит владелица ресторана. — Мы все тут друзья, особенно на корпоративах. Так что, не робей, малыш, — Хваса аккуратно поглаживает взъерошенные волосы Чонина и мягко улыбается своим мыслям. — Идём, познакомлю тебя с Джином. Он у нас такая душка! Да, Чэрён? — Да-да, Хваса, — игриво хихикнув, соглашается рыжая девушка и шёпотом желает Чонину удачи. Ян на дрожащих ногах следует за эффектной фигурой Хвасы прямо в святую святых — на кухню ресторана «Soul Seoul». Они пропускают официанта с подносом невероятно аппетитных блюд в зал, а сами проходят в самое пекло. Чонин заворожённо оглядывается по сторонам. Кто-то мечтает побывать в Диснейленде, кому-то достаточно и Everland(*). А Ян сейчас осознал, что его место именно здесь, на кухне «Soul Seoul», и большего ему в жизни и не нужно. На одной плите едва ли не до потолка горит огонь, возле другой два повара, словно искусные жонглёры, ловко подкидывают мясо на сковородке. Возле большого холодильника, в котором, кажется, можно найти абсолютно любой ингредиент, ворчит ещё один сотрудник, едва ли не ровесник самого Чонина. Ох, что они вытворяют с едой! Ян готов запрыгать на месте и хлопать в ладоши, словно попал на самое восхитительное цирковое шоу. С разных уголков кухни раздаются возгласы. — Принимайте заказ: кальби(*), пучу чапче(*) и кёндан(*). — Мне нужно филе краба… Кто-нибудь, принесите. — Кальби. Принято. — Две тарелки мне. — Лук-порей. Куда делся лук-порей? — Заказ готов. А запах… Ох, этот запах. Желудок парня издаёт требовательное и протяжное «хочу» на китовьем. Ян улавливает каждую нотку в этой какофонии ароматов. Он прикрывает глаза. Так, что тут есть… Лёгкий итальянский шафран, пряные и нежные запечённые помидоры… — Слюнки подбери, Чонин. А то мои официанты поскользнуться. Верно, Бомгю? Один из официантов, к кому обращалась Хваса, не оборачиваясь к ней, соглашается и уносит очередной заказ в зал. Ян провожает его, улавливая сочные нотки вкусной еды. — Хваса. Что-то случилось? К владелице ресторана и Чонину подходит высокий мужчина с колпаком шеф-повара. Он не обращает внимание на парня, но приветливо улыбается Хвасе. Та отвечает таким же дружелюбным жестом. — Джин, ты говорил, что срочно нужен ещё один повар на рыбу. Этого малыша мне знакомый советовал. Говорит, талант во всей красе. А ты по красоте у нас специалист, — Хваса игриво подмигивает Джину и лёгонько сжимает плечо Чонина. Шеф щурится, обдумывает слова женщины и кивает в знак согласия. — Сегодня часто заказывают морепродукты. Повару не до стажёра… Хм… — Джин резко поворачивается лицом к своим сотрудникам и сканирует каждого с определённой целью. — Кому, кому… О! Юнги! Шеф Джин так громко зовёт по имени, что Чонину кажется, будто в эту секунду абсолютно весь мир, а не только кухня ресторана, замерла в ожидании чего-то необъяснимого. Ян смотрит на того, кого окликнул мужчина и тушуется ещё сильнее, чем ранее от Хвасы. Этот Юнги, недовольно нахмурившись, смотрит в упор на Джина. Тот кивает в сторону Чонина. Повар лениво переводит взгляд, толкает языком щёку и окидывает его надменным взглядом. — Юнги научит что и как у нас тут делается. Спасибо, Хваса. Надеюсь, парень нам подойдёт, — на последних словах шеф удаляется в свой кабинет, лёгким жестом руки подозвав за собой, по всей видимости, су-шефа. — Ладно, малыш, вперёд, — Хваса мягко толкает его в спину в сторону Юнги, который, не прерывая зрительного контакта, очень ловко нарезает мясо кухонным топориком. Про себя Ян молит, чтобы этим же орудием он не порезал его самого на части. — Новичок… Свежее мясо, — ухмыляется повар, пряча мятные пряди под колпак. — Раздевалка справа. Вроде в кладовке есть чистая униформа. Пока её примерь, если сработаемся, то выдадут твоего худощавого размера, — совершенно безразлично диктует Юнги, кидая аккуратные кусочки говядины на разогретую сковородку и щедро поливая кунжутным маслом. — Что стал?! Чонина последний вопрос приводит в чувство. Он шустро идёт в раздевалку, переодевается и пытается унять нервную дрожь. Мысленно желает себе удачи и с лёгкой улыбкой возвращается к своему учителю. Но тот встречает его куда суровее, чем ранее. Не успевает Ян оповестить повара о своей готовности, как Юнги резко оборачивается. Острое тонкое лезвие филейного ножа замирает в паре миллиметров от кадыка Чонина. — Мы — самые лучшие повара. Я — самый крутой повар на этой кухне. Тебе не понять сколько сил ушло у меня, чтобы достичь того, что я сейчас имею. И я не стану рисковать своей шкурой ради тебя. Усёк? Чонин испуганно кивает под довольный смешок Юнги. — За работу, мелкий.***
Хисын вдыхает тёплый майский воздух и лишь слегка улыбается краешками губ. Он ощущает себя неудачником. Самым что ни на есть неудачник. Почему он не смог себя вовремя остановить? Почему не сдержался? Почему поставил всё, зная что у того мужчины есть туз на руках? Решил рискнуть. Рискнул, дурак? Ли сдавленно рычит, пыхтит, хмыкает. Так глупо проиграть ещё нужно уметь. А теперь? А что теперь? На нём униформа, в кармане блокнот и ручка, за спиной долги, в голове пустота, а внутри противно воет разочарование в самом себе. Какая-то тень легла на лицо Ли Хисына. Но он даже не шелохнулся. Тень нетерпеливо закашляла и парень открывает глаза. А вот и требовательное начальство заметило длительный перерыв своего сотрудника… Хисын лениво вздыхает, готовясь выслушивать злобный бубнеж шефа. — Эй, фокусник, ты чего не в зале? Тебя Сола уже готова в розыск объявлять. У нас открытие, каждый столик важен, а среди официантов недостача. Подводить нас удумал, Ли? — Хотите покажу фокус? — спрашивает Хисын, доставая карты из кармана и с лёгкостью тасуя их своими тощими, костлявыми руками. Ли не боится наглеть. Даже перед Минхо он не робеет, в отличии от всех остальных. Стальной взгляд шефа может и способен прогнуть даже самых крепких, но Хисын на удивление бесстрашный. Видимо в той игре он проиграл не только кругленькую сумму, но и остатки благоразумия. — Я тебе сейчас такой фокус покажу! — сохраняя холодный тон грубо предупреждает Ли Минхо, улыбаясь при этом как тот самый маньяк-псих из фильмов ужасов. — За работу, мигом! — Зря вы так, шеф, — упирается Хисын и даже приходит в лёгкое веселье при виде разъярённого начальства. Он понимает, что ходит по лезвию ножа, в особенности когда дело касается Ли Минхо и его детища. Но Хисыну уже нечего терять. Ощутил это в ту самую секунду, когда грязные руки того сорокалетнего мужлана легли на выигрыш, а на лице расплылась сальная победная ухмылка. Ли обещал. Обещал отцу. Обещал матери. Обещал себе. С картами покончено. На азартные игры поставлен крест. И долг он выплатит из своих, потом и кровью заработанных. — Знаете, мир очень похож на колоду карт… — вальяжно тасуя карты в руке, спокойно продолжает одностороннюю беседу Хисын. Парень благоговейно смотрит на то как колода легко скользит в его умелых движениях. И как он умудрился проиграть этому уроду? Надо было смухлевать! — Вытащите карту, шеф, — говорит Ли и раскрывает колоду веером рубашкой вверх. Минхо наклоняет голову вбок, буравит взглядом нахального официанта. В его глазах легко проследить всё то, что он сейчас желает сделать в наказание с этим мальчишкой. Сперва хорошенько обматерить, затем убить, после избавиться от тела, не забыть уничтожить улики и со спокойным настроением вернуться на своё место возле плиты. Но нужно поспешить: мясо в духовке может подгореть. Хотя, есть же Хвиин, она сообразит и вовремя проследит за едой. — Дебильный фокус, — фыркает Ли Минхо и щурится. Он пытается понять почему этот Хисын ни капельки его не боится. И сам же его позвал. Ловкий парнишка. Ловкий да наглый. Шеф Ли видит в нём схожесть с собой, но ему, разумеется, даже намёка на это не подаст. — Доволен? — Минхо вытаскивает карту и уточняет у официанта. Момент для форсирования(*) Ли Хисын выбрал правильно — шеф вытаскивает пикового короля. — Пиковый король, шеф, это вы, — сдерживая улыбку от успешного обмана, поясняет официант. — А эти, — одним едва заметным движением в его правой руке оказываются ещё два короля и две дамы, — ваши соперники из ресторанов напротив. — Ты уже успел с ними познакомиться? — приподняв подбородок, слабо возмущается Минхо. Он знал на что идёт, открывая свой первый ресторан здесь, в Инсадонге. И догадывался, что рано или поздно будет втянут в соперничество между «Age-old traditions» и «Soul Seoul». — И кто есть кто? — О, вы заинтересованы в моём пасьянсе, — Хисын радуется, хотя и сам не знает почему. — Бубновый король и трефовая дама. Есть догадки? Нет? Это господин Намджун и его незаменимая, она же один из лучших шеф-поваров Кореи, госпожа Мунбёль. Намджун, может, и не будет против открытия вашей «Pearl«(*), но вот Мунбёль… Ох, устроит вам прожарку… Какая там самая долгая? — Седьмой уровень, полностью прожаренный, well done. Подошва, одним словом, — на одном дыхании отвечает Минхо. — Вот это вас и ожидает при встрече с Мунбёль. — А они… — шеф косит взгляд на червового короля и той же масти даму. — «Soul Seoul»? — Именно. Госпожа Хваса и её очаровательный шеф-повар Ким Сокджин, любимец всех… Да просто всех. На одной только его внешности и болтовне с посетителями ресторан заработал свои первые три звёзды, — Ли Хисын поджимает губы, смотря на карты. В этих фигурах он видел тех, о ком рассказал своему начальству. — Ещё сегодня к ним новички пришли. Про паренька, который теперь на кухне «Soul Seoul» порхвает, ничего не знаю. А вот… Возьмите ещё одну карту, — официант вновь просит Минхо сделать выбор. Тот, не желая упускать важную информацию, вытаскивает следом джокера. Как и ожидал парень. — Син Юна. Её из прошлого ресторана с позором уволили. Довела человека до больницы. Переборщила с красным перцем. А то был какой-то известный бизнесмен. Если её возьмут, то… — Кто же её возьмёт после такого? — не выдерживает возмущения шеф. — Она и убить могла человека, это уже преступление. — У Мунбёль свои правила. Даже господин Намджун не вмешивается на её территорию. Если захочет, то даже полоумного за плиту поставит и су-шефом назначит. Кстати, о су-шефах… — Тебе лишь бы работой не заниматься, да? — вспыхивает Минхо на очередную фразу Хисына. — А еду разносить кто будет? — Если вы тут, значит ещё зал не полный. Ребята и без меня справятся. А вам полезно знать о своих прямых конкурентах. Им о вас, шеф, известно многое. — Ха, и что же? — Первый ресторан повара-самоучки. Но сумевшего победить в популярном кулинарном шоу. Имя сейчас на слуху, значит посетители будут. А остальное вы и на интервью рассказали, даже особо бегать по страницам в сети не нужно, — пожав плечами, отвечает парень. — Ну так? — он убирает ранее выбранные карты в сторону и вновь намекает на выбор Минхо. — И откуда у тебя столько сплетен? Неужели всё дело в больших ушах? — с лёгким оскорблением шеф Ли продолжает незатейливую игру с картами. — Согласен, внешность у меня примечательная, но не в ней моё преимущество, — парирует официант, прикусывая губу в ожидании действий от начальства. — О, хороший выбор, — вновь хитрит он. Ли Минхо и не догадывается, что Ли Хисын делает выбор за него, незримо подталкивает к нужной карте. — Пока все готовились к открытию, я приходил раньше и уходил позже. С утра забегал в кофейню, где слушал болтовню то одних, то других работников ресторанов с баристой Чимином. А по вечерам они заглядывали в маленькую кафешку за сладким десертом от Криса, который всегда их выслушает и что-то хорошее после работы скажет. — Парень совершенно равнодушно делиться правдой с начальством. — К слову, рекомендую. Кофе прекрасный, а десерты чудесные. И по цене тоже. А на счёт более свежей информации… Да всё куда проще! Думаете я тут просто сижу и на солнышке греюсь? Нет. Выхожу поболтать с коллегами, правда из других заведений… — Я ем только то, что сам выбираю или готовлю, — несколько брезгливо сморщив нос, говорит Минхо, сжимая в пальцах игральную карту. — Туз. Трефовый. И ещё один, — шеф хитро показывает ещё бубнового, которого ловко вытащил одновременно с первым. Хисын замирает. Надо же, не заметил. — Советую обратить внимание на Чон Чонгука. За него Мунбёль едва ли не дралась с парой других ресторанов. А он только услышал, что владелец Намджун, сразу же прибежал на следующее утро. Слишком талантливый для гриль-повара. Даже су-шеф Сынмин беспокоится, что однажды Чонгук займёт его место. — Да, я слышал о нём. Правда не столь как о талантливом, как о неуправляемом, — задумавшись о чём-то, полушёпотом отвечает шеф. — Но и бубнового недооценивайте, — Хисын легко стучит по тузу пальцев, привлекая внимание начальника. — Мин Юнги тоже не промах. Он хоть и предпочитает лишь с готовкой мяса иметь дело, но почти правая рука Джина. — Су-шеф? — Нет, отказался, хотя ему едва ли не каждый год предлагают им стать, — отрицательно кивая головой, исправляет официант. — Но даже су-шеф Чхве Ёнджун приходит к нему за помощью, пока великий Джин скрывается за дверью кабинета. Юнги и Джин вместе начинали работу, ещё когда владельцем ресторана был покойный супруг госпожи Хвасы. Если бы не характер, то Мин мог бы быть на месте Сокджина. — Пока что я не вижу в нём особой опасности, — хмыкает Ли Минхо, взвесив полученную информацию. — Зря. Именно Мину доверили новичка. А он почти всех в их ресторане обучил. И из того парня сделает профи, если тот, конечно, выдержит боевое крещение от Юнги. — В моём ресторане тоже профессионалы! — расправив плечи, начал шеф. — Я лично каждого выбирал и знаю о чём говорю. Поэтому, все эти твои… Короли, тузы, дамы… — Минхо отбирает карты из рук Хисына и кидает по несколько в разные стороны. — Это не я должен переживать о том, что моя «Pearl» с ними соседствует. А они обязаны забиться в угол при виде открытых дверей в моей ресторан. И сделают это. — Шеф… — Хватит! Чон Хосок не хуже Чонгука приготовит сочное пулькоги. Наша Чон Хвиин знает столько блюд, сколько всем им вместе взятым за всю жизнь не попробовать. Про Ким Тэхена даже говорить не нужно, его экспромт за плитой из несочетаемых продуктов способен поразить в самое сердце. За соусы от Хван Хёнджина любой будет готов душу отдать. Чхве Джису не уступает Тэхену, настоящий Юлий Цезарь на кухне, способна делать всё и сразу и ничего не перепутать, не испортить. И, конечно, куда без главного секретного оружия в нашем ресторане. Сола. Ради неё люди из других стран пешком придут, лишь бы она лично их встретила на пороге ресторана. — Минхо говорил громко, но при этом сохранял внешнюю невозмутимость. — Все, от официанта до посудомойщика, абсолютно все заслуживают своё место в моём ресторане. И тебя я взял не ради болтовни. Но вместо твоего трудолюбия вижу лишь как ты сидишь тут и играешь в карты. Либо за работу, либо… — Как скажете, шеф, — не давая договорить, соглашается Ли Хисын. — Работу я не могу потерять, — с неохотой признаётся он и встаёт. — Можешь выходить уже на перерыв, Сонхва, — поправляя свою униформу, говорит Хисын другому официанту, который уже несколько минут молча стоял в дверях, то ли подслушивая их, то ли не зная вернуться ему в зал. Минхо провожает взглядом парня, всё же раздумывая о его словах. Ему предстоит сложный путь, но он знал на что идёт. Ли Минхо бредил мечтой своего ресторана столько лет и не даст каким-то заведениям затоптать его цель под асфальт. Если «Age-old traditions» или «Soul Seoul» захотят войны, шеф Ли им её приготовит по особому рецепту, тщательно выбрав степень прожарки и не забыв добавить пикантные специи для изящного вкуса.***
Жарко. Невыносимо жарко. И вовсе не потому, что на кухне ресторана «Age-old traditions» плохо работает вентиляция. Жар разгорается с уничтожающей силой внутри самой Юны. Она старается, не упускает даже мельчайших деталей, демонстрирует лучшие свои таланты, но… Это всё не то. Шеф Мунбёль молчалива, но во взгляде её уставших карих глаз не видно ни капли одобрения. Чем дальше, тем сильнее разочаровывается в своей работе Шин. Неужели… Неужели она была слишком хорошего о себе мнения? Приятный парень Феликс тихо подходит сбоку и одними губами шепчет: — Пошли на перерыв. Юна в полуобмороке вяло кивает и завершает готовку очередного блюда. Рецепты смешались в какую-то плохо сваренную кашу у неё в голове. Она уже частично не понимает что готовит, доверяет своим рукам и привычкам. На кухне Шин, кажется, только четвёртый час, а уже готова посолить мясо не солью, а своими слезами. На заднем дворике, который случайно объединён с соседним рестораном и какой-то небольшой кофейней и является нейтральной территорией, прохладно за счёт теней от высоких зданий. Здесь они словно в тайном месте: пройти сюда можно лишь будучи работником смежных заведений или проехать на грузовике, но тогда нужен допуск, чтобы охрана приподняла шлагбаум. Поэтому, никаких чужаков или любопытных зевак. Только ребята в униформе с жалобами на свою работу, которую они, даже сомневаться не стоит, любят больше всего на свете. — Справляешься? Спокойный, ровный голос кондитера Феликса раздаётся рядом. Шин Юна вышла раньше, ей был срочно необходим глоток свежего воздуха. Девушка как-то нерешительно кивает в знак согласия и проходит поближе к деревянным стульчикам под дырявым самодельным навесом. Ей нужно пару минут посидеть. Пару минут перед ещё одним боем. — Мой первый день был ужасным, — облокотившись на стену здания, признаётся кондитер и протягивает коллеге контейнер с каким-то шоколадным бисквитом, аккуратно поделённым на небольшие кусочки. — Брауни? Юна едва не давится собственной слюной, но всё же отказывается от угощения. Она не сомневается в том, что десерт от Феликса на вкус просто божественный, но сейчас в том состоянии, когда никакой кусок в горло не полезет. Парень обиженно поджимает губы, но не настаивает. Предлагает шоколадный пирог другим ребятам в схожей форме, но с эмблемой ресторана «Soul Seoul» на груди. Те благодарят его так усердно, что голова Шин начинает болеть от целого вороха различных слов. Ли Феликс смущается, слегка покрывается румянцем, но явно доволен такой реакцией на свои кулинарные изыски. — Тут всегда так? — голос Юны хрипит, она поднимает усталые красные глаза на кондитера и ожидает ответа. — Вроде того. Но сейчас не сезон, — пожав плечами, честно отвечает Феликс. К чему скрывать правду о том, как сложно работать в ресторане? Если Шин Юна останется, то сама проверит на себе и поймёт, что первый день ещё слабая проверка на прочность. — Это тебя ещё по тёплому представили коллективу. Знаешь, что сказал мне Кай ещё до того, как я переоделся в нашу форму? Юна нахмурилась. В голове всплывают имена и лица. Кай… Кай… Ах, наверное Хюнинкай, который ей чуть леща кальмаром не дал, когда они столкнулись в холодильной камере. Странный парень. Ребячится с едой. Шин пару раз поглядывала в его сторону, когда тот разделывал рыбу. Он что-то бормочет под нос, шутит сам с собой. Но готовит хорошо. Шин Юна даже могла бы сказать, что идеально, но этого она никогда не признаёт — собственная самооценка укусит. — И что же? — Приветствую в аду! — зловещим голосом говорит Феликс и крутит пальцем возле виска. — Я тогда подумал, что с ним лучше даже случайно не контактировать, но… — Но? — Он был прав. Наша кухня хороша. Но это то ещё адское местечко. Мне кажется, что даже сам Сатана не так сильно обжаривает грешников, как тот же Чонгук на гриле. Юна слабо смеётся. Да, уровень огня у Чонгука и её напугал. Подходить к нему во время готовки лишний раз не стоит, даже из любопытства и доверяя ему, как профессионалу. Безопаснее будет даже в жерле действующего вулкана, чем рядом с этим гриль-поваром. — Мунбёль мной недовольна, — огорчённо хрипит девушка. — И я даже не знаю чем. — Не думаю, что её только ты сегодня беспокоишь. — Феликс замечает вопрос в глазах Шин. — К ней сегодня родственники приезжают, уже, вроде как, года три или четыре не виделись. Так что, может она будет к тебе не такой и строгой сегодня. — Может. А может и нет. Я не понимаю, — хватаясь за голову, ноет Юна. — Делаю всё так, как меня учили. Шеф Хан всегда хвалил меня, порой чересчур. А тут… — Если так хвалил, то почему ты здесь? — присев на корточки, чтобы их лица были на одном уровне, уточняет кондитер. — Он из-за личного ушёл из ресторана. Оставил всё на су-шефа, а тот… Он подставил меня. У меня глаз намётан на специи, переборщить я не могла. Никак. Даже будучи слепой не могла добавить перца больше требуемой нормы. Шин ощущает как от обиды вновь щиплет глаза. Этот стресс ей никогда не забыть. И человек чуть не пострадал, и она работы лишилась, и недоброжелатели злорадствовали. Почему её так невзлюбил су-шеф? Неужели ревновал к вниманию, которое ей оказывал шеф Хан? — Ну ты чего, успокойся, — Ли Феликс растерянно погладил рукой девушку по плечу. — Уверен, если ты сейчас соберёшься и вернёшься за готовку, то сможешь доказать нашему шефу, что все обвинения были несправедливыми. А она, уж поверь мне, за своих поваров грызёт врагов похлеще бойцовских тренированных собак. И тебя в обиду не даст. — Но она мной… — Это так кажется. Она к тебе присматривается, это факт. — Кондитер приободряющее улыбается и Юна сама не замечает, как не может сдержать улыбку. — Просто делай свою работу и Мунбёль это оценит. Я же как-то вписался, — Феликс тихо смеётся. — А знаешь… Давай так. Я уверен, что ты с нами останешься. Поэтому, жди вечером сюрприз. Сладкий, прямо как ты, когда улыбаешься! Шин хочет возразить, убедить в том, что ей не нужны сюрпризы, да и не такая уж у неё прекрасная улыбка. Вот только Феликса не переубедить. Да и не успевает она. Появляется су-шеф Сынмин и просит вернуться на рабочие места, так как пришла какая-то делегация из офисов. Юна делает ещё пару вдохов свежего майского воздуха и вместе с остальными спешит на кухню.***
— Что ты делаешь?! Тихое бурчание за спиной пугает Чонина. Ян едва не проводит лезвием по большому пальцу, но вовремя концентрируется. — Режу овощи для дакжима(*). — О боги, дайте мне сил не порезать этого парнишку прямо сейчас, — ворчит Юнги, толкает Чонина бедром в сторону и становится на его место. — Малой, ты не у мамочки на кухне. Если будешь так медленно работать, то ничего в своей жизни не успеешь. Это в постели с девушками нужно быть нежным, а кухне… — Повар замирает, прислушиваясь к очередному списку заказанных блюд от официанта. — Тансуюк(*), принято. О чём я? — Мин поворачивает голову к парню, хмурится, но продолжает быстро нарезать овощи. — А да, с девушками быть нежным, а на кухне желательно побыстрее кончить. И я про блюдо, а не про то, что твой пубертатный разум мог подумать, — нагло усмехнувшись одним уголком губ, он заканчивает фразу. — Так и будешь стоять? Свинину тащи! Ян Чонин быстро моргает и бежит, нет летит, к холодильнику. Достаёт свинину, захватывает по пути нужные овощи и возвращается к повару Мину, который принялся сразу за несколько блюд. — Пубертат у меня уже закончился, — помогая с нарезкой мяса, решает обозначить Чонин. — Мне уже… — Да хоть все сорок, малой, — пыхтит Юнги, проверяя маринад. — Йеджи, не то, — повар передаёт через мимо проходящего уборщика чашу девушке-соусье. Та принюхивается, кивает и ищет ингредиенты для исправления недостатков маринада. — Возраст на кухне пустой звук. Это алкоголю года идут на пользу, а в нашем случае… — Мин перепроверяет мясо от Яна и требует некоторые кусочки разделить наполовину. — А что в нашем случае? — напоминает Чонин, стараясь угодить требовательному учителю. — В нашем… Важно ценить время. И это не философское напутствие. Буквальный совет, малой, — хмыкает Юнги, принимая от повара-стажёра кусочки свинины. — И это универсально для всех. От мойщика посуды до шефа. Во время запары у тебя не будет времени с каждой форелью обниматься, чтобы её филе было мягким и нежным, как твои не привыкшие к такому темпу готовки пальчики. Чонин на секунду отвлекается от готовки и смотрит на свои руки. Переводит взгляд на пальцы Юнги и мысленно сравнивает. Но разницу не видит. И это злит. Может и другие комментарии повара не обоснованные и их лучше пропускать мимо ушей? — Я работал уже поваром, опыт есть. И не год, или два. Бабушка всему учила. Я — повар, — гневно оттолкнув от себя доску с нарезанными овощами и нож, возмущается Ян Чонин. Юнги ехидно ухмыляется, но даже не смотрит в сторону своего навязанного стажёра. Он принимается обжаривать мясо во фритюрнице; быстро, но густо покрывая каждый кусочек в кляре, безмятежно дожидаясь пока всплывёт готовый, чтобы заменить на следующий. — Ах, ну раз бабушка… Да, бабушка это авторитетно, не спорю, — с иронией отмечает повар Мин. — Наверное, бабушка всю душу вкладывала в готовку, чтобы каждое блюдо было приготовлено с чувством, с заботой, с любовью… — Именно так, — теряя свой боевой запал, сомнительно соглашается Чонин. — Вот только знаешь почему бабушкины советы на кухне пустой звук? — почесав запястьем переносицу, спрашивает Юнги и бросает в сторону парня любопытный взгляд. — У нас тут запара каждый день. Даже если апокалипсис случится, мы придём на смену, чтобы накормить какого-то придурка, решившего в таких-то условиях отведать кимчи. Вот ты заметил, такая вот проверка на наблюдательность, сколько раз только за последний час к нам заходили официанты с новыми заказами? — Эээ… — Ян мнётся. Бросает испуганный взгляд в сторону официанта, который забирая уже готовые блюда, торопится вернуться в зал. — Дес… — Он замолкает на полуслове, замечая по взгляду наставника что догадка заранее неверная. — Двадц… — Наблюдательность тренируй, — легонько постучав кулачком по лбу Чонина, рекомендует Юнги без какого либо ехидства в голосе. — Тридцать семь раз. И по несколько блюд. И это ещё лёгкий день. У нас тут заказы со скоростью света появляются. — Мин дожаривает мясо до зарумянивания. — Когда привыкнешь к темпу, то получится даже найти минутку на перекур. А так… Думаешь почему мы периодически бегаем сами за продуктами в подсобку и задерживаемся там по минуте-второй, хотя даже без всех чувств сможем по памяти найти нужный ингредиент… Отдыхаем, разгружаем мозг. — Ох… — Эх, малой. Ты должен привыкнуть делать всё превосходно на автомате. Никаких ошибок. Никаких впустую потраченных секунд и сил. За испорченный продукт, не вовремя приготовленное или некачественное блюдо тебя тут по головке не погладят. Ну или в угол не поставят. Потому что, — Юнги быстро перекладывает хрустящую свинину на сервировочное блюдо, равномерно поливает на него кисло-сладкий соус от Йеджи и передаёт тарелку на стол раздачи. Он вытирает руки чистым влажным полотенцем и сразу же кидает его в стирку. — Потому что, малой, мы не бабушка, мы повара. И не какой-то забегаловки в пригороде Пусана. Должны соответствовать. — Я понял. Буду стараться, — решительно отзывается Чонин, вновь хватаясь за нож. Мин Юнги закатывает глаза, но ничего не говорит парню. Вместо этого он на уровне головы махает рукой и шепеляво заявляет: — Ёнджун, я на перекур. Малой заменит меня. Проследи. — Я и сам… — попытался возразить Ян Чонин. Оглядевшись, он заметил, что на кухне уже нет той суеты, которая обычно сопутствует в послеобеденное время. Но в его сторону уже направился су-шеф, попутно проверяя как другие повара справляются со своей работой.***
Вечер — золотая пора для ресторанов. На улице исчезает жара, появляется долгожданная прохлада. Рабочий день подходит к концу и из офисов понемногу выходят уставшие работники, желающие поскорее забыть о дневном стрессе за стопочкой сладкого соджу. Туристы выползают из своих отелей, желая посмотреть на красоту сеульских огней. Ли Хисын забегает в туалет и опускает руки под прохладную воду. Днём было проще. Сейчас в «Pearl» свободные места отсутствовали, лишь на втором этаже пустовали пару забронированных столиков. Хисын смотрит на отражение, кривится, но всё же возвращается к работе. На кухне царила страшная суета. Где-то в глубине помещения шеф-повар Ли Минхо отдавал приказы своим помощникам. Субин едва успевает принимать готовые блюда от Джису, а Хосок о чём-то ещё находит время на споры вполголоса с Хёнджином. В воздухе витали ароматы различных блюд. Хисына даже слегка начало тошнить от обилия запахов. Он поправляет свой фартук и берёт поднос. Широкими шагами быстро оказывается возле стола раздачи и забирает нужные блюда. — Не-не-не, стой, — кричит с другого конца кухни Тэхен и бежит к Хисыну с перцовой мельницей. Тот замирает, дожидаясь повара. Ким делает пару прокруток, смотрит на результат, делает ещё одну и улыбается своеобразной улыбкой в форме широкого сердечка официанту. — Теперь вперёд. — Конечно, куда без перца, — с лёгкой иронией подметил Ли, покрепче сжимая края тяжёлого подноса с несколькими тарелками в руках. По пути он пытается вспомнить какой именно столик заказывал блюда из цыплят. Выйдя в зал, официант на секунду растерялся. Людей стало ещё больше. Субин, довольно проворный коллега-официант, носился между столами чуть ли не бегом, и только благодаря своей реакции и опыту работы не задевал столы и стулья. Хисын едва ли не присвистнул от такой ловкости, но вовремя взял себя в руки и взглядом принялся искать знакомые лица. — Прошу, — Ли Хисын поставил на стол перед двумя мужчинами румяных цыплят. — Приятного аппетита. — Когда к нам подойдут? — внезапно спросил какой-то недовольный мужчина за соседним столом, обращая свой хмурый взгляд на Хисына. Парень бегло поискал своих коллег в зале, шустро сообразил, что они и без того едва успевают разносить заказы, поэтому, легко поклонившись с мнимой улыбкой, вооружился своим блокнотом. — Я вас слушаю. — А ты говорила тут хорошее обслуживание будет, — ворчит посетитель своей даме, листая меню в поисках желаемых блюд. Ли Хисын бодро возвращается на кухню и, прочистив горло, заявляет на допустимую громкость: — Заказ. Солон Танг, пульдук и дак доританг. Пока он ставит на поднос другие заказы, старается услышать все ли озвученные блюда приняли повара. К счастью, работа тут похожа на невероятно прочный слаженный механизм. Хисын даже припоминает свои первые дни в этом коллективе. Он тогда подумал, что они все тут какие-то роботы, а не люди. На личные темы не общаются, беспокоятся о совершенном результате в готовке, минимум коммуникации во время работы, сугубо по делу. Лишь иногда, как сегодня в обед, шеф Минхо позволяет себе вольно поговорить о чём-то, да и то это такое редкое явление, что снег в Африке кажется куда более обыденным феноменом. Ли осторожно лавировал с подносом среди гостей. Несколько раз его останавливали, задавали вопросы и он старался быстро и по существу отвечать, чтобы успеть отдать блюдо до того, как оно остынет или посетитель умрёт с голоду. И всё было вполне спокойно. Спокойно пока… Пару раз наклонив голову в разные стороны, чтобы немного расслабить напряжённые мышцы, официант быстро пробежался между столов и раздал очередные блюда. Затем начал собирать грязную посуду с пустых столиков. Проходя мимо одного из таких столов, Хисын вдруг услышала столь знакомый ему смех. Парень напрягся. Прислушался. Нет, определённо ему не показалось. Он оглянулся и застыл на месте с поднятой в воздух тарелкой. В нескольких шагах от него сидел как ни в чём не бывало тот самый мудак и травил тупые анекдоты про работу своему товарищу. Ли скривился. В груди сжималось сердце от огорчения. Перед ним вновь появилась та картина решающего выбора: поставить всё или спасовать. Хисын резко отворачивается и жмурится. Какой же он дурак, самоуверенный дурак. И вот где он сейчас. Собирает грязную посуду, пока этот жирдяй смеётся во всё горло и ест вкуснейшие блюда на, предназначавшуюся ему, кругленькую сумму. Всё могло быть наоборот. Всё должно было быть наоборот. — Ха, ты посмотри, Тэиль, какие люди обслуживают в этом ресторане, — Хисын слышит за спиной этот мерзкий голос и сжимает кулаки. — Ну-ка, подойди сюда. Закажу пару блюд. Ли берёт уже забитый грязной посудой поднос и целенаправленно идёт на кухню, игнорируя бывшего соперника, но вдруг в дверях появляется обеспокоенная Сола. Она нервно кусает нижнюю губу, переводит взгляд куда-то в сторону того самого столика и тяжело вздыхает. — Хисын, — обращается она к официанту, — придётся тебе обслужить этот столик. Но если будет конфликтный настрой, то лучше позовём охрану, хорошо? Постарайся только не… — Да я само очарование, — хмыкает Ли и обходит администратора. Небольшая передышка на кухне. Хисын поглядывает на запасной выход, ведущий в небольшой дворик, и подумывает о том, чтобы сбежать. Но сам себя отговаривает. Ведь он никогда так не делает. Поэтому, вновь натягивает дружелюбную, но фальшивую улыбку, и возвращается в зал. Когда Ли подошёл к столу, его с нахальным интересом рассматривали, словно какого-то циркового клоуна. Он не стал ждать, когда кому-то из них придёт в голову поиздеваться или ещё что-то в этом роде, поэтому сразу спросил: — Что будете заказывать? — Ха, а за картами ты не был столь вежливым. Неужели проигрыш чему-то да учит? — вытирая свой потный лоб салфеткой, ехидно отвечает тот самый противник. Хисын хотел ответить в своей манере, той самой, которой он обескураживал за карточным столом, но сейчас Ли не там, а здесь. Стоит в униформе официанта с блокнотом в руках. Работа нужна, деньги тоже. Обещал же. — Даже как-то пропало доверие к этому заведению, — хитро поглядывая на своего собеседника, продолжает болтать мужчина. — Если тут такие бродяги важных людей обслуживают, то кто же на кухне нам еду готовит… Ох, даже не знаю, стоит ли что-то брать в этой… Как её… — Наш ресторан называется «Pearl». Но я понимаю, запомнить лёгкое и короткое слово вам проблематично, — парирует Ли и тут же замолкает. Опять он наступает на те же грабли. Мужчина бросает в его сторону свирепый взгляд. Хисын отвечает ему тем же. Парень понимает, что по сути виноват лишь он, но… Но разве людям не свойственно винить во всём других? Ярость поднялась волной, на краткий миг пеленой закрыла глаза Ли Хисына. Желваки заходили на скулах официанта, выдавая его желание убить этого наглого мужика. Но стальная воля холодной рукой провела по сердцу, напоминая тот самый взгляд матери, которая пришла в растерянный ужас от новости, которой её едва ли не убил собственный сын. Проиграл. Проиграл в азартных играх. Ли Хисын проиграл целое состояние в азартных играх. Но не только беспокойство о родителях и тех финансовых бедах, в которые он их втянул, остудили пыл парня. Он понял, что если не удержится сейчас, если позволит этому козлу вывести его на эмоции, то пострадают хорошие люди. Шеф Ли Минхо, который принял его на работу, или администратор Сола, которая заботливо инструктировала его в первые дни. Тогда этот мужик опять выйдет победителем. А вот Хисын… Пока Ли связывал свою сверхъестественную ярость крепкими узлами внутри собственного слабого человеческого тела, он отголоском разума слышал в свой адрес ещё кучу оскорблений. Но ничего не ответил. Официант продолжил стоять, никак не реагируя на очередную порцию бессмысленных слов, которыми бросался в его адрес этот потный мужлан. А дальше он притих и последовали заказы, причём довольно много. Хисын сразу понял, что эти мужчины специально захотели так много, чтобы потом найти и указать на какую-то ошибку. Но они не учитывают одного: Ли Хисын не допустит промаха. Не в этот раз. Обслуживание этого столика превратилось в «холодную» войну между посетителем и официантом. Хисын безукоризненно прислуживал бывшему сопернику всё время, пока он с другом сидели в ресторане. Каждый раз они дополняли свой заказ. И Ли спокойно выполнял свою работу. Но периодически мужчина всё же находил в себе смелость какой-то брошенной в спину фразой задеть парня. В основном, это были почти безобидные шутки или подколки, вот только он своим, так называемым, остроумием лишь вызывал довольную усмешку у Ли Хисына. Он всё сносил со снисходительностью, едва сдерживая соответствующую улыбку и не срываясь прогнать этого идиота с ресторана. — Счёт, — недовольно буркнул мужчина, когда Хисын проходил с очередным заказом мимо. Лишь когда эта парочка скрылась из виду Ли наконец выдохнул. Людей стало немного меньше, поэтому Хисын аккуратно попросил краткий перерыв у Солы. Только оказавшись на свежем вечернем воздухе он сам себя похвалил за выдержку, но также пообещал потом как-нибудь припомнить каждое слово этому козлу. Он всё запомнил. Абсолютно каждое оскорбление.***
Шин Юна берёт в руки нож и окончательно теряет поток мыслей. В голове тихо. Что она хотела резать? Какое блюдо сейчас готовит? Девушка судорожно бродит взглядом по своему рабочему месту, видит ингредиенты, но не может собрать пазл из них в хоть какое-нибудь блюдо. Ей хочется завыть от беспомощности, но вместо этого Юна прикрывает рот рукой и легонько кусает себя за кожу. Шефа Мунбёль не видно и не слышно, но она спиной ощущает её холодный взгляд. По спине бегут мурашки. Нос предательски шмыгает. Руки начинают трястись. Девушка повторяет про себя: соберись, соберись, соберись. Но сложно собраться, когда ты изнутри разрываешься на маленькие частички от собственной беспомощности. — Шин, овощи для кукси(*) готовы? Голос су-шефа Сынмина раздаётся рядом, Юна испуганно отпрыгивает от стола и сталкивается с кем-то спиной. На секунду, кажется, исчезают все звуки. Шин не слышит ни голосов, ни ударов ножа о деревянную поверхность досок, ни гула вытяжек, ни жужжания холодильников, ни даже ударов собственного сердца. — П-п-простите… — девушка извиняется дрожащим голосом, потеряно оглядываясь по сторонам. Слышит скомканные стандартные фразы в ответ и прижимает руки к груди. — П-про… — Все к работе, а ты за мной… Юна вновь слышит знакомый командный голос, понимает кому он принадлежит, но разум витает где-то далёко-далёко, от чего девушка никак не может понять кто с ней говорит. Однако, этот «кто-то» довольно грубо тащит её в служебное помещение. Шин не понимает где оказалась, пока что-то холодное, приложенное ко лбу, не отрезвляет мысли. Она трясущимися руками прикасается к этой ледяной глыбе и прижимает сильнее, интуитивно понимая, что это как-то помогает вернуть себе контроль над собой. — Трясёшься так, будто никогда раньше не работала поваром, — недовольно возмущается Сынмин. Теперь Юна понимает кто её увёл с кухни. — Если так дело пойдёт, то лучше сейчас же проваливай. Значит, тебе не место не только в нашем ресторане, а в целом на кухне. — Нет, — только услышав эти слова, Шин резко цепляется за воротник униформы су-шефа и ошарашенно смотрит на него. — Либо кухня, либо мне нет места нигде. Её голос звучит мёртво, шершаво, глухо. Так, словно это последние сказанные слова Шин Юны. Она отталкивается от Ким Сынмина и встряхивает головой. — Я в порядке. Я готова к работе. Я вернусь на кухню. — Это ты мне говоришь или себя убедить пытаешься? — подозрительно спокойно уточняет су-шеф. — Я в порядке, — твёрдо повторяет Юна, одним лишь взглядом пытаясь доказать парню напротив, что это правда в самом прямом понимании этого слова. — Шеф… — осознание, что Мунбёль могла видеть её слабость, вызывает дрожь в коленках. И вновь почва под ногами становится зыбкой. — Не заметила, — кратко отвечает Сынмин, недоверчиво щурясь. — Тогда, нужно вернуться к работе, — решительно заявляет Шин, отдаёт замороженную куриную тушку су-шефу и покидает подсобку. Юна замирает на углу, долго обдумывая слова су-шефа. Она знает, что в её жизни нет и не будет никакой замены этой профессии. Либо кухня, либо ничего. Но как же теперь Шин доказать это остальным? Они видели не самую лучшую её сторону. Но у неё нет выбора. Повар Шин Юна возвращается на кухню. Вкрадчивые взгляды следят за каждым её шагом, нерешительным действием. Нож в руках предательски скользит, овощи разбегаются в стороны. Юна молит всех отвернуться, отвлечься, заняться своими обязанностями. — Всем за работу. Вновь слышится командный голос Сынмина и девушка перестаёт ощущать пристальные взгляды на себе. Мысленно благодарит су-шефа и ответственно подходит к процессу подготовки продуктов. Юна вспоминает всё, чему её учили и за что ценили на предыдущей кухне. Она забывается, свыкается, возвращается в свою стихию. Постепенно её работа становится лучше. Шин ускоряется, выполняет поручения один за другим, успевает всё, что от неё требуется. Движения на кухне становятся похожи на танец: девушка легко вальсирует меж других поваров, элегантно и точно нарезает овощи, мягко и плавно следит за бульонами. Наконец то самое чувство возвращается и Юна сама не замечает, как избавляется от своих страхов. И так незаметно проходит час. Второй. Усталости у Шин Юны нет. Зато есть довольная улыбка. Ей так не хватало этого. Нет, она и дома готовит себе, но это совсем другое. На своей кухне в маленькой квартире ей не хочется украшать блюда зеленью ради эстетики или нет смысла экономить на продуктах, ведь не ей оплачивать потом счёт. Тут, в ресторане, она ощущает себя художником, настоящим творцом. И каждое блюдо, которое она отправляет через официанта в зал на стол к очередному посетителю, её личный шедевр. На часах уже почти полночь. Но Шин не замечает как пролетело время, об этом её учтиво и бодрым голосом уведомляет Феликс. — Последний заказ, ребята, — под дружный стон поваров, оглашает Сынмин последние блюда на сегодня. К счастью, лишь пара и для них уже всё готово. Только, по сути, чуток подогрей и подавай. Шин собой довольна. Она расслабленно вздыхает, с лёгкой улыбкой осматривает кухню ещё раз, с любопытством изучает каждого повара. Более менее запомнила имена, хотя вторую смену ей ещё только предстоит узнать. Или нет, если её, конечно, возьмут. — Эй, Юна, — высоким голоском, подзывает её Феликс. Девушка поворачивается к нему и замечает в руках маленькое блюдце с десертом. Смотрит на розовые шарики мороженого, украшенные клубникой и манго, а после поднимает благодарственный взгляд на парня. — Но как… — Не сложно догадаться, что ты любишь бинсу(*), — пожав плечами, отвечает кондитер и отдаёт ей тот обещанный сюрприз. — Но шеф… — Не начинай, — закатив глаза, тихо возмущается Феликс, беспардонно воруя клубнику с десерта. — А если не возьмёт… То тем более ты должна попробовать десерт от меня, — он весело подмигивает Шин, а после отвлекается на шуточки Джея, который уже порядком устал от этой прожарки мяса за целый день. Шин замечает стул возле мойки и занимает его. Она смотрит на других поваров, тихо смеётся над шутками и ждёт официального завершения рабочего дня. На неё наваливается приятная усталость, после того как официант Чанбин исчезает с подносом за дверью. Кто-то уверенно направляется в раздевалку, другие ещё обмениваются парой кулинарных шуточек, су-шеф спрятался за дверью кабинета Мунбёль. Юне хочется плакать. Ей так этого не хватало: суматохи, ароматов, гула, смеха и ругани. Шин жизненно необходимо быть на кухне. Это её приют. Её убежище. Её личный рай и ад в одном блюде. Смена подошла к концу, но девушке совсем не хочется уходить. Тем более уходить и не возвращаться. Шин снимает с себя обувь и массирует ноги. Справилась ли она сегодня? И да, и нет. Останется ли она в «Age-old traditions»? Шансы есть, но в тоже время их ничтожно мало. — Смена закончена, — объявляет су-шеф и вместе с остальными направляется в раздевалку. Он замечает, что Юна не идёт следом и прослеживает за её взглядом. — Шин. Переодеваться. Шеф позже к тебе подойдёт. Девушка послушно кивает. А что ей остаётся? Уборщики уже вовсю приступают к наведению порядка. Работники кухни тем временем меняют униформу на свою одежду и тут сложно сказать, что им привычнее — ежедневный наряд или поварской китель. Шин Юна с особой тоской застёгивает молнию юбки и убирает свою рабочую форму в шкафчик. Попутно они ещё не раз обсуждают план на завтра. С шумом и с недовольством между поварами распределились обязанности. Но обсуждение этих и других вопросов не прекращается ни на мгновение, пока повара по очереди переодевались в тесной раздевалке. Пришло время расходиться по домам. Одни повара с ней прощаются, другие работники желают удачи завтра, кто-то молча проходит мимо, а некоторые и вовсе вспоминают все её огрехи, но после замолкают под недовольным взглядом Сынмина, который, пусть уже и просто Ким Сынмин, а не су-шеф, но всё же имеет весомый авторитет в их коллективе. Постепенно людей становится всё меньше и меньше. Вскоре в раздевалке остались двое. — Мне… самой подойти? — уточняет Шин, слегка прикоснувшись к плечу су-шефа. — Она скоро выйдет. Подожди её во дворике. Юна вместе с Сынмином выходят из здания, но он, даже не прощаясь, торопиться домой, а она терпеливо ждёт шефа возле дверей. Мир поразительно изменился. Солнце зашло много часов назад, не оставив и намёка на весеннее тепло, и только пронизывающий ветер гнёт пугающие ветки деревьев в разные стороны. Лёгкое беспокойство шепчет, что Шин стоит поспешить домой, чтобы не нарваться случайно на каких-то хулиганов. Но желание узнать вердикт пересиливает любые законы самосохранения. — Семнадцать. Девушка подпрыгивает на месте, услышав женский голос. Мунбёль поправляет кепку на голове и вытаскивает из кармана ключи. Она многозначительно смотрит на Юну, а та под её взглядом вся скукоживается. — Семнадцать? — Ты допустила за сегодня семнадцать ошибок, — равнодушно поясняет Мунбёль, закрывая запасной выход. — Знаешь какие или мне перечислить каждую? — Я… Я догадываюсь, — Шин мямлит в ответ и её надежда получить работу в этом ресторане тут же превращается в пепел. — Нет, ты догадываешься только о половине своих ошибок. Остальные за тобой исправляли Сынмин и Феликс. Иногда я, — скрестив руки на груди, добавляет шеф. Юна опускает голову, словно провинившийся ребёнок, когда его отчитывает недовольный родитель. — Но ты никого не отравила. В этот раз. Сказанное звучит как пощёчина. Шин резко поднимает голову и громко заявляет: — Меня подставили. Я никогда бы не… — Плевать. Это было не в моём ресторане, не на моей кухне и ты не была моим поваром. — Тогда и не смейте мне подобное предъявлять, — защищает себя Шин, едва не переходя на крик. Её трясёт. От обиды, от страха, от злости. Хочется прямо сейчас взять и сорваться, закричать, завопить и заплакать. Но Юна проглатывает горькие слова и молча разворачивается. Сейчас она вернётся домой, обнимет свою кошечку Саран, примет ванну с лавандовой бомбочкой и забудет обо всём. Что делать дальше — будет думать завтра. Сейчас ей хочется просто отдохнуть. — Не опаздывай завтра, — слышит она вслед от Мунбёль и останавливается на полушаге. — Завтра? — Шин смотрит на шефа, пытаясь понять не слуховая ли это была галлюцинация. — Завтра. Вторая смена, как и сегодня. Испытательный срок две недели. Документы лучше принеси с утра, — добавляет шеф. А дальше Юна уже не понимает что произошло. Она открывает глаза и осознаёт, что буквально висит на шокированной Мунбёль, которая, хоть и кривится, но всё же доброжелательно улыбается. Шин благодарит её чуть ли не двести раз, но замолкает услышав «ого» позади. Девушка выпускает из крепких объятий своего шефа и смущённо улыбается. Теперь ей хочется кричать, вопить и плакать, но от счастья. — Я могу поздравить с пополнением в команде? — мягко спрашивает какая-то женщина, красиво убирая длинные прямые волосы за спину. — А мы вас с открытием и не закрытием в первый же день? — цокнув, отвечает вопросом на вопрос Мунбёль, поправляя рубашку. — Что там ваш шеф не купил себе билет на ближайший рейс куда-нибудь в Бразилию? — она играет бровями, на что её собеседница лишь качает головой. — Минхо не бросит свой ресторан. Мы очень долго готовились к открытию. — Да, я наслышана, Сола, о том как вы долго трудились… Даже нашего поставщика продуктов подкупили. А у Джина что украли? — Мы не украли, Мунбёль, — Сола подходит к шефу ближе, Юна молча слушает их перепалку, не зная стоит ли ей сейчас уходить. — И он не только ваш поставщик. Господин Чхве несколько десятков ресторанов и кафе обслуживает, так что… Телефонный рингтон не даёт Соле закончить свою речь. Мунбёль, не прекращая зрительного контакта, отвечает на звонок. Шин подумывает о том, чтобы воспользоваться моментом и наконец вернуться домой, но замечает как хладнокровная уверенность медленно исчезает с лица шефа. Юна переводит обеспокоенный взгляд на женщину из другого ресторана, пытаясь понять не одной ей кажется эта резкая смена странной, и замечает волнение и у Солы. Телефон падает из рук Мунбёль. Слышится треск экрана, но никого не беспокоит это. Всё внимание приковано к самой женщине. Сола аккуратно прикасается к зависшей в воздухе руке Мунбёль, а Юна уже вооружается своим телефоном, чтобы, если что, вызвать скорую. — Авария… Авария… — дрожащим голосом повторяет Мунбёль и, словно тряпичная кукла, оседает на землю.***
Ян Чонину страшно. Кажется сейчас был именно тот случай, когда он перешёл черту. И не одну. И не легонько так, лишь чуток, на пару миллиметров. А довольно весомо, как на танке через огромную трёхметровую в ширину стену. Чонин нервно оттягивает мочки ушей, боясь даже взглянуть в сторону Мин Юнги. Тот, кажется, с момента как унесли блюдо превратился в статую. Склонился над своим столом и едва дышит. Ян даже нервно шутит про себя в стиле «деда удар таки схватил». Но только официант Бомгю возвращается, любые шутки уходят в сторону. Юнги смотрит на паренька, они обмениваются взглядом и Чонин прямо слышит от каждого на кухне истошный вопль «БЕГИ!». Повар Мин выпускает тяжёлый вздох. Он вздёргивает брови, морщит лоб, избегает встречи с трусливым взглядом Чонина и, шокируя абсолютно всех на кухне, молча погружается в процесс приготовления очередного блюда, низко опустив голову. Все вокруг сосредоточенно хранят молчание. В раскалённом воздухе чувствуется напряжённость. И вдруг неожиданно тишину нарушает тихий вопрос Бомгю: — А кто делал пибимпап(*)? Острый нож раскалывает крепкую дубовую доску на две части. Мин цокает, выбрасывает испорченный инвентарь в мусорное вёдро рядом и одной рукой разминает шею. — Даже не знаю. Кажется, этого идиота уже в живых нет, — отвечает Юнги. Работники кухни, словно те самые котята из забавных видео, смотрят то на официанта Бомгю, то на свирепого повара Юнги, то на зажатого в угол Чонина. — Эй, малой, не в курсе, а? — крепко сжимая в руке нож, спрашивает Мин, при этом сохраняя поразительную, до жути пугающую невозмутимость. — Вот же забавно. Мясо у меня точно не горит, но я прям чувствую как здесь пахнёт горелым… — Я просто добавил… — Ах ты просто добавил! — взмахнув руками, Мин повторил фразу парня. — Слышал, Бомгю, он просто добавил. Просто, мать его, добавил! — Так, Юнги, успокойся, — между Чонином и Юнги, внезапно становится официант. — Успокойся, ладно? Посетителю понравилось. — Бомгю поворачивается к новичку лицом и повторяет сказанное. — Нашему постоянному клиенту понравилось лёгкое изменение рецепта. Тишина. Пугающая. Неоднозначная. Длинная. — Так это же чудесно! — восклицает шеф Сокджин и хлопает в ладоши. Этот резкий звук пробуждает каждого. Все возвращаются к работе, кроме Бомгю, Чонина и Юнги. Ян несмело делает шаг навстречу появившемуся шефу, надеясь, что теперь Мин Юнги его не убьёт за такую дерзость. Ну подумаешь без разрешения добавил щепотку тимьяна в рис. Бабушка его всегда добавляла для обогащения вкуса. — Юнги, похвалить его нужно, — положив руку на плечо повара, советует шеф и улыбается Чонину. У того даже страх перед Юнги исчез. Хотя нет, не исчез — Мин взглянул вновь своим суровым взглядом на парня. — И что ты добавил? — спрашивает Джин. — Тимьян. Немного совсем, — чуть смелее отвечает Чонин и виновато смотрит на повара Мина. — Так кто к посетителю выйдет? — вмешивается в разговор Бомгю, нервно стуча каблуком по полу. — Пусть малой и идёт, — ворчит Мин и возвращается к работе. — Хорошая мысль! — восклицает Джин. — Будем считать, что это твоя награда за смелое решение. Ян Чонин не сдерживает улыбки. И плевать, что Юнги явно ему это ещё припомнит. Зато его и шеф похвалил, и даже постоянный посетитель. Всё же бабушка была права: Чонина ждёт великое будущее. Сегодня он обязательно себя вознаградит тарелкой сытного джамппонга(*), а может и двумя. Остаток рабочего дня пролетает едва заметно для парня. Мин с момента, как шеф похвалил его за тимьян, молчал, лишь изредка бросал какие-то странные взгляды в сторону Чонина. Зато другие повара, вроде Джейка по грилю или кондитера Джисона, приняли его за своего, даже прозвище ему дали, правда Ян так и не понял какое именно. Конец рабочего дня парень встретил с огромной радостью. Он уже договорился с Бомгю и барменом Тэхеном отметить удачную первую смену в кофейне на углу. Джин им доволен, Хваса, вроде, тоже. А мнение какого-то там Мина уже не так сильно беспокоило Чонина. Завтра он уже не будет новичком, стажёром или же помощником повара Юнги. Со следующей смены Ян Чонин примет на себя все обязанности рыбного повара и докажет, что знает как готовить получше всяких там Мин Юнги. Хотя, его советы всё же он постарается не забыть. — Эй, заснул что ли? — спрашивает Тэхен, присаживаясь на скамейку рядом с Чонином. — Нет-нет, задумался, — широко улыбаясь, демонстрируя маленькие ямочки, отвечает парень. — Всё ещё не верю, что теперь тут работаю. — Ох, наивный, — перекидывая сумку через плечо, смеётся Бомгю. — Тебе просто повезло, что господину Хвану зашёл твой сюрприз. А то вместо свинины на стол следующему посетителю подали бы тебя! — официант шутливо тыкает в грудь Чонина. Во дворик выходит хмурый Юнги. Ян вновь тушуется под его строгим взглядом и опускает взгляд на свои ботинки. Тот подходит к ним и Чонин искренне надеется, что он не собирается сейчас его отчитывать. Только-только сердечко перестало трепетно биться в грудной клетке. — Не задерживайся в баре, — заботливо говорит Мин и Ян удивлённо поднимает голову. Юнги обращается к Бомгю, а тот недовольно закатывает глаза. — Я всё ещё твой хен, так что, слушайся, мелочь пузатая. — Кто бы ещё говорил! — Бомгю шутливо хлопает ладонью по брюху Юнги. — Я похудее тебя буду. Чонин приоткрывает рот. Что это тут сейчас происходит?! Он смотрит на Бомгю, переводит взгляд на Юнги и ни чёрта не понимает. — Эй, малой, — вновь суровый взгляд обращается к Чонину. Тут громко закрывает рот и нервно сглатывает. Мин, кажется, доволен такой реакцией. — Молодец. Но в следующий раз лучше не рискуй, — повар вполне мило улыбается, но лишь пару секунд. А после вновь возвращается к привычному хмурому выражению лица. — Учти, закрою дверь и ночевать будешь на улице, — добавляет Юнги и угрожает Бомгю указательным пальцем. — Не задерживайся. Мин Юнги накидывает капюшон и уходит, а Чонин, едва дождавшись как его фигура скроется за углом, волнительно спрашивает: — Вы с ним родственники?! Вместо официанта, отвечает Тэхен: — Конечно. Юнги старший брат Бомгю. Ты не знал? Думаешь кто-то ещё, кроме как не родственник, полез бы ради тебя под нож Мина? Не, тут люди ещё жить хотят. Сказать, что Чонин шокирован — ничего не сказать. Он смотрит на официанта и пытается найти хоть какое-то сходство с поваром. Тщетно. Бомгю был высокого роста, как минимум метр восемьдесят, с плохо уложенной копной каштановых волос на голове, с кукольным лицом. Он милый, забавный, добрый, немного неуклюжий. И это только если судить по первым минутам знакомства. Одним словом, полная противоположность Юнги. Он-то почти одного роста с Чонином, значит ниже Бомгю на добрых пять-десять сантиметров. Бледный, хмурый, ворчливый и неторопливый. Неужели они и вправду братья? — Кажись, мы его сломали, — шутит Бомгю, заметив как сильно завис Чонин после услышанной новости. — Да уж. Был пацан и нет пацана, — поддержал его Тэхен. — О, Чонвон, ты с нами? — заметив ещё одного коллегу, спрашивает бармен. Чонин немного приходит в себя и смотрит на Чонвона. Вот он бы мог оказаться братом Юнги — размышляет про себя Ян. За весь день этот повар только и делал, что ругался со всеми да распространял вокруг себя ауру раздражительности. Мысленно Чонин надеется, что у его коллеги день с утра не заладился и завтра он будет дружелюбнее, но уж как-то совсем не хочется ему продолжать вечер в его компании. Чонвон что-то собирается ответить, но из соседней железной двери выходит работник ресторана «Age-old traditions». Блондин обменивает с ним взглядом и, поправив воротник клетчатой рубашки, молча покидает двор. Чонвон кивает сам себе и идёт следом. Чонин ещё не понимает всех этих хитросплетений, но почему-то уверен, что тут события поострее чем перец чили существуют и вне рабочего времени. — Мда, видимо и сегодня без него, — многозначительно подмечает Тэхен и Бомгю соглашается с ним. — Ну что, к Чимину?***
— И сколько ты ему должен? — Ли Минхо устало протирает переносицу, поудобнее устраиваясь в кресле. Хисын, уже переодетый в свою одежду, стоит возле стола и недоволен тем, что Сола рассказала шефу об его неприятных посетителях. Да, они пытались затеять конфликт. Но не вышло. И поэтому недовольные своим прекрасным обслуживанием ушли прочь. Неужели об этом действительно стоило говорить Минхо? — Сто тысяч вонн. — Сто тысяч всего? — Осталось. — Осталось, — вторит Минхо, погружаясь в какие-то свои рассуждения. — Это будет проблемой моего ресторана? — Нет. Уверен, что нет. — Как ты можешь быть в этом уверен? — едко замечает шеф. — Если бы они сегодня устроили скандал из-за какой-то мелочи, мне пришлось бы отреагировать, но это повлекло за собой такой снежный ком проблем… — Проблем не будет, шеф, — смело заявляет Хисын. Минхо смотрит на него и качает головой. У него в голове прочно засела сказанная сумма. Вроде и не такая большая, но внушительная. Особенно для таких, как Ли Хисын. Стук в дверь отвлекает шефа Ли от ещё парочки вопросов. В кабинет заходят те, кого никак не ожидал увидеть Минхо. Хваса и Намджун с приветливыми улыбками на лицах вызывают беспокойство у него. Поздний час, а они решили заглянуть на огонёк? — Свободен, завтра продолжим разговор, — сухо говорит Ли Минхо официанту, не спуская глаз с вечерних посетителей. Хисын прощается и с шефом, и с его гостями. Ему, конечно, интересно до щекотки этот визит прямых конкурентов, но он благодарен, что столь неприятный разговор о карточном долге закрыт. Хотя бы на сегодня. — Что-то забыл, Сонхва? — на полпути к выходу, заметив уже знакомую тень официанта, спрашивает Ли Хисын. — Смотри не попадись Минхо, он теперь не в духе, — бросает парень напоследок и спешит домой. Он включает в плеере любимый трек Tyler the Creator и прячет руки в рукавах своей толстовки. Да уж, день выдался насыщенный.