Hidden

***

      — Ну и какого черта? — Тео запускает руки в карманы.       Драко оборачивается через плечо и кривит губы.       — И тебе «доброе утро», — бормочет Малфой в ответ, — вспомнил о существовании своего друга? Что, подружка начала трахать мозги, а не твой член? — он ухмыляется, хихикая себе под нос.       Нотт закатывает глаза, поражаясь тому, как Малфою удается в одно мгновение вызвать в нем раздражение. И почему он раньше не замечал того, каким его друг был токсичным? Хотя… Трудно было заметить это до появления Гермионы.       Теодор откашливается, подозрительно косясь на Малфоя, отмечая про себя то, каким вымотанным и уставшим тот выглядит. Всего лишь на пару секунд в нем просыпается забота о друге, и хочется спросить «в чем дело?», но он отпихивает эту идею подальше, в самый конец своих мыслей, и, напрягаясь, выравнивается.       — Ты же знаешь, Драко, я не постесняюсь сломать тебе челюсть, — протягивает Нотт, отталкиваясь от стенки, и хватает блондина за воротник черной водолазки. — Какого хера ты присылаешь ей цветы?!       От неожиданности Драко охает, но не позволяет себе растеряться и сразу же меняется в лице, принимая угрожающий вид, и, смерив жестким взглядом Нотта, грубо перехватывает его за пальцы, с силой сжимая их, из-за чего Тео больно шипит. Если бы можно было дотронуться до искрящегося воздуха вокруг них, то наверняка кого-то бы убило насмерть.       — Сломать мне челюсть? — язвит Драко. — Давай, попробуй, — его голос звучит грубее и властнее.       — Зачем тебе это нужно? Оставь её в покое, — рычит Тео, шикая сквозь зубы от боли.       — Тебя это так волнует?       — Да, если я спрашиваю, — огрызается Нотт. — Отвали от нее и не пудри мозги, — он сцеживает злостно.       — Полегче, Ромео, — черти пляшут в глазах Малфоя, — я всего лишь поздравил ее.       — Ты ее отбросом называл, так что не строй из себя святого, — хмурится Нотт, — я не позволю тебе причинить ей вред.       — Да плевать мне на неё, успокойся, это была просто шутка, она же ненавидит розы, — Драко с раздражением отталкивает от себя парня и сводит брови, не узнавая своего лучшего друга.       — Серьезно? — наигранно смеётся Теодор, — ты тупой или притворяешься? — Драко непонимающе изгибает темную бровь, что вынуждает кудрявого закатить глаза и шипяще выдавить: — покажи мне хоть одну девушку, которая будет ненавидеть такой букет роз! Да будь я девчонкой, то визжал бы там от радости, прыгая, как херов кролик, — саркастично отзывается он, ненавидящим взором пиля Малфоя.       — Ах, так вот в чем дело, — распахивая веки, будто на него снизошло озарение, улыбается Малфой, — тебе тоже цветы прислать? Завидуешь своей подружке? — ухмыляется блондин. Теодор устало качает головой.       Это все равно, что биться головой об стену.       — Ты такой кретин, — разочарованно молвит парень, а его темные глаза вспыхивают от обиды.       — Чем она так завлекла тебя? — не сдерживаясь, Драко пихает друга в плечо, вынуждая того окинуть его фигуру презрительным взглядом.       — Я предупредил тебя, — уходя от вопроса, отвечает Тео.       — Нет, изволь сказать мне! — срывается Малфой, ударяя стенку кулаком. — Мой лучший друг променял меня на какую-то девчонку!       — Я всего-то не хотел становиться частью вашего тупого «плана», придурок! — раздраженно пыхтит Нотт. — И она не простая девчонка, — уже чуть более спокойно добавляет он.       Малфой саркастично и почти что истерически хохочет во все горло, поражаясь тому, что он действительно это слышит от своего друга.       — Ей плевать на тебя, и когда ты поймёшь это, будет поздно приходить и плакаться в жилетку, — фыркает Драко.       — Ты просто завидуешь, — расслабленно улыбается Тео.       — Завидую?! — шипит Малфой. — Чему тут, блять, можно завидовать? — злится он, стараясь изо всех сил не показывать, что его задели за больное место.       Драко тяжело дышит, когда ощущает, как будто по его сердцу провели острым лезвием. Он высокомерно приподнимает голову и старательно делает вид, словно ему плевать, но услышать эти слова от друга стало для него неожиданностью.       — Тому, что ты никогда не будешь нужен кому-то, — злостно сцеживает Нотт. — Тебя никто не любит, Драко, и ты проведёшь свою жизнь так и не познав чьего-то тепла, — он доволен собой.       Теодор видит, как кожа Малфоя краснеет от злости. Он ухмыляется и подмигивает блондину, видя, как руки Драко сжимаются в кулаки.       — Катись-ка ты нахер, — остервенело выдает Малфой.       — Я предупредил тебя, — бросает неохотно Тео, — отвали от нее.       Драко наблюдает за тем, как парень удаляется, и мечтает запустить тому в голову большой энциклопедией, чтобы хоть это помогло вправить его куриные мозги на место. Им надо как можно скорее что-то сделать с этой Грейнджер, чтобы ее выперли из университета, пока она не повлияла на Нотта и Пэнси еще сильнее.       Однако одна вещь не дает ему покоя: как Тео узнал о цветах? Она сказала бы ему? Нет, думает про себя Драко, она точно бы не стала трепаться об этом. Получается, он был с ней в тот момент, когда она получила букет.       Это вынуждает Драко ухмыльнуться. О, Нотт ревнует… Прекрасно. Из этого может выйти что-то интересное.

***

      Погода за окном была типично-английской, такой, какой ее обычно описывали во всех прочитанных Гермионой книгах. Капли холодного дождя медленно стекали по окнам, в то время как завывающий ветер трепал верхушки старых деревьев, листья которых окрасились в золотисто-багровый оттенок, и могучие стволы склонились, подобно горбатым ведьмам. Длинные ветви, напоминающие костлявые пальцы, стучали по стеклу, отвлекая внимание Грейнджер, которая глядела во двор королевского университета. Со стороны общежития выбежала парочка ненормальных студентов, хохоча и прикрываясь тонкими газетами. Дни стали заметно короче, умеренные солнечные деньки сменились каждодневными ветреными погодами и дождями.       Гермиона лениво улыбается и переводит взгляд на папку, которая со шлепком плюхается на стол. Профессор Люпин раздает обратно их задания с пометками и она с воодушевлением хватает в руки синюю обложку со своим именем на ней.       — Будьте добры, просмотрите мои замечания и сделайте выводы, чтобы учесть всё в своих парных заданиях и избежать повторных ошибок, — голос профессора Люпина мягко раздаётся по всей аудитории.       Гермиона глядит на Тео, который неохотно пробегает глазами по тексту и отмахивается, даже не обращая внимания на оценку «ПЛОХО», и она качает ему головой, с недовольством шепча тому на ухо, что нужно заниматься усерднее. Нотт, ухмыляясь, кладёт руку на спинку ее стула и его пальцы мягко касаются ее плеча. Гермиона прерывисто дышит, когда ощущает его нежное прикосновение к своей спине, и как он игриво проводит пальцем вдоль позвоночника. Теодор хитро улыбается, а затем отвечает ей двусмысленное и тихое: «Займемся этим?», за что получает толчок в бок и негромкое хихиканье. Он не может не заметить, как тепло Гермиона улыбается ему, как сияют эти карие глаза, смотрящие на него с лаской, которой он прежде не испытывал.       Грейнджер прикусывает губу, сгорая от нетерпения, и, открывая свою папку, она думает, что вот-вот потеряет рассудок, задерживая потерянный взор на том месте, где алыми буквами аккуратно выведена ужасная надпись в углу белоснежного листа: «СРЕДНЕ».       Ее рот сжимается в тонкую линию и она изо всех сил старается дышать ровно, но внутри нее горит возмущение, ей так и хочется начать жаркую дискуссию и громко ругаться, потому что она, в самом деле, не понимает, чем заслужила такую оценку за свое сочинение.       — Но сэр, — недоумевая, выпаливает она, поднимая руку, — могу я уточнить, что именно вам не понравилось в моей работе?       Ремус с нескрываемым теплом поглядывает на неё, и Гермиона в какой-то момент ощущает себя неловко, словно она совершила самый идиотский поступок, засомневавшись в справедливости выставленной профессором отметки. Спиной она чувствует сверлящий взгляд Малфоя на себе, даже ни на секунду не сомневаясь, что это именно он проделал в ее затылке дыру своими глазами, а затем, как в подтверждение своих мыслей, до ее ушей доходит его пропитанный поддельным спокойствием шипящий голос:       — Мне бы тоже хотелось узнать, почему оценка за мою работу «СРЕДНЕ», сэр, — Гермиона от неожиданности поворачивает голову и, поражённая услышанным, изумленно таращится на Драко.       Как она успела заметить (совершенно случайно, ведь ей просто любопытно следить за успеваемостью всех студентов, а не только Малфоя) — Драко за всё время их учебы еще ни разу не получал такой оценки. Профессор Люпин, по всей видимости, ничуть не растерян, он понятливо улыбается им обоим, но Грейнджер замечает, что профессор делает это с натянутостью, будто пытаясь скрыть своё недовольство.       — Я бы хотел обсудить с вами ваши работы после занятий, так как есть кое-что, что меня смутило, — поясняет Люпин. — И поверьте, когда я получу объяснения, то мы посмотрим, что можно будет с этим сделать.       Гермиона ощущает, как какое-то неприятное чувство начинает покалывать у нее в животе. Горьковатый привкус недовольства на языке вынуждает поморщиться и неторопливо сглотнуть. Тугой комок нервов затягивает ее желудок узлом и она принимается ерзать на месте от неудобства.       — А можно узнать, что именно вас смутило? — не унимается Драко.       Аудитория погружается в тишину, и теперь заинтересованные взгляды обращены на Люпина. Мужчина переводит взор с Драко на Гермиону, а затем обратно. По его лицу трудно что-то сказать.       — Предполагаю, что кто-то из вас сжульничал и использовал работу другого, — он вздыхает и пожимает плечами.       Гермиона, кажется, забыла, что нужно выдыхать. Она получает удивленный и слегка взволнованный взгляд от Тео, когда тот замечает, что Драко от раздражения сжимает пальцы в кулак и чуть ли не с треском ломает шариковую ручку.       — Сжульничал? — с убийственным спокойствием выдавливает Малфой, и это звучит еще хуже, чем если бы он кричал. — Вы полагаете, что я мог… списать… или украсть идеи и мысли этой кури…       — Малфой, — угрожающе предупреждает Нотт, со скрипом отодвигая стул. — Контролируй свои слова, — жестко сцеживает он.       Драко ненавистно взирает на Теодора, а затем, излучая невиданную прежде Гермионой раздражительность, косится на неё и с тяжестью дышит, словно ему перекрыли доступ кислорода. Ему кажется, словно весь мир обращается против него.       — Так, давайте-ка все успокоимся и не будем драматизировать, — подает голос Люпин, — Драко, оценка еще не вписана в табель, так что она никак не повлияет на общие показания в вашей успеваемости.       — О, я просто умру от радости, — наигранно улыбается блондин.       Люпин закатывает глаза и трет переносицу, решая поскорее продолжить занятие.       — Ладно, если ни у кого больше нет замечаний, то… Ах, точно, — Ремус оборачивается и устремляет быстрый взгляд на Нотта, — чуть не забыл, Тео, хотелось бы от тебя в следующий раз поменьше хаотичности, слишком много ненужных мыслей в твоей работе, — он подмигивает парню и хлопает в ладоши, шествуя к своему столу.       Гермиона хмуро поглядывает на Нотта, но тот, кажется, совершенно спокоен и его вовсе не волнуют слова Люпина.       Ей совсем не хочется задерживаться после занятий вместе Малфоем, но, в то же время, студентка сгорает от любопытства узнать, что написал в своей работе Драко, и почему профессор подозревает, что они могли списать друг у друга? Неужели ход их мыслей настолько схож, что они, не сговариваясь, могли написать идентичные сочинения? Гермиона с трудом сдерживает ироничный смешок. Кто бы мог подумать, из всех людей в аудитории её угораздило сойтись во мнениях с Малфоем?..       Она мотает головой. Лучше бы на его месте была Пэнси. Грейнджер тут же вскидывает брови, словно поняв, что все это время даже не обращала внимания на отсутствие Паркинсон. Странно, думает Гермиона, она уже давненько не видела брюнетку…       — Тео, — шепчет Грейнджер, вынуждая того оторваться от тетради, — ты не разговаривал с Пэнси? Где она пропала?       — Проблемы дома, — хмуро выдает Нотт, — ее мачеха вернулась из Италии… — он прикусывает губу, словно взболтнул лишнего.       Гермиона решает не докапываться до него сейчас, но оставляет в голове пометку, что надо бы связаться с Паркинсон и поговорить с ней. Они должны закончить их парное задание, которое сейчас беспокоит Грейнджер. Ей необходимо взять по этой работе высший балл. Почему-то идея стать лучшей, равной этим студентам, охватывает каждую клеточку ее тела. Гермионе кажется, будто она недостаточно хороша. Раньше она бредила мечтой попасть в королевский университет, дышать этим воздухом и читать книги, которые были во владениях библиотеки, но сейчас ей казалось, что ее усилий не хватает. Да еще и проблемы с некоторыми личностями…       Грейнджер не выдерживает и, ощущая дрожь вдоль позвоночника, слегка поворачивает голову вправо, опустив глаза в пол, пытаясь совладать со своим дыханием, что стало неровным только лишь от одной маленько мысли поглядеть на него.       Она обводит своим пристальным взором острую линию его челюсти, неторопливо проходит жадными глазами по скулам, скребя зубами отмечая, что Драко действительно красив. «Кто не хочет Драко Малфоя?» вспоминаются ей слова Пэнси. Он сосредоточен, брови сведены на переносице, а губы плотно сжаты. Те розы, что он прислал ей… Она качает головой, задумываясь, выбирал ли он сам цветы? Сам ли собирал букет? Каждый бутон был сочного алого оттенка, каждый был большим, ароматным, кружащим ей голову. И она злилась, глядя на эту красоту, потому что ей не хватило смелости выкинуть эти цветы в мусорный бак. Ей не хватило сил выиграть, и она признала поражение, сохранив букет.       Она лениво отворачивается и застывает, когда ее глаза натыкаются на Теодора, что сжимая в своих руках ручку, наблюдал за ней все это время. Гермиона ощущает укол вины, ей хочется что-то сказать, а пальцы сами тянутся к его ладони, но парень одергивает руку и продолжает записывать тему, уставившись прямо на доску.       — Тео, я…       — Не нужно, Гермиона, — шепчет он обиженно.       Она молча кивает, прикрывая веки. Ей нужно избавиться от этого странного чувства, что давит на сердце. Ей нужно избавить себя от мыслей о Малфое. Чем скорее, тем лучше.       Под конец дня, когда Гермиона выходит из библиотеки, она вспоминает о том, что их с Драко ожидает в своем кабинете профессор Люпин. Ей кажется, что Малфой уже должен быть там, но ее брови взлетают вверх, когда она застает их лектора одного за большим столом. Кажется, что Люпин даже не удивлен этому, на его лице абсолютное спокойствие, что вынуждает Гермиону ощутить себя глупо.       Она присаживается напротив, выжидающе взирая на настенные часы. Профессор, кажется, совсем никуда не спешит и проверяет какие-то задания.       Гермиона решает открыть учебник, чтобы отвлечься и посвятить себя чтению, как вдруг Люпин с хлопком брякает на стол тетради и она едва ли удерживает в руках книжонку.       — Мне кажется, Драко потерял счет времени, — теплая улыбка накрывает его губы, — ты не могла бы сходить за ним?       — Э, полагаю, что да? — неловко пожимает плечами Гермиона, — но сэр, где мне его искать?       — Думаю, в это время он может быть только в тренировочном зале, — словно это самая очевидная вещь на свете, произносит профессор, — на третьем этаже правого крыла, ты не заблудишься?       Гермиона мотает головой и приподнимается, морщась из-за скрипа стула о деревянный пол. Она выходит из кабинета и слышит непривычную для университета тишину, и лишь стук от ее обуви отдается эхом по большим коридорам. Она не бывала в правом крыле, но замечает, что здесь решили сохранить старинный стиль. Под высокими потолками красуются узорчатые лепнины золотого оттенка, которые сверкают и переливаются от света теней, что бросают хрустальные люстры. Блеск от этой роскоши практически ослепляет её, так, что хочется зажмурить глаза, но она наслаждается этой красотой, рассматривая рисунки на стенах, и все так прекрасно, что невозможно отвести глаза — настолько очаровывает великолепие королевского университета.       Ей, в самом деле, повезло стать той, кто сможет завершить последний год учебы в таком потрясающем месте. Дыхание захватывает от того, насколько старое это здание, и как хорошо тут сохранили первозданный облик.       Она поднимается по мраморной лестнице и ее пальцы касаются холодного камня, скользящего под кожей; она рассматривает портреты, находящиеся в старых позолоченных деревянных рамках, и не может не поразиться тому, насколько они большие. На мгновение ей кажется, будто эти высокомерные глаза знатных людей, учившихся и преподававших здесь, рассматривают ее, всего лишь обычную девушку, и тихо насмехаются над ней. Она продолжает свой путь, пока не натыкается на совершенно отличительную от привычного интерьера стену: она стеклянная, перекрывающая ход между коридором и огромным тренировочным залом. Гермиона осторожно заглядывает внутрь, удивляясь, что здесь есть практически все, чтобы заниматься любым видом спорта.       Запах пота ударяет ей в нос и она немного морщится, но шествует дальше. Несколько студентов не обращают на нее никакого внимания, двигаясь на беговых дорожках в такт музыке, что звучит у них в наушниках.       Она рассматривает новейший инвентарь и понимает, что половина университетов Англии не в состоянии обеспечить своих студентов тем, что есть здесь.        Направляясь вперед под шумное дыхание учеников, она останавливает свой взгляд на конце зала, где замечает большой подиум с площадкой для бокса.       Ее глаза расширяются, а из горла вырывается удивленное «О!», когда она видит высокую фигуру Драко, оголенного по пояс. Его мышцы напряжены, тело подтянутое, крепкий живот вибрирует от ударов, что он наносит по боксерской груше. Его руки облачены в большие кожаные перчатки, он собран и сосредоточен.       С его губ доносится пыхтение, когда он крутится вокруг груши, и Гермиона заворожена одним лишь его видом. Его светлые волосы могли бы прилипнуть ко лбу от пота, но чтобы челка не мешала, они стянуты тугой черной резинкой. Его ноги напрягаются и Грейнджер видит выраженную линию, идущую вверх от накаченных икр к бедрам, скрываясь за тканью спортивных шорт.       Драко хмурит темные брови и зверски рычит, в очередной раз кидаясь и нанося удар.       Тихие шаги Гермионы смешиваются с его тяжелыми выдохами, и она не смеет нарушить эти звуки своим голосом, чтобы прервать его. Ее разум затуманивается, словно кто-то включил гипнотическую мелодию и все перед глазами начинает плыть, когда она наблюдает за тем, как перекатываются мышцы пресса от точных и быстрых движений Малфоя.       Она никогда не могла бы предположить, что ей понравится смотреть на то, как кто-то боксирует, но глядя на такого опасного в тот момент Драко, Гермиона понимает, что ей нравится. Ей, черт побери, нравится смотреть на него.       Словно ощутив на себе этот ненасытный взгляд, прослеживающий каждое его движение, Драко, запыхавшись, останавливается и поднимает голову, предоставляя вниманию Гермионы острый кадык.       По его шее стекают бисеринки пота, скользя по точеным ключицам, вниз, к животу, и если бы не резинка шорт, то ей бы довелось увидеть, как соленые капли плавно спускаются дальше, но вместо этого Гермиона понимает, что она может… представить. И ее щеки загораются лишь от одной этой мысли.       Малфой прикрывает веки, стараясь выровнять бешеное дыхание, словно он преследовал добычу, но так и не сумел поймать. Он лениво поворачивает голову и одним ловким движением стягивает с головы резинку, позволяя волосам небрежно растрепаться, а челке тут же прилипнуть ко лбу, слегка скрывая глаза и делая взгляд хитрым и опасным.       — Пришла за чем-то или просто поглазеть? — он ухмыляется, обнажая белоснежные зубы, выглядя при этом слишком… соблазнительно, что вынуждает Гермиону нахмуриться и заставить себя отвести кофейные блюдца от его оголенного торса.       Нечего пялиться на него и доставлять этим удовольствие.       — Вообще-то, я пришла напомнить, что профессор Люпин ждет нас у себя в кабинете, — она складывает руки на груди и делает робкий шаг назад, когда Драко двигается к ограждению и перекидывается через него.       Она смотрит на него снизу вверх, наблюдая за тем, как в серых глазах зажигается какой-то огонек и его взгляд наполняется неприязнью.       — Я не собираюсь обсуждать то, как ты умудрилась своровать мою работу, — он фыркает.       — Ты в своем уме? Я ничего не крала! — она оскорбляется, и в один миг ее лицо вспыхивает от ярости. — Собирайся сейчас же, я не позволю тебе расхаживать по университету, считая, что я сжульничала!       — А как еще это объяснить? — злостно рычит он, натягивая резиновое ограждение ринга и просовывая сквозь него свое туловище, мягко приземляясь на пол с кошачьей грациозностью.       Он зубами хватается за липучку и тянет ее на себя, после чего освобождает свою руку от кожаной перчатки, и, проделывая то же самое со второй, позволяет Гермионе наблюдать за тем, как он ловко справляется с этим делом.       — Не знаю, но собираюсь выяснить, так что будь добр, оденься и спустись к Люпину, — требовательно заявляет она, поднимая подбородок и глядя прямо в серые омуты, что изучающе рассматривают ее лицо.       Драко внезапно ощущает аромат сладостей, который исходит от нее, и ему кажется, что все вокруг пропитывается затуманивающим разум запахом печенья и какого-то парфюма. До него вдруг доходит, что от волос Гермионы веет любимым десертом Драко — апельсинами в шоколаде; это сочетание легкой кислинки цитрусов и приятной горечи темного шоколада является его любимым, и от осознания, что девушка пахнет именно этими запахами, его словно пробивает током.       Он сглатывает, неподвижно глядя на нее, из-за чего Грейнджер ощущает себя неуютно под этим испытующим взором. Карие омуты вопросительно впиваются в серые очи Малфоя, наблюдая за тем, как его зрачки расширяются. По фарфоровой коже девушки пробегают мурашки, когда она каждой клеточкой ощущает исходящий от него жар, что окутывает ее своими объятиями.       Не говоря ни слова, Гермиона оборачивается, качая головой, как вдруг Драко хватает ее под локоть, вынуждая остановиться и поглядеть на место, где пальцы сжимают ее руку. Она думает, будто он сейчас скажет что-то колкое, потому что это будет вполне себе ожидаемо, но, вместо этого, с его губ срывается всего лишь просьба:       — Ты подождешь меня? — она выпрямляется, удивленная его словам.       — Да, — выдыхает Грейнджер, не отводя глаз от его ладони, которая сжимает локоть.       Даже сквозь одежду она может ощущать, какие у него горячие пальцы. Она с шумным выдохом вырывает локоть и направляется к выходу, замечая, как дергаются уголки губ Малфоя.       Гермиона мотает головой, стараясь забыть то, как выглядит торс Драко, и она, дожидаясь того у выхода, вдруг замечает, как несколько студентов отворачиваются. Они наблюдали за ними. Это вызывает в ее голове мысль о том, что, возможно, люди начнут шептаться о ней и Малфое, а этого ей хочется меньше всего. Это нечестно по отношению к Теодору.       Тео… Думая о нем, ее губы расплываются в трепетной улыбке, а в груди возникает тепло, как если бы кто-то укрыл ее мягким пледом. Именно так она ощущает себя, находясь рядом с парнем. Она чувствует, как по венам растекается медовая сладость, когда вспоминает об их поцелуе, что вызвал в ее животе ураган из бабочек…       Мысли прерывает звук обуви, а уже через пару секунд перед ее глазами возникает Драко, облаченный в черные узкие джинсы и черный пуловер, открывающий вид на его острые ключицы. Гермиона осознает, что она застыла, пялясь на этот открытый участок кожи и, чтобы не выглядеть дурой, вынуждает себя двинуться вперед и поскорее поговорить с профессором, чтобы убраться домой.       Они молча двигаются по мягко освещенным коридорам, и Драко краем глаза очерчивает линию челюсти Гермионы, двигаясь выше, к ее плотно сжатым губам. Он замечает небольшую россыпь веснушек, что созвездиями расплываются по ее алебастровым щекам, на которых наложен слой пудры, и ему кажется это нелепым — прятать солнечные точечки на своем лице. Занятие крайне непривычное для него — рассматривать кого-то с таким интересом и бояться быть застуканным, словно он совершает что-то неприличное.       — А, замечательно, — Люпин улыбается им, встречая на пороге своего кабинета, — присаживайтесь, — он рукой указывает на место перед столом.       Малфой морщится, недовольно косясь на профессора, как бы одним взглядом говоря: «Что, нам еще вместе сидеть?». Ремус выгибает бровь и одними глазами требует послушания, и Драко устало волочится к месту, бормоча под нос то, что у него полно других занятий, требующих внимания.       Малфой цокает языком, раздраженно плюхаясь на стул, и неохотно хватает протянутую лектором папку. Гермиона принимается читать выведенные замечания. Сначала ей кажется, что нет ничего необычного, но как только глаза находят в работе Малфоя аналогичные записи, что и в ее сочинении, в мозгу начинает что-то неприятно тикать. Она поглядывает из-под опущенных ресниц на Драко, который, не скрывая интереса, прочитывает ее работу, а затем, изучая текст глазами, вскидывает брови, отмечая сходство.       — Надеюсь, теперь понятно, почему я засомневался? — она про себя отмечает, что в тех отрывках, где видна красная линия, их с Драко мнения удивительно совпадают, практически слово в слово, и это не может не поразить ее.       — Но… Профессор, вы же знаете меня уже долгое время, вы не можете сомневаться в моих знаниях, — поражается Драко, обратив внимание на то, что Гермиона действительно хорошо подбирает эпитеты и у нее богатый словарный запас, которым она умело пользуется.       — Драко, я не сомневался в твоих знаниях, и именно потому, что знаю тебя дольше, твое сочинение меня удивило, ведь я ожидал, что ты отрицательно выскажешься о поведении главного героя, но теперь, видя ваше замешательство, я уверен, что вы не списывали друг у друга идеи, так что, дело, видимо, в другом, — мягко произносит Люпин.       Драко молча соглашается, не переставая сводить темные брови на переносице, просматривая другие замечания. Надо быть идиотом, чтобы не заметить таких совпадений. Малфой поднимает голову и глядит на Гермиону с неким недовольством.       — И в чем же, по-вашему, дело? — фыркает Малфой, кончиками пальцев отодвигая свою папку, будто ему подсунули что-то противное.       — Пока не уверен, но впредь, когда будете писать сочинения, советую вам обговорить заранее ваши мысли, во избежание таких казусов, — Люпин лукаво подмигивает студентам.       Гермионе хочется ответить что-то, но она лишь хмурится и качает головой, пораженная тем, как они с Драко могли так точно сойтись во мнениях.       Они быстро прощаются с профессором, и ей поскорее хочется убраться из университета, но как бы она не старалась идти быстрее, Драко двигался наравне с ней.       Малфой ловко перекидывает тяжелую сумку через плечо и даже не глядит в ее сторону, но с раздражением отмечает про себя, что уже довольно поздно, а это значит, что Гермионе придется дожидаться автобуса. Когда они выходят из университета, суровый ветер безжалостно накрывает их своими ледяными объятиями, вынуждая Грейнджер плотнее зарыться носом в свой кремового оттенка шарф. Она поправляет воротник пальто, жалея, что не послушала маму и не взяла перчатки — пальцы онемели от пронизывающего до костей холода.       Мелкий дождь неприятно бьет по лицу. Драко щурится, заглядывая за резные ворота, и замечает там дожидающийся его автомобиль. Он оглядывает Грейнджер, но Гермиона, вздохнув и ничего не сказав, спускается по лестнице, быстро покидая его, оставляя в одиночестве на мраморной площадке.       Драко наблюдает за тем, как она спешит к остановке, а ее каштановые волосы мокнут и становятся тяжелыми. Силуэт ее тела начинает расплываться, когда дождь усиливается, поглощая фигуру девушки. Малфой пыхтит, морща нос от досады, когда понимает, что не может себе позволить оставить ее там одну.       Он хлюпает кроссовками по лужам и, игнорируя удивленный взор Джамаля, дворецкого их семьи, выглядывающего из авто, направляется к Гермионе, которая намеренно игнорирует парня, старательно пытаясь скрыть дрожь своего тела. Как будто он не чувствует того же холода, что и она. Это вызывает у него кривую ухмылку.       — Я отвезу тебя домой, — сухо выдавливает Драко, сжимая челюсти и выпрямляя спину.       — Не стоит, автобус скоро приедет, — она неловко улыбается, не смотря в его сторону, потому что не хочет сталкиваться с этим тягучим взором глаз цвета грозового неба.       Гермиона молит бога о том, чтобы транспорт приехал быстрее, но, как на зло, нет даже ни малейшего намека на очертания автобуса. Она злится из-за разочарования и сжимает оледеневшие пальцы в кулак, а второй рукой крепче хватается за ремешок сумки. Драко закатывает глаза.       — Я не позволю тебе стоять здесь и мерзнуть, — не хватало еще, чтобы она подхватила воспаление легких или какую-то другую заразу.       Внутренний голос говорит ему, что он поступает правильно, и он надеется, что Грейнджер не станет испытывать его терпение, но она слишком упряма и, вновь отказавшись от предложения, выглядывает из-под навеса, надуваясь из-за того, что капли дождя неприятно летят ей в лицо.       Драко с шипением подтягивает сумку и косится на Гермиону, не собираясь уходить.       — Я не поеду с тобой, — опять произносит Грейнджер.       — Зачем так выделываться? — устало вздыхает он, позволяя себе расслабиться и ссутулиться. Лопатки приятно хрустят и покалывают после тренировки.       Гермиона понимает, что Драко не сдастся так просто, и поэтому решает прибегнуть к другой тактике и вывести его из себя, чтобы он просто психанул и оставил ее там. Не самый лучший способ, но меньше всего ей сейчас хочется сидеть рядом с ним, а если еще он вздумает сморозить какие-то гадости… Она не уверена, что сможет сдержаться и не наговорить чего-то грубого в ответ.       — Разве отбросу вроде меня можно сидеть в твоей машине? — усмехается Гермиона, и Драко застывает, услышав это неприятное слово, так легко слетевшее с ее губ.       — Не говори так, — мрачно просит он.       — Почему же? Ты можешь оскорблять меня, так что не строй из себя добренького паренька, — она складывает руки на груди и глядит на него своими большими глазами.       Драко теряется от такого пристального взгляда и потупляет глаза на свои кроссовки, замечая, что обувь Гермионы насквозь промокла. Он хмурится, и какое-то ощущение тревоги за нее вынуждает его не произнести:       — Я, может быть, грубиян, но любой уважающий себя парень не оставит девушку в такой ситуации и не позволит ей стоять так поздно одной на чертовой остановке, поэтому, будь добра, сядь в машину, я подвезу тебя, адрес мне известен, — сжав губы в тонкую линию, Драко тянет ее на себя, но тут Гермиону словно прошибает током.       — Кстати об этом, — она вынуждает его поднять глаза и с выжиданием уставиться на нее. — Как ты узнал, где я живу?       — Грейнджер, все твои данные есть в библиотечной анкете, она в открытом доступе, — с наигранной лаской поясняет ей Драко, — ты не в какой-то секретной организации, а в университете, эта информация не хранится в сейфе, закрытом на сотни тысяч замков, — саркастично отзывается он, растягивая рот в наглой ухмылке. — Избавилась от букета?       — Конечно, — поспешно заверяет она, стараясь звучать убедительно. — Я же говорила, что ненавижу розы, — Гермиона все еще не двигается с места.       Драко, хрипло смеясь, поднимает голову к небу и согласно кивает, но когда он возвращает свой тягучий взгляд штормового океана на нее, по его лукавым глазам становится понятно, что он не очень-то верит ей.       — Значит, я могу прислать тебе еще один?       — Зачем? — с неким ужасом, тихо выдавливает она.       Драко, делая шаг вперед, позволяет ей окунуться в витающий вокруг него аромат. Морской, свежий, как океан… А еще от него веет так, как пахнут сложенные возле стенки ее сада дрова после небольшого дождя. Морская соль и дерево, потрясающая смесь.       Она моргает пару раз. Их запахи сталкиваются друг с другом, создавая какую-то невидимую сферу. Теплота и холод. Сладость десертов и горечь соли. Что-то тянет их магнитом друг к другу.       — Зачем? Чтобы позлить, — бархатный голос взрывает в ее груди фейерверк, когда он поясняет ей причину своего поступка. Их разделяют сантиметры, и она, не выдерживая, негромко смеется, качая головой.       — Драко, — то, как слетает его имя с ее губ, вынуждает Малфоя уставиться на нее и замереть в ожидании, — хотел бы позлить — прислал бы кактус, — она устало прикрывает глаза на его слова.       Гермиона ощущает, как тяжесть всего дня внезапно наваливается на ее плечи, и она вздыхает, переводя взор на дожидающееся Малфоя авто.       — Если понадобится, я превращу твой дом в чертов розарий, Грейнджер, — выдыхает Драко, опаляя ее щеку горячим дыханием.       Она таращится на него, осознавая, что только что сказал Малфой.       — Просто чтобы позлить?       — Конечно. Могу позволить себе насладиться твоим раздражением, — фыркает он       — Ты такой придурок, будто тебе заняться нечем, — отпихивая его в сторону, ворчит Грейнджер.       — Учитывая, что ты украла у меня моих друзей, да, мне скучно и нечем заняться, а если я буду выводить тебя из себя, то, скорее всего, твое вечно паршивое настроение надоест Тео и Пэнси, и они решат прекратить с тобой свое общение, — змеиная улыбка рисуется на его губах.       Гермиона ощущает каждой клеточкой своего тела, как в нее проникает злость. Она хмурит брови, пытаясь подобрать правильные слова, чувствуя, что ее вот-вот разорвет от возмущения, но она лишь выдавливает из себя:       — Просто отвези меня домой, ладно? Если тебе так этого хочется.       — Как пожелаешь, Грейнджер, — он провожает ее до машины и открывает дверь, совсем как джентльмен, что вынуждает Гермиону криво усмехнуться.       В салоне пахнет кожей и чистотой. Грейнджер осматривается, как вдруг к ней оборачивается смугловатый мужчина иностранной внешности. Он приветливо улыбается и здоровается с ней, и под его пристальным взором она ощущает себя немного неуютно. Малфой просит мужчину отвезти их к дому Гермионы и погружается в собственные размышления. Она старательно игнорирует то, как Драко периодически кидает на нее долгие взгляды, осматривая с головы до ног. Ей кажется, что в машине слишком жарко, и что она одета как-то нехорошо, или что она сидит слишком расслабленно, словно находиться с ним вдвоем в автомобиле — самое правильное, что может существовать в этом мире.       Гермиона ерзает, когда они подъезжают к ее дому, и она нервно оглядывается, чтобы убедиться, что никого поблизости нет, соседи не выносят мусор, а значит, сплетен о том, что ее подвез кто-то на дорогой тачке — не будет. Спасибо богу.       Она считает важным сказать напоследок то, о чем размышляла всю дорогу, и, когда Драко собирается выйти, чтобы помочь ей открыть дверь, она останавливает его, накрывая своей холодной ладонью его теплую руку. Малфой ошалело таращится туда, где его только что обожгла своим прикосновением Грейнджер, и он, поражаясь, отмечает, что нежная кожа ее ладони приятно ощущается на его кисти. Он отмечает, что этот мягкий жест заставляет его покрыться мурашками, а живот стянуться морским узлом.       И он отмечает, что весь салон машины впитал в себя аромат ее волос. Она оставляет запах уюта и нежности, непривычного тепла, как если бы солнце приласкало его лицо своими лучами, и Драко поджимает губы, хмурясь, когда до него медленным туманом доходит осознание: ему приятно.       — Мне не под силу залезть в голову Тео и навязать ему что-то, чего он бы сам не желал, ровно как и Пэнси, — выдает она, и ее голос становится более жестким с каждым словом, — и мое настроение не влияет на людей вокруг меня, так что твой гениальный план не такой уж гениальный.       Она с вызовом взирает на него, а в карих глазах настоящий пожар. Они пылают так ярко и сильно, что Малфой не в силах отвести завороженного взгляда.       — Если твои друзья предпочитают меня, то это только их выбор, на который я не способна повлиять.       — С ним ты тоже такая? — усмехается он, пропуская мимо ушей ее слова.       — Не поняла? — переспрашивает Грейнджер.       — С ним ты тоже ведешь себя так дерзко? — Малфой щурится, и до Гермионы доходит.       — У меня нет необходимости вести себя с Теодором так же, — грудь девушки тяжело поднимается от сбитого дыхания. Ее слова звучат упреком, как будто произнеся это, она сказала: «Теодор лучше тебя. Он заслуживает только хорошего обращения, а вот ты…» — Драко додумывает сам, не замечая, как его костяшки белеют от того, с какой силой он сжимает пальцы в кулак. — Пока, — прощается она, открывая дверь автомобиля.       Малфой остается сидеть там, наблюдая, как она с хлюпаньем в ботинках топает к порогу своего дома, попутно выуживая из мешковатой сумки ключи. Он нервно отбивает пальцами по сиденью понятный ему одному ритм, и, поворачивая голову, с шипением понимает, что не может позволить ей уйти просто так. Драко хватает мгновения, чтобы резко выпорхнуть из машины, и уже через минуту тяжесть его шагов дает понять Гермионе, что она не одна. Она оборачивается, непонимающе косясь на него.       — И что же такого делает Теодор, что заслуживает иного обращения? Он такой же, как и я. Мы всю жизнь знаем друг друга, — выдавливает с некой обидой Драко, но старательно делает вид, будто ему все равно.       Гермиона со спокойствием поднимает на него карие глаза и пытается разглядеть в нем что-то, что именно — пока не знает сама, но глядя на его взволнованное лицо, ей кажется необходимым дать понять ему одну вещь, а потому она отвечает:       — Может быть, тебе стоит просто задуматься о своем поведении? — она выгибает бровь и лукаво улыбается, —о том, как ты относишься к людям вокруг себя, — Гермиона прикусывает губу.       — Нормально я отношусь, — хмурясь, выпаливает Драко, — зачем мне задумываться об этом?       — Чтобы не остаться в конце одному, — она непринужденно пожимает плечами, и эти слова — самое откровенное и самое болезненное, что он может услышать.       Гермионе будто удалось пролезть ему под кожу, провести по всем ранам тонким лезвием, а затем, обнаружить ту, что болит слишком давно. Рана, которая пугает и вызывает у Малфоя нескрываемый ужас. Рана, которая расползается по его организму, поражая его, отравляя, вынуждая думать о будущем, в котором вокруг него никого нет, поэтому, резко напрягая челюсть и хмурясь, Драко, защищаясь, выдавливает:       — А я не один, Грейнджер, — он усмехается, но так фальшиво и наигранно, что это вынуждает сердце Гермионы сжаться. — Вокруг меня постоянно крутятся люди, — его тон — арктический лед, но ей не холодно.       — Это другое, — уголки ее губ приподнимаются в мягкой, сочувственной улыбке. — Ты можешь быть окружен людьми, но при этом твоя душа будет умирать от одиночества, потому что когда душа пуста, она требует заполнения, иначе ей предстоит разрываться от тоски.       Драко задумчиво разглядывает ее, не в силах возразить или выдавить из себя хоть что-нибудь, потому что он словно принимает поражение. В этот раз это он тот, кто поднимает руки вверх и сдается. Гермиона смотрит на него, чувствуя, как их окутывает сладостный аромат цветов, переплетающийся с запахом сырости улиц и дождя. Она и не обратила внимания, что они оба мокнут из-за колючих капель воды, падающих с неба.       Внутри нее расцветает маленький прекрасный цветочек, и она размышляет о том, что хорошо было бы за этим цветочком присматривать, чтобы он не пустил свои корни глубже. И Гермиона даже не догадывается, что Драко, стоя напротив, ощущает то же самое, но только острее, будто в нем этот цветок уже распустился, и корни проросли глубже, позволяя образовать маленький сад.       — С ним ты тоже такая? — он делает шаг к ней. Их цветы могут переплестись вместе. Это опасно.       Но Гермиона не отодвигается. Она позволяет себе прикрыть глаза и уточнить:       — Какая? — шепот ее голоса разрывает тишину между ними. Цветы тянутся друг к другу...       — Настоящая, — он опаляет своим дыханием ее щеку, пуская разряд из тысячи мурашек по коже, и Гермиона сглатывает, ощущая, как пересохло от волнения горло.       Они стоят, дыша медленно и тяжело, а кончики пальцев у обоих зудят от желания ощущать мягкость кожи другого. Скрип. Поворот замка. Дверь отпирается, вынуждая их слишком быстро отодвинуться друг от друга. Цветы остаются на месте, так и не успев сплестись.       Малфой давится той сухостью в горле, которая царапает ему глотку. Он взирает на невысокую женщину, что с теплотой и смущенной улыбкой глядит на него, мысленно отмечая, как сильно Грейнджер похожа на свою мать.       — Милая, ты... Ой, — мама изумленно таращится на Гермиону.       — Прощай, Драко, — быстро выпаливает девушка, испуганно отступая от Малфоя, который, кажется, поражен тем, что между ними произошло.       Драко склоняет голову и, извиняясь и желая доброй ночи, поспешно удаляется, и его сердце колотится в груди так быстро, что он может слышать этот стук в своих ушах. Какого черта это только что было? Он качает головой. Она нравится его лучшему другу. Она не может... Драко прикрывает веки. Она не может начать нравиться ему. Или может?       И в его саду распускается еще один цветок...