***
— Наруто, с ним все в порядке, — Сакура тепло и мягко улыбается. Он ловит себя на мысли, что не видел ее такой очень много лет. Может быть даже никогда. Конечно же Узумаки сорвался из резиденции только Шикамару озвучил «Конохомару ранен». Как бы сильно мелкий не вырос, он всегда будет опекать его. Так уж сложилось. — Точно? — Хокаге пытается снова пробиться к двери палаты, но Сакура преграждает ему путь. — Точно, ничего серьезного, просто задело взрывной печатью. Даже царапины не останется, — она говорит медленно, будто бы Наруто плохо понимает. — Тогда почему ты меня туда не пускаешь? — он сводит светлые брови, чувствуя, как веет ложью. Но пока недостаточно, чтобы отпихнуть Харуно и разобраться самому. — Он отдыхает, Наруто, зайдешь попозже, — она сказала это с нажимом. Узумаки отворачивается, прокручивая в голове, насколько ему хочется оттолкнуть Сакуру и стоит ли оно того? Ну конечно же стоит, он должен убедиться своими глазами. — Пошли, я налью тебе чай, — Сакура хватает его за локоть и Узумаки послушно идет за ней, оборачиваясь на дверь. Он правда сейчас хотел толкнуть ее в дверь? Правда не верит ей? Да что за бред. Пришлось даже встряхнуть головой. Если Сакура-чан говорит, что Конохомару в порядке, значит так и есть. В голове это пронеслось фальшиво. — Сакура, — девушка идет навстречу и тут же замечает и Наруто, — Хокаге сама, — легкий поклон, но она тут же снова смотрит на свою непосредственную начальницу, — Сакура, ты занята? — Что случилось? — в голосе у Харуно проскальзывают стальные нотки, что-то такое, что зарождалось в ней еще в шестнадцать и кажется наконец-то сформировалось. — Да нет нет, все в порядке, — девушка лучезарно улыбается, — Хотела спросить, пойдешь ли ты с нами сегодня ужинать? Мы просто собрались тут. — Ох нет, — Наруто чувствует в голосе Сакуре что-то еще, так что переводит сосредоточенный взгляд, — Вечером меня позвал ужинать Саске, — она старается говорить, чтобы это звучало непринужденно. Узумаки отчетливо в голове слышит превосходство и самодовольство. — Учиха? — он вмешивается в чужой диалог совсем бестактно, — По поводу? — Наруто, — Сакура говорит с явным укором, — У нас свидание, — это добавляет словно специально. Узумаки чувствует, как под ногами что-то плывет, словно он в гендзюцу. Его окутывает злость. На что? Что не сказали? Порыв такой неожиданный. Плитка на полу коридора расходится перед ним, начинает тошнить. И тут Сакура резко отпускает его локоть, опасливо отшатываясь и косясь на свою ладонь. Она явно не понимает от чего чувство ожога на пальцах. Наруто дышит медленно, различает как гулко расходится стук собственного сердца в висках. — Щенок! — это голос Курамы вырывает его от этого всепоглощающего грохота в голове, — Держи себя в руках, — шипит лис и Наруто как будто вырывается из иллюзии. Поднимает глаза и видит проскальзывающий испуг на лицу Сакуры. Она сама не знает, чего боится, но инстинкты срабатывают вперед головы. Узумаки разворачивается и ступает спешно назад. Он чуть не выпустил чакру лиса непроизвольно. Второй раз за пару недель. Может быть с ним что-то не так? Он мог навредить окружающим, мог навредить раненым людям в больнице. Что с ним? Может стоит спросить у Сакуры? Нет, точно не у нее. Где же ты, бабуля, когда так нужна. — Наруто, куда ты? — разносится крик Сакуры вслед. Узумаки не отвечает ей, он толкает дверь палаты и заходит внутрь. У него нет ответа на ее вопросы. Нет ответов даже на свои.***
Узумаки идет домой всегда поздним вечером. Ему нравится наблюдать за светом в окнах, как люди, не чувствуя опасности, проводят время с близкими. Он не может различить отдельных движений, для этого придется остановиться, но может чувствовать атмосферу. на улицах Конохи вечером тянет уютом, приятным возвращением домой. Семьей. В такие дни забывается ужас войны и приходит осознание, что оно того стоило. Ради спокойствия, ради них всех. Он бы прошел все снова на этом подъеме внутри. Это успокаивает его. Так меньше всего думается. Иногда они идут так вдвоем с Шикамару, выбирают самый долгий из путей и просто ступают по мощеным улочкам. Каждый из них думает о своем, но Наруто кажется, что их мысли схожи. Шикамару как никто знает, что такое боль потери и кровь родных на земле, как страшно собственное бессилие перед смертью. Они оба отлично знают цену этого мягкого света в окнах. Молчание потому и комфортное. Движение он различает быстро, рука привычно тянется к кунаю, но он сразу убирает пальцы от рукояти. Учиха спрыгивает с крыши и оглядывает Хокаге так, будто бы пытается что-то найти в нем. Снова этот отточенный жест приветствия. — Я к тебе заходил, — сразу начинает Саске, Наруто уже пошел дальше. Ему кажется прошла целая вечность с того вечера в кабинете и сейчас. — Завтра, — Узумаки сам почти удивлен равнодушие в тоне, потому что на Учиху можно злиться, можно орать, но точно не вот так. — Хочу открыть снова квартал, — сообщает собеседник. Наруто не сбавляет шага. Но вот сказанное его заставляет задуматься. Квартал Учих? После всего, что было? Сам Узумаки больше никого не хотел запирать нигде, потому что это неправильно. Никто не должен закрывать клан в иллюзорной клетке в попытке кого-либо контролировать. — Ладно, но его нет после нападения Пейна, — спокойно кивает Наруто. Если уж он сам хочет, зачем пытаться его переубедить? Это право Учихи. От квартала ничего не осталось по факту, но раз уж хочется. — Там жили мои родители и Итачи, я хочу быть ближе, — зачем-то объясняет Саске. Это звучит интимно, близко, как будто все же на мгновение удалось содрать кожу и прикоснуться. Наруто ненадолго задерживает дыхание. У него не было такого места, куда даже после разрушения он бы хотел вернуться. Деревня в целом не в счет. — Хорошо, — кивает Наруто, — Насколько я помню на месте квартала еще ничего не было построено. Учиха кивает в ответ и молчит. В воздухе есть различимая благодарность. Узумаки продолжает идти, но и его собеседник ступает следом. Странно, все почти так, как тем вечером в резиденции, но откуда-то есть эта пропасть. Наруто решает откуда она и замечает пристально смотрящего на них мужчину. Тот поправлял бумажный фонарь у дома и теперь не отводит взгляда. Когда они почти поравнялись с ним, незнакомец приветственно склоняет голову. Наруто тормозит, он же его где-то видел. — Вы — он пытается вспомнить, почему лицо мужчины кажется ему таким важным. — Сейкен, — проговаривает мужчина и его лицо сковывает болезненная судорога, — Моя дочь. — Вы отец Айджи, — констатирует Учиха и Наруто задерживает на мгновение вдох. Так вот чью дочь он так старается найти. Они не приходили к нему, не высказывались о ходе поисков, ничего не просили. — Да, — кивает Сейкен и Узумаки хочется отвести взгляд, но он не может. Должен смотреть. Пусть стыдно, но он не имеет никакого права прятать лицо. — Сейкен, с кем ты говоришь? — маленькая и такая хрупкая женщина выходит из дома. Можно различить, как на ее лице залегла утрата. Кожа белая, почти прозрачная и потому глубокая синева под глазами видна только сильнее. Наруто кажется, что на фоне грузного мужчины она может сломаться даже если просто ее задеть. — Господин Хокаге, — женщина тут же удивленно выдыхает и видно, как в глазах проступают слезы. Узумаки бесконечно жаль ее и еще сильнее его жрет вина, он не нашел, не пошел сам в лес и не отыскал. Да, он делает все что может, но должен еще больше. Этого всего недостаточно. Они стояли вот так вчетвером, пока Сейкен все еще держал в пальцах бумажный фонарь. Наруто не мог ничего сказать, слов просто не находилось. Ему так жаль, так бесконечно стыдно. Они смотрят и ждут чего-то. Новостей из первых уст видимо, но у него нет для них утешения. Узумаки не смог еще найти Айджи. — Мы делаем все возможное, — немного смягчив тон сообщает Учиха, — Хокаге направил еще одну команду для поиска следов сегодня утром, — откуда он только знает. Но слова Саске выводят Наруто из ступора. Он поджимает упрямо губы. — Я найду Айджи. Обещаю, если будет надо, сам пойду. Обещаю вам, я обязательно найду ее, — эти слова сходят с губ быстро и уверено. Наруто верит в то, что сказал. И знает, что никогда не нарушает своих слов. Он не замечает, как сквозь слезы едва различимо улыбнулась мама Айджи.