Об ожидании и трех ударах

- Заткни свою пасть, Деку. Просто завались к хуям. Это было слишком даже для Бакуго. Киришима нахмурился и подошел к его парте: - Чувак, ты чего? - Хули тебе надо? Съеби в туман. Бакуго не отрывал взгляда от столешницы, дышал часто, поверхностно и добела сжимал пальцы в кулаки. Со стороны казалось, что он с трудом сдерживает гнев: вот-вот подорвется и начнет махать кулаками. Только вот нервно замершие на носках ноги совсем не походили на удобную для схватки стойку. Киришима покосился на часы. До конца перемены всего пара минут. Не успеет он вовремя, конечно. Да плевать. Все равно с английским никогда не ладилось, а вопли Мика он как-нибудь переживет. - Эй, Киришима! Ты куда? Занятие вот-вот начнется, - Иида поправил очки. - Очень в туалет надо, - ляпнул Эйджиро первое, что пришло в голову, и выскользнул из класса. Ученики уже успели разойтись по кабинетам, и Киришима со всех ног припустил по гулким коридорам. По лестнице с третьего на первый, летя через две ступеньки. Он, на самом деле, был весьма посредственным бегуном. Это Кацуки и Денки были легконогими. А Киришима только и мог, что с грохотом обрушиваться в пролеты, отбивая пятки. Где-то за поворотом послышался голос учителя Айзавы, и Эйджиро резво сиганул из окошка на зеленый газон. Отсюда, если срезать, до общежитий ходу было минуты три… Если очень поторопиться, то, возможно, он даже не слишком сильно опоздает на урок. Связка из ключей ото всех пяти комнат весело позвякивала в кармане. Такая же была еще у Бакуго, Каминари, Серо и Мины. На случай, если понадобится срочная помощь. Если честно, ребята неохотно делали дубликаты, Бакуго так вообще неделю отпирался. Но потом Денки приснился совсем уж жуткий кошмар, и он случайно обесточил всю школу. Забавно, но Кацуки тогда первым оказался у него, потому что быстрее всех сообразил, в чем дело. Отпер дверь своим ключом, разбудил, привел в чувство. И без вопросов вечером раздал ребятам ключи к собственной комнате. Почти не запыхавшись, Киришима взлетел на второй этаж общежития. Мысленно попросил прощения у Кацуки и отпер его дверь. Комнату эту он знал, как свои пять пальцев, и последний год ночевал здесь чаще, чем у себя. Правда, никогда не интересовался, где Бакуго хранит лекарства. После недолгих поисков (и парочки весьма занятных открытий) аптечка обнаружилась в нижнем ящике комода. И только теперь Киришима пожалел, что оставил телефон в школьной сумке – он понятия не имел, как называется нужный препарат. Пришлось лезть во все коробочки подряд, читать инструкции. Повезло уже на четвертой – в графе «Показания» значились спазмы и менструальные боли. Киришима наскоро запихал полный блистер в карман, во второй сунул несколько тампонов из небольшой упаковки рядом и завертел головой в поисках бутылки. Черная, с черепом, она нашлась на подоконнике. Киришима скорее наполнил ее водой. Пора было бежать обратно. *** - Киришима Эйджиро, как не стыдно тебе с такой ужасной успеваемостью опаздывать аж на треть урока?! Где ты шатался все это время?! – визгливый фальцет, которым Мик мучал нерадивых учеников, теперь резал уши бедному Киришиме так жутко, что хотелось заткнуть их руками. Эйджиро, однако, стоически держался, глупо лыбился, нервно сжимая в руках бутылку, и все бормотал что-то про несвежие овощи на завтрак. Бормотал и поглядывал на Бакуго. Тот совсем низко согнулся над столом и мертвой хваткой сжимал ручку. В тетради не было написано ни строчки. Вот же… Ему же совсем худо, почему он не попросился выйти в медпункт? Киришима нетерпеливо постучал носком ботинка об пол и виновато улыбнулся Сущему Мику: - Учитель, я полностью осознал свою вину! Клянусь! Можно мне уже сесть? Я бы не хотел, чтобы по моей вине мои одноклассники остались без нормального урока. Мик смутился, прочистил горло и нормальным голосом отпустил его к месту. Киришима задержался на мгновение у парты Бакуго. Поставил воду и положил рядом пару таблеток, заранее вылущенных из шуршащей обертки. Бакуго поднял на него глаза – лицо у него было совсем белое, под скулами залегли острые тени из-за вздувшихся желваков. Киришима похлопал себя по карману – мол, у меня есть все, что нужно – и шлепнулся за соседний стол, стараясь улыбаться ободряюще. На уроке сосредоточиться, в итоге, так и не вышло – Киришима больше исподволь наблюдал за Кацуки. За тем, как тот дрожащей горстью отправил таблетки в рот, как жадно глотал воду. И как минут через десять его начало отпускать – ноги, наконец, встали на всю стопу, разжались пальцы, углубилось дыхание. Киришима расплылся по парте, заметив, что Бакуго, наконец-то, начала делать в тетради какие-то заметки. С какой же скоростью он утром выпнул Эйджиро из постели! Киришима едва штаны успел натянуть, как оказался за дверью. Благо, все еще спали. Застеснялся, похоже. Каждый раз одно и то же. «Настоящие пираты не боятся Красного моря!» - пытался втолковать ему Киришима. И каждый раз получал за эту фразу болючий подзатыльник и неделю одиноких ночей в собственной кровати, где постельное белье не менялось, кажется, с зимы. В прошлом месяце было совсем туго: Кацуки вообще не шел на контакт, даже в классе. А потом поглубже запихал руки в карманы и заявил, высоко задрав подбородок, что у них все кончено. *** - Нахер. Я не хочу больше с тобой спать, - сказал и развернулся уходить. Плечи так сгорбил, что вот-вот пополам сложится. У Киришимы тогда колени подкосились. Пришлось постоять, подышать. Услышать как будто со стороны незнакомый жесткий низкий окрик: - А ну стоять. Тебе не кажется, что я хотя бы объяснений заслуживаю?! Бакуго молчал. Но хотя бы больше не пытался уйти. Злой, как тысяча голодных псов, Киришима схватил его за запястье, чтобы развернуть – и в ту же секунду врезался спиной в ствол дерева, отброшенный взрывной волной. Шлепнулся на задницу. - Да за что, твою мать?! – зарычал он, чувствуя, как расходилось от позвоночника по крыльям ребер отвердение, как волосы на загривке дыбом вставали, и поднял глаза на Бакуго. А тот прижимал к себе инстинктивно сработавшую ладонь и, виновато изломив брови, с неподдельным страхом глядел на Киришиму. Злиться быстро расхотелось. - Что происходит, Кацуки? - Я не хочу больше с тобой спать, - упрямо повторил Бакуго. Он старательно отводил глаза. Сложил руки на груди. - Вон оно что, - Киришима отряхнул форменные штаны и на пробу сделал пару шагов вперед. Бакуго не двигался с места, - Два дня назад хотел, а теперь не хочешь… - внутри все кипело от обиды и непонимания, но Киришима в кои-то веки заставил себя мыслить холодно и наблюдать, - А чо, когда я в любви тебе признавался, тоже не хотел? А когда ты мне? И на горячих источниках это я к тебе под одеяло полез, - он сощурился недобро. Щеки у Бакуго быстро стали малиновыми. А потом Бакуго дернул плечом, повел шеей, будто что-то душило. Неосознанно, еле заметно. Плохой знак. Ужасный знак. Он всегда так делал, когда вспоминал тот самый инцидент из средней школы. Жидкого монстра, Деку, отчаянно рвущегося навстречу. Всемогущего, которому удалось спасти Бакуго. Вся эта история сильно повлияла на Бакуго, и не в лучшую сторону. Меньше всего на свете Киришима хотел, чтобы Кацуки относился к нему, как к Мидории. Или как к этому монстру. Ненависть, отвращение, бессилие, страх. Не то, что хочешь вызывать у любимого человека. - Пошел ты… - Бакуго развернулся снова. На сей раз Киришима не стал хватать его за руку. Просто обогнал. - Что не так? - Я. Не хочу. С тобой. Спать, - повторил он уже в третий раз. В глаза не глядел – уставился Киришиме в переносицу. - Кацуки, - кто же знал, что бывает так больно, - Все же было… Ты же… Позавчера еще… Было ведь хорошо. Что случилось? Что я сделал не так? Бакуго поджимал губы, будто хотел что-то сказать, но все никак не мог себе позволить. - Ты нашел кого-то другого? – сердце совсем оборвалось, голос просел, защипало глаза. - Ой, да заткнись ты! – не выдержал Кацуки. Он запустил руку себе в волосы, сжал в кулак вихры на загривке, дернул раз, другой, - Я… Не могу я, короче, в месячные. До блевоты аж, ненавижу. Вообще ничего – ни сосаться, ни обжиматься. Даже когда просто трогают. Пиздец, мне как будто снова этот урод… - его всего заметно передернуло, он замолчал на какое-то время, с усилием сглотнул подступающую тошноту, - А у тебя стояк двадцать четыре на семь. А я… не могу иногда. И не факт, что ситуация когда-то изменится. Так что вали и найди себе кого-нибудь такого же супер-ебливого и без проблем с башней. Он совсем низко опустил голову, занавесил глаза светлыми волосами. Ждал, что вот сейчас его поймут, с ним согласятся и его прогонят. Никогда еще Киришиме не хотелось обнять его больше. Он спрятал руки за спину, крепко сплел пальцы в замок. - Кацуки, - совсем тихо, - Я, когда в тебя влюбился, думал, у тебя член. И на полном серьезе готовился всю жизнь только задницей работать, - он решился сделать еще пару шагов вперед, заглянуть в глаза, - Я вполне способен подождать неделю в месяц. Или две недели. Или вообще не трахаться, если тебе так нужно, пока мы решим эти проблемы… Не гони меня, Кацуки. Ты что, вообще в меня не веришь? – он попытался пошутить, - Да я же чемпион по воздержанию – целых семнадцать лет целибата!.. Слышь, Кацуки. Я же не ради секса с тобой. Я тебя люблю, вообще-то. Бакуго отступил на шаг. Потом еще на один. И сбежал. Пришел он поздно, когда уже объявили отбой. Зашел к Киришиме в комнату, держа подушку перед собой, словно щит. Лег на край кровати молча, подставив голую спину. Киришима, увлеченно весь вечер размазывавший по щекам слезы и сопли, боялся дышать. Очень хотелось сгрести Бакуго, уткнуться носом ему в шею, зубы в плечо запустить, чтобы удостовериться – он тут, он все еще свой, он сам пришел и лег к нему в постель. Нельзя было. Киришима вытянул шею, чтобы можно было хоть немножко почуять знакомый, родной совсем, немужественный запах яблочного шампуня от еще мокрых волос. - Прости. Неожиданное извинение, хриплое, еле слышное, заставило Киришиму вздрогнуть, отпрянуть, словно его поймали на горячем. - А… Все нормально, - поспешил заверить он, шмыгая носом, - Это ты меня прости. Я должен был раньше заметить… - Черт, не реви только. - Я не реву, - он поскорее утер нос тыльной стороной ладони, - Возьми одеяло хоть? - Не надо. Кошмары будут, - это было сказано твердо, уверенно. Со знанием дела. В темной комнате снова воцарилось молчание. Бакуго поерзал на месте, устраиваясь удобней. Сложно было не прикасаться друг к другу в кровати, рассчитанной на одного. Киришима вжался в стену спиной, чтобы не мешать. - Я тебя тоже люблю, - Кацуки перевернулся на другой бок, и в темноте сверкнули белки глаз. Он накрыл ладонью расплывающуюся в счастливой улыбке физиономию Киришимы, - Спи давай. *** Едва только Мик объявил конец урока, как Киришима с грохотом передвинул свой стул к парте Бакуго: - Тебе лучше? – он улегся головой на сложенные руки, чтобы удобнее было глядеть на Кацуки снизу вверх. - Угум, - тот коснулся пальцами красных прядок, разметавшихся по столу, - Спасибо… И завязывай глазеть так по-щенячьи, ты нас палишь. Киришима огляделся. На самом деле, они совсем никого не интересовали. Да и… Киришима не обманывался насчет себя: своих эмоций он скрывать никогда не умел. Если кто-то и подозревал их в порочной связи, то одного взгляда на Киришиму хватило бы, чтобы железно подтвердить все догадки. - Не опаздывай больше на занятия из-за пустяков, - Бакуго и сам своим предостережениям следовать не рвался. Он долго и упорно отводил от лица Эйджиро волосы, приглаживал их за уши. Похоже, ему просто хотелось прикоснуться. Киришиме тоже хотелось, очень-очень. Но он послушно сидел и жмурился, потому что послеполуденное солнце било прямо в глаза. Еще потому что было приятно. - Я соскучился. - Ты утром из моей постели вылез. - Я быстро соскучиваюсь. Они замолчали. Одноклассники переговаривались, смеялись, звали друг дружку, препирались в коридоре с классом «Б». Из раскрытого окна веяло травой и влагой – похоже, был слепой дождь. Учебный год только начался. Впереди еще много дней до начала взрослой, серьезной жизни. Им, как студентам Юэй, беззаботность и сейчас уже была противопоказана, но все же Киришиме казалось, что ничто не сможет разрушить их маленький уютный теплый мирок. Ни сейчас, ни завтра, ни послезавтра. - Что в обед возьмем? - Шоколадный торт, - Бакуго шумно сглотнул. Киришима ударился лбом об парту и про себя искренне проклял того жидкого злодея в сотый раз, пожелал ему геморроя и густых шелковистых волос на деснах. «Шоколадный торт». Уровень умиления за считанные мгновенья пробил небеса. - Думаю, за этим лучше будет после уроков сходить куда-нибудь в кафе, - Ашидо улыбнулась, подходя ближе. Потом наклонилась к Бакуго и что-то шепнула ему на ухо. Тот быстро кивнул, запустил руку в карман Киришиме, перебросил содержимое к себе и поднялся с места. Киришима видел, как напряглась спина Бакуго, когда розовая девичья ручка взяла его под локоть, уводя из класса. - Девочки секретничать пошли, - Минору похабно подергал бровями и присосался к коробочке с виноградным соком. Киришима вежливо дождался, пока он закончит пить, а потом осклабился во все свои акульи тридцать два. - А чего ты никогда Бакуго в лицо девочкой не называешь? – он почти любовно поправил лацканы на чужом пиджаке. Застегнул пуговицу, потом еще одну. - Хех, да он же бешеный… Киришима сгреб Минору за эти самые лацканы и вместе с ним шагнул на стул, затем на парту. В классе постепенно воцарилась тишина. - Что ты делаешь? – очнулся, наконец, Иида. Минета к тому времени уже вовсю разверещался, пинал Киришиму по самому дорогому. Хорошо, однако, родиться со сверхтвердой кожей… - Не останавливайся, пожалуйста, - голос Момо звучал удивительно сладко. Со стороны донесся тихий квакающий смешок. Киришима встряхнул брыкающегося Минору и повесил его за пиджак на люстру. Опасно затрещала ткань, но факультет поддержки не зря работал над ее составом. Выдержала. Эйджиро спрыгнул с парты и уставился на следы от ботинок. - Черт… - У меня есть влажные салфетки! – Урарака с готовностью полезла в сумку. - А я могу бумажный платочек дать, - это присоединилась Джиро, выпутавшись из объятий Каминари. Молчаливый Шоджи в углу украдкой показал Киришиме большой палец на одной из шести рук. - Ну, это было ожидаемо, - Аояма мягонько прикрыл невольно распахнувшийся клюв Фумикаге. - Вы совсем с ума сошли?! Спустите меня немедленно!!! Ммммххх!!! Серо молча оборвал клейкую ленту с локтя. Когда начался урок, и Бакуго обозвал мычащего красного Минету самым уродливым фонариком в мире, Полночь-сенсей почему-то минут семь упорно не замечала, что в классе добавилось новое украшение. *** Неделя шла тяжело. В свободное время Бакуго почти не выходил из комнаты, приходилось Киришиме ночевать одному у себя. Он даже сменил постельное белье. Убрался. Перебрал вещи в шкафу, спрятав зимнее на самые верхние полки. Внезапно освободившееся время некуда было девать. Навязываться пятым колесом к парням, Мине и Кьёко было совсем уж жалко, а пялиться в телефон, ожидая сообщений – грустно, поэтому Киришима бесконечно торчал в тренажерном зале вместе с Оджиро и Сато. В конце концов, молодое тело требовало выброса энергии, а изменять Бакуго не хотелось даже с правой рукой. - Может, спарринг? – Сато накинул на шею полотенце и протянул Киришиме руку, помогая встать с доски для пресса. - Кулаки почесать захотелось? – он улыбнулся. - Если честно, я просто боюсь бить кого-то еще в полную силу – убью же к чертям. А постоянно на груше работать бесполезно, так по-настоящему сражаться не научишься. - И то вер… - Киришима осекся. В двери зала как раз зашли Мина и Бакуго. Ашидо помахала ребятам и направилась в дальний угол к станкам. Растягиваться. Бакуго, конечно, пошел следом – он всегда ей помогал. Киришима скрипнул зубами. Мог бы и подойти. Или хоть головой кивнуть. Таскается с этой Миной всю неделю… Голова быстро превращалась в узилище темных мыслей. Он же не урод какой-нибудь. Он прекрасно понял Бакуго еще в прошлом месяце. И пальцем его не трогал. Не вздыхал, не намекал, никак не лез. Но отсутствие секса не означало отсутствие отношений, черт подери. Почему Бакуго бегает от него, прячется? Неужели ему настолько противно?.. - Мужик, ты в порядке? – Сато заглянул в мрачное окаменевшее лицо. - Ага, - Киришима усилием заставил себя отвести взгляд от белобрысого загривка, - Залезай в ринг. Надеру тебе задницу... – он перемахнул через канаты и сходу врезался в кулак кулаком. Привычно занемела, а потом и затвердела кожа, укрепление мурашками разошлось от острых костяшек вверх по рукам, взлетело по плечам до кончиков волос, рухнуло по ногам к стопам. Киришима почувствовал, как просело мягкое пенное покрытие под потяжелевшим телом. Сато напротив кривовато усмехнулся. У его ног уже валялись несколько скомканных пакетиков от сахара. Сато сорвался с места с неожиданной прытью для такой массивной фигуры. Первая серия ударов осталась за ним – Киришима едва успел прикрыться. Прикрывался он скорее по привычке – руки и лицо были одинаково прочными, прятать чувствительную переносицу не было никакого смысла. Он выкинул каменный кулак, метя в живот противника. Мягко. Удар отбросил Сато на добрую пару метров, но не остановил. Атака продолжалась. Отвердение всегда делало Киришиму чуть медленнее, чем обычно, и чем сильнее становилась причуда, тем больше снижалась скорость. Впрочем, Эйджиро и не пытался уклоняться. Сато лупил мощно. Двойка, другая… Фронт-кик, от которого любой другой противник покатился бы по матам, силясь вдохнуть. Киришима стоял литым цементным блоком. Больно не было. Боль придет потом, когда сойдет укрепление, когда расслабятся мышцы. Именно поэтому бой лучше не затягивать. С сочным шлепком кулак врезался в защитный шлем Сато. Киришима рванул вперед – схватить, свалить, впечатать головой в пол. Его встретили сокрушительным ударом в челюсть. Обзор сузился. Перестало сушить оскаленные зубы. На Сато глядела жуткая острая морда. Грань скулы раскроила ткань тренировочной перчатки. Все вокруг ускорилось. Сато с рыком носился кругами, нырял, уклонялся, кидался почти не ощутимыми тычками. Эйджиро ждал. Ждал. Ждал. Уже целую неделю ждал, черт подери, как хороший, послушный мальчик, а что в ответ?! Он выбросил руку в тот самый момент, когда Сато снова кинулся влево. Каменный таран впечатался в губастое лицо. Сато обмяк в то же мгновение. Свалился на пол мешком. Потребовалось время, прежде чем отвердение сошло на нет, и Киришима кинулся к приятелю. - Эй, эй, Рикидо! Ты в норме? Может, в медпункт? – он беспокойно засуетился, схватил пакетик с сахаром с лавочки за рингом и скорее высыпал его в глупо приоткрытый рот. - Ммм… Ага… Щас, все пройдет, - почувствовав сладость на языке, Сато заворочался и уже через несколько мгновений смог сидеть сам, - Черт, ну ты и вдарил, конечно… - Прости, я задумался немного. Ты точно в порядке? - Ага… Дослушать Киришиме не дали. Кто-то сгреб его за запястье и силком поволок вон из ринга. - Кацу… - Заткнись. Просто заткнись. Пошли скорее. Бакуго легко перемахнул через канаты, нетерпеливо покачался с пятки на носок, дожидаясь Киришиму, а потом впихнул в раздевалку. Щелкнула задвижка. - Что происх… Тугое, твердое, остро пахнущее карамелью тело впечатало Киришиму в шкафчики. Бакуго шумно дышал ему в лицо, сгреб его ладонь и, пунцовея на глазах, засунул себе в трико. Мягко, горячо. Мокро. Киришима задохнулся. В собственных штанах очень быстро становилось невыносимо тесно. Сжать, смять, втиснуть, вмазаться ртом в губы, влизаться по самые гланды… Можно ли? Бакуго сбивчиво дышал, пялился шало в глаза, и зрачки у него совсем сожрали радужку. Терся об руку, елозил неудобно. - Не стой, блять, столбом… *** Ночью они нагло нарушали режим общежития на кухне. Бакуго, скрестив ноги, сидел на столе и прямо из коробки доедал остатки торта. Загнанный, уставший Киришима распустил мокрые волосы и блаженно наблюдал за этим. В голове было хорошо и пусто. - Я думал, ты вообще раздумал со мной встречаться. Бегал всю неделю. Бакуго поднял бровь, дожевал кусочек и отвел взгляд: - Глаза не хотел мозолить. - Не убегай больше. Я скучал. Не только по… Ну, короче, по всему скучал. - Угум. Я тоже. По всему. Киришима подвинулся ближе и уложил голову Бакуго на коленку. - Ага, заметно было, - ухмыльнулся он ехидно. И немедленно получил за это щелбан, - Так завелся… Это на тебя растяжка так влияет? Или тебе понравились мускулы Сато? - Тупица, - Бакуго закатил глаза. Потом прищурился и цепко схватил Киришиму за подбородок, - Ты уложил его в три удара, твердолобый. Вот что было по-настоящему горячо.