***
Норман определённо завалил. После того, что случилось в классной комнате, он в этом не сомневался ни на секунду. Нет, у него не случилось истерик, нервных срывов или обмороков. Он просто не смог нормально сосредоточится на экзамене. Первое время, конечно, всё шло хорошо, он даже смог решить несколько тестов. Но потом мрачные мысли снова настигли его, накрыли огромной волной и заполнили голову. Он отчаянно пытался отогнать их, сосредоточиться на экзамене, но все его попытки, к сожалению, оказались тщетными. До самого конца экзамена он писал буквально наобум. Хотя задания, на самом деле, ему попались очень лёгкие. Если бы Норман не переживал и не нервничал, то смог бы быстро с ними справиться и уже давным-давно сидел бы дома. Но, увы, его мысли были забиты совершенно другим, а потому он просидел в классе чуть ли не дольше всех остальных. Из-за этого он был полностью уверен, что завалил. Тем более, что он почти не думал над ответом, просто писал первое, что придёт в голову. Когда Норман вернулся домой, то он почти сразу же пошёл к себе в комнату, где обессиленно рухнул на кровать. Он даже не сказал отцу, что вернулся, хотя тот специально взял на сегодня выходной, и потому ждал его дома. Он чувствовал себя отвратительно. Те несколько часов, что он провёл на экзамене, отняли у него абсолютно все силы. Его добивало ещё и осознание того, что после оглашения результатов Эмма уедет. Возможно, надолго, а возможно, навсегда. А он, дурак такой, упустил все шансы признаться ей. А ведь Рэй неоднократно говорил ему, чтобы он поторопился, пока ещё не стало поздно. Говорил, что если он опоздает, то уже навряд ли сможет ей признаться. И он, чёрт подери, как всегда оказался прав. Норман сейчас чувствовал себя настоящим идиотом. Потому что экзамен уже закончился, он так и не признался Эмме в любви, а Рэй как обычно оказался прав, но он, Норман, просто его не послушал. О чём сейчас искренне жалел. — Идиот… — прошептал он, обхватывая плечи руками. — Идиот, идиот, идиот, идиот… Ну какой же я идиот… — он крепко зажмурился и уткнулся носом в подушку. — Чёрт, ну вот почему я его не послушал… Придурок, придурок, придурок, какой же я Невозможный придурок… — Норман? Ты уже вернулся? — дверь вдруг приоткрылась, и в комнату заглянул отец. Услышав его голос, Норман вздрогнул. К нему только сейчас пришло осознание того, что он так и не сказал папе, что пришёл домой. В сердце кольнул укол стыда. — Угу… Прости, забыл сказать, пап… — Норман приподнялся с кровати и посмотрел на отца, виновато улыбнувшись. Джеймс выдохнул и прошёл к нему, после чего присел рядом. — Норман, скажи мне, что происходит? — непривычно серьёзно спросил он и заглянул ему прямо в глаза. — Почему ты так странно себя ведёшь? Почему не рассказываешь мне ни о чём? И не надо говорить, что дело в экзамене. Я же вижу, что тебя беспокоит что-то другое. Это Эмма, да? Норман закусил губу и низко склонил голову. В уголках его глаз появились прозрачные капельки слёз. Его папа как всегда был проницателен. Он всегда хорошо читал его, как бы Норман ни пытался скрывать от него что-либо. Вот и сейчас папа хорошо понял, что его беспокоит. Впрочем, наверное, это и так очевидно. В конце концов, Норман ещё с самого детства рассказывал ему, что он влюблён в Эмму. Да и их недавний разговор наверняка мог натолкнуть папу на определённые мысли. Но, в любом случае, отпираться сейчас просто бессмысленно. Да и не хотелось, если честно. Всё же, Норман слишком долго держал негативные чувства в себе. Ему было необходимо выговориться, выплеснуть эмоции наружу и освободить от них душу и сердце. А папа — самый подходящий человек для того, чтобы поделиться переживаниями и проблемами. Потому что он всегда мог помочь, поддержать или дать совет. — Да, ты прав… — помолчав немного, негромко ответил Норман. Голову он так и не поднимал. — Всё дело в Эмме… Точнее, в том, что я не смог ей признаться… — он глубоко вздохнул и до боли закусил губу. После этого он ненадолго затих. Пока он собирался с мыслями, Джеймс покорно ждал его: он не хотел на него давить, и Норман был ему за это очень благодарен. Когда же он нашёл в себе силы продолжить, он сказал: — Знаешь, пап, я правда делал всё, чтобы рассказать ей… Хотел, чтобы она запомнила этот момент навсегда, чтобы всё было прямо как в кино… Но, знаешь, у меня так ничего и не получилось… — он грустно улыбнулся, и в этот момент по его щекам покатились слёзы. Однако он даже не думал их вытирать. Помолчав ещё секунду, он продолжил: — Знаешь, я так мечтал о том, что у нас будет семья, дети… Мечтал о домике у моря, большой собаке, мечтал увидеть Эмму в свадебном платье… А теперь всего этого не будет… — Почему ты так в этом уверен, милый? — Джеймс мягко приобнял его за плечи, и Норман невольно прижался к нему, всхлипывая. — Эмма ведь пока ещё здесь и никуда не уехала. Ты всё ещё можешь ей рассказать. Почему ты не хочешь попробовать? — Но я хочу, чтобы всё было идеально, чтобы этот день был для неё особенным… Хочу, чтобы у нас всё было именно так, как показывают в фильмах… — Но почему именно так? Почему ты не хочешь сделать по-своему? — А разве у тебя с мамой не было так же? — Норман наконец поднял на отца вопросительный взгляд, из-за чего тот даже вздрогнул. Подумав немного, Джеймс всё же ответил: — Знаешь, когда я признавался твоей маме в любви, я совсем не думал о том, как сделать это красиво. Я просто следовал зову сердца и говорил слова, которые оно мне подсказывало. Я думаю, тебе стоит поступить точно так же. Не думать о том, как бы идеально подобрать слова, а просто говорить то, что хочется сказать. Норман шмыгнул носом и снова опустил взгляд в пол. На самом деле, сказанное отцом несколько удивило его. Он ведь всю жизнь думал, что у папы первое признание было идеальным, прямо как в фильмах. Иногда он даже представлял, как это всё происходило. В его голове возникали красочные картинки того, как мама и папа сидят у моря, как смотрят на закат, как их пальцы незаметно сплетаются друг с другом. Норман представлял, как в этот момент его папа поворачивается к маме, заглядывает ей прямо в глаза и произносит те самые заветные три слова. Настолько нежно и любяще, что у мамы растаяло сердце. И Норман всю свою сознательную жизнь даже на секунду не сомневался в том, что всё именно так, ведь у папы просто быть не может по-другому. А теперь узнал, что у папы это всё произошло на самом деле обычно. Без всякой киношной романтики, идеально выученных речей и закатов. Сказать, что он был растерян, — значит ничего не сказать. Но слова отца всё равно засели где-то глубоко внутри, и впоследствии они дали о себе знать. И очень помогли ему в одной ситуации.***
Всё то время, что готовились результаты экзамена, Норман провалялся в постели. Он просто обдумывал всё, что произошло с ним за последнее время. Вспоминал каждый день, проведённый с Эммой, думал о том, что станет с их отношениями в будущем. А ещё он думал о самом экзамене. Он ведь был на все сто процентов уверен, что завалил. Он в этом даже не сомневался. Потому что, возвращаясь в тот день Сейчас, он понимал, насколько же глупыми выглядели его ответы. Наверное, Даже самый глупый человек в мире не стал бы отвечать так, как он. А ведь он не просто школьник, он — Норман Ратри, сын одного из самых главных политиков в городе. На него возлагали огромные надежды, ему пророчили светлое будущее. Папа даже хотел, чтобы он тоже пошёл в политику, когда вырастет. Норман боялся даже представить, как он отреагирует, когда увидит его экзаменационный балл. А ведь ещё до начала экзамена он был полностью уверен, что наберёт если не самый высший, то точно проходной балл. Но вся его уверенность испарилась в тот же день, потому что чувства всё-таки взяли над ним верх. И теперь Нормана терзали мысли о том, что он, наверное, станет самым главным разочарованием своей семьи. И папа, скорее всего, тоже будет в нём разочарован. Когда Норман думал обо всём этом, ему становилось невероятно страшно. Мало того, что совсем скоро уедет близкий и любимый человек, так ещё и это. Ему совершенно не хотелось, чтобы разрушились ещё и отношения с отцом. Ведь он единственный близкий человек, который у него остался. После смерти мамы папа стал для него защитой и опорой, тем, к кому Норман мог прийти за советом или когда просто грустно. Конечно, у него ещё был дядя Питер, но отношения с ним, мягко говоря, у них не складывались. Поэтому за помощью Норман всегда шёл именно к папе. Папа находил выход из любой ситуации, поддерживал и подбадривал, просто находился с ним рядом в трудные минуты. И Норман очень боялся расстраивать или огорчать его, ведь это самый любимый папа. А теперь он мог стать самым главным разочарованием для него, и его это удручало. А самым ужасным в этой ситуации было то, что он совсем ничего не мог с этим сделать. Время не вернёшь назад, сделанных ошибок уже не исправишь. Минерва всё время сидела около него. Ласково гладила крыльями, целовала клювиком в щёки. Она пыталась успокоить, поддержать его, сказать, что ему не о чем беспокоиться. И с ней Норману действительно становилось легче, он успокаивался, убеждал себя в том, что и правда волнуется по пустякам. В конце концов, это же папа. Он всегда любил его, в независимости от того, хорошо Норман учился или плохо. Поэтому ему и правда стоило угомониться и отпустить эти глупые страхи. Но они всё равно сидели где-то глубоко внутри и время от времени вспыхивали, душили, не давали спать по ночам. Ровно как и воспоминания об Эмме. Они точно так же не давали ему покоя. Всплывали в голове каждую секунду, как и слова Рэя о том, что если он не поторопится, то её уведёт кто-нибудь другой. И Норману становилось особенно паршиво на душе от осознания того, что он был прав. Вот только он опоздал, и, как он думал, ничего уже не исправить. Но в один момент всё изменилось. Это произошло именно в тот день, когда пришли результаты экзамена. Норман тогда лежал на кровати и просто молча разглядывал потолок. Он не ждал звонков или визитов от кого-либо, поэтому крайне удивился, когда его телефон неожиданно завибрировал. Когда же он взял смартфон с прикроватной тумбочки и взглянул на дисплей, его удивление стало ещё больше. На дисплее синим цветом высветился номер Эммы. Сердце в груди Нормана забилось с бешеной силой. Несколько секунд он даже не решался нажать на кнопку вызова, чтобы ответить. Размышлял, по какой же причине она ему звонит. Но потом, в конце концов, осмелился и ответил. — Алло?.. — неуверенно произнёс он, приложив трубку к уху. — Привет, — послышался голос Эммы на той стороне. Звучал он как-то странно. Не то взволнованно, не то обеспокоенно. Норман так и не смог определить. Но ему это явно не понравилось. — Ты уже видел результаты экзамена? — немного помедлив, спросила она. — Нет, ещё не успел. А ты? — Норман напрягся, вслушиваясь в каждое её слово. Он пытался понять, что же происходит. В голову постепенно начали закрадываться нехорошие мысли, но он старательно гнал их от себя прочь. — Видела, — Эмма выдержала небольшую драматическую паузу, а потом более весёлым голосом сказала: — Я сдала, Норман. — Я рад за тебя, — Норман с облегчением выдохнул, на секунду даже подумав, что дело было именно в этом. Однако он ошибся, в чём тут же убедился. — И ещё, пока не забыла… — Эмма ненадолго замялась, но после всё же сказала: — В общем, у меня поезд через полчаса, если хочешь успеть попрощаться, то лучше выходи сейчас… В тот момент, когда она произнесла эти слова, сердце Нормана ухнуло куда-то вниз. Перед глазами всё потемнело, по всему телу прошлась неприятная дрожь. Руки мгновенно ослабели, пальцы разжались, из-за чего Телефон упал на пол. А в голове завибрировали слова, сказанные несколько дней назад отцом.«Не думать о том, как бы идеально подобрать слова, а просто говорить то, что хочется сказать»
— Норман?.. Что у тебя там происходит, Норман?.. — из раза в раз переспрашивала обеспокоенная Эмма, в надежде получить от него хоть какой-то ответ. Однако Норман уже не слышал её. После её слов у него в голове будто что-то щёлкнуло, и он тут же вскочил с кровати и начал собираться. Он особо не задумывался над тем, что надеть. Просто напялил первое, что попалось под руку, и рванул в коридор. Там наспех нацепил куртку с кроссовками и, даже толком ничего не объяснив отцу, вылетел на улицу. Он знал, что от его дома до вокзала пешком идти очень долго, гораздо дольше, чем тридцать минут, но даже не стал тратить время на то, чтобы вызвать такси. Он просто бежал-бежал-бежал, не задумываясь о том, что может споткнуться, вылететь на красный свет или вообще сбить кого-то с ног. Он просто хотел как можно скорее добраться до вокзала, пока поезд ещё не уехал. Пока у него ещё есть время рассказать ей. И всё то время, пока он преодолевал одну за другой улочки, в его голове пульсировала одна мысль: только бы не опоздать, только бы не опоздать, только бы не опоздать…***
Прибежал Норман как раз вовремя. Он добежал до вокзала именно в тот момент, когда в поезд начали потихоньку заходить пассажиры. Оказавшись в толпе, он стал судорожно осматриваться в поисках знакомой рыжей макушки. Незнакомые лица мелькали перед глазами, сменяли друг друга, но Эмму он так и не мог найти. Норман начинал нервничать из-за этого. Он нервно озирался по сторонам, вглядывался в лица людей настолько тщательно, насколько ему только позволяло короткое время. Но Эммы, казалось, не было среди них. Норман уже было грешным делом подумал, что он прибежал не на тот вокзал, что он попросту ошибся и зря потратил время. Не находя Эмму среди десятков прохожих, он уже начинал отчаиваться. Огонёк надежды внутри него медленно угасал, на глазах стали наворачиваться слёзы. Норман уже готов был бросить все попытки, но в какой-то момент заметил странное движение у поезда. Присмотревшись повнимательнее, он разглядел ту самую рыжую макушку. Он наконец-то нашёл её. Эмма стояла у поезда в окружении ребят из их компании и обнималась с Джиллиан. Норман не мог точно сказать, но ему показалось, что она как будто бы осматривалась по сторонам. Словно бы искала кого-то. До него сразу дошло, кого. Ну конечно, он ведь так резко сорвался с места, даже ничего ей не объяснил. Наверняка она всё это время волновалась за него, бедняжка. Поэтому, решив больше не заставлять её ждать, он ринулся к ней. Он должен был теперь не только признаться, но и извиниться перед ней. Ведь он, в конце концов, заставил её понервничать, а так нельзя. — Эмма! Подожди, Эмма!.. — пробираясь через толпу, кричал Норман, привлекая к себе внимание не только Эммы, но и всех остальных пассажиров. — Норман?.. Как ты… — лицо Эммы вытянулось от изумления, когда она заметила его, и она уже было хотела задать ему вопрос, однако он её перебил: — Сейчас это неважно… — сказал Норман, когда наконец добрался до неё, после чего взял её за руку. Джиллиан, благо, к тому моменту уже отпустила Эмму и теперь просто шокировано наблюдала за всем происходящим, стоя рядом с ними. — Сейчас важно другое… — он глубоко вздохнул и окинул быстрым взглядом всех присутствующих. — Отлично, все в сборе, так даже лучше, — он кивнул ничего не понимающим друзьям, а потом, прокашлявшись, сказал: — Во-первых, я хочу извиниться. Эмма, прости меня за всё. За то, что вёл себя так странно всё это время, за то, что так резко сорвался с места и ничего тебе не объяснил. И вы, ребята, тоже меня извините. А во-вторых… — он сделал глубокий вздох, посмотрел Эмме прямо в глаза и на выдохе выпалил: — Я… Я люблю тебя, Эмма!.. Когда Норман произносил последние три слова, его сердце особенно быстро забилось в груди. Ему даже казалось, что ещё немного, и оно попросту выпрыгнет наружу, проломив рёбра. Сейчас его переполняли разнообразные чувства и эмоции. Создавалось такое впечатление, будто у него внутри только что взорвалась целая бомба, наполненная самыми различными, но очень яркими ощущениями. И сейчас её содержимое жгучей лавой разливалось по всему телу. Радость, волнение, страх… Всё это смешалось между собой у него внутри, создавая таким образом гремучую смесь. Нормана буквально распирало от нахлынувших эмоций, и он совершенно не знал, куда себя от них девать. А ещё до него только сейчас дошло, что он наконец-то признался. Несколько секунд назад он пребывал под действием адреналина и не совсем осознавал, что творит. Но сейчас он постепенно приходил в норму, и потому наконец понял, что именно совершил. Из-за этого его лицо залилось пунцовым румянцем, и он закрыл его руками, дабы таким образом скрыть смущение. Норману, на самом деле, и самому не верилось, что это наконец произошло. Столько лет он готовился, столько лет ждал этого дня, и вот, наконец-то он настал. Правда, всё случилось не совсем так, как он представлял и видел во снах. Но так, на самом деле, даже лучше. Всё-таки папа оказался прав: гораздо лучше просто следовать зову сердца, а не делать всё так, как показывают в фильмах. Впрочем, папа никогда не ошибался. Единственная, что беспокоило Нормана, — это молчание. Причём со стороны всех, а не только одной Эммы. Все их друзья тоже необыкновенно молчали, что само по себе было для них странно. Особенно для Оливера, который любил в таких ситуациях пошутить. Но даже он сейчас не проронил ни единого слова. Нормана это волновало, и потому он чуть раздвинул пальцы, чтобы посмотреть, что же у них происходит. Сквозь образовавшиеся между пальцев щели он увидел обескураженные лица друзей. Кто-то из них был шокирован, кто-то просто удивлён, а кто-то, наоборот, улыбался. А потом Норман перевёл взгляд на Эмму. Всё-таки её реакция интересовала его больше всего. Однако он в ту же секунду пожалел, что вообще это сделал. Выражение лица Эммы невозможно было трактовать как-то однозначно. На нём отражалась странная смесь из растерянности, смущения и чего-то ещё, чего Норман не мог понять. И эта третья эмоция беспокоила его больше всего. Ему было страшно представить, что сейчас чувствует Эмма. Ещё страшнее было услышать ответ. А судя по тому, что она так долго молчала, он явно будет не положительным. По крайней мере, так полагал сам Норман. Но он ошибся, к своему собственному удивлению. — …Получается, всё это время ты хотел сказать мне, что любишь меня?.. — склонив голову так, что чёлка наполовину закрыла её лицо, негромко спросила Эмма. Норман сглотнул накопившуюся слюну. — Д-да… — нерешительно ответил он и кивнул. — Значит, и сюда ты прибежал для этого?.. — Угу… — Норман снова кивнул. Мысленно он уже готовился к самому худшему исходу. Он был абсолютно уверен, что сейчас Эмма начнёт ругаться. Однако её реакция оказалась неожиданной для него. — Дурак… Ну какой же ты всё-таки у меня дурак… — вместо того чтобы начать отчитывать его, Эмма набросилась на него с объятиями, что крайне сильно его удивило. Несколько секунд он стоял в ступоре, не осознавая, что только что произошло. Он просто не мог поверить в то, что это происходит наяву, а не в его снах. Он даже ущипнул себя пару раз, думая, что это сон и что он сейчас проснётся, но ничего подобного не произошло. Эмма никуда не исчезла, как и вокзал, поезд, друзья и другие пассажиры. А когда до Нормана наконец-то дошло, что это всё реально, то на его губах расплылась счастливая улыбка. Он крепко зажмурился, обнял Эмму и прижал её к себе так нежно, как только мог. Ему не нужны были слова, чтобы понять: её ответ — да. Она, чёрт возьми, тоже его любит. Его чувства всё это время были взаимны. От осознания этого ему становилось так хорошо и приятно, что не хотелось, чтобы этот момент когда-нибудь заканчивался. Норману даже казалось, что у него за спиной выросли крылья. Казалось, ещё немного, ещё совсем чуть-чуть, и они вместе с Эммой взмоют в небо. Настолько он чувствовал себя счастливым. А в какой-то момент он услышал ропот толпы. И среди этих переговариваний он различил тихие смешки своих друзей. Сначала смеялся только Рэй, потом к нему присоединилась Анна, потом Оливер с Виолеттой, а потом и все остальные. Вслед за ними рассмеялась и Эмма, а вместе с ней и сам Норман. Ему в этот момент сделалось так легко и хорошо, что он напрочь позабыл о всех проблемах. Об экзамене, об отъезде Эммы, который состоялся прямо сейчас, да вообще обо всём. Он находился в том состоянии, когда не хочется ничего, кроме как обнимать любимого человека и чувствовать его тепло. А ещё он услышал, как друзья начали что-то им говорить. — Ну вот, наконец-то и эти голубки сошлись, — первым голос подал Рэй. — Сладкая парочка, — протянула Джиллиан. — Поздравляю вас, Эмма, Норман, — с придыханием пролепетала Гильда. — Ах, как это всё романтично… Правда, Зак? — мечтательно вздохнула Анна. Норману было приятно слышать тёплые слова от друзей, но куда приятнее было обниматься с Эммой. Особенно после того, как он узнал о взаимности своих чувств. Однако он понимал, что длиться слишком долго это не может. И действительно, очень скоро раздалось объявление, в котором оповещали, что поезд скоро отъезжает, поэтому Эмме пришлось уйти в вагон. Но теперь Норман со спокойной душой отпускал её, ведь знал: их отношения никогда не разрушатся.