Тринадцатый ассистент

Pihi kau ake te aro pai, hauhake tonu iho. Все хорошие начинания быстро заканчиваются (поэтому пользуйся случаем, пока они длятся) Пословица народа маори. — Давай оставим его в покое, — перебил Глоин. — Что толку ворошить минувшее? Я говорил про тебя. Что же до метки на двери, она была, смею тебя уверить. И знаешь, какая? Она означала: «Опытный взломщик ищет хорошую работу, с разумной степенью риска и солидным вознаграждением». Если тебя смущает словечко «взломщик», можно выразиться иначе — скажем, «охотник за сокровищами», что одно и то же. И вообще, мы пришли сюда по совету Гэндальфа, это он нам рассказал о тебе: мол, в среду некий добытчик устраивает чаепитие и готов потолковать насчет работы. Хоббит. "Нежданные гости"

В море был остров, на острове были дороги, по дороге ехал грузовик, а в грузовике жила-была я. Я – это приблизительно 45 килограмм живого весу, 150 см роста (плюс еще три, нахально выпирающих за счет самомнения), карие глаза олененка Бэмби и копна кучерявых черных волос, которые хорошо смотрятся только заплетенными, забранными, или заколотыми – в ином случае превращаются в неуправляемую дикую массу. Да-да, волосы на голове у греков давно вошли в легенду. В мягком виде они похожи на овечью шерсть, а в жестком - на колючую проволоку. Недаром Медузу Горгону придумали именно греки. Да-да, она просто была слегка растрепанна в тот день. А Рапунцель уж точно была гречанкой. Вы сомневаетесь? Тогда просите моего дядю Одди. Вот он стоит с бокалом в руке, и готовится произнести тост. Что-нибудь вроде «будь благословенна земля Греческая, ибо ты способна порождать прекрасных дев и сильных мужей, сильных и духом, и телом (хитрый прищур глаз, девица справа краснеет). Так выпьем за то, чтобы же сия достоянная девица получила в дар от богини Фортуны героя, способного превзойти силой всех мужей древности, красотою самого бога солнца и крепостью духа не уступающего серым скалам Олимпа. За счастье моей племянницы». То, что дядя Одди родился в Новой Зеландии (а я уже третье поколение), ему нисколько не мешает. Потому что грек – это не национальность, это состояние души. Это феноменальная находчивость и беззастенчивая наглость в сочетании с детской верой - «то, чего хочет грек – того хочет сам Бог». А чего хочет грек? Правильно! Найти тепленькое местечко, которое не потребует особого труда и оставит достаточно времени, чтобы потягивать ракию (фруктовая водка-прим.) и жаловаться на жизнь. Все эти мысли витали над «моим местечком» спустя месяц после рокового дня рожденья. «Мое местечко» в данную минуту было сиденьем огромного трейлера, несущегося с подобающей скоростью по бесконечной серой ленте дороги. В кабине было душно, в кабине было скучно, в душе моей было тоскливо. Просто у меня не было ракии в этот момент. А желание пожаловаться было. Менее всего я планировала провести лето таким вот образом. Нет, дядя был не виноват. Куда больше был виноват мой паспорт. Точнее, тот роковой факт, что этим летом мне исполнялось восемнадцать. - ..нашей именинницы, – витиевато закончил дядя Одди (Одиссей Леонидас собственной персоной). – Поэтому я приготовил ей просто роскошный подарок. Это (эффектная пауза) – самая лучшая сезонная работа. Заметь - только для совершеннолетних. И если эта строчка не обещает защиту профсоюза и достойную зарплату, тогда я просто съем свой бумажник. - Только не говори, что ты пристроил ее в столовую напротив своего магазина. - Нет, туда я уже пристроил дочь Ставроса. Наша арни (овечка-греч) – (еще одна пауза, я взмолилась всем греческим святым, каких смогла вспомнить) – будет снимать кино. «Ой, святые отцы, ну не все же сразу. Я просила только о тихом месте официантки в кафе». _ Моя дочь? В актрисы? Скорее гора Олимп перевернется вверх ногами, – фыркнула тетя Димитра. - Разве я сказал - сниматься в кино? Я сказал - снимать кино. Билли будет работать в съемочной группе. Билли – то есть Береника Галатея Леонидис – смиренно откусила кусок торта. «Чего хочет грек...». А дядюшка продолжал развивать свою тему. Его сладкий голос перебивал сладость торта, просачивался в уши, обволакивал и баюкал на легких волнах таких слов как «киностудия, нужный ракурс, посменно, кормежка, большие перспективы». Радостно-тревожные лица мамы и отца тоже качались на этих волнах, кружилась голова, и от полуобморока я очнулась только тогда, когда серая дымка вдруг пахнула вкусом бензина и нагретого металла. Металлом пахли зеленые ворота, бензином пахнула на прощанье дядюшкина машина. Кажется, он еще чмокнул меня в лоб, и сказал: «Не унывай, моя овечка», прежде чем, бибикнув, скрыться за поворотом. Я, наконец, закрыла рот и поправила лямки рюкзака. Реальная жизнь вступала в свои права. Реальная ли? Это кино-то реальная жизнь? По природе своей я изрядная трусиха. И список моих страхов с годами только рос. Хорошо, что еще в детстве один близкий друг подсказал мне (подтягивая лямки клетчатых штанишек): «А ты перед каждым делом представь себе, что ныряешь в глубокую ледяную прорубь, (он сказал «плолубь», потому что букву «р» мы с ним еще не выговаривали) и что вокруг невозможно холодно, темно и полно воды. Тогда все остальное будет просто – пуфф». Боль от воображаемой воды тогда оказалось такой сильной, что я ревела до самого вечера и не могла успокоиться. А моему другу не разрешали подходить ко мне целую неделю. Но рецепт оказался действенным. Вот и сейчас я представила себе полынью побольше, да и с размаху ухнула туда, мысленно издавая истошные крики. Воображаемая боль оказалась настолько страшной, что я незаметно сделала первый шаг за ворота. А потом еще один, и еще. Кино сразу оказалось в 3-D. Еще никогда я не встречала столь огромного и столь бестолково распланированного места. Какие-то минуты я находилась в полной тишине и одиночестве, а иногда меня оглушал шум, звуки музыки и лязганье металлических предметов. Люди разговаривали по телефону, кричали, пели, проверяли оборудование, сражались на мечах и дрессировали собак. Когда над самым ухом раздалась пулеметная очередь, я прянула в сторону, попав в огромные волосатые руки, которые крутанули меня носом на север, и велели отнести "во-о-н ту коробку в тридцать четвертый павильон". Испугаться я просто не успела. В тридцать третьем – не доходя одного квартала до цели – коробку у меня отобрали и поручили раздать три дюжины носовых платков группе людей, мрачно смотревших на меня исподлобья. Один платок оказался лишним, я сунула его в карман, чтобы чрез пару шагов оттереть им невидимое пятнышко на крышке рояля. И поплыла я по своей проруби, куда глаза глядят... Я пару раз щелкала хлопушкой, трижды держала какой-то «уголочек», который нужно было прикрутить, раз шесть передавала совершенно непонятные мне слова людям, которые догадливо кивали и хлопали меня по плечу, и два раза угодила на обеденный перерыв для съемочной группы (с интервалом в 15 минут). Во второй раз есть не стала, только набила рюкзак бутербродами про запас. Не знаю, что думал об этом дядя Одди, но найти здесь нужного человека было только делом счастливого и очень счастливого случая. Я уже присматривала местечко для ночлега, проносясь мимо с грудой ног, рук и отрубленных голов из папье-маше (это только в первый раз прикасаться противно, а потом привыкаешь), когда столкнулась с высоким молодым человеком, занимавшимся разглядыванием своих собственных рук. Мои руки, ноги и головы при этом полетели во все стороны. То есть не мои, конечно, а бутафорские. Я охнула, и бросилась подбирать все это анатомическое великолепие. Виновник происшествия тоже присел на корточки и принялся складывать штабелями волосатые гоблинские конечности. - Извините, я немного отвлекся, – тон у него был самый искренний. - Не стоит – в мои планы не входило выяснять отношения в первый же день.- Вы тоже что-то уронили, – я потянулась руками к двум бледным "пончикам", которые выпали из руки незнакомца и... отпрянула в испуге! Это была парочка ушей. Совершенно настоящих. С заостренными кончиками и отсутствующей мочкой. И слегка поджаренных на солнце. Я бросила косой взгляд на незнакомца: на месте ли его уши. Уши были на месте, но он все равно поразил меня исключительно бледной кожей. Как брюхо вытащенной на берег рыбы. При этом темные глаза и густые брови казались нарисованными углем. - Да, они уже никуда не годятся – печально сказал белесый человек. – А ведь я только на пару минут оставил их на капоте машины. Солнышко припекло, – он сделал несколько плавных движении, словно лепил из глины. Уши гнулись в его руках, как пластилин. - Еле отодрал. Не поймешь, чему огорчаться – тому, что грим испорчен, или тому, что на машине теперь несмываемое пятно. ПиДжей будет огорчен. Молодой человек еще раз вздохнул, подкинул влажные комочки на ладони и... улыбнулся: - Нет худа без добра: теперь я могу еще пару часов отдохнуть в кресле гримера – пока они будут ваять мои новые уши. Кажется, за это я могу поблагодарить именно вас, – он снова улыбнулся и мои сердце таяло как... Как латексные уши на бампере машины в жаркий день. - Могу я что-нибудь сделать для вас? Я поудобнее перехватила связку серовато-зеленых рук: - Вообще-то я ищу работу. На лето. Я учусь на 3 курсе. Незнакомец кивнул, взял меня за руку, и... Я так никогда и не узнаю, на какую работу хотел меня устроить дядя Одди. Но минуту спустя я стояла перед двумя довольно колоритными личностями: забавная физиономия и выпуклые стрекозиные глаза одного, малый рост и всклокоченная шевелюра другого. По зрелом размышлении я выбрала первого, потому что второй отобрал у моего проводника комок липкой субстанции, в которую превратились уши, и с головой ушел в сложный эксперимент по ваянию. Незнакомец изящно поклонился и исчез. К моему огорчению. Я сгрузила ноги, руки и головы на ближайший свободный квадрат пола и замерла. - Ну-с, и что нам принесла наша эльфийская птичка в клювике? – промурлыкал первый. Эльф? В Новой Зеландии? И какой знакомый голос... у этого, глазастого. - Я хотела бы... Я Билли. -Здравствуйте, Билли, – не отрываясь от своего занятия, сказал второй человек. Глазастый моргнул. - Это в каком смысле? - Ну меня так зовут. Береника Галатея Леониди, коротко – Билли. Я ищу работу. - Билли, Билли, Билли. Почти как Бильбо. Очень интересно, – буркнул второй. Очень интересно, как Ли ухитрился за пару часов так уделать свои уши, – он помахал в воздухе пятерней, так, что ошметки латекса полетели во все стороны. – Придется разжаловать его из коронованных особ в простого эльфа-плотогона. - А короля будет играть клонированный и состаренный Орландо? Перепалка грозила затянуться – я кашлянула. - Это все солнце. Солнце и бампер машины. Как на сковородке, – я подумала и добавила: – сэр. Второй посмотрел на меня исподлобья. Первый хихикнул и закрыл рот рукой. И смех у него был знакомый! - Бампер, говоришь, – коротенький дядька обошел меня кругом – мы оказались почти одного роста, – Так, так. Череп округлый, разрез глаз, нижняя челюсть, ямочка на подбородке, рост... Рост ниже среднего, – как мило с вашей стороны. Коротенький поклонился. - Ну-с, кого мы будем лепить из этой крошки? - Можно подкинуть монетку. - Эд, у нас четыре расы, четыре. Где ты найдешь монетку с четырьмя гранями? - Тогда игральный кубик. Второй хмыкнул, и внимательно посмотрел на мои ноги. Точнее, на мои потрепанные босоножки не первой свежести. - Нет, тут не может быть ошибки. Типаж подходящий. Ножки – прелесть. Думаю, это будет Шир. «Какой такой Шир?» -Сэр, я по объявлению. Мне нужна работа. - А я о чем? Уши, ноги, платьице. В горошек. Сейчас ушки вам прилепим, ножки приклеем, платьице подберем – и в яму. Это я сошла с ума, или мир перевернулся? - Не в яму, а в норку, – назидательно поправил господин номер один. -Тебе виднее Эд, ты у нас узкий специалист... По норкам. Мисс, если вы не хотите в норку, можно в город на сваях, правда, он потом сгорит у нас, так что… -А это обязательно – сгореть? Я плохо переношу жару, – меня уже всю трясло, я мучительно искала повод сбежать от этих великовозрастных безумцев. Или киношники все такие? Где моя воображаемая прорубь? Что, весна пришла, лед растаял? Тогда точно бежать отсюда. Пару шагов назад, и… фьють! Второй закатил глаза и издал странный звук, средний между чиханьем и кашляньем (позже я узнала, что именно это сочетание сопровождает у него мыслительный процесс). - Ну, милая моя, я же не могу вас в Ривендейл взять. Все хотят быть эльфами – куда деваться. Хотя, если вот здесь подштукатурить... – И он протянул свою лапищу к моему лицу. Это было уже слишком! Я отшатнулась, задев стойку с какими-то коробками. Они немедленно перевернулись, и я по колено погрузилась в пенопластовые крошки. Упаковочный материал занял все свободное пространство и отрезал путь к отступлению. Я стояла по щиколотки в пластиковом снегу, не зная плакать мне или смеяться. Оба господина охнули и кинулись меня откапывать. При этом они продолжали перебрасываться репликами. - Кажется, дело не в эльфах. А в том, что наш неотразимое величество Ли Первый произвел на девочку неизгладимое впечатление, – это снова первый. - Ну какой из нее эльф? Это сколько грима придется извести, чтобы сделать из этой смуглянки томную эльфийскую деву. А для орка она маловата ростом. - Рост... То есть, размер здесь не имеет значения. Ты лучше расскажи, как из шестифунтового парня лепишь гнома-недоростка? - А это моя изощренная месть этим надутым великанам. В наши благословенные времена чем больше себя изуродует актер – тем весомей будет его награда. Огромный нос, жуткий шрам, или урезанный агрессивный карлик с секирой. Вот и весь фокус. Маленькие начинают и выигрывают, – второй гордо выпрямился. Судя по его росту, он был уже почти на пороге гениальности. Я отшвырнула ногой последнюю горсточку «снега», присела в реверансе (это особенно хорошо смотрится, если на тебе шорты и сланцы) и сказала: - Премного благодарна вам за помощь, господа. Евхаристо поли! (Спасибо большое- греч) Позвольте откланяться. –я развернулась, и решительно зашагала навстречу желанному вечернему отдыху. Есть там за углом пустой трейлер. Даже с душем. И хозяина нет. Ах эта минута! Если бы я ушла тогда. Но носовые платки – это страшный фактор прогресса. - Мисс, вы уронили свой платок. Никогда не отправляйтесь на поиски приключений без носового платка, – в больших глазах первого светилась такая забота, что я не удержалась. - Спасибо огромное. Можно задать один вопрос? Я вас нигде не могла видеть? Мне ужасно знаком ваш голос. Первый досадливо хмыкнул, второй ухмыльнулся: - Потому что Энди озвучивает всех нелепых тварей, которые рождаются в воспаленном мозгу наших компьютерщиков. Я всегда говорил тебе, Энди – надо чаще мелькать в кадре. И не увлекаться одними звуковыми волнами. Я вот вполне узнаваем, – и коротенький приосанился, и даже провел ладонью по каштановой шевелюре. Кажется, мое лицо выдало меня. Мама, почему ты приучила меня всегда говорить правду? - Простите сэр, но я совершенно.... - Мисс, вы битый час называете меня моим рыцарским титулом и понятия не имеете, кто я такой? - Нет, сэр. Первый счастливо захохотал. - Один-один, я отомщен, Пи Джей. Ми-и-сс. Даже если этот нелюдим откажет вам в работе, я всегда возьму вас к себе. - Осадите ваших пони, мистер Серкис. Я здесь все-таки капитан. - Угу. Капитан Джек-Сон. - Капитан Сэр Джексон, с вашего позволения. Так что, хотя госпожи-шерстяные пятки из вас, мисс Билли, не получится, я с радостью возьму вас себе в ассистенты. Для коллекции мне как раз не хватает Бильбо, а тут такое совпадение. Если, конечно, вы не шутите, что видите нас обоих в первый раз. Такими бескорыстными помощниками нельзя разбрасываться. -ПиДжей, тебе же положено 11 ассистентов. - А ты себя моим ассистентом не считаешь, Эд? А она будет тринадцатая. Вы приняты на работу. Я не стала изображать бурную радость, а просто переступила с ноги на ногу. «Работу? Знать бы, что еще они тут делают!». - Мы снимаем кино, мисс Билли. Кино, которое перевернет всех фанатов с ног на голову. А вот название я сказать не могу. И вы должны держать под секретом все, что здесь увидите и услышите, - режиссер постучал себя кончиком пальца по носу. А мистер Энди повторил его жест. - Да и позвольте представиться. Питер Джексон, можно просто ПиДжей. Но только за моей спиной, пока я не слышу. А это мой второй режиссер, душа-человек и человек, озвучивший движения души – мистер Энди Серкис. Мистер Энди пожал мне руку. Мистер ПиДжей руку поцеловал, царапнув кожу жесткими усами – и победоносно оглянулся на своего партнера. - Вот если бы с самого начала вспомнил, что ты джентльмен и рыцарь Британии, девочка не попала бы в такое глупое положение. Общение с ватагой гномов не идет тебе на пользу, Пит, – посетовал мистер Серкис. Эльфы, гномы… Кошмар! - Куда я попала? – кажется я сказала это вслух. - Добро пожаловать в Средиземье, мисс Леониди.