Враг мой?..

      — Найди мне девчонку, Тирон!       Небо затягивало все сильнее, тяжелые и темные тучи нависали над самым лагерем. Казалось, лишь руку протяни — потрогаешь их бархат. И ничего хорошего они не предвещали. Вдали уже раздавались первые глухие раскаты грома, и море начинало бесноваться, врезаясь все глубже в каменистую береговую линию.       — Проклятье, как я это сделаю, Дрейд? Проще отыскать новую! С минуты на минуту ливанет. На этом хреновом побережье и так сложно обнаружить следы, а после рубежного ливня так и подавно все смоет!       Двое мужчин стояли под наспех сколоченным навесом рядом с небольшим лагерем. Жались к огню и спорили, активно жестикулируя. Люди вокруг них сновали туда-сюда, накрывая повозки и натягивая тенты. Верволы недовольно пыхтели, пока их распрягали молодые ребята, с головы до пят закутанные в кожу грубой вычинки. Груженые сумками с разным добром животные, которые слишком долго уже не кормились, отчаянно пытались отыскать траву среди камней, зарываясь розовыми носами в неблагодатную мертвую почву.       — Мне плевать, как ты это сделаешь, — уже тише добавил Дрейд.       Его черные с проседью волосы то и дело падали на глаза, даже металлический обруч не мог противостоять порывам стихии. Дрейд раздраженно одернул полу мехового плаща, хлопающую на ветру.       — Отыщи другую. Так всем будет проще. Время еще есть… — начал Тирон, нервным жестом приглаживая непослушные рыжие волосы и жесткую бороду, торчащие в разные стороны из-за непогоды.       — Да ты издеваешься?! — перебил его Дрейд. — Ты пробовал найти травницу? На всем континенте их днем с огнем не сыщешь! Я и эту искал слишком долго! Все, кто называют себя таковыми — поголовно шарлатанки, куда ни плюнь. Хрен разберешь — действительно у них дар врожденный, или они полжизни по учебникам учились травы различать, чтобы выдавать себя за одаренных травниц. Прибавляют мне забот эти идиотки, желающие заработать денег, — раздраженно фыркнул он. — Вдобавок, заказчику нужна еще и истинная, а вы умудрились ее упустить! — его крик разнесся по побережью и, подхваченный ветром, отскочил от скал.       Море бушевало, норовило лизнуть колеса повозок и копыта недовольно мычащих верволов, что жались друг к другу, так и не обнаружив пропитания. Животные волновались, чуя приближающуюся грозу.       — Ты не говорил, что она истинная! — нервно воскликнул Тирон, уже понимая, какую ошибку совершил.       — Потому что это секретное поручение, придурок! Вы и не должны были узнать! — гаркнул Дрейд.       — Ну так сам бы тогда ею и занялся! — отшатнувшись, истерично воскликнул Тирон.       — Ты совсем идиот? — бросил Дрейд, смерив его уничижительным взглядом. — Она меня в лицо знает! К тому же, я старший в этом отряде, и приказы отдаю тоже я! И я тебе велел поймать ее, а ты все просрал! — повысил голос он, раздувая ноздри от едва сдерживаемой ярости.       — Мы не ожидали наткнуться на главков, — пробормотал Тирон, пытаясь оправдаться, и отступил на шаг, не на шутку испугавшись гнева напарника.       — На одного главка! Одного сраного главка! — рявкнул Дрейд. — Какого хрена вы не смогли прогнать его?!       Тирон потупился. Позорно признавать, что они струсили при виде главка. Всего одного. Он пытался отдавать приказы, но молодые ребята впервые столкнулись с живым монстром и побросали копья раньше, чем тот приблизился к обозу. Эти страшилы и взрослых мужчин порой в ужас приводят, не то, что зеленых юнцов, едва закончивших обучение. Несмотря на то, что настоящей внешности главков толком и не видно — их мерзкая черная кожа плотно покрыта тугими лоскутами не то хлопка, не то замши. Но одних их жутких, слишком противоестественно похожих на людские, глаз, и рта с длинными зубами странной и пугающей формы достаточно, чтобы броситься наутек. Потому что выглядят они соответственно репутации кровожадных, невероятно сильных монстров, способных одним взмахом когтистой руки перерезать глотку.       Тирон мог бы с ним сразиться — доводилось уже встречать главков, и такого неистового ужаса они у него не вызывали. Но не в одиночку! Только идиот выйдет против главка один на один.       Какого селариса главк забыл на суше в это время года? Да, караван заведомо пошел через их владения — так быстрее, но Тирон точно знал: во время рубежных гроз они не выползают со дна морского. Он подозревал, что этого привлек шум, ведь глупая девчонка подняла такие вопли, что могла ими всю колонию поднять на уши. А они с ребятами просто хотели немного позабавиться. Но не говорить же Дрейду, что они чуть не испортили товар? Тирон и не думал, что проклятая девка настолько важна. Истинная, чтоб ее…       — Дрейд, ты сам набрал в отряд мальчишек, ни разу еще не выходивших на дело, чего ты от них ожидал? А один я бы против главка не выстоял, и ты это знаешь.       — Тирон, — вздохнул Дрейд. — Если вы не найдете девчонку, нас ждет незавидная участь. Наш заказчик — очень влиятельный человек, член Совета. И если мы не выполним заказ, то в лучшем случае нас покалечат. А в худшем — познаем гнев Владыки континента. Ему нужна истинная травница. Необходим ее потенциал.       Тирон с трудом сглотнул, глядя на напарника. Шестеренки в голове закрутились с невероятной скоростью, и холодный пот прошил тело от медленно накатывающего понимания, что заказ поступил из самого Совета. А его члены очень не любят, когда торговцы не справляются с поставленной задачей.       — Почему это не поручили следопытам? Это их работа! — вздрогнув, выпалил он.       — Потому что поручили мне. Ты задаешь слишком много вопросов, а работаешь, как выяснилось, слишком дерьмово! — подался вперед Дрейд. — Я был в тебе уверен, Тирон. Думал, что могу на тебя положиться, а ты меня так подставил, — ткнув в Тирона указательным пальцем, выплюнул он.       — Мы отыщем ее, Дрейд, — пробормотал виновато Тирон.       — Я рассчитываю на это. Потому что один я ко дну идти не намерен, потащу тебя за собой, — злобно прошипел Дрейд. — И поторопитесь. Время поджимает.       — А что будешь делать ты? — тихо спросил Тирон, искоса глядя на напарника.       — То же, что и вы, — фыркнул он. — Я ее знаю, и, если главк не сожрал мою маленькую птичку, она вернется в гнездо. Но лучше, чтобы добраться туда она не успела, Тирон, — многозначительно посмотрев на него, бросил Дрейд. — Лишние глаза нам не нужны. Не хватало еще, чтобы кто-то прознал о том, что какой-то малявке удалось сбежать от нас — слухи моментально расползутся по всему континенту, и нашей карьере придет конец. Ты прекрасно осведомлен, что произойдет, если в городе станет известно о таком промахе. — Тирон кивнул, ощущая, как противно засосало под ложечкой. — А моя жизнь мне пока еще дорога, и расставаться с ней я не намерен, — скривившись, добавил Дрейд.       — А если главк ее все же сожрал? — снова сглотнув, почти шепотом спросил Тирон.       — Тогда нам всем конец, — обреченно выдохнул Дрейд, покачав головой. — И тем не менее, найти ее необходимо, даже если там одни останки. Можно попытаться списать на непредвиденную ситуацию. И крохи того, что нужно Совету, в ней еще могут сохраниться — магия не умирает сразу вместе с носителем.

꧁꧂

      Мелкий дождь моросью сыпался с неба, пеленой окутывая побережье. Он уже ощутимо поднимал влажность, но капли его настолько крохотные, что глаз их не улавливал. Это только пока — очень скоро он усилится и сплошной стеной будет лить неделю, а то и не одну — об этом предупреждал гром, рокочущий вдалеке.       От опустошения, накатившего после сковывающего ужаса, Сцилла перестала ощущать не только холод, но и капли, мелкой россыпью оседавшие на коже. Вся мокрая, нагая и босая, она сидела, свернувшись в клубок и обняв колени. Широко распахнув глаза, смотрела на чудище, утащившее ее от торговцев, которое уселось напротив. Оно возилось в ворохе непонятно откуда взявшихся мешков — когда оно пришло за Сцилой, при нем ничего не было — и издавало непонятные клокочущие звуки. Сцилла не могла оторвать от него расфокусированного взгляда. Внутреннее состояние подводило, и ей не удавалось следить за ним внимательно, и все же опасалась, что если отвернется, оно сразу нападет.       Сцилла догадалась, кто перед нею. О главках знали даже малые дети, легенды и страшилки с подробными описаниями их силы, быстроты и жестокости передавались из уст в уста. Невольно в памяти восставали самые жуткие из них, вновь воскрешая успевший погаснуть мерзкий озноб страха.       Первые крупные капли стремительно усиливающегося дождя противно шлепнули по голой коже, стекая по спине вдоль позвоночника. Сцилла вздрогнула и судорожно выдохнула. Здесь даже от небесной воды не скрыться — главк утащил ее далеко от гор, и на милю вокруг нет растительности или скал, только море да сплошное голое поле из мелкой гальки. От возникшей в сотый раз мысли о побеге Сцилла устало отмахнулась — некуда здесь бежать, негде спрятаться. Она ослабла настолько, что едва может пальцем пошевелить. Да и в лучшие свои времена она уступила бы ему в скорости. Главк догонит ее в несколько прыжков, так какой в этом смысл?..       В голове пульсировал болезненный вакуум, путающий мысли и отнимающий последние крохи самообладания. Сцилла раскачивалась из стороны в сторону, бросая на главка затравленные взгляды, и только тогда через этот мутный заслон, окутавший сознание, прорывался глубинный животный страх.       Благоговейный ужас перед легендарным чудовищем, раздирающим плоть на части и пожирающим сердца и печенки. Он медленно заползал туманом в голову, и даже предыдущая боль от похищения и возможного изнасилования меркла рядом с этими леденящими душу ощущениями.       Главк не отвлекался от своего занятия, иногда поглядывая на Сциллу, и, наконец, что-то выудил из мешка. Он рывком встал и сделал осторожный шаг вперед, а Сцилла, как ни старалась держать себя в руках, уткнулась носом в колени, вздрогнув, и зажмурилась.       Эти дни принесли столько боли и страданий, и самое мерзкое то, что конца им не видно, чем дальше — тем хуже все становится. Противная мысль, прорвавшаяся через хаотичные ошметки всплывающих воспоминаний, что так теперь будет всегда — до самой смерти, маячащей на горизонте, — все крепла и разрасталась, пуская корни в измученном мозгу.       Могла ли Сцилла предположить тем утром, когда выходила из дома в последний раз, чем это все обернется? Все еще дрожа, она затаила дыхание, воссоздавая в памяти, каким ясным было небо тогда. Пригревало солнце, обдувал теплый ветерок — последние дни перед рубежными ливнями всегда самые погожие. Приятно пружинила трава под ногами, роса с лепестков холодила пальцы, а потом…       Боль, страх, непонимание, растерянность. Чужие руки сомкнулись на талии, зажали рот, завязали глаза, зашвырнули в телегу. И жизнь резко перевернулась с ног на голову, превратившись в сплошную полосу липкого ужаса.       Сцилла до одури испугалась, когда осознала, что ее похитили и увозят прочь от родного холма рядом с лесом. Это состояние сопровождало каждую минуту заточения, но когда те люди стали отпускать сальные шуточки, а потом приставать к ней, паника заволокла окончательно и неустанно била морозом по позвонкам, а беспомощность и слабость, которые Сцилла так возненавидела в себе, ее только усиливали.       Казалось, что она попросту умрет от страха и жгучего стыда, когда торговцы вшестером захотели надругаться над ней. Они причинили много душевной боли, оставили массу отметин от ударов и того, как сильно и жестко мужские пальцы сжимали кожу, не знавшую прежде подобного обращения. Но они не успели сделать самого страшного — на побережье показался главк. И в первую секунду обессиленная и до смерти перепуганная Сцилла, к тому моменту уже голая и избитая, даже благодарила главка за то, что он отвлек от нее мучителей.       Они бросились врассыпную, лишь завидев его, и Сцилла осталась с ним один на один. Новая волна удушающей тревоги заставила сжаться в беззащитный комок, когда главк поднял ее на ноги и забросил себе на плечо. Но вслед за этим стремительно навалились усталость и опустошение, и Сцилле внезапно стало безразлично, куда он ее тащит и с какой целью. Она не могла даже голоса подать и просто болталась в руках главка, как безвольная кукла.       Одно она прочно уяснила за это время — помощи ждать неоткуда, никто за ней не придет. Так только в детских сказках бывает. А ей давно пора перестать в них верить. Да и раньше не стоило, но так хотелось держаться хоть за какую-то веру в хорошее.       Да только нет ничего хорошего. И если не можешь сама себя защитить — тебе конец. И Сцилла обреченно осознала, что постоять за себя не в состоянии. Ни раньше, ни сейчас.       Главк медленно приближался — Сцилла слышала его шаги. Перестала дышать, так и не открыв глаз и прикрыв голову руками. Эти звуки вонзались раскаленными спицами в мозг, отдавались дрожью по всему телу. Сливались в единый гул, из-за которого совсем не получалось соображать.       Ощутив на плечах невесомое прикосновение, Сцилла вздрогнула и вскрикнула, ожидая боли, но ее не последовало. Вскинула голову и встретилась лицом к лицу с главком — его голова оказалась совсем рядом, и на мгновение Сцилле показалось, что в его странных глазах мелькнула… досада?       В следующую секунду он поспешно отдалился, оставив на ее плечах большой кусок мягкой шкуры, укрывшей до самой земли. Сцилла в недоумении заморгала и поймала материал, когда тот стал соскальзывать. Обернулась к главку: он отошел на несколько шагов и не смотрел на нее, стоя спиной. Сцилла плотнее закуталась в мягкий импровизированный плащ и судорожно выдохнула — толика облегчения окутала напряженное тело от этого маленького удобства. Хоть отогреется перед смертью.       Главк вернулся к поклаже и принялся сосредоточенно там рыться. Сцилла наблюдала за ним исподлобья, ничего не понимая. Достав оттуда небольшую горелку, главк, повозившись с ней, включил газ и зажег пламя. Коротким движением бросил ее Сцилле, и снова отступил на шаг. Она с подозрением покосилась на главка, но потянула горелку на себя за ремешок. Согреться сейчас хотелось сильнее, чем чего-либо другого в этом мире.       Главк издал странный звук, щелкнув зубами, и отошел еще на пару шагов. Сцилла невольно задрожала, не донеся ладони к огню, но, убедившись, что главк не предпринимает попыток напасть или приблизиться, немного расслабилась.       Шкура на спине начала согревать продрогшее тело, а маленькое пламя — озябшие пальцы. Сцилла разомлела от тепла, и остатки сил стремительно ее покидали. Она старалась не задремать. Боялась уснуть, а потому неотрывно следила за главком. Он бродил вдоль кромки воды, что-то высматривая, а затем одним резким движением с места бросился в воду. Сцилла вздрогнула и напряглась от неожиданности.       «Впрочем, мне-то что. Пусть хоть совсем исчезнет…» — устало подумала она.       Вновь мелькнула мысль о побеге, но мышцы не слушались. Сцилла попробовала подняться на ноги, но рухнула на гальку, ударившись коленями, и стиснула челюсти от резкой вспышки боли, отдавшейся во всем теле. Предприняв попытку ползти, она заскулила от бессилия спустя несколько футов, уткнувшись лицом в землю, и сдалась.       «Ну и пусть. Останусь здесь. Не самое худшее место, чтобы умереть», — отрешенно подумала она, желая только одного: чтобы эти мучения прекратились. Каким угодно образом.       Сцилла всхлипнула и свернулась на камнях в калачик, моментально проваливаясь в беспокойный сон. Ей казалось, что прошла всего лишь минута, но, когда она распахнула воспаленные глаза, главк снова сидел на расстоянии шага и с интересом рассматривал ее — она вздрогнула и уставилась на него в ответ. Сначала она решила, что у него нет век: их покрывала прозрачная, едва различимая пленка. Но затем главк моргнул впервые за те минуты, что Сцилла на его таращилась, и это ощущение развеялось. Из всего лица, сплошь обмотанного тканью, виднелись только глаза. Странные, инородные на его совсем не человеческой голове. Сцилла поймала себя на мысли, что не такой уж он и страшный… Хотя этот противоестественный контраст невольно заставлял ужасаться.       Встряхнув головой от подобного умозаключения, Сцилла поспешно села и замоталась в шкуру. Главк склонил голову набок, глядя на нее, а затем протянул ей большую рыбину. Сцилла нахмурилась, глядя на нее.       «Он что, покормить меня хочет? Зачем?»       Не укладывалось в голове его поведение с тем, что Сцилла слышала о главках раньше. Окончательно запутавшись, она с опаской протянула руку и робко взяла предложенную еду.       Главк сидел неподвижно, ничем не выдавая своих намерений, будто не хотел напугать. И это еще больше сбивало с толку. Сцилла принюхалась и скривилась, поднеся рыбу ко рту, и главк возмущенно фыркнул, заставив ее вздрогнуть.       «Пожалуй, не стоит его сердить, — подумала Сцилла. — Мало ли как он отреагирует».       Подавляя отвращение, Сцилла откусила кусок и принялась его медленно пережевывать. И вдруг поняла, что рыба не так уж плоха. То ли двухдневный голод сказывался, то ли главк что-то с ней сделал, но она оказалась солоноватой и будто в чем-то маринованной. Или у Сциллы просто начались галлюцинации. Но она только теперь осознала, насколько голодна, и плюнула на причины непонятного вкуса. С жадностью съела все, складывая кости в аккуратную башенку у ног.       — Спасибо, — тихо произнесла она, чуть поколебавшись, и главк повернулся к ней.       Немного помолчав, Сцилла, преодолевая страх, решила попытаться начать диалог.       — Ты… ты понимаешь меня?       В ответ он заклокотал, щелкая зубами, и утвердительно кивнул.       — Ты убьешь меня? — выпалила она прежде, чем успела обдумать.       Главк замер и вперил в нее удивленный взгляд. Мгновение спустя он отрицательно мотнул головой.       — Но зачем я тебе тогда?       Главк снова фыркнул и отвернулся.       — Прости, ты ведь не можешь мне сказать…       Сцилла рассеянно уставилась на пламя горелки, пытаясь сопоставить личный опыт со всем слышанным ранее. Взглянула на главка, хмуря брови и размышляя, насколько правдивы те байки из детства о страшных чудищах из моря, потрошащих и пожирающих каждого человека, попавшегося им на пути. И вывод напрашивался очевидный — ее он пока не распотрошил, и даже не пытался.       Дав Сцилле отдохнуть, главк собрал пожитки и жестом велел ей подниматься. Сцилла закуталась в «плащ» и встала, порадовавшись, что ноги ее держат. Беспокойный сон и еда придали немного сил, и, размяв ноющие мышцы, она поплелась за главком. Все еще поглядывая на него с опаской, Сцилла решила, что раз он ее не убил и покормил, бежать точно нет смысла. Быть может, он выведет ее на какие-то знакомые земли.       Время давно перестало ощущаться. Они двигались несколько часов, и, так как Сцилла понятия не имела, сколько проспала, солнце не виднелось, а от дождя и туч все стало серым, понять, утро сейчас, день или вечер, не представлялось возможным. Но ночь еще точно не наступила.       Сцилла отрешенно наблюдала за накатывающими на берег белыми барашками волн, изо всех сил стараясь не обращать внимания на острые камни, врезающиеся в стопы, когда вдруг услышала непонятные звуки. Нахмурилась и обернулась — оказалось, она уже успела обогнать сопровождающего, издающего этот шум.       Сцилла напряглась, глядя, как дергается главк. А потом он внезапно рухнул на землю, корчась в судорогах. Сциллу моментально захлестнули дрожь и паника — чутье уловило колебания сильной боли в воздухе, и на кончиках пальцев заискрила магия, желая помочь пострадавшему. Сцилла инстинктивно бросилась к нему, падая на колени, и склонилась, хватая за плечи.       — Что случилось? — обронила Сцилла, бегая взглядом по его лицу.       Был бы он человеком, магия подсказала бы ей. Но сейчас Сцилла не понимала, не ощущала даром, чем помочь.       Главк царапал пальцами горло, содрогаясь всем телом и выгибаясь дугой. Глаза его закатывались, а из-под бесконечного множества повязок стала сочиться густая темно-бордовая жижа. Сцилла поняла, что это кровь, и охнула, одернув руки. Главк с хрипом перевернулся на живот, оставив на гальке темные пятна, и, сделав с усилием рывок вперед, принялся медленно ползти к морю.       Сцилла наблюдала за ним со смешанными чувствами. Ее терзали страх и непонимание, сочувствие и опаска, его боль и ощущение собственной беспомощности, но жалость к живому созданию, испытывавшему муки, очень скоро пересилила, подстегиваемая даром травницы. В момент, когда главк снова обессиленно рухнул и протянул дрожащую руку к морю, Сцилла вскочила на ноги и метнулась к нему. Схватила за предплечья, пачкаясь в бурой жиже, сочащейся из него, и потащила к воде.       — Давай, еще немного, — хрипло приговаривала она, сама не понимая, зачем.       Главк сотрясался в беззвучных спазмах и дергался в ее руках. Сцилла тянула изо всех сил, рыча сквозь сцепленные зубы от натуги. Главк оказался невероятно тяжелым. Дотащить его несчастных несколько десятков футов — та еще задача. Он выскальзывал из рук — кровь уже пропитала все повязки, делая его липким, а льющийся вовсю дождь — еще и скользким. Сцилла сама вся выпачкалась и потеряла шкуру с плеч, но не обращала ни на что внимания, сосредоточенно подтаскивая его все ближе к морю.       Благо, до него оставалось недалеко. Преодолевая сопротивление волн, Сцилла заволакивала главка все дальше, до тех пор, пока вода не покрыла все его тело. Только тогда послышался свист втягиваемого воздуха, и его грудная клетка расширилась. Сцилла с облегчением поняла, что он смог судорожно вдохнуть. И в тот же миг ее, стоящую по колено в море, вдруг накрыло вспышкой такой острой боли, что ноги подкосились. Взвыв, Сцилла рухнула на каменистое дно, захлебываясь собственными криками и заливающейся в глотку и нос ледяной водой — казалось, что плоть стремительно сползает с костей, и вынести эту пытку она просто не сможет.       Но эти ощущения отступили так же внезапно, как и возникли — Сцилла вынырнула, от полнейшей растерянности безумно вращая глазами, и села, кашляя и отплевывая солено-горькую жидкость. Обхватила себя руками и задрожала, хватая ртом воздух. Немного придя в себя, ошалело обернулась — главк сидел рядом, в воде, и с удивлением смотрел на нее.       Казалось, с ним уже все в порядке — не считая перепачканных повязок, он больше не хрипел и трястись перестал. Сидел совершенно спокойно и черпал ладонями воду, растирая руки и плечи. Щелкнул зубами, но за этим странным звуком Сцилла различила «спасибо».       Она моргнула и покрутила головой, решив, что ей лишь послышалось. Заметила, что одежда упала с нее еще на берегу, только сейчас, и поспешила стыдливо прикрыть грудь руками. Главк фыркнул и опустил голову, проводя те же манипуляции с ногами, и в голове Сцилла отчетливо услышала слова: «Глупая человечка, можно подумать, меня это интересует».       — Что? — Сцилла озадаченно повернулась к главку, не понимая, откуда доносятся слова.       «А что такое?» — услышала она и округлила глаза.       Главк все так же щелкал зубами и издавал гортанные звуки, но за ними она теперь слышала слова.       — Я понимаю тебя! — воскликнула Сцилла, шарахаясь в сторону.       «Не может быть».       Он внимательно на нее посмотрел и встал на колени, разворачиваясь всем корпусом.       «Вода. Вода — проводник. Но это странно — обычные люди не слышат нас никогда».       Сцилла забыла про стыд и опустила руки, ошарашено глядя на него.       — А я… не обычная. Я — травница. Может, дело в этом.       «Ясно. Что ж, занятно. Травниц я не встречал».       — Ты говоришь, вода — проводник? Это значит, я ощутила твою боль, когда оказалась с тобой в море?       «Вероятно, да».       — А что с тобой случилось? — Сциллу начало раздирать любопытство. Внезапно возникла масса вопросов, и то, что говорит она не с человеком, ее совсем не волновало. Скорее наоборот, воодушевляло.       «Сомнительное достижение», — нахмурилась Сцилла, но ничего не могла с собой поделать.       Никто из деревенских ее интереса бы точно не разделил. Но от осознания, что она сможет пообщаться с кем-то… нечеловеческим, получить ответы, понять его намерения, да еще и после того, как он с ней обращался и что с ним творилось, страх ее медленно, но верно отпускал, уступая место заинтересованности.       «Дождь. Я не могу долго находиться на суше, особенно в рубежные ливни, — сказал он. — Моя кожа не приспособлена для пресной воды, да и воздуха тоже. Поэтому мы выходим редко, и никогда — в рубежи. Покровы трескаются от длительного пребывания на суше».       — Но почему тогда ты здесь? — Сцилла с прищуром разглядывала собеседника, еще вчера повергавшего ее в ужас, так и сидя в воде и обнимая колени. Теперь она не обращала внимания на холод по совершенно иной причине — любопытство задвинуло его на задний план.       Главк поднял голову, оторвавшись от того, чем занимался, и посмотрел на нее.       «Потому что я услышал тебя. Ты звала».       Сцилла встрепенулась, недоуменно сведя брови на переносице. Видимо, прочитав непонимание на ее лице, главк добавил:       «Ты звала на помощь. Не меня, конечно, но я услышал. И пришел».       — Вода — проводник… — задумчиво протянула Сцилла, озадаченно хлопая тяжелыми от влаги ресницами.       Она кричала, когда на ней рвали одежду и били по лицу. Рыдала в голос, захлебываясь соленой водой, когда ее окунали в море, чтобы заткнуть. Это она позвала его. И обрекла на страдания.       — Так это из-за меня тебе больно? — с замиранием сердца спросила она.       «Да, — кивнул он и пожал плечами. — Но это ничего, я привык. Порой необходимо выходить на сушу. Это всегда сопровождается болью. Просто на сей раз я пропустил момент и не окунулся вовремя».       Сцилла молчала. Трудно переварить внезапную новость о том, что тот, кого она считала чудищем из глубин моря, пришел на ее зов. Спас от таких же людей, как и она сама. А Сцилла-то думала, что это он — зло, и хочет ее растерзать.       — Спасибо тебе. Мы ведь не познакомились, — она подняла на него взгляд. — Меня зовут Сцилла.       «Хорошо, Сцилла. Я Нерей».       — Очень приятно, Нерей, — слабо улыбнулась она.       Нерей продолжил тереть повязки на теле, а Сцилла поглядывала на него исподтишка.       — Нерей, а куда ты ведешь меня? — все же решилась она задать больше всего интересующий ее вопрос.       «Домой», — прозвучало у нее в голове.       — Мне нужно к дяде Дрейду. Боюсь, дома я буду беззащитна. Мне необходима помощь, чтобы торговцы снова меня не нашли. — Сцилла повела плечом и вздохнула.       «Зачем ты этим людям, Сцилла?»       — Я не знаю. Во мне нет ничего стоящего, кроме дара, — пожала плечами она. — Может, он им и нужен…       «Но для чего им твой дар?» — непонимающе нахмурился Нерей.       — Я слышала, что есть такие люди — торговцы, — тихо начала она. — Они крадут одаренных и продают их кому-то, но… Я не знаю, кому, куда и зачем. Это что-то вроде черных дельцов, их потому и прозвали торговцами. Да только торгуют они не простым товаром. А людьми. — Сцилла повела плечом, озвучив свои мысли. — Я вроде и знала, что случается такое. Со слухов, и все же. Но никак не ожидала, что подобное произойдет со мной. Даже верить в это не хотелось.       «Понимаю, — кивнул Нерей. — Кому захочется верить, что однажды он станет… товаром на продажу, — поморщился он. — Где этот Дрейд, о котором ты говоришь? Он друг?»       — Да, друг. Он живет недалеко от деревни. На холме. Думаю, только он сможет укрыть меня от преследования, — задумчиво произнесла Сцилла, растирая кончики пальцев.       Да и идти ей больше некуда. Приемные родители точно не станут подвергать опасности всю семью из-за одной Сциллы. Друзей у нее нет, а за пределы деревни она почти не выезжала. Одна, босая и голая, без денег… Куда она может податься? Только к дядюшке Дрейду: он всегда вставал на ее защиту прежде. Сцилла искренне надеялась, что не отвернется и сейчас. Потому что, если торговцы вышли на охоту, то вряд ли отступятся. Сцилла много слышала о похищениях одаренных. И ни разу — о ком-то, кто вернулся после встречи с торговцами. Перспектива ей светила безрадостная.       Хоть Сцилла и не уверена, насколько все те россказни правдивы — после всего произошедшего впору засомневаться во всем, что люди болтают. Но проверять на собственной шкуре совершенно не хотелось. Еще раз пересечься с торговцами она боялась больше всего на свете, от одной этой мысли противное оцепенение завладевало мышцами и скручивало в узел внутренности, порождая панический страх. Встряхнув волосами, Сцилла попыталась сбросить с себя эти путы, напоминая себе, что сейчас торговцев рядом нет. Искоса взглянув на сосредоточенно отмывающегося Нерея, она никак не могла избавиться от мысли, что они еще вернутся за ней. И на этот случай лучше, чтобы кто-то находился рядом. Защитил и помог. И рассчитывать она может только на Дрейда.       Сцилла ушла в себя, размышляя, и Нерей молчал. Вырвал из липкой паутины безрадостных мыслей громкий плеск, и Сцилла вздрогнула, моргнув. Нерей плеснул водой в лицо, умываясь, а Сцилла наконец ощутила, что совсем окоченела, и поднялась на ноги, стуча зубами от холода. Зашагала к берегу, обнимая себя, чтобы хоть как-то согреться. Выбравшись из моря, она закуталась в шкуру и села у самой кромки воды, наблюдая за Нереем.       Он медленно разматывал лоскуты, открывая черную кожу. Сцилла поглядывала на него, затаив дыхание, но, вопреки ожиданиям, его истинный открывшийся облик ее совсем не напугал.       Сцилла поняла, что весь страх таился только в голове, порожденный предрассудками и суевериями. Как можно судить о существе, которого никогда не встречала? Но она слышала столько историй, что впитала их, как истину.       Но Нерей не такой ужасный, как в тех баснях. Сцилла не собиралась ручаться за всех главков, но этот — не страшилище. И точно не желает ей зла.       Обнажая все больше тела, Нерей снимал остатки лоскутов с острых ребер и впалого живота, открывая кровоточащие раны. Только лицо его все еще оставалось замотанным в ткань. Сцилла нахмурилась и вздохнула, глядя на его повреждения. Опустила ладонь в воду и вздрогнула.       — Нерей, я могу тебе помочь?       Он даже не поднял головы, промачивая тканью раны.       «Нет, для заживления мне просто нужно побыть в воде подольше. Отдохни пока».       Нерей принялся стаскивать лоскуты с лица. Сцилла не могла оторвать от него взгляда — рассматривала такие странные и непонятные людскому глазу черты: совершенно лысый череп — ни намека на волосы или брови. Черная гладкая кожа обтягивала кости так, что просматривались все их выступы. Чуть ниже необычных плоских ушей виднелся ряд щелей — жабры. А все его тело — гладкое и обтекаемое. Завораживающее в своих грации, необычности и гибкости.       Сцилла улеглась на землю, размышляя о том, что довелось узнать. Она и не догадывалась обо всех способностях, которыми обладала, ведь у нее не было никогда наставника. Но с малого детства она ощущала чужую боль и то, чем ее исцелить. А вода всегда подсказывала, где искать нужные травы. Сцилла будто видела их. Чувствовала, скорее. Но дар развивался с каждым годом, может, и то, что она может общаться через воду, спало в ней, а сейчас проявилось. Ответа Сцилла не знала. И это пугало и настораживало.       Нерей сказал, что раньше с таким не сталкивался. Но он и с травницами не встречался прежде, может, они все так умеют. Хотя вряд ли бы кто-то захотел поболтать с «кровожадным» главком.       Нерей встал на ноги и выпрямился во весь рост. По его лоснящейся коже стекали крупные капли дождя вперемешку с морской водой. Он словно сверкал, отражаясь в ряби на воде.       Изогнувшись невероятным образом, Нерей стремительно прыгнул вперед и нырнул, да так изящно — даже брызг не поднял. Сцилла смежила веки и, проваливаясь в сон, отстраненно подумала, что повязки, должно быть, защищают кожу от влияния окружающей среды.