«Army of one. Constantly cross the line, Keep holding back. Defend yourself this time»
The Anix — Defender
Рубежные ливни накрывали континент четыре раза в год и длились около трех недель, знаменуя смену времени года. Сцилла все бы отдала, чтобы оказаться в тепле и под крышей, но приходилось идти под проливным дождем. Нерей помог ей и обмотал ступни лоскутами, когда заново перетягивал заживленную кожу, а Сцилла соорудила из куска шкуры нечто вроде платья, перетянув полосками ткани, словно ремнями, чтобы оно не спадало. Нерею теперь приходилось чаще нырять, а потому путешествие, растянувшееся уже на три дня, стало значительно дольше, чем представлялось Сцилле изначально. Но нельзя снова доводить Нерея до повреждений и заставлять испытывать боль. Он хоть и регенерировал, но давалось это тяжело. Сцилла успела привыкнуть к его обществу: с Нереем оказалось приятно разговаривать. Да и любопытство просто распирало — безумно хотелось приоткрыть пошире завесу в мир, о котором раньше ничего толком не знала. Сцилла спрашивала о жизни под водой, и не только узнала о ней многое, но и убедилась, что главки не такие кровожадные чудовища, какими их все считают. Они вовсе и не питались человечиной — необычной формы зубы фильтровали мелкий планктон при движении, могли пережевывать рыбу и водоросли. Но никак не людей. Главки также могли управлять течениями и в прежние времена часто прибегали к этой способности, чтобы помочь путникам, попавшим в беду в открытом море. По природе миролюбивые, главки выводили из рифовых ловушек суда и помогали морякам при кораблекрушениях. Но это было раньше, очень давно. До тех пор, как… «…человек не пришел на наши земли. Колония обитала на дне и кусочке каменистого берега — мы специально выбрали ту местность, ведь там одна галька да твердый грунт. А человеческая раса прежде не выказывала интереса к суходолу, на котором ничего не вырастить. Но ваш народ плодится быстро. Их становилось больше, и они расселялись на более дальние территории, пока не добрались и до наших владений. Когда Континент перенаселен — и камни со скалами сгодятся для жизни, — вздохнул Нерей. — Люди очень изобретательны, научились выживать и в таких условиях. Мы не противились, нет. Принц колонии даже решил поприветствовать новых соседей — а они ведь не видели никогда главков. Мы не показывались прежде — догадывались, что разность обличья может их напугать. Но принц Оке решил иначе. И, будучи очень открытым и доверчивым, он пошел один, не сказав никому ни слова. Есть одна особенность колонии — чувствительность к боли каждого ее члена. Главки — как единый организм, части целого. И в тот вечер колония содрогнулась от нескончаемой, острой боли. Мы поспешили на берег, чтобы помочь, но, стоило добраться до суши, сердце Оке остановилось, а страдания прекратились. Главки появлялись один за другим, чувствуя опустошение. И картина, что предстала взору, ужаснула: люди били уже мертвого Оке, разбрызгивая кровь по песку и камням. Колотили палками и камнями, остервенение читалось на лицах. Обычно главки довольно миролюбивы. Никогда не прибегали к убийствам. До того дня. Тогда мы впервые ощутили ярость. Группа тех людей не дожила до рассвета. А каждый член колонии испытывал жгучую ненависть, перерастающую в желание отомстить. Но это так не работает. Совершенная месть оставила только пустоту. Кто-то выжил, или кто-то видел с холмов, но новость о том, что морские чудовища убивают мирных людей, быстро разнеслась по континенту. Никто не вспомнил, что перед этим мирные люди сотворили с одним из нас». Нерей рассказывал эту историю, лежа в воде и покачиваясь на волнах, а сердце Сциллы переполнял ужас, и кровь стыла в жилах. Она болтала ногами на мелководье, чтобы слышать Нерея, а после его рассказа ушла в себя, осознавая, кто на самом деле являлся тогда чудовищем. Сородичи Сциллы боялись того, чего не понимали. Всего незнакомого. Мало кто пытался вникнуть в чужую суть. По крайней мере из тех, кого она знала. И те люди из истории тоже. Горечь осела на языке, и Сцилла невольно скривилась, тяжело сглотнув. Нерей наблюдал за ее задумчивостью. «Ты другая, Сцилла. Не похожа на них. В тебе есть понимание и сочувствие». Сцилла вздрогнула от его слов. — Не все одинаковы, Нерей, — неуверенно сказала она. — Раньше было больше предрассудков и страхов, но времена поменялись. Жестокости стало меньше. Уверена, сейчас никто толпой не станет нападать, и тем более… — Сцилла запнулась, не желая произносить пугающее слово. — Издеваться, — уклончиво закончила она. «Я знаю. Потому никто и не охотится на вас. Колония лишь защищает себя и свои земли, если кто-то на них нагло вторгается». Нерей подплыл почти к самому берегу и лег спиной на гальку, устремляя взгляд в небо. Сцилла искоса смотрела на его крепкое и гибкое тело, устроившееся поблизости. — Мне очень жаль, Нерей. Прости, — выдохнула она, рассматривая безмятежное выражение его лица. «За что ты просишь прощения? — встрепенулся он, приподнявшись на локте. — Ты не ответственна за грехи твоего народа». Сцилла робко коснулась его руки и благодарно сжала ее, грустно улыбнувшись. — Но я — часть этого народа. И на мне тоже есть доля ответственности. «Видовая принадлежность не накладывает на тебя ответственность, — фыркнул Нерей, подавшись чуть вперед. — В семье не без урода. Так всегда было». — Знаешь, — пристально всмотревшись в его глаза, усмехнулась она. — В этой семье уродом чувствую себя именно я. «Если семья полна жестоких и скверных сородичей, то быть среди них уродом — это большая честь», — серьезно сказал Нерей, заправив за ухо Сциллы упавшую на лицо прядь. Показалось, что он улыбнулся, хотя на его лице с трудом читались эмоции. — Возможно, ты прав, — вздохнув, произнесла Сцилла и крепче сжала ладонь друга, преисполняясь теплом и поддержкой. Нерей щелкнул зубами и сел, потянувшись. «Пора двигаться дальше», — склонив голову набок, вымолвил он. Время клонилось к вечеру, и Нерей рассчитывал дойти к холму до темноты. Побережье осталось позади — дорога свернула в сторону полей. Пейзаж постепенно менялся: сперва редкие травинки начали просачиваться между камней, затем на пути стали встречаться кусты. Сцилла почувствовала себя иначе, как только ее окружила растительность. Сильнее, воодушевленнее. Магия заструилась по венам, отдавая покалыванием на кончиках пальцев, потянулась к растениям. Сцилла беспокоилась только о том, что Нерей отдаляется от воды. Но он убеждал, что времени вернуться ему хватит, ведь напитался силами достаточно. Как успела понять Сцилла — они сделали круг и вышли к лесам с другой стороны, через поле, чтобы не столкнуться с торговцами. Вдоль проселочной дороги, что огибала лес и вела к холму, плотной стеной рос дикий крыжовник, и Сцилла то и дело касалась кончиками пальцев мелких ягод и листвы, чувствуя в них потоки соков. В груди томились смешанные чувства — с одной стороны, скоро она сможет выдохнуть под защитой Дрейда. Отогреться, выкупаться и наконец-то нормально поесть. Но вместе с этим накатывала неподъемная тоска от скорой разлуки с Нереем. Быть может, они смогут еще увидеться? Сцилла пылала такой благодарностью за спасение, какой еще никогда ни к кому не испытывала. Но дело не только в этом… Ей будет не хватать Нерея. Помимо банального интереса, бесконечных разговоров, новых открытий и ощущения безопасности в его обществе, Сцилла ощущала какое-то необъяснимое… родство. Нерей стал ей дорог и близок за столь короткий промежуток времени. И, казалось, что без него жизнь станет пустой и бесцветной. Нахмурившись, Сцилла покосилась на Нерея и вздохнула. Перевела взгляд вперед, всматриваясь в очертания деревни, виднеющейся высоко на холме, и вздрогнула от звука знакомого голоса. — Птичка?.. Губы невольно тронула улыбка, когда теплой волной накрыло понимание того, кто вышел к ним навстречу. — Дядя Дрейд! — Сцилла бросилась к нему и краем глаза заметила, как Нерей отступил в тень деревьев. — Дорогая, я тебя обыскался! — Раскрыв объятия, улыбнулся Дрейд. Облегченный выдох сопроводил крепкие объятия названого дяди, обещающие защиту и поддержку. Как и всегда. И от этого на душе стало спокойнее. — Все в порядке, дядя, мне помогли, — прошептала Сцилла, жмурясь от навалившегося облегчения. Ему одному она всегда доверяла безоговорочно. Даже не помнила, когда именно Дрейд появился в жизни — казалось, что всегда находился рядом. С самого детства помогал, защищал и баловал больше, чем приемные родители. И сейчас его присутствие вызывало умиротворение. — И кто же, птичка моя? — спросил Дрейд, вглядываясь во мрак и поглаживая девичьи предплечья на своей шее. Сцилла обернулась к Нерею, сокрытому сгущающимися сумерками, и подумала, что эту тайну раскрывать нельзя никому. Даже Дрейду. — Просто… друг. Он вырвал меня из лап торговцев, и… — Сцилла запнулась и нахмурилась, когда Дрейд слишком сильно сжал руки. — Что ты делаешь? — растерянный вопрос сорвался с губ, но от него хватка лишь усилилась, и совсем недавно пришедший покой улетучился, уступив место тревоге. — Ребята, убрать его! — Рявкнул Дрейд через плечо, от чего сердце стремительно ухнуло в пятки. Дрейд одернул руки Сциллы и заломил, больно удерживая запястья, даже не глядя на нее при этом. Из-за кустов повылезали люди, и среди них взгляд сразу выцепил рыжую лохматую бороду. Ужас моментально всколыхнулся и обхватил липкими щупальцами внутренности. — Дрейд, пусти! — Сцилла безуспешно забилась в хватке, желая сбежать, не подпускать к себе мерзких торговцев. — Пожалуйста!.. — взмолилась она. На миг замерла, пытаясь поймать взгляд Дрейда и найти в нем хоть какое-то объяснение. — Прости, птичка, — ухмыльнулся Дрейд, коротко посмотрев на нее. — Но ты долеталась, — состроив сочувствующую гримасу, добавил он, и Сцилла возобновила сопротивление, силясь высвободить запястья. — Тирон, давай веревку! Вдруг навалилось осознание, что… скручивает и пугает до чертиков совсем не тот хорошо знакомый прежде человек. Он сбросил маску, одурачивавшую столько лет, и обнажил истинную сущность, от которой вдоль позвоночника пробежался противный липкий озноб. Шок от болезненного осознания оглушил — казалось, что чем-то тяжелым приложили по голове, а боль от предательства затапливала и заполняла нутро. Невыносимо. Удушающе. Мотнув головой в попытке смахнуть предательские слезы, Сцилла заметила, что торговцы кольцом обступили Нерея, и это отрезвило. — Это главк! — завопил кто-то, и решимость их пошатнулась. Крошечным тусклым лучиком забрезжила надежда, что торговцы побоятся связываться с Нереем — испугались ведь в прошлый раз? — Всего один главк, придурки! — прогремел голос Дрейда над самым ухом. — Ничего он вам не сделает! Считайте, это ваше боевое крещение! Вперед! Поколебавшись, торговцы все же ринулись вперед, заставив раздосадованный стон застрять в горле. Страх за жизнь Нерея сковал мышцы и не позволял отвернуться. Приковал внимание к происходящему. Человек с рыжей бородой внезапно оказался рядом. Сцилла вздрогнула, уставившись на него — в такой опасной близости мерзкая ухмылка расползлась по его лицу, заставила сжаться от отвращения. Торговец перехватил запястья, давая Дрейду отступить, и паника вновь вышибла последние крохи самообладания. — Нет, пусти, пусти меня! — собственный визг полоснул по слуху, и попытки вырваться превратились в беспорядочное барахтанье и трепыхание. Волна сковывающего ужаса пополам с омерзением поднималась выше и накрывала сильнее от отвратительных лап торговца и ощущения тесного соприкосновения взмокших лопаток с чужой широкой грудью. В голове набатом стучал бессвязный поток хаотичных мыслей, а в солнечном сплетении словно расплескивался кипяток, обдавая невыносимым жаром с головы до пят. Шум вокруг стоял нешуточный — потасовка набирала обороты. Нерей с рычанием отбивался от торговцев, и их гневные крики смешивались с грохотом дождя и громом. Дрейд словно забыл о своей изначальной цели, сосредоточившись на главке горящим ненавистью взглядом. А Сцилла совсем одурела от переполняющих эмоций, но желание вырваться и помочь другу любым способом выдвигалось на передний план. Извернувшись и взвизгнув, Сцилла лягнула торговца пяткой в колено. Тот выругался, пошатнувшись, и эта заминка дала возможность ударить снова, на сей раз в пах. Рухнув на землю, Сцилла вскочила на ноги и попятилась, метнув взор на Нерея, давшего подсечку одному из мерзавцев. Страх медленно вытеснялся злобой от несправедливости и неправильности происходящего. Сцилла сейчас не за себя больше боялась, а за Нерея, пусть превосходящего людей в силе, но… в одиночку против шестерых ему не выстоять. — Нужно как-то помочь, — прошептала Сцилла, закусив губу, и в это мгновение рыжая борода опять мелькнула в поле зрения. Торговец попытался схватить за руку. Ощетинившись, Сцилла отскочила в сторону. — Не трогайте меня! — прорычала она и пошатнулась от предательского головокружения. Нужно уходить… Сцилла бросила взгляд в сторону драки — на Нерее повисло несколько здоровенных парней. Лихорадочно соображая, как помочь, Сцилла все больше паниковала, не находя выхода. И от того только росло и ширилось желание защитить. Нерея. И себя. Сцилла, не успев толком ничего обдумать, сорвалась с места и кинулась в гущу схватки, запрыгнув на спину одному из торговцев. От неожиданности тот пошатнулся и отступил, дав Нерею возможность отразить атаку другого негодяя. Но долго удерживаться Сцилле не удалось — торговец схватил ее за шкирку и перекинул через себя, швырнув в грязь. Застонав от сумасшедшей боли, Сцилла приподнялась на руках и тут же вскочила — к ней несся рыжебородый. Злясь на себя за слабость, на торговцев за причиненные страдания, Сцилла кинулась в сторону кустов, но слова Дрейда, доносящиеся сквозь звуки драки и шум дождя, заставили обернуться. — Бей по ногам, Тирон, они ей ни к чему! Чтоб не ушла! Сцилла вздрогнула от того, каким чужим и неродным прозвучал этот голос. Боль от предательства, злоба от насилия к Нерею и желание справедливого возмездия медленно заполняли сознание, перекраивая там по-живому прежние убеждения. Врезавшись спиной в плотную стену густого кустарника, Сцилла, часто дыша, впилась пальцами в колючие ветви, не сводя цепкого хмурого взгляда с медленно подступающего торговца. Не успев отшатнуться от сверкнувшего в воздухе кнута, заорала от невыносимой рези, огнем опалившей кожу, и рухнула на землю. Издалека доносился остервенелый голос Дрейда, но из-за шума стучащей в ушах оглушающей боли совсем не разобрать, что именно он говорил. Еще один хлесткий удар пришелся по бедрам, и собственный крик донесся словно сквозь толщу воды. Просочился через плотно сжатые веки соленой водой, стекающей по щекам. Истошный нечеловеческий вопль внезапно ворвался в сознание, разрывая его на ошметки, и Сцилла резко распахнула глаза. Уставилась на Дрейда, вытаскивающего окровавленный кинжал из груди Нерея. Суть происходящего доходила очень заторможено, но сквозь шок и боль уверенно пробивалась опаляющая и клокочущая ярость. Накатывала волнами бурлящей лавы, сбивающими дыхание. И вместе с тем что-то зашевелилось глубоко внутри. Странное, незнакомое чувство. Но какое-то… правильное. Растекаясь под кожей, оно захватывало контроль над конечностями. Тело свела судорога, вынудила упасть лицом вниз и зарыться пальцами в мокрый, чавкающий от дождя грунт. Зрачки заволокло белесой пеленой, а в груди неистово запульсировало, будто что-то хотело прорваться наружу. Это нечто поднималось откуда-то из глубин, пытаясь проломить ребра, и Сцилла, не выдержав этой пытки, завизжала во всю глотку, давая новорожденной энергии вырваться с истошным криком, вскоре сорвавшемся на хрип. Эта вспышка потухла резко, растаяла вместе с последними сиплыми звуками — отголосками собственного голоса. Звенящая и давящая на барабанные перепонки тишина, в которой тело сотрясали рыдания, и душила саднящая боль в солнечном сплетении, оплела тесным коконом. Обрушилась вместе со слабостью, придавила к земле непосильным грузом, дезориентировала. Сцилла пыталась подняться, но силы покидали. Утекали, будто стремительно просачиваясь сквозь огромную воронку. С трудом опершись на руки, Сцилла всхлипнула и подняла голову, окидывая воспаленным взглядом дорогу. Нахмурилась, едва сохраняя равновесие, глядя на то, как все торговцы, вместе с Дрейдом, повисли на длинных, витиеватых прутьях, выросших из кустов. Острые ветви пронзали тела в нескольких местах, и кровь стекала с рваных ран, смешиваясь с водой и грязью. Сцилла моргнула, фокусируясь на неестественных позах и застывших в ужасе лицах, и запоздало поняла, что… все эти люди мертвы. После взгляд зацепился за Нерея, лежащего в грязи — страх за его жизнь тут же уколол сознание, и Сцилла с трудом поползла к нему, едва волоча израненные ноги. — Нерей… вставай, давай уйдем. Я помогу тебе дойти до моря, — потрясая его за плечо, сипло шептала она. Нерей повернул к ней голову и щелкнул зубами. Ливень заливал лицо, по которому пробегали болезненные судороги. Задыхаясь от нахлынувших и норовящих разодрать в клочья эмоций, Сцилла опустила перепуганный взгляд и против воли вскрикнула — в его животе зияла огромная дыра. Кровь успела пропитать повязки, грудная клетка вздрагивала от попыток вдохнуть. Слезы покатились по щекам. Сцилла попыталась зажать рану ладонью, остановить кровотечение, но понимала в глубине души, что это бесполезно. Чутье твердило, что Нерею уже не помочь. Но так не хотелось с этим мириться. Нерей с остервенением стянул с ладони ткань, обнажив кожу. Сцилла схватила его руку и услышала слова. Дождь стал проводником. «Сцилла, ты должна уходить», — прохрипел Нерей. — Нет, я не оставлю тебя! — мотнув головой, упрямо прошептала Сцилла. — Помогу тебе добраться до воды, ведь регенерация… «Регенерация не справится с такой раной. Да и мы не успеем. Мое время на исходе». — Но почему твои не идут? Почему не помогут тебе? — Сцилла давилась всхлипами и дрожала всем телом. Последняя слабая надежда — увидеть с помощью дара какое-то растение, способное спасти его жизнь, исцелить, отсрочить — таяла с каждой секундой. Потому что Сцилла не видела ничего. Ничего. Сцилла знала, что это значит. Но не хотела признавать. Отказывалась верить. «Слишком далеко от моря, — с трудом проговорил Нерей. — Эмпатические способности притупляются, когда мы далеко от воды. Они не придут…» Нерей забился в судороге. С отчаянным стоном упав ему на грудь, Сцилла осознала, что Нерей умирает из-за нее. Столько терпел боль, и теперь умирает. А Сцилла — вместе с ним, улавливая его ощущения, вибрирующие, как натянутая струна, и слишком реалистично отдающиеся через прикосновения. «Сцилла…» Она подняла к нему лицо, кусая губы, чтобы не зарыдать в голос, а Нерей коснулся пальцами ее лба. Посторонние пульсации разлились по телу вместе с этим прикосновением, мгновенно впитываясь и становясь частью родной энергии. Сцилла вздрогнула, когда рука друга, только что дрожащая в воздухе, безжизненно упала в грязь. — Что ты сделал? — срывающимся голосом спросила Сцилла, содрогаясь от дрожи. «Это мой подарок. Я отдал тебе регенерацию, — медленно проговорил он, запинаясь. — Ты теперь… часть колонии, ч-часть целого. Они услышат твою боль. Никто из них тебя… н-не тронет». Сцилла ошарашенно уставилась на Нерея, переваривая сказанное. — Что ты наделал! — закричала она. — Верни, верни ее себе! — Она встряхивала Нерея на каждом слове, морщась от безысходности. — Ты должен вылечиться! «Мне она уже не поможет. Б-будь ближе к воде, — выдохнул Нерей и закашлялся. — Не доверяй никому. Ты лучше них, в тебе есть добро и свет». — Ты не должен умирать за меня! — снова упав ему на грудь, Сцилла пыталась сдерживать всхлипы, но они рвали на части. — Не можешь умереть… Не оставляй меня… — хрипло бормотала она, прижимаясь щекой к его плечу и поглаживая скулу. «Я пришел на твой зов, — медленно, с трудом проговаривая слова, хрипел Нерей. — Я должен был спасти тебя. Береги себя, Сци…» Голос дрогнул и затих на последних звуках имени, но Сцилла до последнего напряженно вслушивалась. Совершенно бессмысленно ожидала услышать что-то еще. Тело Нерея обмякло. Сцилла боялась пошевелиться, расширившимися от напряжения и страха глазами пялясь в пустоту и усиленно прислушиваясь. Не выпускала холодной ладони из пальцев, но чувствовала, что она ослабла. Медленно подняв голову, Сцилла уставилась на безжизненное лицо Нерея. Скривилась, закусив до боли губу, и начала скулить от переполнявшего нутро горя. Не веря, что Нерей закрыл глаза навсегда, Сцилла затрясла его, рыдая в голос. — Нерей!.. Вставай, пожалуйста! — истерически звала Сцилла, но он уже не слышал. — Пожалуйста… — всхлипнула она, не в силах отпустить ослабевшую руку. Дождь заливал лицо, слишком громко тарабанил по лужам, оглушал. Сцилла прикрыла веки, сжимая холодеющую ладонь, и взвыла вместе с раскатом глухого грома. Нерей стал невероятно дорог и близок за те дни, что они провели вместе. Сцилла многое переосмыслила. И осознание того, что, даже умирая, Нерей не оставил ее без защиты, щемило только сильнее. Люди хотели продать Сциллу, как зверушку. А единственный близкий человек, тот, кто с детства находился рядом, оказался предателем. — Как это возможно? — бормотала Сцилла, покачиваясь и поглаживая ладонь Нерея. — Почему все так обернулось?.. Нерей спас ей жизнь, и даже после смерти будет рядом. Его подарок дал защиту всей колонии. Сцилла сотрясалась от удушающих всхлипов. Не могла вдохнуть, глядя на Нерея. Вот он, ее единственный друг. И его больше нет. — И все из-за меня… Боль и пустоту медленно стало теснить другое, яростное и жгучее чувство. Сцилла понимала, что не может просто вернуться к старой жизни. Да и жизнь ли это?.. Сплошная ложь. Эти торговцы, возможно, первые, но точно не последние. Теперь Сцилла в этом убедилась. Дрейд присматривался столько лет, с самого детства, пытаясь распознать травницу. Сцилла бросила короткий взгляд на распятого на ветвях бывшего друга — что же, его наблюдения закончились. Вместе с жизнью. Сегодня открылась новая грань силы, освобожденная болью и отчаянием. И, возможно, эти способности помогут выяснить, кому понадобился дар Сциллы… Потому что желание найти и наказать виновного росло и множилось с каждой секундой, пока тело Нерея распадалось в руках, поддерживаемое лишь тугими лоскутами. А горечь, осевшая на языке, становилась сильнее и острее. И пусть Нерей говорил о том, что месть не заполнит пустоту в груди — это единственное оставшееся чувство, обратившееся целью. Пусть разъедающее, но и придающее сил. — Я отомщу, чего бы мне это ни стоило, — глухо прошептала Сцилла в пустоту, поглаживая щеку Нерея через промокшую ткань.