***
Лес. Ночь. Темно. А Мая где? А Мая в в каких-то лесных чащах ошивается! Продирается через очередные заросли и недоумевает, а где же дорога. Заспинный короб с ягодами приятно пах вкусной черничкой, брусничкой и клюковкой, но был чертовски неудобен. Надо будет поменять конструкцию. Черт, устала, с четырех утра на ногах. Наконец я все-таки вышла к дороге. Наверное километрах в трех от нас. На другой стороне лес. И надо спускаться… с обрыва, метров пять наверное. Справа слышу приближающийся цокот копыт… значит, придется по-нормальному, по-человеческому. Я страдальчески вздохнула, тут же делая первый неверный шаг с обрыва, второй, и только подумала, какая же я молодец, как неуклюже оступаюсь, подворачиваю лапку и лечу прямо вниз, прямо под копыта лошади, зажмурив глаза и при падении перевернувшись на бок, лишь бы не повредить ягодки. Звучит резкое «Тпру!», кто-то ко мне подбегает. — А, это ты. С обрыва упала? — знакомый голос с хрипотцой, я открываю глаза и вижу черноволосого разведчика, скептически оглядывающего меня. Киваю, и надо же было свалиться под копыта именно к его лошади? — Ты в порядке? — Да, только то ли вывихнула, то ли подвернула ногу, — Леви снял с меня короб, закинул себе на плечо, взял своего жеребца за повод, подхватил меня на руки и понес к противоположной стороне дороги. Ничего себе, а он сильный и ловкий… для представителя рода человеческого. Может и права по поводу него Бастет? — Ты куда меня тащишь? — Ногу надо осмотреть, не дергайся, — неожиданно мягко сказал он и посадил на поваленное дерево, — какая? — Левая, только ты скажи, если вправлять будешь. — Боишься? — хмыкнул парень. — Тогда тем более не скажу, а то еще фиксировать тебя придется, — Леви присел напротив меня, аккуратно снял сапог и начал медленно и прямо-таки профессионально проминать голеностоп, смотря мне прямо в глаза. Неверный свет луны освещал нас, давая мужчине хороший обзор на мою многострадальную лапку, — Паникерша, это просто растяжение, — отпустил ножку и подошел к лошадке, доставая что-то из чересседельных сумок. — Что это? — заинтересовалась я. — Специальный бинт, для таких травм хорошо подходит. Ногу зафиксирует, будешь ею меньше двигать, и твое растяжение быстро пройдет. Жалко, что мази нет. — Леви, спасибо за помощь, — парень молча мотнул головой, садясь напротив и снова беря мою поврежденную лапку в руки. Такие теплые, нет, прямо-таки горячие… очень бережные и нежные руки. И о чем я только думаю? Наши взгляды пересеклись… так неловко. Между нами ощущалось почти видимое напряжение, почему-то от взгляда Леви становилось одновременно и спокойно и тревожно. Но почему-то это заставило меня улыбнуться ему. И снова долгий взгляд, время практически останавливается, превращаясь в тягучую медовую патоку, а его пальцы бережно скользят по лодыжке, накладывая повязку. — У тебя много веточек и листиков в волосах, — Леви одел на меня сапог и сел рядом. Я тряхнула головой, запуская пальцы в шевелюру, и расчесывая их. — Так нормально? — Леви усмехнулся. — Нет, не нормально. Давай свое воронье гнездо сюда, сама не выпутаешь, — встал и притянул мою голову к себе, зарываясь пальцами в волосы. — Эй! Это не воронье гнездо! Там яичек нет! — завозмущалась я, посмеиваясь. — А вот это я сейчас и проверю. Яиц вроде действительно нет, зато есть гусеница, — я похолодела и отпрянула от мужчины. — Большая, толстая и зеленая? — я взбледнула. Мне на этих гадин везет как утопленнице. Причем во всех мирах. Как-то я ее даже в Преисподней умудрилась где-то найти. Люцифер по кличке Люся после этого устроил генеральную уборку на радость мне и скорбь всем местным демонам и чертям. — Да, и она глубоко зарылась в волосы. Я ее прихлопну и вытащу, — ухмыльнулся Леви. — Не смей! У нее внутренности оранжевые, отмыть дико сложно. А еще она лопается! Вот прям тах «бубух» — и вся эта оранжевая склизкая хрень на тебе! — Я показала процесс, звучно хлопнув кулачком по ладошке, и развела руки в стороны, изображая взрыв и делая ну оооочень страшное лицо. Мне кажется, или Леви смотрит на меня как на идиотку? — И оно еще воняет! И вытащи ее наконец оттуда. Я прям чувствую, как она лапками шебуршит! — я схватилась за жабо и зарылась носом в его грудь. Омерзение пробивало меня от самых пяточек, терпеть этот вид гусениц не могу. — Лопается, интересно будет увидеть. Значит, по лесам одна не боишься бегать — а гусениц боишься. — Я не боюсь, они просто противные. Ну Леви, ну пожалуйста, ну вытащи гадину, но аккуратно, — заныла я. Парень возвел глаза к небу, видимо проклиная его, что ниспослал ему меня прямо на его больную голову. — Ладно-ладно, — его пальцы проворно задвигались в моих волосах, — Вот, любуйся! — Ривай отнял левую руку от моей шевелюры. Я прямо кожей чувствовала, как в ней извивается огромная зеленая бабайка, шевеля своим жирным тельцем с маленькими колючими волосками. — Нет, — я еще крепче прижалась к парню, — я не буду на нее смотреть! — Этот скотина меня легонько оттолкнул, прямо перед моим носом водя зеленым монстром, словно хвастая добытым трофеем, а скорее просто издеваясь над маленькой мной. Жестокий тип! Происходящее явно доставляло солдату удовольствие. Хоть уголки губ и были опущены, глазки то блестели! Вот скотина! Как только гусеница оказалась прямо перед моим носом, я не выдержала, оттолкнула руку Леви, и гусеница, сделав красивый пируэт, каким-то немыслимым образом оказалась у мужчины за шкиркой. Я согнулась от смеха. — Эй, она ведь теперь у меня в вороте, да? — я кивнула. — Чувствуешь волшебное шебуршание ее лапок? — давясь от смеха, спросила я. — Поворачивайся, попробую достать. — Ты же их боишься? — повернулся он ко мне. — Не боюсь, они мне до омерзения противны, но могу потерпеть. А то еще тебе в штаны провалится и шебуршание лапками примет несколько другой… оттенок. Хотя… если ты любитель… — засмеялась я, гусеницу поймала в районе ворота, далеко засранка не убежала. Когда я ее взяла, то меня чуть не вырвало. Нехорошо так о живых существах, но это… просто выше моих сил. Очень надеюсь, что в этот мир не прилетел какой-нибудь похожий на ЭТО бист. Гусеницу я победно продемонстрировала Леви и выкинула в лес. — Зря выкинула, она бы еще пригодилась. — Зачем? — Пугать тут некоторых… непугливых, — я не стала уточнять, кто является этими «некоторыми» — Я тебя довезу, бери свою коробку. Кстати, что там? — Ягоды. Брусника, черника, клюковка… — Мая, а не на те ли ты болота ходила, на которых люди пропадают? — А есть такие болота? — наивно похлопала глазками я, ведь именно там-то я и обреталась весь день и вечер. Леви вздохнул, сам взял короб и помог подняться на лошадь, сев сзади. — Чаем я тебя могу угостить в благодарность за свое спасение? Заодно и ягодок поешь, они вкусные. — Не откажусь, составишь компанию? — Конечно. В зале уже было мало народа. Увидев мой потрепанный вид, Вероника всплеснула руками и рассмеялась. — Спасибо, что вернули мою красавицу домой, а то я уже начала волноваться, — сказала она, обращаясь к Леви. Тот лишь сдержанно кивнул. Я отдала женщине короб, полный ягод. — Вер, будь другом, сделай нам чаю и чего-нибудь поесть. Леви, ты ведь будешь? — Да, — мы направились к дальнему столику. Я с наслаждением рухнула на маленький диванчик, — Давно у вас не был… — Недели полторы? — Вроде бы. Так ты не ответила на вопрос. Ты была в тех же болотах, где люди пропадали? — Не уверена. Просто шла по лесу и искала болота. Точнее ягодки. — Ну знаешь ли, такой девушке как ты следует быть осторожной. Напорешься на логово разбойников — они тебя в рабство продадут. Я не встречал еще людей с двуцветными волосами. Хотя розовый особо и не заметен, — ого, а он очень наблюдателен. Серьезно, мои розовые прядочки настолько небольшие, что если их и замечают — то принимают за игру света или оттенок волос. — Ой, не завидую я тем разбойникам, которые напорятся на нашу Маю, — цокнула языком внезапно появившаяся Вера с кружками и чайником. — Извините, что влезла. Не удержалась. — Она имеет в виду, что с моим характером меня ни один разбойник не похитит. А если и похитит, то потом вернет с доплатой, лишь бы избавиться от столь сомнительного сокровища, — мы дружно засмеялись. — Вы обе слишком беспечны. Я слышал, что ни в одном вашем заведении даже охранников нет, — а они и не нужны. Все благодаря силе богини Бастет. Но вот как объяснить это обычному человеку? — Не беспечны, молодой человек, просто у нас, у девушек, свои секретики, — лукаво подмигнула Вера и удалилась, оставив Леви в замешательстве. Звучала ее фраза несколько... двусмысленно. — От Изабель я услышал странный слух, будто ты собираешься осенью в кадетку поступать? А после в разведку? — Да, все верно. Но это не слух, — Леви странно на меня посмотрел и вздохнул. — Ты же знаешь, насколько это опасно? — Да, знаю, — просто сказала я. — Но не менее опасно, чем сидеть за стенами. — С чего ты так решила? — С того, что может стены и большие, и высокие, но ворота или створы в реках и каналах, к примеру, хрупкие. Наша безопасность является всего лишь мыльным пузырем. А для того, чтобы ее нарушить, понадобится лишь маленькая иголочка. Появится титанчик чуть посильнее обычных, предатели или сумасшедшие, которые сами же ворота и откроют, — и все, рубеж сломлен. А то, что этого никогда не происходило ранее — аргументация из серии «у меня раньше никогда не крали кошелек, значит никогда не украдут». Она наивна прямо как сахарная попка младенца. — Не слышал еще такой позиции, — заинтересовался Леви, поглаживая ручку чашки. — И это твоя причина? — На самом деле, нет. — Я подсела к нему на диванчик и прошептала на ухо, — Я хочу добраться до моря, океана, высоких гор и пустынь, — Хочу, потому что там могут быть мои бисты и боги. А шепотом — потому что об этом говорить запрещено. И немного отстранилась. Леви резко повернул ко мне голову, раскрыв глаза, его губы оказались совсем близко с моими. Сердце непроизвольно забилось чаще, дыхание перехватило. Он скользнул щекой по моей щеке, прикрыл на мгновение глаза и прошептал. — Только не смей говорить об этом всем и каждому. Все ваши игры с Вероникой в безопасность еще могут прокатить, к вам постоянно солдаты ходят. Но с запрещенной информацией все строго. Скажешь что-то не то — и бесследно пропадешь. Поняла, самоубийца мелкая? Не смей играться с огнем, когда не надо и с кем не надо, — его дыхание опаляло мое ухо, вызывая дрожь. Почему я себя так чувствую? Почему не хочу, чтобы он прерывал контакт? Я же почти его не знаю, это обычный человек. Все из-за его энергетики, определенно. Такое иногда случается, главное, не поддаваться. Я отстранилась от него, как-то неловко улыбаясь, опустила глаза. — Спасибо за совет. А с кем же можно играться с огнем? — Точно не с человеком, которого ты видишь третий раз в своей жизни. Может я прямо отсюда пойду и донесу на тебя? — Не донесешь, — лукаво сказала я, кушая только что поднесенную картошку. — С чего ты взяла? — Ты ОЧЕНЬ нравишься Бастет, — я указала на кошку-дупля Бастет, вальяжно расположившуюся на подоконнике. Леви чуть не подавился супом и уставился на меня как на последнюю идиотку. А я рассмеялась. — Кстати, отсыпать тебе ягод? Фарлана, Ханджи и Изабель угостишь. — Я никак не буду комментировать то, что ты сказала про Бастет. Но если вы доверяете кому-то только исходя из кошкиного нравится-не нравиться, то это полный пиздец, — И все-таки прокомментировал. — За ягоды спасибо. Сколько? — Нисколько. Вы же на этой неделе уезжаете? А мы с Вероникой завтра вечером едем в Митру, открывать там новую таверну. Так что пусть это будет подарком, говорящим «до новых встреч», — улыбнулась я. Но когда я посмотрела в его глаза, в них я прочитала легкую грусть. Каким бы угрюмым и безразличным типом мужчина ни казался на первый взгляд, в его глазах всегда была жизнь. Или мне просто кажется? Внешне Леви казался закрытым, вечно рассерженным и нелюдимым, но каков он на самом деле? Что за печаль затаилась в его глазах и тяжелым грузом лежит на сердце? Что ему нравится? И не нравится? Любит ли он теплые летние ночи и смотреть на звезды? А понравится ли ему безбрежное сияние моря? А был бы он в восторге от настоящего полета среди облаков? И вообще, чистит ли он яблоко перед тем как его съесть? Почему он так мало говорит с людьми, но со мной общается охотно? Эти и многие другие вопросы захватили мое сердце. Я предвкушала и с трепетом смотрела на его силуэт на лошади, удаляющийся от таверны. Наше неловкое прощание было похоже на общение двух детей, не умеющих разговаривать. Мы как будто выучили первую букву алфавита, но не знали, как сказать вторую. Но глаза… все время наши глаза были направлены друг на друга. Странно, неловко и совершенно непонятно. Надеюсь, когда-нибудь, мы сможем стать друзьями… и я узнаю все ответы на мои вопросы… и мы еще о многом поговорим. Или даже помолчим…***
Темные казармы, Леви входит в комнату и застает там Фарлана с Изабель, погруженных в чтение учебника. — Что изучаете? — Устройство пушек. Смит и тебе передал выучить, — проговорил Фарлан, не отрываясь от чтива. — Почему так долго? Давно должен был вернуться с задания, — возмутилась Изабель. — Кое-что случилось, кстати вот, это нам всем от Маи, — ставит на стол две банки с ягодами и молоком, — она порекомендовала есть ягоды с молоком, как суп. — Вот как? Ты к кошкам что ли заходил? — Пришлось, Мая упала, я ей помогал. И да, опережая все вопросы, с ней все хорошо. Настолько, что завтра она уже в Митру едет, — в голосе Леви слышалось что-то похожее на раздражение. Наблюдательный Фарлан не мог этого не заметить. Он расплылся в улыбке и удивленно посмотрел на Леви. Хоть его друг и наблюдал за Маей все два раза, что они встречались, но странно, что именно она из всех зацепила его. Хотя Мая и красива, но она скорее его типаж, чем Леви. Леви всегда нравились более фигуристые и высокие дамы, может быть даже постарше. Тут скорее Вероника или Лия бы подошли. Хотя может тут дело не во влечении? Мая — интересная девушка, хороший собеседник и вообще очень добрый человек. Вот Леви и потянуло к ней… как впрочем и многих. — Эхх, жаль, как же в этом трактире хорошо! — потянулась Изабель. — При любой возможности будем ездить, — кивнул Фарлан. — У них и в Тросте есть таверна, я слышал, что там ничуть не хуже, — сказал Леви понимая, что наверное без одной немного странной девчонки это в любом случае будет не то. Леви не мог заснуть, вспоминая свои пальцы в ее густых и мягких волосах, ее звонкий смех. То, как девчонка прижималась к нему в откровенном ужасе перед большой и грозной гусеницей, и как отважно искала ее и выбросила, куда глаза глядят. Еще и отчаянно врала, что не боится. Вспоминая эту сцену вообще хотелось улыбаться. Что-то в этом было. Вроде и взрослая девушка, но порой до глупости наивна и ведет себя как ребенок. Мая говорит мудрые вещи, иногда поддразнивает, играется с ним, при этом совершенно не боится. И она… кажется такой свободной в своем поведении и рассуждениях. Говорит, что хочет и кому хочет, делает, что пожелает. И при этом в ней нет наигранности, она очень естественна и ни капли не раздражает. Такая Мая грела душу и заставляла верить во что-то хорошее. Она определенно нравилась ему как человек.