***
Пели птицы, воздух был насыщен ароматами жасмина и цветущей жимолости. Облака как сговорились — и покинули небосвод, освобождая место теплому, по-весенне нежному солнышку. Легкий ветерок обвевал умиротворенные лица девушки и мужчины. На устах у Маи играла легкая улыбка, она лежала боком, прижатая к Леви уверенной и сильной рукой, покоящейся на талии. Потянулась во сне, чуть не замурчала от кайфа, крепче прижимаясь к Леви. Мужчина повернулся на бок, зарываясь пальцами в ее волосы, его лицо было непривычно расслаблено, луч солнышка, продравшись сквозь листву игрался в его волосах: прыгал, корчил рожицы и как будто смеялся прямо в небеса. Ровное дыхание, спокойное сердцебиение и удивительное тепло человека рядом: все расслабляло, заставляло все глубже погружаться в сон и неосознанно крепче обниматься, растворяясь в снах друг друга. — Лерро, ты уверен? — скептически посмотрел Армин друга, торжествующе сжимающего шланг. В глазах волчонка горел уже привычный азарт битвы… А если так… жди беды. Особенно, когда напротив кустов, в которых они расположились, мирно покачивался гамак с безмятежно спящей Маей и каким-то незнакомым мужчиной. Мальчик старательно отводил взгляд от столь мирной и смущающей картины, но взор невольно возвращался обратно, выхватывая совершенно ненужные детали: блаженное лицо Маи, смоляные волосы солдата, немного сбившееся одеяло… а главное, атмосфера спокойствия и нежности. Сестренке повезло. Армин надеялся, что это ее жених, и он не станет играть с Маей. Ну, а если обидит… он с друзьями придумает, что с ним сотворить! — Ты же про те кусты говорил? — шепнул Лерро, показывая пальцем по диагонали вправо. — Я почти уверен, что они должны быть там. Но постой… эти двое… — Наши девчонки визжать из-за воды не будут. Тем более, не захотят прерывать сон Маи. Жить, знаешь ли, всем хочется. Мая с побудки и так злющая как черт… а тут еще и… хмм… дополнительные факторы, — глумливо хихикнул Лерро. — А если попадешь? Напор воды же большой у этого шланга, — Лерро уже наставил импровезируемую пушку на злосчастный куст, собираясь провернуть кран. — Армин, не дрейфь. Даже если пара капель и упадет, опасаться надо только Маи. А Леви максимум подзатыльник даст, — наивно отмахнулся Лерро и провернул кран до упора. Струя воды выстрелила так, что Лерро отбросило на пятую точку, он от неожиданности зажмурился и услышал ехидный смех из соседнего куста… до боли знакомый ехидный смех, в ту же секунду сменившийся матом в исполнении двух злобных демонов, медленно встающих с гамака. Двух очень злобных и очень мокрых демонов. Лерро нервно сглотнул, опознав в одном из них Маю. Рядом сидел белый как смерть Армин, дрожа всем телом. Девичий задорный смех из соседнего куста смолк, перерастая в звуки стремительного убегания с заселенной демонами площади, которые кстати, сотрясая кулаками, неумолимо приближались к мальчикам с намерениями совершить вендетту над малолетними утопителями. — Дурак, выруби воду! — прошептал Армин, нервно смеясь. Осклизлые, мокрые пальцы не слушались, вентиль с трудом закрылся. Мальчики с непередаваемым ужасом воззрились на многообещающе ухмыляющихся порождений сатаны. — Это кто у нас такой любитель водички выискался, а, Лерро? — нежным голосом пропела Мая, за одно движение подобравшись к кусту малины и извлекая несколько внушительных размеров крапивок. Мальчики нервно сглотнули. — Откуда? — завопил мальчишка, — Я же их все ночью выполол… ВЕЗДЕЕЕ! — и дал деру. — Да не везде, наивный, — ехидно сообщала Мая и с улюлюканиями бросилась за мальчишкой. — И что это было? — грозно навис Леви над Армином. — Мы просто играли, — заикаясь, ляпнул мальчик, — Честно. Мы девчонок облить хотели, но напор воды был слишком сильный и на вас полилось. Нечаянно. — Недавно выучил поговорку «За нечаянно полы драют отчаянно», — сверкнул глазами Леви, всеми силами стараясь не улыбнуться от вида якобы разозленной Маи, нарезающей круги, грозно потрясая крапивой, и перепуганного Лерро с огромными глазами удирающий от девушки. Армин сжался в комок, предчувствуя жестокую расправу. Холодный голос этого человека пугал до усрачки, заставляя видеть собственное будущее совсем не в радужных тонах, — Ты хоть понимаешь, что такой напор воды может травмировать? — П-п-простите, — Леви зачесал пятерней мокрые волосы назад и выдохнул. — Раз уж твой товарищ занимается отработкой бега… То ты давай отжимайся. Пятьдесят раз. На кулаках. Пока не закончишь — не отпущу. Приступай, — Леви уже знал от Маи, что детки регулярно тренируются. И пятьдесят отжиманий — их минимум. Армин неверяще посмотрел на солдата и встал на кулачки, — А теперь расскажи, что там за прополка крапивы. — Да ничего особенного. Позавчера вечером Мая пару раз съездила Лерро и Эрену целебными травками чуть пониже спины. За дело. — Какое дело? — Мая собаку подобрала, ее сожрать хотели. Она ее на шмат сала выменяла. Точнее его, — уже шестое отжимание давалось Армину легко. Тренировки делали свое дело, — Перед этим сильно избили. Мартин в ее комнате сейчас выздоравливает, а парни, не понимая того, вытащили песика на улицу поиграться. Со стороны больше походило на издевательства. Собачка стонала, а эти двое идиотов думали, что она еще больше играть хочет… В общем. Идиоты. Оба. — На шмат сала? Сейчас? И как у этих двоих бизнес еще не прогорел? — охренел Леви. Шмат сала сейчас стоит почти также, как съем приличного жилья в месяц. — Они собачек таких тренируют для охраны ферм. У Веры и Маи знакомые есть, настоящие профессионалы. Но… это… не злые собаки у них получаются. Они даже не кусают без необходимости. Главная цель — вырубить воров и дотащить до хозяйского дома. Так что вот, — двадцатое отжимание уже было нелегким. — Не понимаю, почему они охрану не нанимают, — фыркнул Леви. — Ладно, что дальше? — Ну, она прошлась ребятам чуть ниже спины крапивой. Лерро решил, что теперь крапива — это враг номер один, которого полагается изничтожить. А ночью он подговорил Эрена выполоть ее во всем саду. Под утро заявились с красными руками, в волдырях и победными улыбками на лицах, а следом незаметно для них шла ухмыляющаяся Мая. Она тогда мне еще шепнула: «Я часть крапивы украла и обратно посадила». Она… знает, что я наблюдательный, а так я ее не выдам своим. Она ведь понимает, что я знаю, — Леви схватился за голову, в этой семейке настолько весело, что обосраться можно. Все дети с поверхности такие ебанутые, или ему теперь так только кажется? Мая тоже хороша но… это даже мило, в чем-то. Очень похоже на нее. — Надеюсь, никто из вашей компании в разведку не собирается? — ровным голосом спросил Леви, — Еще десять подходов и свободен. — Я, Эрен и Микаса. Лерро не хочет, но у него, считай, особенно выбора нет. Его сестра с нами собирается, в за нее он голову кому угодно отгрызет. Даже титану. И даже без УПМ. — Понятно, лет через пять нам понадобится более пожаро-, влаго- и вандалоустойчивый штаб. А Шадису — серьезно поработать со своей психикой и нервами, обучая вас в кадетке. Все. Заканчивай. Неплохая подготовка для твоего возраста. Но еще работать и работать, если вонючим высером титана стать не желаешь. — Шадису? Высером? — Армин уже перестал бояться хмурого капитана, — Он разве не командор разведки? Мы уже полгода… а нет, несколько месяцев сами тренируемся. Раньше и один-то раз отжаться не мог, — смущенно покраснел мальчик. — Шадис будет скоро смещён с поста командора. Уже через месяц станет главным инструктором в кадетском корпусе. Титаньим говном, малявка. Хоть они и не срут, но их рвота похожа на сочетание блевотины и дерьма. Смердит соответствующе. И думаю, тебе не стоит смущаться своих успехов. Чем более изначально хуевые были результаты, тем заметнее прогресс. Ты не бросил, это многого стоит. Пересиливал себя. Я такое уважаю. Ладно, пойдем уже. Вон смотри, — улыбнулся Леви и покачал головой, наблюдая прекрасную картину: Мая несет на вытянутой руке за шкирку Лерро, периодически стращая того крапивой, размахивая травкой перед носом, что-то возмущенно бормочет и смеется. Лерро нервно улыбается, старательно уворачиваясь от крапивы. Вырваться, прочем, даже и не пытается из изящных, но цепких пальчиков. — Вы не смотрите, Мая очень добрая. Да и Лерро тоже. Просто они… какие-то странные что ли. — Я знаю. Я бы сказал, что это называется "ебанутые", — ухмыльнулся Леви. Армин икнул, вытянувшись в струнку.***
Только дверь открылась, как веселье и смех разом затихли, только жестяная крышка упала на пол и вертелась, издавая скрежещущий, металлический звук. Следующее, что увидел Леви, был Фарлан, медленно сползающий по стеночке под громкоголосый смех Карлы и Изабель. — Б-б-братик, что с вами случилось? — Кое-кто решил нас искупать, — флегматично проговорил он, многозначительно глянув на виновников происшествия. — Так, быстро в комнаты, я тебя, Леви, провожу. Достану сухую одежду — вернусь. К этому времени как раз и обед поспеет, — еле сдерживая смех, радостно прошлась перед ребятами Бастет.***
Сам обед или уже скорее ужин проходил в хорошей и веселой атмосфере, прерываемой дружескими шутками и прибаутками. Леви абсолютно расслабился, вскользь наблюдая за Маей… Неужели такой должна быть большая, дружная семья? Все эти люди… окружающие кошек, производили именно такое впечатление: очень теплое, очень расслабленное, тебя принимают таким, какой ты есть. Без условностей. Без осуждений. Это подкупало. — Май, завтра у тебя выходной. Что делать будешь? Отсыпаться, небось? — спросил девушку Фарлан, многозначительно подмигнув Леви. — Ой, какой отсыпаться! Работы невпроворот, — улыбнулась Мая, качая головой. — У нас завтра сначала операция Карлы, собрание с гильдией фермеров и чиновниками, еще и с беженцами побегу разговаривать. Примерные списки составлять. — Карла, ноги вам чинить будут? — удивленно подняла бровки Изабель. — Да, надеюсь избавиться от инвалидного кресла. Врач сказал, еще минимум три операции понадобится, — грустно проговорила женщина. — Не отчаивайся, дорогая. Уверена, что все пройдет успешно. Да и врач нам прекрасный достался, — Фарлан в это время прикидывал, сколько стоило устроить эти операции, сколько связей кошки задействовали, да и в такой обстановке. Нереально просто. Фарлан часто и много слышал о кошках. Девчонки славились профессионализмом, отличным чутьем и огромным состоянием. У них полно как обожателей, так и завистников, не раз пытающихся подпортить девочкам жизнь. Однако обе всегда выходили сухими из воды, еще и в плюсе. Обе точно не из низов общества: образованные, начитанные, в отличии от большинства «успешных» торговцев, не чванливые, да и с людьми прекрасно общаются. Общий язык с любым найдут. Чего только стоит понравится его придирчивому другу. Но и тут кошки проломили все стены, а Мая неосознанно продолжает завоевывать все новые позиции, чему Фарлан был несказанно рад. — Что за списки? — удивился Леви. — Ты еще не слышал? Беженцев, скорее всего, пошлют поля обрабатывать. На наши фермы тоже. Но, так как мы частники, то имеем право набрать людей сами. Я этим воспользуюсь по-полной. Тем более, хоть хозяйства у нас и плодовитые, но небольшие. Всего-то примерно по тысяче человек на ферму будет. — Давай угадаю, и ты одна пойдешь. — Ну да, а что такого? Уже ни раз ходила, пока трупы собирали. — Именно, что собирали, ты не одна была, — нахмурившись, Леви посмотрел на девушку. — Братик прав, одной не стоит туда ходить. Знаешь, сколько солдат уже так сгинуло? — фыркнула Изабель. — Да не занудствуйте! — махнула рукой Вера, — Моя Мая умеет улаживать конфликты. Я вчера среди дня тоже прохаживалась среди беженцев. Никто мне ничего и не пытался сделать, — посмеялась женщина, наивно считая свои аргументы железными против Леви. Мужчина лишь раздраженно помотал головой. — Да ладно, по-крайней мере, в бордели не ходят. Вот рядом с ними самый ад, — усмехнулся Фарлан. Мая и Бастет странно переглянулись, удивляясь некой прозорливости мужчины. — А зачем ты в бордели ходил, дядя Фарлан? — наивно спросила Луна, — Ты же знаешь, что там можно заразиться сифилисом, ганореей, и прочей гадостью? Самый рассадник, — Леви усмехнулся, выразительно глядя на стремительно краснеющего друга, внемлющего устам столь невинного создания, забавно открыв рот, — А потом у тебя в один момент БАХ — и писька отвалится! — мрачно сказала девочка, сделав рубящее движение по столу ручкой. Мая заржала как лошадь, дубася по столу маленьким кулачком. Карла скорчилась от смеха, при этом изо всех сил стараясь сохранить серьезное выражение на лице. Леви постарался скрыть смех за многозначительным хмыком, делая мысленную пометку запомнить выражение «писька отвалится»… Вера и Изабель к нему присоединились. Все остальные залились краской не зная, что и сказать. — И откуда же ты заешь это, милая? — криво усмехнулся Фарлан. — Мая рассказала… когда Лерро пытался пробраться в бордель, — мечтательно промолвила девчулька, выдав брата с потрохами. Лерро даже не устыдился: — Мне было просто интересно, дура. Я сам найду свою волчицу и буду хранить ей верность до конца жизни. Не нужны мне всякие пустые связи, хоть будет их тысяча, — гордо проговорил Лерро, разрезая котлету. — Мудрый выбор, малыш. Было бы только это возможно, — вздохнула Изабель, печально глядя в окно. Леви всерьез задумался. Про болезни, связанные с проституцией, он знал не понаслышке. Только вот если клиент обычно лечится, то девушки… у них просто нет возможности к этому. Перед его глазами промелькнуло лицо матери, сердце пропустило удар, стоило ему посмотреть на Маю. Принципиальна ли она настолько, как и этот ребенок? Хотя, мальчик наверняка изменит свое мнение через пару лет. — А вообще, Мая, сами с борделями сотрудничаете, а про них плохо говоришь! — скрестил на груди руки Лерро. — Я плохо о них не говорю. Я говорю правду, как она есть, только и всего. Красота боевых скакунов, например, не отменяет того факта, что в год они сбивают более трех сотен жителей насмерть. А коней я очень люблю. И это все тоже факты, — меланхолично ответила Мая. — Сотрудничаете? — подняла бровь Изабель. — Да, поставляем медовуху. Иногда мясо, но очень редко. Но сейчас, конечно, будем пересматривать условия. Плюс, пара заведений нарушила договорные обязательства, связанные с репутационными рисками, поэтому мы с ними в принципе разрываем контракты. — Устала? — прошептал Леви на ухо Маи, заметив, как она поникла. — Да, не ожидала, что ты заметишь, — улыбнулась девушка. — Пойдем во двор, ребята все равно покурить вышли, — Мая кивнула, принимая приглашение.***
Небо высыпало бесчисленным количеством звезд. Полная луна освещала Леви, придавая мужчине немыслимую притягательность. Его глаза сверкали, а тонкие губы сжимались в одну линию, выдавая волнение. — Присядем? — показал он Мае на ближайшую скамеечку. Они сели, синхронно подняв головы вверх. Созвездия сверкали, заманивая в свои волшебные сети, обещая манящую сказку… которая неизменно обратится в пепел. Как и все в этом мире, любая сказка обратится в пепел. Карета станет тыквой, дворец — тюрьмой, а прекрасный принц — домашним тираном с садистскими наклонностями и мечтами, достойными Чикатило. И хорошо, если пепел кто-то заметит, примет в сердце, где сказка расцветет чудесным цветком, полным мира, доброты и волшебства, трансформируясь в новую историю, где не будет места никакому злу и страданию. Такое тоже бывает. Редко. Но случается. Благо законов статистических вероятностей никто ни в каких мирах не отменял. — Красиво, — вымолвила девушка, подставляя лицо теплому, ночному ветерку. Она украдкой смотрела на профиль Леви и не могла налюбоваться. Для нее он был притягателен, чертовски обаятелен, даже когда хмурился или вокруг него бушевала аура раздражительности и холодности. Но сам Леви… был таким теплым, настолько теплым, что хотелось свернуться калачиком на его коленях, поглощать его тепло, и отдавать ему свое. Но каждый раз, когда она об этом думала, даже сейчас, ее охватывало отчаяние. Если у них что-то будет… то она не сможет хранить в секрете свою память, не сможет утаивать от *запретное слово* человека свою сущность. Совесть и сердце не позволят ей этого. «Господи, все боги этого и других миров, помогите удержать эту хрупкую грань. Просто позвольте мне быть рядом с ним пока… не придется прощаться навсегда». Горечь и боль — теперь ее вечные спутники рядом с ним. Они смешиваются со счастьем и *очень запрещенное слово», образуя чертов коктейль. И когда-нибудь он рванет похлеще ядерного взрыва… — Очень, — прошептал он, уже не смотря на звезды, а на ее четко очерченный профиль. Серебрящиеся в свете Луны и звезд волосы… Хотелось прикоснуться. Он поднял руку, пальцами почти касаясь ее волос и замирая. В память врезалась картинка из недавнего сна: вот он скачет на лошади, отчаянно не успевает, как будто старается силой мысли развеять туман. К кому не успевает? Куда не успевает? Леви понимает это, только достигнув небольшой лесной полянки. Кровь на стволах деревьев, падшие, раздавленные лошади и она, прибитая к стволу чудовищной силой. Леви дрожащими руками прочерчивает линию ее губ, которые так и не суждено поцеловать… Он перешел черту, медленно подтягивая руку. Но он хочет… хочет почувствовать. Ощутить счастье на вкус, цвет и запах. Такое непозволительное, такое манящее… оно скрыто в глубине ее глаз. Такое запретное. Когда это началось? Наверное еще во время их третьей встречи, во время разлуки. Когда он, неожиданно для себя, вспоминал о ней. Ее смех оставался в его память мелодичными звуками колокольчиков все то время, пока они не виделись. Приходил к ему ласковым ночным ветерком. Он не скучал, ему не было плохо без нее, но вспоминая о ней, он испытывал столь неприсущую ему радость. Он хотел помнить, но хотел забыть. Наверное поэтому и переспал с Лесси, так на Маю непохожую. Разве что ростом. Да и то… в остальном они как две противоположности. И внешностью, и характером. Не получилось, и он даже рад этому… Хотя к Лесси придется сегодня зайти в любом случае. Локация необычна, она никогда не принимала его в борделе. Эрвин решил, что там ей сейчас безопаснее. Он прикрыл глаза, наконец решившись, взял ее маленькую ручку в свою, переплетя пальцы. Она повернула к нему лицо. Леви мягко взял ее за подбородок, провел языком по нижней губе, приоткрывая рот. Девушка удивленно пискнула, понимая, что бомба взорвалась гораздо раньше предполагаемого ею срока. Леви нетерпеливо оторвался от нее, заглянул в глаза, довольно хмыкнув. Провел по щеке мозолистыми пальцами, растягивая момент «до», наслаждаясь смущением и нетерпением в ее глазах. Слегка прикусил ее губу, остановился на бесконечно долгое мгновение, Мая тяжело дышала, ощущая всю неправильность и одновременно правильность ситуации. Но остановиться не могла, отчаянно не хотела остаться в этой прекрасной ночи без его рук и объятий. Нужен. Нужна. До безумия, до слез… просто нужен. Он накрыл ее губы своими, и как будто сам перестал дышать. Они хотели впитать этот момент в себя, запомнить и больше никогда не отпускать. Так нежно, так, тепло, так любимо. Бесконечно любимо. Любимо? Серьезно? Он сжал ее тело в своих руках, перемещая девушку на колени. Языки сплелись, нежно, трепетно. Она теперь нависала над ним… так непривычно, но так идеально, чтобы ласкать пальчиками его лицо, снова и снова целовать уголки губ, глаза, кончик такого вреднючего-вреднючего носа и смотреть, как он довольно жмурится. Внезапно он встал, увлекая девушку за собой. Крепко обнял, лаская ее спину, тяжело дыша. — Ты ведь понимаешь, почему я это сделал? — он прижался лбом к лбу девушки, лаская ее волосы. — Н-нет, — смущенно ухмыльнулась Мая, скосив глаза. — Все ты понимаешь, — устало проговорил Леви, — Мне уже надо уходить. У меня эрвиновские дела. Не могу их отложить. А ты… пока подумай. — У меня вообще-то тоже сегодня еще дела, — фыркнула Мая. — И что за "пока"? — Через пару часов вернусь. Обязательно вернусь. Мне нужен твой ответ. — Какой ответ? — игриво вскинула бровями Мая, действительно не очень понимая, что Леви от нее хочет. Впрочем, может ей показалось? Леви посмотрел на Маю и тяжко вздохнул, собираясь с мыслями. Раз уж так… надо расставить все точки над "i". — Я хочу быть с тобой… не как друг, как кто-то больший. У меня раньше были отношения, я не буду скрывать, но все они давно закончились. Да и длились недолго. Поэтому многого я могу не знать, точнее, я многого определенно не знаю. Но я постараюсь сделать так, чтобы тебе было рядом со мной хорошо. И еще, момент, над которым я хочу, чтобы ты серьезно подумала. Мы с тобой оба в разведке. В отличии от рядового солдата, я несу ответственность за людей. И… если возникнет ситуация, когда я смогу помочь тебе, только оставив своих людей среди титанов… или подвергнув их жизни опасности, то прости, — Леви сморщился, до боли сжав ее руку. «Он тоже сомневался, у него были свои причины… может быть… если он сам тоже такой честный, то он хотя бы оценит мою честность, когда я ему расскажу… Может, он меня не возненавидит? Особенно, если узнает меня получше. Может, мы сможем… в конце концов, кто я такая, чтобы думать и говорить за него… даже не чертов сенсор!» — Торжественно обещаю не становиться привидением с целью преследования тебя днем, да ночью, — засмеялась Мая. — Леви, я стану сильнее в любом случае. И… тебе… совсем не следует меня спасать. Если я умру — обещаю на тебя не обижаться в любом случае! — Тц… у тебя опять хиханьки да хаханьки. — Не думаю. Я просто видела слишком много, Слишком много смертей, Слишком много боли, Я страдала. Даже сейчас, даже сейчас Мое сердце плачет, разрывается на части. Но… даже оно хочет быть счастливым. Ему не нравится страдать. Я не люблю плакать. Я люблю смеяться. Особенно над тем, что я уже никак не могу изменить. Это мой способ… выживать. «Но психика, как и все в этом мире, стремится к эволюции, здоровью и развитию. Страдание помогает развитию только в умеренных дозах, прямо как литий в лечении психических расстройств. Слишком много лития — скажи прощай почкам и сердцу. Слишком мало — скорее всего, здравствуй о великий и прекрасный психоз. Нормальная психика сама восстанавливается самостоятельно и начинает получать от жизни удовольствие. Мало-помалу. Крупица по крупице. Если, конечно, проблема не в патологии или реальной травме. А вот с другой стороны, свое прекрасное, заботливо выращенное страдание тоже можно причислить к удовольствиям. О да, как же много людей получает удовольствие от своих собственных страданий и несчастий, лелея их, раз за разом давая им жизнь, увлекаясь настолько, что человек перестает даже повод помнить своих собственных терзаний… Усядутся, как дед-пердед на муравейник — и вперед! Страдание для многих почему-то доступнее счастья. Хотя не люблю я таких людей. Они как комариный рой — присасываются к любому, кто захочет их слушать, или даже не захочет. Или же страдают молча, показывая всем своим видом глубину своих страданий, метаний и несчастий. Бесит иногда! Хочется шарануть сковородой по лицу и сказать, что так оно и было. Заодно и долгожданный повод появится.» — Подожди. Я хочу, чтобы ты все обдумала, а только потом давала мне ответ, — серьезно сказал Леви. И в этом Мая увидела заботу, согревшую ее сердце. Она… уже знала ответ. Всем своим сердцем, отчаянно ждала его вопроса. Но решила его еще раз обдумать и (почесать языками об этом с богиней-экспертом в данных вопросах) из уважения к Леви и его внутренним тараканам, но только после того, как соберет деньги с парочки заведений за сладкую медовуху, да за курочку.