Одержимость

Лондон. Улица Уайт-холл. Министерство магии. Отдел правопорядка. Конец декабря 1993 (1991 по л.м.)        – Итак, Джон, – сказала Амелия Боунс, глава отдела магического правопорядка, откладывая папку с отчётами. – Не нашли того, кто устроил нападения?        – Нет. Мы пообщались с тремя сотнями студентов, осталось четыре с половиной…        – Кроме самих пострадавших, – напомнила Боунс.        Долиш пожал плечами. Общение с оцепеневшими было вне его возможностей.        – Даже в Мунго не могут снять оцепенение до лета: зелье очень уж краткого срока годности, а новые мандрагоры созревают за год, – вставила Амелия Гор, присутствовавшая в кабинете начальства.        – Ясно… Кстати, мисс Гор, поясни, что это за арасса [*], упомянутая в отчёте? – спросила Боунс.        – Арасса – это животное сероватого цвета с кошачьей головой и телом ящерицы. Оно живет в разрушенных домах и старых каменных стенах. Взгляд убивает на месте…        – Почему считаешь, что эта тварь причастна? Жертвы живы…        Амелия Гор растерялась и покосилась на начальника группы. Девушка не ожидала, что он вставит её предположение.        – Замок старый, и арассу легко принести в него, само животное небольшого размера… Может, никто прямо не смотрел в глаза твари… – неуверенно предположила Гор.        Боунс задумалась. Ситуация складывалась, мягко говоря, странная: нападение на маглорождённых, администрация начала предпринимать активные действия только после нападения на полукровку из влиятельной семьи магов. Администрация школы начала бы предпринимать реальные меры, если Лоркан МакЛайрд не был бы сыном второго помощника министра магии? Предполагаемый ответ был отрицательным. Из задумчивости её вывело демонстративное покашливание Долиша.        – Мадам Боунс, МакЛайрд требует ответов, тут не пройдёт «сделали всё возможное», – напомнил он, проигнорировав возмущенный взгляд начальства.        – Уоткинс! Что там с проверкой легилименцией? – обратилась Боунс к третьему члену группы.        – Из тех, кого я проверил, никто не причастен к нападениям, – ответил Этелберт Уоткинс. – На 15 студентах были обнаружены крайне неуклюже наложенные чары забвения, фамилии студентов указаны в отчёте. Возможно, на студента наложен качественный обливейт или даже проведена более тонкая модификация памяти. Я даже не уверен, что студент такой один…        – Мордред подери! – выругалась Амелия Боунс, изрядно удивив подчинённых. – Всё ещё хуже, чем мне казалось… Уоткинс, подготовьте список всех авроров, владеющих легелименцией. Долиш – с вас список авроров, чьи результаты по скрытому проникновению и слежке лучше чем у всех остальных… Гор, вы узнайте всё, что можно об этих арассах, василисках и… – Боунс посмотрела на примечания в сводном отчёте Долиша. – И, прости Мэрлин, татцельврумах. В частности: способы уничтожения, обнаружения и скрытого перемещения.        Авроры направились к выходу выполнять задания, как у дверей их нагнало предупреждение начальства:        – Официальная версия: все нападения – следствие действий недобитков Волдеморта, решивших отметить десятую годовщину их провала и ликвидации начальника, а также это возможные действия секты «Безликих», решивших… пополнить свои ряды.       Авроры удивлённо переглянулись: все эти рассказы о «безликих» были именно, что рассказами, несмотря на умение магов выдать себя за кого-то другого. Такие случаи бывали, и самый известный это похождения Кларенса Шимплинга, садиста и маньяка, обожавшего принимать при помощи оборотного зелья вид своей последней жертвы для ловли следующей. Поймали это отродье Мордреда буквально чудом. Но чтобы существовала целая группа… Хотя это не мешало некоторым журналистам и многим скучающим за рюмкой чая волшебникам порассуждать на данную тему.        – Амелия, ты уверена, что увеличение мракоборцев поможет? – спросил Руфус Скримджер, всю беседу просидевший молча на диване.        – Не слишком, но троих мало для тщательной проверки. А тут даже Дамблдор не станет возражать… Лондон, регион Большой Лондон – Годрикова Лощина, графство Камбрия. 23 декабря 1993 (91 по л.м.) – 6 января 1994 (92 по л.м.)       Генри Поттер с раздражением покосился на школьный сундук: занявшись сбором информации, он забыл наложить заклятие облегчения веса. Сейчас всё равно сделать ничего нельзя, надели через две он исправит свою ошибку. Генри огляделся: люди, прибывшие на вокзал Кинг-Кросс спешили по своим делам, не обращая внимания на подростка. Подхватив сундук, он отправился искать укромное место для трансгрессии: Дурсли считали, что он остался в Хогвартсе на каникулы, а в школе считали, что он вернулся домой. Так что у него было две недели для части своих планов. И первый пункт – это проверка теперь его дома в Годриковой лощине, документы на который были в конверте, что отдала ему Петунья.        Найдя укромное и безлюдное место, Генри наложил чары невидимости на себя и сундук и трансгрессировал на окраину Годриковой Лощины, рядом с домом ныне покойной Батильды Бэгшот.        Генри огляделся, понимая, что деревня не слишком изменилась: те же небольшие двухэтажные домики, вместо редкого газового уличного освещения появилось электрическое, правда, также не способное помочь сориентироваться в тумане. Улицы утопали в плотной пелене и снеге, дороги были расчищены и посыпаны песком.        В домах тётушки Батильды и Дамблдоров горел свет, и Генри порадовался, что на улице белая завеса, и толком не видно, кто ходит по улицам. Дорога до дома Поттеров на Чёрч-Лейн 13 заняла около часа, последние отблески заката исчезли, так что единственной заботой Генри было не поскользнулся да оставлять поменьше следов на снегу. Внешний вид смутил мальчика: небольшой дом выглядел жилым. Поколебавшись, он все же направился к двери. В конце концов, это его дом, а внешний вид здания введёт в заблуждение многих.        Замок под действием заклятия тихо щёлкнул, и дверь тихо открылась. Прихожая была длинной, и странной: два окна, одно из которых справа, выходило на улицу, второе было напротив первого и вело на кухню. Оставив сундук в углу, справа от двери, ведущей в коридор, где его не обнаружат, отменив невидимость, Генри начал осматривать дом. Гостиная была необычной: две двери, расположенных недалеко друг от друга и под углом, на столе стояла ваза, заполненная ореховой скорлупой… Не успел Генри осмотреть оставшуюся часть первого этажа, как раздался хлопок трансгрессии и появился домовой эльф, державший письмо, и, недовольно глядя на вторженца, заявил:        – Это частный дом! Вы должны покинуть его!        – Этот дом принадлежал Флимонту и Юфимии Поттер, унаследованный Джеймсом Поттером. А теперь принадлежит мне!        – Х-хозяин Гарри? – и так высокий голос домового эльфа начал дрожать и срываться. – Хозяин Гарри! Вы вернулись! Вернулись!       Генри дождался, когда эльф успокоится, и спросил, как его зовут и кто пользуется домом.        – Я – Добби! [*] Здесь бывает… друг ваших родителей, Питер Петтегрю, с кузеном... – Добби замолк переводя дух, и Генри воспользовался паузой.        – Присаживайтесь, – Генри указал на кресло, сам садясь на диван. – Ваш рассказ будет долгим, так как вы единственный, кто может рассказать мне о родителях…        Добби с восхищением посмотрел на Поттера, и, сев на краешек кресла, начал рассказывать. Истории о семье Поттеров интересовали Генри в плане связей семьи (ныне утраченных и не подхваченных кузеном) и возможных родственников.        Так, по части деловых и прочих связей Флимонта Поттера Добби рассказал, что тот был зельеваром, создавшим и улучшившим множество составов. Бальзам «Просто блеск», облегчавший укладку волос, принес Флимонту хорошую сумму в размере 75 000 галлеонов, продажа патентов – всего лишь 5 000. Улучшенное лекарство от драконьей оспы, после применения которого пациенту не приходилось лечиться еще полгода, пополнило бюджет семьи на 35 000 галлеонов. По иронии судьбы Флимонт умер именно от драконьей оспы. Добби не знал причин, побудивших Флимонта избавиться от собственного бизнеса и распродать патенты на зелья в начале шестидесятых, после рождения Джеймса. А предыдущий домовик Поттеров, не успел рассказать, хотя и знал эти причины.       Относительно близкой роднёй (через брак двоюродного прадеда, Мэтью) были Малфои, а через брак единственного ребёнка старшего сына Мэтью та ветвь Поттеров породнилась с Блэками… И Добби отзывался о младшей ветви семьи Поттер не слишком хорошо, и то, что их было больше, имело лишь косвенное значение (если имело). Глухую неприязнь домовика вызывала ярая поддержка (финансами и младшими членами семей) Малфоев и Блэков мага, известного как Волдеморт.       Добби не знал причин, из-за которых Волдеморт зашёл на чашку чая к Поттерам в конце октября, и то, что случилось потом, помнил очень смутно. Добби поведал, что в доме толпилось очень много людей, о чём-то споривших и что-то обсуждавших. Также он точно запомнил, что плохой кузен хозяина Джеймса, Карлус Поттер, и племянник Джеймса, Альтаир (к слову бывший старше дядюшки на пятнадцать лет), требовали, чтобы им не мешали производить опись теперь уже их имущества.       Генри удивлённо приподнял бровь – родственники со стороны отца не страдали излишками морали. Может никакой Волдеморт и не заходил? Именно эти двое и уничтожили Поттеров и думали, что уничтожили всех? Генри не знал, какая сумма на его счету, но вряд ли предки успели спустить неизвестно на что те 115 тысяч галлеонов плюс неизвестное число денег, бывших в сейфах до этого. Генри задумался. Те объёмы золота, серебра и бронзы тянули примерно на… 350 – 400 тысяч галлеонов, но не более 500 тысяч. Генри прислушался к неторопливому рассказу счастливого домовика: в тот вечер маг, которого Добби называл ОН, помешал младшей ветви Поттеров прибрать к рукам имущество сироты, а заодно и отделаться от ребенка, которого после всего передали ближайшим кровным родственникам – Дурслям. А ему, Добби, поручили приглядывать за домом и обеспечивать сохранность имущества хозяина. А пока этим имуществом будут пользоваться Питер Петтегрю, организовавший небольшой импортно-экспортной бизнес…       По скупым описаниям этого неизвестного мага, лихо отогнавшего возможных претендентов на наследство и распорядившегося наследником и домом, Генри заподозрил Альбуса Дамблдора: ведь тот не только директор школы, но и верховный чародей Визенгамота и президент международной конфедерации магов, как значилось в пригласительном письме и на карточке от шоколадной лягушки, подаренной перед отъездом на рождество.        Хотя там была ещё и женщина… Генри стал вспоминать историю Смутного десятилетия… С определённой точки зрения влиятельной женщиной можно назвать Миллисенту Багнолд, в тот период времени бывшую министром магии. Но зачем ей вмешиваться в семейную разборку? Равно как и Дамблдору. Катастрофически не хватало информации…        От размышлений отвлекли вошедшие в холл двое мужчин среднего роста.        – Какого Мордреда, ты тут делаешь, пацан? – грубо спросил тощий, коротко стриженный мужчина.        – Этой мой дом, мистер Не-знаю-кто-вы-такой, – протянул Генри, положив руки на колени постаравшись незаметно добраться до палочки. – Так что покиньте это жилище и не появляйтесь здесь больше.        – Да ты маленький…!        – Спокойно, Шейн, – сказал второй полноватый мужчина с рыжеватыми, коротко стриженными волосами. – Это действительно хозяин дома – Генри Поттер. И да, парень, мы не ждали тебя.        – Сегодня? Или вообще? – спросил Генри. – Я планирую пользоваться своим домом по своему усмотрению, так что…        – Нет! – заявил названный Шейном.        – Серьёзно? Думаете, договориться с моим… двоюродным племянником Альтаиром, будет проще и дешевле? Ну что ж, вперёд! Вас искать будут не только благодарные родственники, но и отдел правопорядка. – Генри посмотрел на домовика. – Добби, будь любезен, как только кто-либо из этих двоих подозрительно шевельнется в мою сторону, отправляйся в отдел правопорядка с заявлением о нападении и убийстве, затем сообщишь Альтаиру Поттеру, что наследство, о котором он так мечтал, может пройти мимо него, и виноваты в этом вот эти двое. А также сообщишь Альбусу Дамблдору, что… – Генри внимательно посмотрел на опешивших вторженцев. – Что его контрабандисты совсем от рук отбились.        – Да, Генри, ты действительно сын своих родителей и внук своей бабушки с дедушкой, – протянул полный мужчина. – Я Питер Петтегрю, школьный друг твоего отца… Может договоримся?        –… «чёрт побери, точно контрабандисты» – подумал Генри – Почему бы и нет? 10 галлеонов в месяц за аренду дома. Оплата наличными и под непреложный обет.        – Хорошо, – легко согласился Петтегрю.        – Cad é an ifreann? (ирландский: На фига?) – возмутился Шейн.        – Folaigh an fhaisnéis? (ирландскицй. Скрыть информацию?) – с ухмылкой ответил Петтегрю.        «Вот засада! Хорошо если просто контрабандисты, а не И.Р.А.» – с тоской подумал Генри опознав ирландский язык, и то только потому, что в его классе начальной школе было пятеро ирландцев. – «И почему я его не выучил, пока была возможность?»        Оба мага принесли непреложный обет, пообещав не только вносить ежемесячную плату в размере 10 галеонов, но и не вредить хозяину дома самостоятельно и через кого-либо другого. Затем они прошли в помещение, распложенное рядом с гостиной (как пояснил Добби там был кабинет). Через двадцать минут они покинули кабинет вместе с сумками, которых раньше при них не было.        – Добби, будь любезен проследи за ними, только так, чтобы тебя не заметили! – попросил Генри.        – Да, хозяин Гарри.        В ожидании возвращения домовика, Генри прошёл в кабинет, в котором был только письменный стол, расположенный слева от входа у окна, пара стульев, стоявших напротив стола справа от двери. Стены занимали пустые шкафы. Генри вспомнил любимый фильм Дадли,про воров, в котором за книжными шкафами скрывался тайный проход. Мальчик наложил антитрансгрессионные и антипортальные чары на дом и запирающие чары на шкафы, окна и двери первого этажа и на все окна на втором этаже, где было только три спальни и санузел. Ни в одной спальне окна не выходили на возможную пристройку на заднем дворе…       Генри направился на кухню в поисках съестного, как раздался хлопок трансгрессии, вернулся Добби, и заявил:        – Хозяин Гарри! Я проследил за Питером Петтегрю и Шоном… Они вышли из дома и начали спорить о том, зачем было соглашаться на непреложный обет какому-то мальчишке. Питер напомнил Шону, что вы хозяин дома и право имейте. И вообще он присутствовал 31 октября, и вы были мертвы, как и остальные, но потом…вы вернулись к жизни. И лучше Шону не ставить под сомнения Его решения…        – Спасибо, Добби.        Стоило Генри зайти в маленькую комнату, окно которой выходило на реку и которую Добби подготовил для него в качестве спальни, как в окно постучала сова с письмом:

Дорогой мистер Поттер!

Мы получили донесение, что в доме, в котором Вы находитесь, вечером в двадцать один час двенадцать минут было применено заклинания антитрансгрессионные, антипортальные и запирающие чары. Как Вам известно, несовершеннолетним волшебникам не разрешено вне школы использовать приемы чародейства. Еще одна такая провинность, и Вас исключат из вышеупомянутой школы согласно Указу, предусматривающему разумное ограничение волшебства несовершеннолетних (1875 г., параграф С). Также напоминаем, что любой акт волшебства, способный привлечь внимание не умеющего колдовать сообщества (простецы), является серьезным нарушением закона согласно Статусу секретности Международной конфедерации колдунов и магов. Счастливых каникул!

Искренне Ваша, Муфалда Хмелкирк Отдел злоупотребления магией Министерство магии».

       «Как же всё вовремя, и почему они проигнорировали трансгрессию летом?» – подумал Генри, размышляя, как Министерство отслеживает магию. И Почему ни тётушка Батильда, ни Альбус не упоминали об этом запрете? Так и не придя к какому-то выводу, Генри заснул.        Потянулись дни, заполненные блаженной тишиной и бездельем. На четвёртый день Генри в очередной раз занялся попытками восстановления памяти: из всех его помощников, набранных в начале тридцатых, он помнил только восьмерых: Винда Розье, Дэвида Абернэти, Гуннара Гриммсона, Давида Кралл, Майю Кэрроу, Юстуса Краффта, Марка Нагеля, Брайана Макдафф. И откуда у него такая уверенность, что были ещё двое: Аурелиус Дамблдор и Куинни Голдштейн. Мордред подери, кто это такие? Почему всплывает информация, что Аурелиус – брат Альбуса? Если по датам родители Альбуса были давно мертвы к моменту рождения Аурелиуса…        Генри откинулся на спинку стула: всплывающие воспоминания были не его. Вот какого Мэрлина, ему кажется, что он начал действовать сразу после первой мировой? Ведь именно тогда погибла его жена, Андреа, и дети: Фрида и Мартин… Потерю он переживал долго, очень долго. А почти два десятилетия спустя его пророческий дар показал, что будет повторение мировой бойни, которая будет гораздо страшнее первой… Генри постарался успокоиться и взять под контроль эмоции. Так он не сможет найти ответы на вопросы.        Вспомнив список последователей, Генри также вспомнил датчанина Давида Кралла, который по каким-то ему одному известным причинам сдал аврорам МАКУСА и которого он, Генри, убил через три часа после побега из заключения… Родственники Кралла – первые кандидаты на проверку…        Генри пролистал последние записи в блокноте: Петтегрю и его кузен Шейн были источниками информации. Опасными источниками. Хотя бы потому, что их небольшой и частично незаконный бизнес крышует кто-то влиятельный, возможно «Дамблдор», его должности позволяют создать сеть и связи. Возможно, министр или те, кто профинансировал деятельность Волдеморта.        Наблюдавший за хозяином Добби тихо отошёл от полуоткрытой двери, его раздирали сомнения: приказ Того мага был прям и недвусмы́сленнен: ради безопасности хозяина Гарри, Добби должен предупредить Мага о появлении хозяина в его доме. Это же не повредит хозяину Гарри? Ведь тот маг озаботился сохранностью наследства Хозяина и защитой самого хозяина…       Добби колебался недолго: ради безопасности хозяина Гарри он предупредит того мага. Зима – весна 1994 года (1992 год по л.м.) Хогсварт, Шотландия.        Генри отошёл от дома на некоторое расстояние и трансгрессировал, прибыл на Кингс-Кросс, за час до отбытия поезда, по дороге ругая себя за собственную глупость: у него под носом был намёк на источник информации – фотоальбом подаренный Хагридом, в котором была фотография некоего Римуса Люпина, школьного друга «его родителей». И почему он не обратил на него внимания раньше?       Пару дней до окончания каникул, Генри сочинял письмо этому Люпину, тщательно подбирая слова и формулировки, и сейчас оставалось только отправить окончательный вариант. Сегодня вечером он пошлет его адресату.       Дверь купе открылась, и зашёл Уильям Уэльский, пробормотавший что-то похожее на приветствие. Генри удивился: сосед по комнате не мог найти другое, пустое, купе? Вагоны заполнились, и в 11:00 поезд тронулся. К семи часам вечера поезд свернул к Чёрному озеру и стал сбрасывать скорость, приближаясь к станции. Стук дождевых капель удивил Генри: дождь в январе в Шотландии? Уильям судорожно вздохнул, глядя на стекло, по которому скользили красные капли.        Поезд остановился на плохо освещённой станции «Хогсмит», к вышедшим из вагонов студентам подошли люди, одетые очень странно: благодаря телепередачам канала Дискавери Генри опознал старые водолазные костюмы. Громкий, безэмоциональный голос разнёсся над толпой притихших школьников:        – Я – Сэмюэл Рэмзи, с подводной лодки Королевских ВМС «Винтерсхаймер». Мы проводим эвакуацию. Пожалуйста, пойдём со мной. Здесь вам угрожает опасность.        – Почему? Что происходит? – раздались удивлённые голоса.        – Никак не могу это доказать, но одно скажу точно — если не пойдёте со мной, умрёте вернейшим образом. И это не угроза, это предупреждение. Здесь случится что-то очень, очень страшное.       – Что? Что случится-то?        – Знаете, здесь вам придётся мне поверить: когда дождь перестанет, вам конец. Не шучу, если не подниметесь к нам на борт — погибнете. На борту безопасно.        Назвавшийся Сэмюэлем Рэмзи устав ждать схватил ближайшего к нему школьника и потащил к озеру, как и остальные водолазы.        – Остолбеней! Аларте Аскендаре! Арресто моментум! Брахиабиндо! – старшекурсники наконец пришли в себя и начали закидывать похитителей заклятиями, которые не производили никакого эффекта. – Бомбарда! Бомбарда Максимум! – и тот же результат       Стоявший рядом с Генри Уильям охнул от боли, когда водолаз вцепился ему в руку, попытки вырваться оказались безрезультатными.        – Эверте Статум! Репелло Инимикум![*] – быстро выдал Генри, защищая себя и этого…маглорождённого мага – «Что он вообще делал эти четыре месяца? Неужели ему было не интересно?»        – Инкарцеро! – раздались выкрики со стороны площадки, на которой останавливались кареты, изволили явиться авроры.       Часть стражей правопорядка сдерживали водолазов, остальные, подгоняя особо воодушевившихся школьников, повели всю толпу детишек в сторону карет. Грубо, не стесняясь раздавать подзатыльники и тычки, стражи правопорядка рассаживали студентов по каретам, которые тут же трогались в сторону Хогвартса.        – Спасибо, – сказал Уильям, оказавшись в одной карете с Генри.        – Не за что, – отозвался тот, накладывая на себя согревающие и осушающие вещи чары, попутно созерцая кровавый дождь за окном. Тайная Комната Слизерина. За десять минут до прибытия поезда.       Призрак шестнадцатилетнего Томаса Марволо Риддла, со скукой глядел на потерявшего сознание Кассиуса Уоррингтона. Скоро, очень скоро этот пятнадцатилетний мечтатель отдаст ему всё: жизнь и душу.        Том не ожидал, что парень будет пользоваться дневником, он даже не знал, как этот дневник попал к Уорингтону. Завоевать доверие Кассиуса было сложно, этот придурок пытался его уничтожить, но всё же со временем стал делать записи. Подчинить его оказалось проще, чем ожидалось, и сложнее, чем он надеялся. Зато какой результат: четыре грязнокровки за два месяца! Жаль, что не умерли, но скоро он выйдет отсюда и уничтожит их всех.        Раздались шаги двоих людей. Это было плохо, с одним бы он справился, но если это два школьника, то они ему не соперники. Риддл подавил тяжёлый вздох: появились два взрослых мага, оба в обычных тёмных мантиях, в белых масках весьма странного вида. В крупных прорезях не было видно глаз, всё застилала тьма, равно как и в щели идущей от прорези виде носовой впадины до нижнего края маски [*]. И треуголки эти нелепые. Маггловские.       Один из неизвестных склонился над Уоррингтоном и проверил пульс, и достав из кармана пузырьки с зельями, начал вливать в Кассиуса, попутно приказав второму:        – Упакуй этого! Потом разберёмся!        Наколдованные верёвки прошли сквозь тело Риддла, как и несколько заклятий. Внезапно через несколько секунд Риддла скрутила боль.        – Дух паразит?! – удивился первый неизвестный. – Проверим…        Маг вытащил нож и полоснул по щеке Уоррингтона, такой же разрез появился на щеке Риддла. «Целитель», так обозвал первого Том, подошёл к Риддлу и коснулся его щеки указательным пальцем, потёр его большим пальцем…        – Ты что, воплощаешься? – удивился «целитель», и, полоснув Риддла по другой щеке, приказал второму. – Проверь тушку!        – Разрез только на правой щеке!        – Ты крестраж?        Второй склонился над Уоррингтоном и стал обшаривать карманы одежды и сумку, творя какие-то заклятия над каждым предметом и проверяя каким-то артефактом.        – Вот этот ежедневник странно фонит… Написано «Том Марволо Риддл». Кстати палочки нет, – сказал Второй.        Риддл зашипел на парселтанге, призывая василиска, бороться сразу с двумя, не имея при себе палочки, бессмысленное занятие. Рот гигантской статуи, около которой лежал Уоррингтон, открылся, раздался шорох и в том направлении полетели две струи адского пламени: раздался грохот, камень плавился, запахло сгоревшим мясом        – НЕТ!        – Риддл, ты идиот, не способный на элементарную логику! Как тебя вообще целых двадцать лет финансировали? – изумился «Целитель». – Ты всёрьёз рассчитывал, что поголовно все маги владеют только школьной программой?        Поток вопросов прервало появление дракончика, заявившего:        – Все Безликие должны явиться на базу! Все Безликие должны явиться на базу!        – Мордред! – простонал «Целитель». – Так… этого, – кивок на всё ещё бессознательного Уоррингтона. – Трансфигурировать и в лазарет базы. А этого…       Том, не смотря на своё недоумение, рванул к ближайшему ладу из Тайной комнаты Слизерина, но на этот раз Инкарцеро подействовало. Следующее заклятие «Целителя» превратило Риддла в марионетку. Хогвартс. Час спустя после нападения водолазов на студентов.        – Итак, господа. Неизвестные напали на студентов…. И каковы результаты? Кто-то пострадал? – спросил Дамблдор, оглядывая собравшихся в его кабинете.        – Эти маггловские водолазы похитили восемь человек, – ответила МакГонагалл и, расправив лист, стала перечислять. – Маркус Флинт, Кассиус Уоррингтон, Наоми Снайд и Винсент Крэбб, соответственно шестикурсник, четверокурсники и первокурсник Слизерина. Джереми Стреттон и Дункан Инглби второкурсники с Райвенкло. Молдаун Стамп второкурсник Гриффиндора и Ульрих Крегг шестикурсник Хаффлпаффа…        – Не только, – заявил Джон Долиш, забрав лист со списком пропавших студентов. – По имеющимся у меня данным «пропало» две трети жителей Хогсмита… Так что, дамы и господа деканы, вам надо сообщить студентам, проживающих в Хогсмите о пропаже, а то и гибели их родни. Всё равно они узнают об этом завтра в «Пророке».       Деканы переглянулись с кислым видом: мало того, что надо поставить в известность толпу детишек, так ещё и родителям похищенных студентов сообщить.        – Странно, что похитили только чистокровных и несколько полукровок, – заметил Снейп ни к кому конкретно не обращаясь.        – Зато в лазарете лежат четыре парализованных маглорождённых и виновник до сих пор не найден, – отрезал Долиш, с раздражением глядя на Снейпа. – Итак директор, уговор в силе? Будут организованы дуэльные клубы на каждом факультете под присмотром авроров?        –… Да. Под присмотром портретов тех людей, которые знакомы с дуэлями не понаслышке…        – Отлично…       На следующий день директор подтвердил то, о чём сообщили деканы вчера вечером: пропали не только пять студентов, но и жители Хогсмита. Студенты были подавлены и испуганы: у многих в Хогсмите жили родители и родственники. Что до пропавших, то расстроены были только друзья и те немногие родственники, учившиеся в школе. На истории магии студенты Хаффлпаффа вовсю обменивались теориями и мнениями со студентами Райвенкло.       Самой распространенной теорией была месть наследнику Слизерина (не зря же пропало четыре слизеринца). Энтони Голдштейн считал, что наследников вообще четверо: ведь все пропавшие слизеринцы имели алиби на три нападения… Только остальные пропавшие не укладывались в эту теорию. Следующие дни слизеринцы ходили нервными. На них косились, следом неслись шепотки…       В пятницу утром директор объявил, что администрация приняла решение о реорганизации дуэльного клуба. Теперь у каждого факультета будет свой дуэльный клуб: помещения, учителя найдены. А авроры были настолько любезны, что согласились проконтролировать эти уроки… Сами занятия начнутся в субботу. Также периодически будут проходить соревнования между двадцатью восьмью чемпионами от каждого факультета и от каждого курса.        Генри испытал воодушевление: школьные дуэли помогут восстановить навыки и реакцию, а то физкультура это хорошо, но недостаточно. Заодно он удовлетворит своё любопытство: авроры явно всё ещё ищут «наследника Слизерина», и ждут, когда вылечат пострадавших, так как они могли что-то заметить. Весь день Генри прибывал в приподнятом настроении, которое не смогла испортить даже гербология, которую им преподавали совместно со слизерницами, проявившими чудеса «ума и адекватности». Так, Малфой при поддержке своего приятеля Гойла в то время, когда не слышала профессор Спраут, театральным шёпотом изумлялся, почему при нападении на поезд похитили только чистокровных?        Вернувшись в замок, Генри пошёл отправлять своё письмо Люпину, так как в предыдущие дни не успел, да и не к спеху было.        – И кому это ты пишешь, парень?       Генри обернулся, сзади него, около двери в совятню стоял невысокий смуглый мужчина с азиатскими чертами, неопределённого возраста, с начавшейся пробиваться сединой и неуловимым и внимательным взглядом.        «Легилимент, что ли?» – удивился Генри, и правдиво ответил. – Это моё дело…        – Я, аврор Боджинг Чанг, и при расследовании нападений наследника Слизерина, я имею право на проверку почты!        – Ордер на осмотр моей почты, пожалуйста, – Генри выждал несколько секунд и отправил сову.       В субботу, сразу после завтрака, деканы развели всех студентов по гостиным. Каждый факультет сопровождали пара авроров. Филиус Флитвик, зайдя в гостиную факультета, обрадовал студентов, что дуэльный зал Райвенкло расположен в мансарде Башни, и провёл через неприметную дверь на самый верх. Помещение было большим, светлым и практически пустым, если не считать нескольких пустых портретов, развешенных по всему помещению.        – Во-первых, хочу представить авроров Фрэнка Долгопупса и Чарити Уилкинсон, которые помогут и проконтролируют первые занятия, – сказал Флитвик, подойдя к портрету рыжеволосой женщины, с резкими чертами лица. – Мадам Рейкпик, ликвидатор проклятий и профессор ЗОТИ в начале восьмидесятых. И она будет руководить дуэльным клубом.       Генри удивился: чему может научить анимированный портрет? И портрет удивил. Рассказав много интересного, в частности, что в дуэлях можно и нужно использовать все доступные средства: чары, проклятия, зелья… Несколько каверзных вопросов показали, что это не просто анимированный портрет с заданными ответам, а вполне себе тёмномагический предмет с привязанным к нему сознанием конкретного мага, не критсраж, конечно, но очень похоже. Генри не оставляло ощущение, что он что-то такое слышал об этих портретах то ли дома от родни, то ли в Дурмстранге в виде баек и детских страшилок. Или это было позже? После изгнания из школы…       Начались дуэли, а Генри размышлял над вопросом: сколько таких портретов в Хогвартсе? Все или несколько? Это источник информации, о котором может не знать этот Люпин, который ещё может и не ответить, либо быть давно мёртвым. Того незначительного внимания, которое уделил дуэлям Генри хватало на то, чтобы колдовать вербально и не показывать заклятий, сложнее заклятий для третьего курса. Даже поглощенный размышлениями, что и как спрашивать у портретов, Генри заметил, как авроры присматриваются к ученикам, особенно к нему. Это не имело значения, и по окончании занятий Генри просто забыл об этом.       Потянулись обычные школьные будни, приправленные разговорами о продолжающихся поисках наследника Слизерина. Старшекурсников злило, что походы в Хогсмит отменены на неопределённый период, несмотря на похищение многих жителей. Студенты проживающие в Хогсмите не верили, несмотря на то, что совы вернулись с письмами, и хотели проверить всё сами. Остальных же раздражало, что единственными развлечениями были квиддич и дуэльные клубы.        А Генри было наплевать, он нашёл себе собеседника постарше студентов, выпрашивая у Рейкпик подробности её профессии, что явно доставляло ей удовольствие. Она даже посоветовала ему парочку портретов, которые могли просветить по некоторым предметам: рунам, нумерологии и УЗМС. Рекомендованные портреты тоже воспряли духом: впервые за долгие годы кто-то из студентов заинтересовался их предметом. Генри решил пока не рисковать и не задавать вопросы об интересующем его периоде времени, и не только потому, что портреты могут рассказать директору, но и потому, что заметил за собой слежку: аврор оказался на удивление небрежен – дурно владел чарами хамелеона, благодаря чему из-за резких движений заклятие не успевало скрывать его фигуру.       В средине февраля он отправил Вернону и Петунии поздравления с днем рождения. Для Вернона изображёны олени, на открытке Петунии – домик с красивым садом. И в этот раз ни один аврор не потребовал показать содержимое писем.        Шло время, нападений не было, панические статьи в «Пророке», посвящённые кровавому дождю и похищению людей, сошли на нет. На пасхальных каникулах несколько студентов, в основном из Хогсмита, остались в замке. И случилось странное: вечером около запретного леса был обнаружен пропавший Касиус Уоррингтон. Полтергейст Пивз, видевший как студента конвоировали в Больничное крыло, направился в Большой зал и рассказал об увиденном всем присутствующим на ужине. Дамблдор, МакГонагалл и Снейп отправились в лазарет проверять информацию.       А через несколько дней, в последний день каникул, Долиш объявил, что наконец наследник Слизерина найден, и это именно Касиус Уоррингтон, которого по результатам расследования отправили в Азкабан на сутки, и летние каникулы Уоррингтон проведёт в Кокейн, работая на благо магического сообщества. По залу прокатились смешки, вызванные тем, что наследник такой неудачный: ни толком спрятаться, ни устроиться со всеми удобствами Уоррингтон не смог. А ведь случился такой удобный случай, считаться погибшим.       Долиш даже принёс извинения Генри Поттеру с Райвенкло за то, что авроры сочли Поттера наследником Слизерина, что вызвало новый приступ веселья: предполагаемый наследник не счёл нужным идти на факультет своего предка. Слизеринцы сидели подавленными и злыми, и Генри не мог понять, на кого чаще бросают злые взгляды: на Уоррингтона или на него. Его больше заинтересовало, что именно использовал Уоррингтон на студентах, и если это было животное, то что с ним стало (не то что бы Генри было жалко тварь, обычное любопытство), так как ни авроры, ни администрация не сочли нужным рассказывать. Даже в «Пророке» мелькнула, короткая заметка, рассказывающая о нахождении «наследника Слизерина» и назначенном наказании.       Оставшееся до экзаменов время студенты Райвенкло подкалывали слизеринцев тем, что у них наследник основательницы вполне соответствует духу и заповедям Ровены, в то время как наследник Салазара неспособен идти до конца. Шутки в сторону Гриффиндора и Хаффлпаффа были более мягкими: их просто спрашивали, где наследники их основателей? Генри не вмешивался, так как было неважно чьим наследником его называют, теперь праздно шатающиеся авроры покинули Хогвартс, и он мог задавать портретам более широкий спектр вопросов на интересующие его темы. А задетое насмешками самолюбие Уоррингтона… он сам виноват.        «Любимцем» в сфере получения информации о прошлом, у Генри стал Фианес Найджелус Блэк, в прошлом преподаватель ЗОТИ, декан Слизерина и директор школы. Фианес, услышав его фамилию, предположил, что Генри возможно потомок его рода, внук Дореи, и Поттер не стал его разубеждать. Блэк не вдавался в рассказы о ЗОТИ, предпочитая рассуждать о принципах чистокровности (Генри надеялся, что смог удержать лицо), Чаще других Фианес вспоминал свою дальнюю родственницу: Беллатрису Блэк, которая прекрасно (по словам Фианеса) осознавала значение чистоты крови и важности её сохранения. Настолько хорошо, что даже убила свою сестру, спутавшуюся с магглорожденным. И как жаль, что остальные не оценили её действий, отправив Беллатрису в Азкабан пожизненно.       Найдя от скуки в сборнике решений Визенгамота соответствующее решение, Генри почувствовал тошноту: он раньше творил… всякое не гнушаясь практически ничем. Но убить сестру, свою беременную сестру – это был перебор даже по его не слишком высоким моральным стандартам. Убрав том на место, Генри выбросил эту чистокровную тварь из головы.       Приближались экзамены, преподаватели загружали студентов повторением материала, в средине мая к Генри подлетела почтовая сова с письмом от Люпина, о котором он уже и думать забыл. Люпин предлагал встретиться в воскресение, 24 апреля, около визжащей хижины в два часа дня. Он испытал сильнейшее недоумение: как первокурсник должен покинуть Хогвартс, если на прогулки не отпускают уже давно, а первокурсников так вообще безвылазно держали на территории замка.       Вызванный Добби, принёс деньги от Петтегрю за аренду дома, и заявил, что он может трансгрессировать вместе с хозяином Гарри к Визжащей Хижине, но у хозяина Джеймса с мистером Ремусом Люпином после школы были прохладные отношения, и он бы не советовал хозяину Гарри встречаться с этим магом. Поблагодарив и отпустив домовика, Генри обдумал ситуацию, и ответил Люпину предложением встретиться в Лондоне в «Дырявом котле» летом, так как выбраться в Хогсмит у него нет возможности.       Прошёл месяц, студенты учились и отрабатывали заклятия на дуэлях. В воскресение, 29 мая, была последняя встреча Дуэльного клуба Райвенкло. Как заявила Рейкпик, сегодня состоится выбор чемпиона, который и возглавит клуб факультета.        Студенты были разбиты по курсам, и Генри легко выиграл у своих одноклассников и у победителя – второкурсника Джека Рассела. Рейкпик, ухмыляясь, поставила против Генри победительницу среди третьекурсников – Аланнис Бьюкенен. Генри отсалютовал сопернице и сдался, оставив её в недоумении. Патриция Рейкпик заявила, что победители этого года будут соревноваться с чемпионами других факультетов в следующем году.        За ужином Дамблдор объявил, что мандрагоры готовы и пострадавшие исцелены, их выпишут из больничного крыла через три дня, к началу экзаменов, от которых пострадавшие освобождены в силу уважительных причин и уже переведены на следующий курс. А остальным студентам надо продолжать подготовку. По залу прокатилась волна недовольства, Генри удивился: они ожидали, что отменят экзамены для всех? Для сдающих выпускные экзамены тоже?       Наконец начались экзамены, исключая 5 и 7 курсов сдававших экзамены две недели, остальные пять – сдавали экзамены в течение семи дней, результаты были выданы сразу. В течение свободной недели для студентов Райвенкло была устроенная фотосессия: всего факультета, каждого курса в отдельности, и единичные фото студентов.       В 3 июня, в последний день учебного года, Генри ,наконец получил подтверждение скопившейся о раздаваемых или снимаемых балах информации. Равейнкловцы не стройной толпой спустились в большой зал к ужину, по дороге им встретился весь состав Слизерина, выгладивших очень довольными, так как соревнование между факультетами они выигрывали в седьмой раз подряд.        Большой зал был оформлен в зелено-серебряной цветовой гамме. На стене за преподавательским столом висело огромное знамя Слизерина, на котором была изображена змея. Как только ученики расселись за столами, в Зал зашел директор       – Итак, еще один год позади! – радостно воскликнул Дамблдор. – Но перед тем как мы начнем наш фантастический пир, я немного побеспокою вас старческим брюзжанием и пустой болтовней. Итак, позади остался отличный учебный год! Я надеюсь, ваши головы немного потяжелели по сравнению с тем, какими они были в начале года. Впрочем, впереди у вас все лето для того, чтобы привести свои головы в порядок и полностью опустошить их до начала следующего семестра.       Дамблдор обвел всех присутствующих взглядом своих лучистых глаз.       – А сейчас, как я понимаю, мы должны определить, кто выиграл соревнование между факультетами. Начнем с конца. Четвертое место занял факультет Гриффиндор – триста двенадцать очков. Третье – Хаффлпафф, у них триста пятьдесят два очка. На втором месте Райвенкло – четыреста двадцать шесть очков. А на первом Слизерин — четыреста семьдесят два очка.       Стол, за которым сидели слизеринцы, взорвался громкими криками и аплодисментами. Выдержав паузу директор поздравил студентов Слизерина, и призвал остальных в следующем году проявить себя в следующем году в учебе и спорте, так же рьяно, как проявляли себя в шалостях и нарушениях дисциплины.       – И что, с этими очкам будет дальше? – спросил Генри соседей.       – Обнулятся, - пожала плечами Пенелопа Кристалл , староста, с шестого курса, и предупредила ближайших студентов. – После ужина в гостиную, по дортуарам не расходимся!       В гостиной первокурсникам раздали альбомы с фотографиями, старшекурсникам просто конверты с фотографиями, а за завтраком студентам вручили письменное предупреждение о том, что они не могут колдовать на каникулах.       Генри неожиданно для себя ощутил прилив счастья: два месяца тишины, Дадли летом предпочитал гулять со своими друзьями, а его родители в упор его не замечали. В поезде, в купе к Генри опять подсел Уильям и после минутного колебания попросил адрес и разрешение писать на каникулах именно Поттеру. На удивлённый взгляд Генри, пояснил, что он единственный, кому действительно плевать на то, кем он, Уильям, является, был единственным, кто занимался своими делами, не пытаясь набиться в друзья или знакомые.       Генри хмыкнул, представив себе лица Дурслей, когда придёт письмо, подписанное его соседом, и дал адрес. Летние каникулы обещали быть интересными.