***
Сосед принца негодовал. Очень сильно негодовал. Он шипел и кидался на сотрудников. А знаете, королевские ламии, которые могут достигать аж 10 метров в длину, кусаются очень больно и они не их сородичи лилипуты с максимальной длинной в один метр и такими укусами, что ватку приложил и на пальчик подул! Только с приходом Бёрда тот успокоился, изливая всю свою душу пернатому гибриду. Оказывается, что начальство решило сэкономить место зоопарка, ведь оно не резиновое, а докупать потом ещё землю вообще не хочется. Поэтому они взяли половину большого вольера, который изначально должен был быть отдан полностью принцу, и соединили эту половину с вольером ламии, открывая перегородку из стекла. Саму территорию с помощью нехитрых установок из домкратов слегка приподняли, чтобы сделать небольшое окно для наблюдение за рыбкой со стороны зон, где ходят посетители. Далее персонал увеличил глубину резервуара с водой, что был расположен на территории и задекарирован под озеро, чтобы русалу было комфортнее перемещаться в водном пространстве. В итоге: и зрителям удобно за ламией с русалкой наблюдать, и «животным» места достаточно для проживания. При этом, никто даже не удосужился позвать Бёрда, как переводчика, и через него спросить: «Кросс, ничего страшного, если мы тут будем проводить реконструкцию на твоей территории для твоего соседа?». Нет, раз ламия сейчас почти не активна после сытного обеда, да и развлекает детей людей и монстров в другом конце вольера, значит можно и поработать втихую! А когда змей утром пришёл, точнее приполз, то увидел вместо своего уютного уголка с маленьким озёрцом, можно даже сказать лужей, пресной воды — огромное озеро из морской. Вместо голой земли на дне был песок и галька, разные коряги и водоросли, воду между собой делили разные тропические рыбки. И в довершение всего, простое «ничего» возле этого озера образовался целый небольшой пляж. Хоть в воде никого и не было, что уже радовало. Хотя счастье взрослого самца было недолгим. Как только на горизонте начали маячить работники, Кросс сразу почувствовал неладное. Как минимум, очень знакомую каждому ауру королевской особи, но он решил на это просто положить болт, ведь не могли же эти… двуногие поймать кого-то из знати, ведь так? Буквально через час после обнаружения «новых рельефов» своей территории, к нему нагрянули эти людишки и монстры в синих одеяниях и с телегой, то чувство нахождения поблизости правителя или его приближённых заметно усилилось. Только ламия успел подползти поближе, как сперва увидел в соседнем вольере с ламиями-лилипутами обеспокоенного монстра с крыльями, — наверное, единственный, кому Кросс доверял — который движениями своих зрачков чётко указывал змею на телегу. Повернув в ту сторону свой череп, глазницы Кросса округлились, а сам он отшатнулся поближе к стеклу территории, где сейчас был Пернатый, начиная потихоньку шипеть и выходить из себя. Они, чёрт их подери, поймали принца Дрима. Самого принца Дрима — главное солнышко подводного царства и уже преуспевающего в политике русала, который умудрялся решать почти любые конфликты только разговором? Они, что, совсем с мозгами не дружат? Тут же может скоро окажется целый дилижанс всех видов «не таких» монстров, которые порвут в клочья за их любимчика! И король, и королева, и другие родственники принца, не пожалеют сил для освобождения Дрима! В порыве каких-то инстинктов сохранения и защиты королевского рода Кросс набросился на одного из сотрудников, который держал ведро с кормом для жителей вольера, и вгрызся ему в ногу своими очень острыми клыками, пока что без яда. Вторую ногу молодого парня он обмотал своим фиолетовым неоновым хвостом, очень мясистым и крупным, но, в отличие от русалок, ещё и очень тяжёлым, из-за чего работник сразу упал на траву и закричал от боли в икроножной мышце. Его штанина брюк, как и череп змея, начали окрашиваться в алый. Другой персонал поспешил опустить принца в воду и как можно быстрее подбежать к взбунтовавшемуся Кроссу, пытаясь отцепить его от ноги: раскрывали его челюсти, били в ребра и в хвост, которые даже не ощущались в порыве злости, силой оттаскивали за корпус массивного самца, но делали хуже только своему другу. Всё бы закончилось довольно плачевно для юнца, которому не повезло стоять ближе всего к змее, пока не прибежал Бёрд, увидевший происходящее через стекло, и не нажал на особые точки, где были спрятаны железы на лицевых узорах Кросса, не задевая его болезненный шрам на скуле. От такого действия Кросс сразу усмирился, отпуская ногу бедняги и ластясь к рукам гибрида, чуть ли не отключаясь от удовольствия и получаемой ласки. — Тише-тише, приятель. — проговорил на нормальном языке Пернатый, вытирая своим платком кровь человека с уст и скул ламии, а после защебетал на своём втором родном языке, — генизоо — которого ни один другой работник не поймёт. — Что же заставило тебя напасть на Дэна, хотя он ничего и не сделал? — спросил скелет с крыльями, мило не то чирикая, не то каркая, параллельно садясь на землю, опираясь спиной о дерево и прижимая к себе полудремлющего змея. — Не знаю, друг мой. Это были…инстинкты. Да. Инстинкты по защите королевской особи. — послышалось в ответ тихое шипение. Хоть они и относятся к разным родам Паравио, а один вообще только наполовину «не такой» монстр, но их язык один на всём земном шаре. Хоть это щебетание и шипение не было понятно другим, которые считались «разумными», но зато они друг друга понимали. — Так, ты тоже почувствовал? — тихо проговорил гибрид, а после прочистил «горло» и начал говорить на понятном для других языке, не переставая гладить по черепу и прижимать к себе Кросса, словно своё нерадивое дитя. — Я вам говорил, что этот русал не подходит, надо другого. Но нееет, красивенький же, упитанный, в золоте и драгоценных камнях! Как сороки, чес слово! Они поймали принца, а это означает, что проблем огромный ворох. Любые действия в его сторону, которые можно принять за агрессию в сторону королевской особы — всё! На вас нападёт любой из зоопарка! А если принц прикажет убить кого-то из вас, то даже моё родство с обычным скелетом никого не спасёт и я тоже нападу! И именно по этой причине Кросс проявил агрессию! Его инстинкты сохранения королевского рода приняли ваши действия за угрозу принцу! — начал на эмоциях Пернатый, кидая косые взгляды на других сотрудников. Успокоившись, Бёрд продолжил уже в более спокойной манере. — Принесли проблемы, а разгребать нам. И что нам делать со всем этим? В вольере повисло молчание, которое никто не знал как нарушить. Ведь, а что не так сказал гибрид? В том-то и дело, что он был прав и придраться было не к чему, вот все и молчали. В это время Бёрд отпустил ламию и провёл змея в его гнездо, подальше от работников и принца Дрима. Он там и отдохнёт, и мешать работать другим не будет.***
Тяжело просыпаться после череды трясок, микротравм и не самого хорошего отношения со стороны окружающих. Всё его тело ломит и ноет, словно после долгих гулянок с алкоголем под ручку. Только хозяин тела понимает, что абсолютно трезв, никакого похмелья у него нет, а синяки начинают наливаться совсем не от его каких-то нелепых падений и столкновений со стенами. Синяки, порезы, трещинки на костях и неоне хвоста: от рыбацких сетей с мелкими зазубринами из лезвий, чтобы лишний раз не рыпался; от тесных аквариумов, в которые он ели-ели полностью уместился, да и вода там не лучше, — она была очень жёсткая от количества минералов и чрезмерно хлорирована. Еду никто ему не собирался давать на протяжении нескольких дней, от чего душа буквально изнывала от недостатка энергии и большой в ней потребности. Всё это время он прожил в темноте, не видя и лучика солнца, что очень плохо для его организма — только металлический корпус грузовика, где была одна темень. Но вот, с лёгким стоном от боли, глазницы принца открылись, давая взору его золотых зрачков увидеть немного яркий, но тёплый свет где-то высоко, как и зелёные, и розово-красные, и золотые пятна вдали его кругозора за толщей воды. Он лежал на мягком песке, вокруг водоросли и коряги. Одна из проплывающих мимо рыбок оказалась слишком любопытной и подплыла к русалу вплотную, отчего она тут же оказалась зажата в руке скелета и почти что целиком проглочена, сразу превращаясь в энергию для души. Сгусток магии, что прятался за грудной клеткой и имел форму яблока, благоговейно затрепетал, заурчав, а у Дрима появились силы подняться со дна и всплыть на поверхность воды. Только преодолев толщу воды, оказалось, что это было вовсе не солнце, а искусственная лампа, но, тем не менее, этого русалу было достаточно. Его кости, как и неоновые части тела, стали, будто впитывать эту энергию от прибора, начиная изменять свой цвет на более насыщенный — кости переставали быть серыми, словно у мертвеца, а неон тела стал приобретать медовый оттенок и немного поблёскивать, как драгоценные камни, на ярком свету. Но кроме света, Дрим ещё видел и другие цвета, поэтому покрутив головой над водой он заметил…куст. Куст с очень красивыми цветами, чем-то похожие на китайские фонарики, что люди часто запускают в воздух. Принц подплыл ближе и протянул перепончатую кисть к красному цветку с золотыми полосками… Бархатный. — О, ты проснулся! Наконец-то! — голос был откуда-то слева, поэтому череп был повёрнут в ту сторону, но увиденное заставило рыбку удивиться. Это был…райфон? Но не райфон, — так называли птицеподобных у самих Паравио — а обычный скелет? Это вызывало смятение, но из вежливости, а её нужно постоянно соблюдать, Дрим ответил: — Д-да. — для других работников это выглядело просто как безмолвное открывание рта, хотя для «других» это была полноценная речь. — Вы что-то хотели, мистер… э-эм? Простите меня, пожалуйста, я не знаю вашего имени. — череп принца понурился, а сам он отплыл немного глубже, прячась костяным каркасом под воду. Его жабры на черепе прижались сильнее, а лёгкий золотой румянец окрасил скулы. — Простите, принц Дрим, что обратился к Вам на «ты». Зовите меня просто Бёрд. — ласково ответил незнакомец, садясь на колени возле берега, опуская смоляные крылья на песок. — Вас смущает моё необычное телосложение, да? — Дрим лишь тихо кивнул в ответ. Ему не хотелось показаться невежей, задавая такой вопрос, ведь это и вправду было бы некультурно. — Я сын двух разных видов — обычного скелета и птицеподобного, поэтому, прошу, не удивляйтесь. — а после через минуту добавил. — И вопросы не стесняйтесь задавать. — его череп украсился широкой улыбкой во все тридцать два зуба, полной добра и какой-то беззаботности к окружающей напряжённой обстановке. Такому монстру просто было невозможно не довериться. Особенно с такой улыбкой.Да и на генизоо он чирикал очень хорошо, что сильно облегчало разговор с ним. А сама напряжённость уходила в небытие. — Можешь звать меня просто Дрим, Бёрд. — решил начать русал, подплывая ближе, облокотившись руками на берег. — но насчёт вопросов не уверен. Всё-таки, к каждому надо обращаться культурно и с долей уважения. Хотя, есть у меня один… Где я? Точнее, что это за место? С какой целью я здесь? В воздухе повисло затяжное молчание, а напряжение возросло на ближайший квадратный метр, даже не думая падать ни на градус. Гибрид повёл зрачками-огоньками то в одну сторону, то в другую, но всё никак не решался сказать короткий и простой, но до жути болезненный для принца и него самого ответ. Слова встали комом, рыбной костью, в горле, которую не получалось проглотить или выплюнуть даже при большом желании. Посмотрев прямо в золотые зрачки, Бёрд набрался смелости, вдохнул под рёбра больше воздуха, только начав говорить, но его оборвал другой голос со стороны — Кросса: — Вы в зоопарке, принц Дрим. Будете развлекать маленьких детей на радость их родителей, которые заплатили за это. Наравне с другими обитателями. — после чего змей указал рукой на другие стеклянные вольеры с другими Паравио. — Кросс! — Пернатый сразу возмутился, вскакивая с песка, вновь начиная тираду своему «нерадивому дитя», которое так неуважительно обратился к представителю королевского рода. Бёрд даже не обращал внимание ни на Дрима, что тихонько держал равновесие в воде, вновь понурив свои жабры-гребни на черепе и отплыв глубже в воду, ни на покер-фейс Кросса, что изогнул одну надбровную дугу и смотрел на гибрида свысока, ибо был гораздо выше крылатого. Бёрд даже не обращал внимание на то, что они с Кроссом почти одного возраста, хотя Паравио и был немного младше его. Он уже настолько сильно привязался к змейке, что принимал чуть ли не за своего сына. — М-мне…отплыть? — вклинился в монолог Пернатого золотоглазый, сразу глубже погружаясь в воду, придумывая уже извинения. Его череп, а именно скулы, окрасились в медовый цвет с золотым отливом, а жабры только сильнее прижались к кости. Русал считал своё поведение, а именно перебивание старшего — просто немыслимым. Но ему ответили только дружественной улыбкой. — Нет-нет. Ничего страшного… Скорее, даже спасибо, а то эта тирада в его сторону не закончилась к следующему вечеру. — мягко проговорил Бёрд, показывая на ламию, находящуюся справа от него. На такое действие и ответ Дрим только хихикнул. — Ну чтож…мне надо идти работать. А вы пока, голубки, — Полу-райфон как-то по особому выделил это слово интонацией. Русал не понял к чему это, решив, что тот просто обозначает их обоих в своей птичьей манере, в то время как ламия со шрамом тихо зашипел, понимая вложенный контекст. — обживайтесь в общем вольере и познакомитесь друг с другом поближе. Кинув ещё одну улыбку в сторону принца, Пернатый скрылся в гуще джунглевых деревьев, а через некоторое время хлопнула и тяжелая металлическая дверь. В это время Кросс, который заполз на тяжелую и толстую ветвь дерева, как и Дрим, что выплыл на самую мель, буквально ложась животом на песок и гальку и опираясь руками, смотрели друг на друга. Вдруг, у ламии появилась некая задумчивость с любопытством во взгляде и капелькой озорства, после чего тот начал принюхиваться. Его взгляд устремился вновь на принца и все эмоции, присутствующие на лице, сразу улетучились, превращаясь в оскал и некую озлобленность. Тот зашипел, сразу уползая по ветвям в глубины леса, оставляя озадаченного Дрима одного.***
Весь день принц Дрим провёл один на дне своего нового места обитания. Было довольно одиноко — никто из других работников не понимал его речи, ведь не имели в себе и капли генома Паравио. Бёрд был занят другими обитателями зоопарка, не имея возможности заглянуть в вольер с представителями ламии и русалки королевских видов. Кросс же, словно испарился, не появлялся на виду у принца. «Скорее всего, в своём гнезде» — прокралась после полудня одинокая мысль в черепе русала, прекрасно помня, что самцы королевской ламии — или попросту говоря Альфы — предпочитают, точнее у них заведено, жить отдельно в небольших пещерах или вырытых норах, наверное, на десятерых, которые они обустраивают под гнёзда. В то время как самки и омеги живут группами, но уже на их усмотрение — могут просто уйти во время сезона спаривания в лес и вернуться в «стаю» беременными, а некоторые выбирают жить с одним определённым самцом всю жизнь и быть гораздо более верными партнёрами в жизни, нежели те, кто предпочитают первый вариант, который позволял заиметь потомство от любого в радиусе джунглей. Дрим, в какой-то степени, и понимал и не понимал обитателей влажных лесов. Да, у них совершенно другая экосистема, другие условия выживания, у них нет возможности строить города среди деревьев — хотя Дрим был готов поспорить, показывая пример арахнидов, размером с два среднестатистических человека, или ловчие, которые были даже больше королевских ламий, которые вполне себе нормально строили города на вершинах деревьях джунглей и использовали валюту королевства Солнца, поскольку были под его короной. Кстати, говоря о короне… Разве ламии не были тоже преклонены ей? Тогда почему почти не использовали валюту королевства и почти не соглашались с установленными законами? К примеру, закон о браке, который позволял заводить детей только с одним партнёром, с которым ты связан? Нет, конечно, ты имеешь полное право расторгнуть брак, если тебя перестало что-то устраивать в партнёре или ваша любовь просто остыла, и войти в новый, в котором ты сможешь тоже иметь детей. Именно сам факт как такового брака не существовал у большинства королевских ламий — опять же, есть те, которые живут с одним партнёром всю жизнь. Или закон в огромное количество пунктов, связанный с преступлениями? В королевстве Солнца, как у и большинства других Паравио, что преклонялись перед короной, было несколько вариантов решения суда по этому поводу: изгнание с привычных земель обитания на определённый срок или на всю жизнь — в основном использовалось с теми родами и видами, которые живут группами, стаями или городами; заключение под стражу на определённый срок или пожизненно; смертная казнь, но только в очень изощрённых случаях, да и то случалась она раза два всего, насколько помнил Дрим из книг о истории законов королевства Солнца. А у королевских ламий что? Они могут спокойно вступать в драки за территорию или омег с самками, даже на смерть. Альфы, бывает, крадут из поселений женской половины своего рода продукты, — мясо и фрукты — бывали даже случаи, когда совсем сумасшедшие насиловали несозревших к спариванию и вынашиванию молодых ламий, а после те либо имели ужасные проблемы с психологическим и физическим здоровьем, либо, если уже начали переходить в «подростковый возраст», но ещё не доросли до половозрелых, то после не могли родить и погибали в ужасных муках и агониях от боли — их просто разрывало на части, в прямом смысле этих слов — из-за простого «они ещё дети и не готовы к такому», оставляя яйца, если те выживали конечно, на своих матерей. Именно от таких мыслей принцу становилось тошно. Это настолько ужасно, настолько неэтично. Но с этим ничего не делали. Эта фраза буквально врезалась ему в череп, в самые корки сознания и памяти. Ещё тогда, на свободе, он хотел решить эту проблему среди королевских ламий раз и навсегда, выдав какой-то указ с ультиматумом. Родители, в конце концов, почти полностью передали управление государством ему, как старшему. Только всё ещё поддерживали статус Короля и Королевы, да нелишним советом делились. Коронацию молодого принца просто не успели назначить. Найтмер, его брат, хоть и был младшим, но имел более боевой характер и его хотели переправить к дяде — тот не мог иметь детей по ряду причин — в Тихий океан, чтобы тот смог выучить, а после и передать управление этому гиперактивному одиннадцатилетнему проказнику. Наверное, этот инцидент с отловом старшего сына сильно изменил их планы о передачи трона и трезубца. В любом случае, его мысли медленно переместились с такой довольно грустной ноты на ощущения, что таились у него внутри — его какое-никакое самочувствие, какие-то тактильные ощущения, колебания воды, посторонние звуки, запахи. На всё это. Он лишь прикрыл глазницы, но навострил слух и обоняние. Ему хотелось познать новую обстановку именно таким образом. Было…тихо и умиротворённо. Вода ели-ели колыхалась от искусственно созданного несильного течения и движений рыбок, других звуков не наблюдалось — ни шороха листвы снаружи, ни зова его по имени, ничего. А запахов не было и подавно, потому что под водой их, как таковых, для многих и нет. Нормальное обоняние доступно только для редких млекопитающих, таких как киты, и близких к ним родственников, например акул. Но Паравио в любом случае не воспринимали почти все запахи под водой, так что принц их не слышал. Чувствовал же он себя…странно. И в физическом плане, и в психологическом. Хотя эти физические ощущения, скорее всего, связаны с сезоном спаривания, который должен вот-вот наступить. Хоть Дрим и был уже совершеннолетним, но течек, которые можно назвать «нормальными и правильными», у него ещё не было. Только «детские», как их часто называли — просто выделение особого запаха, присущего ему и всё. И как раз их есть у Паравио возможность чувствовать даже сквозь толщу воды. Должно быть, это была его первая течка, которую принято крестить «взрослой». Это было и плюсом…и минусом, потому что это было прямым показателем его не очень хорошего здоровья. Раз организм так долго не мог перенастроиться, то это был явно нехороший знак. Хех. Это так забавно и иронично, что все планы, которые он строил, просто разрушились одним щелчком чужих пальцев. Ведь первую течку он хотел провести с мамой…она бы точно дала советы и больше знаний об этом «состоянии». Он помнил, как мама рассказывала, что для истинных запах, обычно, другой и почти никогда не совпадал с тем, который изначально был, и что таким образом его можно легко вычислить… Тяжело выдохнув в воду, Мечта поднялся на поверхность воды и вновь осмотрелся. Тишина. Хотя…слегка сощурив свои глазницы, он заметил фиолетовый хвост среди листвы. Ага. Значит, всё-таки, сидит здесь. Принц тихо подплыл ближе, перед этим взяв со дна небольшой камушек, и одним удачным броском попал Кроссу прямо по соединению неона хвоста и костей. Внутри кроны послышался характерный рык, а после и шипение. — Зачем ты это сделал? — недовольно спросил скелет-змей, сползая с дерева и направляясь в сторону озера с морской водой. Он даже не пытался обращаться на «Вы», хотя, вроде как, принц Солнца на это даже внимание не обратил. — Привлечь твоё внимание. Ты уполз бы, если я тебя нормально позвал, ведь так? — ответил Дрим, дуясь, словно маленький ребёнок, которому отказали в новой игрушке или пачке конфет. — «И правда, ведёт себя словно дитя, как все и говорили» — подумал Кросс, в глубине души умиляясь этому очаровательному лику. Но не подавая своих настоящих эмоций, тот спросил. — И зачем я тебе понадобился? — Вопрос задать. — попытался увиливать Дрим от основного вопроса, который крутился в его черепе и никак не мог покинуть его пределы. — Ну, это понятно, Дрим. — ответил змей, уже понемногу собираясь ползти в своё гнездо. Кросс не собирался узнавать ответы на вопросы через такие игры с ребёнком. А действительно, он же всё ещё дитя. Он должен быть за хвостом матери, а не в зоопарке, один на один с жестокой реальностью. Хотя, судя по тем же рассказам, принц хоть и вёл себя подобным образом, но уже был вполне взрослым и довольно часто совершал взвешенные поступки. — так что же ты конкретно хотел спросить? Дрим замолчал. Он хотел спросить насчёт запаха и сезона спаривания. Если бы он был дома, то никогда не подплыл к кому-то не очень знакомому, он приплыл бы к маме. Но принц не дома, мамы рядом нет, а полноценно взрослый монстр рядом только один. Но Мечту останавливало какое-то чувство стеснение. Его вежливость — а ведь это реально довольно интимный вопрос, которому вообще не каждому задашь — не позволяла так открыто спрашивать о чём-либо. Выдохнув лишний воздух из-под рёбер, тот начал: — Нет. Всё нормально, правда. Тебе же в любом случае негде и не у кого спросить об этом, ведь так? — ламия, конечно, сначала удивился такому вопросу, но ведь принц всё ещё ребёнок и ему от кого-то нужно узнать о таком важном этапе и процессе в жизни многих Паравио. И вот так начался их первый нормальный разговор. С очень щепетильной и довольно интимной темы, однако это помогло им немного улучшить своё отношение к друг другу. Было приятно осознавать одному, что теперь у него не один, а целых два хороших слушателя, которые не перебьют в ненужный момент. Второму же было приятно, что его «сосед по вольеру» не оказался такой букой, каким казался на первый взгляд. Да и не отказался от помощи молодому принцу. Хотя…последний диалог слегка — точнее сильно — изменил их отношения, хоть для них самих и не было понятно в какую из сторон: — Кросс. — вдруг ни с того, ни с сего, и вообще непонятно с какой стороны, протянул Солнечный принц, тем самым привлекая внимания королевской ламии. — а какой запах исходит от меня? — Ну…тёмного шоколада — ответил змей, но после опомнился, что это он один такой особенный, который пробовал это блюдо богов, по его скромному мнению, поэтому дополнил своё высказывание. — это такое сладкое изделие из какао-бобов и других ингредиентов, которое делают люди и монстры. И пахнет приятно, и на вкус тоже просто офигенно. Угощу, когда Бёрд мне ещё принесёт. Но Дрима волновало не новое название и пополнение его словаря «Вкусностей», а сам факт того как Кросс описал его запах. Потому что запах принца ни разу не какой-то там «великий тёмный шоколад», а обычный «персик». А ведь исходя из слов матери, Кросс его… — Дрим…что-то не так? — вдруг резко спросила ламия, выводя Мечту из его собственного уютного мирка мыслей обратно в реальность. Но тот возьми да выпали, даже не подумав и не проследив за своим языком: — Н-но это не мой запах…