***
Россия, отдышавшись, осел на пол возле двери и осмотрел собственноручно сделанный беспорядок: куча разорванных бумаг, перевернутый стол и кажется до конца сломанный стул, шкаф, открытый настежь и чудом выживший во время истерики, ещё и попавшийся под горячую руку вдребезги разбитый айпад, которому не так повезло. Его подарил Америка на какой-то праздник, поэтому не так жалко. Сил теперь нет даже на слёзы, поэтому мужчина переполз (в буквальном смысле) на кровати и уткнулся лицом в подушку, немного покричав туда, а после глянул в окно, где вырисовывались дорожки от капелек дождя. — «Как вовремя. Сейчас самое то.» Так он пролежал на протяжении десяти минут, пока в дверь не постучали, подвергали ручку, а после зазвучал тихий голосок Алёши. — Пап… П-папочка, открой, пож-жалуйста, — не было понятно плачет мальчик или нет, но голос определенно дрожал, что было словно ножом по сердцу любящего родителя, но вместо согласия выдавил сухое: — Лёш, я хочу побыть один. Мальчик расстроился ещё сильнее, даже слёзы снова выступили на глазах, и направился вниз к родственникам. Старшие сидели на столом, смотрев друг на друга, и негромко разговаривали, но сразу же обратили внимание на спустившегося омегу. — Не открыл? — тот лишь кивнул, тихо всхлипнул, вытирая глаза рукавом толстовки, а после присел рядом с дедом, который успокаивающе погладил по спине и волосам. — Не хнычь, всё образуется. Сейчас он немного успокоится, и все пойдем узнать, что случилось. Младший омега снова кивнул, вытер слезы и посмотрел на брата, что нервно грыз ногти, а после того, как укусил один из пальцев до крови, бросил это занятие и уткнулся в собственные колени. Что-то пределенно случилось, раз ни отец, ни Вашингтон не отвечают на звонки. До ночи время пролетело быстро, младших кое-как уговорили поужинать, а после отправили в постели, ведь час уже поздний, да и не стоит им видеть папу в плохом состоянии. Союз и Империя уже десяток минут стояли у двери комнаты России, откуда доносилась одна-единственная тоскливая мелодия, словно заевшая пластинка. — Россия, клянусь богом, если ты сейчас же не откроешь дверь, я выломаю её собственными руками! Считаю до трёх! — хоть Александр и был взбешён, но старался говорить как можно тише, чтобы не разбудить никого из детей. Константин-старший держался лучше и его волнение выдавала лишь постукивающая нога и мечущийся взгляд. Федерация лежал, свесив голову с кровати, и напевал песню, когда в дверь начали продолжительно стучать, а после послышались и угрозы брата. — И незачем так кричать! Голова болит до невозможного, ещё и вы тут… Будете докапываться, можете уходить сразу. Омега вновь прилёг на кровать, распластавшись в форме звёзды, переключил песню и закрыл глаза. — Нет, ну только посмотри на него! Что за драма?! Неужели так сложно, хоть раз объяснить по-человечески, что произошло, а не устраивать концерты перед детьми? — от возмущения старший омега даже покраснел, раскидывая руки в стороны; альфа шикнул на него, дёрнув за плечо. Федерация на это закатил глаза и накрыл лицо подушкой. — Хватит, пусть хотя бы что-то скажет! Если ты будешь так давить, то… — А как по-другому?! Если он молчит и нихера не хочет говорить! Я хотя бы что-то делаю! — Так может, нужно дать возможность сказать, а не устраивать истерики самому. Это гневное противостояние продолжалось бы ещё достаточно долго, но конец положил сам Константин-младший: — Хватит уже! У меня уже голова раскалывается от ваших криков! Хотите знать правду? Хорошо, я скажу! Этот уб… США изменил мне, понятно?! А теперь проваливайте! Я устал, хочу спать! — младший вытолкнул родственников за пределы комнаты и прежде, чем они что-то поняли, вновь запер дверь, оперевшись спиной и стукнувшись пару раз головой о дерево. Александр стоял пару минут в оцепенении, моргал и смотрел на отца, который был в таком же состоянии. — Мне же не послышалось? — Нет. — И что же будем делать? — Для начала пойдем спать — утро вечера мудренее. А завтра уже будем разбираться со всем по порядку. Сейчас он нам уже точно не откроет, так что нужно только ждать, — альфа направился к лестнице, его старший сын посмотрел ещё раз на дверь брата и, вздохнув, поплелся к себе. Спорить и скандалить бесполезно, так что лучше повиноваться. Женя отлип от несчастной двери и расстроенно поглядел на брата, который сидел на кровати с телефоном в руках. — [Ну что? Услышал что-нибудь?] — младший пододвинулся, когда другой омега присел рядом и покачал опущенной головой. — [У меня тоже. Никто не отвечает. Может, они спят или чем-то заняты? Или…] Алекс шмыгнул носом, глаза снова намокли, ещё бы чуть и точно расплакался, как только… Старший его обнял, прижимая голову к собственному плечу и гладя по волосам и спинке. Евгеша давно так ласково не прикасался к нему. Младший удивлённо хлопал глазами, сначала не понимая, что происходит, а после тоже неуверенно обхватил брата руками за талию. — [Всё будет хорошо, не плачь. Мы обязательно узнаем, что случилось, ] — он отстранил от себя брата, погладил по плечам, ещё сильнее успокаивая, а после чуть ломано улыбнулся, хотя глаза заблестели от накатываюших слез. — [Давай спать?] Леша кивнул, наконец отлип от родственника (хотя и очень неохотно), отложил телефон, потирая глаза, а после лег на подушку. Женя выключил настольную лампу, ушел к себе на кровать, закусывая губу почти до крови, чтобы не пустить слезу. На самом деле он-то всё прекрасно слышал: и угрозы дяди, и ворчание деда, и крики папы. Но как?.. «Изменил мне»? Отец ведь совсем не такой, он бы никогда не предал того, кого любит. У родителей ведь такая связь, они идеально подходят друг другу, никто их не разлучит. Правда ведь? Обменявшись привычными пожеланиями хорошей ночи, братья всё же уснули, каждый размышляя о своем. На следующее утро завтрак проходил в напряжённой обстановке. Россия не спустился, что настораживало его сыновей, в особенности младшего; он то и дело оборачивался назад в надежде увидеть знакомый силуэт. Папа обычно вставал рано и, когда дети только приступали к трапезе, уже заканчивал, а после готовился к работе. А тут его нет, да и старшие такие напряжённые. — «Лишь бы всё и впрямь было хорошо, » — подумал омега, покосившись на уставшего брата. Он совсем не спал ночь, пару раз даже вставав из-за дурных снов; сейчас хотелось прилечь на мягкую подушечку, а не готовиться к занятиям. РИ и СССР беседу не вели, лишь иногда переглядываясь. Обоим уже не терпелось дождаться пробуждения младшего и наконец-то узнать все, что интересовало. Москва пообещала приехать ближе к полудню и помочь разобраться с этой ситуацией. Спустя некоторое время Саша отвёз детей в школу, успокоив по поводу недовольства родителя, ссылаясь на усталость того после долгого перелета, а после на всех парах направился домой, ведь причина всеобщего волнения наконец-таки соизволила проснуться. Собственно, как только Россия приоткрыл дверь своей комнаты, его уже сгребли в охапку и насильно потащили вниз. — А теперь, сынок, расскажи мне, что у тебя с мужем произошло. Спокойно и по порядку, пока здесь нет твоего брата, — Империя обошел омегу, сел рядом с ним, взяв за руку и ласково поглаживая её. Пришлось даже выпустить феромоны, чтобы тот прекратил свои попытки сопротивления, ну и чтоб немного развязать язык. Запах у мужчины был приятный, не слишком горький, действительно опьяняющий сознание и позволяющий узнать нужную информацию. — Вчера я уже всё сказал, — обиженно выговорил младший и опустил, стараясь дышать, как можно реже; при нём отец обычно не использовал свою феромонную «особенность», не желая навредить ребенку. Как жаль, что он не развил невосприимчивость к запахам, как его старший братец, сейчас бы это, ой как помогло. — Костя, ты знаешь, я не хочу давить, но ты сам вынуждаешь идти на это! Я желаю только блага, сам знаешь. Так что давай ещё раз, что случилось? — раздавшиеся всхлипы были как нож по сердцу родителя. — Я… я должен был догадаться, хоть как-то почувствовать посторонний запах или что-то такое. А он смотрел и молчал, как трус! Да лучше бы это услышал от него самого, чем через каких-то знакомых. Какой позор! Вот что я такого плохого сделал? — омега с мокрыми глазами смотрел на отца и страдальчески улыбался, пока тот сочувствующе глядел на него, гладя по волосам. — Я же всё для него, всего себя отдавал, понимаешь? — А ты пробовал с ним говорить? Может, это всего лишь интрижка или же ты все не так понял. Поговорите по душам и помиритесь… — Ты на чьей вообще стороне?! Или что это — альфья солидарность? Как ты можешь его защищать, зная, что он мне изменил, так ещё и выгораживать! Отпусти! — младший резко поднялся, отбив руку отца, быстрым шагом направился к прихожей. — Ну куда ты идёшь?! Я никого не оправдываю и уж тем более не выгораживаю! Россия, можешь остановиться и успокоиться хотя бы на секунду?! — но тот совсем не слушал, напяливая на себя куртку и сапоги. — Куда ты сейчас пойдешь в таком состоянии?! — Туда, где меня поддержат и поймут! Прямо перед лицом Империи закрылась дверь, он уже собирался бежать за сыном, но послышался крик внука, которого также нельзя оставить. Недлить ни в одном случая нельзя, но разорваться он также не мог. Так что пару секунд раздумий длились словно часы, но все же альфа направился к самому младшенькому, по пути заглядывая в окно, замечая силуэт сына возле ворот. — Успею! — проговорил он сам себе, настежь открывая дверь в комнату, где плакал внук, который, увидев деда, разрыдался ещё сильнее и потянулся к нему ручками. Похоже его разбудили и напугали крики старших, так ещё и рядом не оказалось папы, способный разогнать всякий страх. — Ну-ну, маленький, успокаивайся. Ты сейчас немного невовремя. Когда альфочка более-менее перестал плакать, Константин пулей вылетел из дома, надеясь, что младший всё ещё стоит возле двора и никуда не уехал. — «Блять! Где этого Сашу носит?! Когда нужен, никогда нет рядом!» — со злости пнул грязный снег и направился обратно в дом. Рома стоял в своей кроватке, держась за перила, и вертел головкой из стороны в сторону, надеясь увидеть кого-то из родных. Дед ушел так быстро словно вообще не приходил, а милого папочки всё нет и нет. Мальчик надул губы, поморгал пару раз и после готов был снова расплакаться, как внутрь все же вошёл старший. — Ну что за ребенок? Неужели нельзя выслушать, а после истерить? В кого он такой? — альфа по привычке поднял мелкого, усаживая на руки, и посмотрел на личико. — Вот ты вроде маленький, а всё понимаешь, да? Рома лишь пролепетал что-то нечленораздельное, заулыбался и легонько взял Империю за нос. СССР приехал только через десяток минут, весь запыханный и возбуждённый. — Где он? — только и проговорил он, присаживаясь на небольшую тумбу и восстанавливая дыхание. Константин вышел смурнее тучи, оперся плечом о стену и заговорил: — Уехал, а куда я не знаю. — Всмысле?! И какого черта ты его не остановил?! — Уж извини, но я не мог бросить твоего сына! Он, в отличии от России, о себе позаботиться не может! Мх, — старший схватился за грудь и задышал глубже обычного, сжимая зубы от колющей боли. Александр быстро оживился, перестал возмущаться и поддержал отца, чтобы тот не свалился. — Плохо? Сильно болит? Голова не кружится? Иди осторожно, — он довел альфу до дивана, усадил и убежал в комнату за таблетками и тонометром. — Дыши глубже. — Сынок, уже все хорошо. Опять заныла старая рана, хах, — омега посмотрел на родителя, покачал головой и начал измерение. Он ещё и смеётся, а вдруг что серьезное? У Империи действительно осталась рана после неудачного покушения, которая иногда давала о себе знать, но он же не железный и лучше перестраховаться. — Вроде нормально. Выпей, а потом объясни мне всё нормально. РИ не стал спорить, выполнил обе просьбы. После рассказа СССР встал, сделал пару кругов вокруг дивана и снова посмотрел на отца. — Значит, всё действительно так серьёзно. Случись это не с братом, я бы даже радовался, но так… Что мы будем делать? — Пока дождемся Аннушку, а там все вместе решим. Но вот ещё один вопрос: где нам искать этого блудного сына? — Не так много мест, куда можно пойти поплакаться, тем более России. Скорее всего, он у Сербии. На сколько я знаю, других знакомых в городе нет, так что искать нужно там. Но у меня нет его номера… Однако я точно знаю, у кого будет. — Значит, ждём. Родственники старались заняться привычными делами, но что-то ничего не шло, буквально из рук валилось. От любого шороха каждый выглядывал в коридор в надежде увидеть Россию или его столицу (желательно сразу обоих). Расслабленно и весело себя чувствовал только Рома. Какое ему дело до чьих-то проблем и страстей прямо как в «Санта Барбаре», когда во всю идёт постройка целого города из кубиков? Наконец открылась дверь, на пороге стояла Москва, стряхивала с зонта влагу. — Дождались, давай быстрее, — уже воодушевленно выговорил омега и прошел к отцу. — Вот тебе и родственнички: не здрасьте, не до свидания. Даже ничего не предложите? — посмеялась альфа, разуваясь. — Нет, лучше сразу к делу. — Ну ладно. Итак, я уже в курсе ситуации, вы даже не поверите, кто меня оповестил — Вашингтон, собственной персоной, — усмехнулась столица, встав перед бывшими воплощениями, поставив руки в бока. — Но не суть, так… А где, собственно, сам виновник «торжества»? — Уехал, мы думаем он у Сербии. На свой телефон скидывает звонки, — сказал Империя, следя за действиями внука, который выстроил новую башенку. — Угу, с этим разберемся позже. Как он вообще сам? — столица кивнула сама себе, наконец-то села на стул, сложив на спинку руки и голову. Союз хмыкнул, посмотрел на нее и заговорил: — Плохо, винит все и вся в этом мире, словно это мы провинились, а не его муженёк. — Понятно, значит, приглашать США пока без толку, если он так реагирует. Подождем… Их брак пока крайне выгоден и актуален, так что нужно любыми силами его сохранить. Как дети? — Пока не в курсе, но такими темпами известно станет всему… Неожиданно для всех в двери заскрежетал ключ, после та открылась и внутрь кто-то вошёл, бурча на погоду ругательства. — Вы что здесь делаете? — равнодушно спросил Евгений, войдя в гостиную, и оперся о стену. — Чай пьем. А ты чего так рано? — спросил Константин, неловко покашляв. Вот приход старшего ребенка никак не входил в общие планы, как теперь выкручиваться! — Стало плохо, отпросился. Хороший у вас чай кстати: без чашек и воды, — хохотнул омега, беглым взглядом осмотрев всех присутствующих. — А если серьезно, обсуждаете, как мирить родителей? — С чего ты взял? — Ну они же сильно поругались. Я все слышал, так что не отнекивайтесь, — младший снова принял равнодушный вид и ушел в комнату, оставляя старших в недоумении. — Я пойду с ним поговорю, а вы пока найдите номер Сербии, — сказал Александр, поднимаясь и уходя наверх. Империя посмотрел ему вслед и подумал, лишь бы сын не усугубил ситуацию. А это он может. Женя сидел на кровати, только начал разговаривать с отцом, как раз-таки узнать про правдивость слов другого родителя, как в дверь сначала постучали, а после, так и не дождавшись ответа, вошли. — [Ладно, я потом перезвоню, пока.] Что нужно? — С отцом говорил? — Союз присел на край кровати, посмотрев на расстроенного племянника. Тот кивнул и заговорил: — Они ведь не разведутся? Папа, наверное, что-то не так понял и додумал сам. Отец ведь правда не мог так поступить, он же не такой, да? Старший вздохнул, придвинулся ближе и дотронулся до чужого плеча, слегка погладив. — Конечно. Мы обязательно разберемся со всем этим, не переживай. А как твой брат? Он тоже знает? — Нет, конечно! Я же не полный идиот! Он бы уже распустил нюни и залил всех слезами. СССР хмыкнул, слегка приулыбнувшись, добавил: «Это точно.». Повисло минутное молчание, старший уже собирался уходить, поскольку не знал, что ещё говорить в подобной ситуации, но уже у самой двери, Женя наконец-то заговорил. — Я хочу помочь, это всё-таки мои родители. Я… — А вот в этом вынужден тебе отказать. Не стоит ввязываться в это, мы сами со всем разберемся. Ты ещё ребенок и голова должна быть забита уж явно не разборками старших, а как минимум учебой. Так что нет. Младший промолчал, отвернулся к стене, вновь достал телефон и, дождавшись, пока дядя уйдет, вновь набрал отца. — [«Нашел, чем остановить! Не хотят слушать, ну и не надо, я сам справлюсь!»]***
Федерация внутренне просто рвал и метал из-за слов отца. По его мнению, омега должен забыть о своей гордости и с распростёртыми объятьями принять обратно этого предателя. «Ага, сейчас. Бегу и волосы назад.» Конечно Империя его не поймет (даже наверное поддержит США), самому-то поди никто даже и не думал изменять. Как он тогда может раздавать советы? Хорошо, что СССР не было рядом, тот уж точно не сдерживался в выражениях, быстро самостоятельно решил, кто «прав» и «виноват», (а точнее, что оба виноваты)и определенно сказал бы, что они, видите ли, стоят друг друга. — «Тоже мне родственники. Нет, чтоб поддержать в такой ситуации! Бесят!» — тихо зарычал Федерация, водитель такси осторожно перевел взгляд на него, но ничего спрашивать не стал. Этот человек был таким взвинченым еще с начала поездки, изредка что-то бурчал себе под нос, хмуря лицо, и смотрел в окно. Машина наконец-то остановилась, Константин вышел и направился к дверям здания, где жил Сербия. Вот он точно не будет говорить всякий бред, а спокойно выслушает. Поездка на лифте не заняла много времени и вот уже и дверь номера. Пару раз постучав, омега принялся ждать. Паренёк открыл не сразу, вышел заспанным и явно уставшим, но сразу же впустил друга, улыбаясь. — Я думал, что ты шутишь, когда сказал, что приедешь, — хмыкнул он, зевая и слегка потягиваясь. — Планов на день не было, вот и решил заглянуть. А ты что, не выспался? — РФ прошел за младшим, осматриваясь по сторонам. А тот неплохо устроился, конечно не так пышно, как любил сам омега, но, если жить одному, вполне приемлемо. — Вчера работал с отчетами, ну и немного заработался, — неловко посмеялся Никола, заломив себе руки за спиной, и посмотрел на старшего, что вальяжно расселся в единственном кресле, подперев голову, — теперь-то создавалось впечатление, что это его номер и гость здесь отнюдь не он сам. — Вот собирался продолжать дальше, пока ты не позвонил, а то… — Как насчёт забить сегодня на все заботы и просто где-нибудь оторваться? Поехали в рестик пообедаем, а потом в бар или караоке. У меня настроение сегодня нажраться и забыть обо всем. Ты со мной, — последнее совсем не звучало как вопрос, поэтому Сербия даже не знал стоит ли отвечать. Предложение звучало не сказать что соблазнительно, но это ведь Россия, он ведь просит провести с ним время, как тут можно отказаться? А вдруг он потом обидется и больше не будет разговаривать с приятелем, если все же не согласиться… «Нет, нет, нет! Я слишком много думаю! Он просто предложил повеселиться как друзья, что в этом плохо? У него похоже что-то случалось, тогда его тем более нельзя оставлять одного, » — парень кивнул собственным мыслям, посмотрел на Федерацию, что уже встал с кресла и смотрел в окно, любуясь прекрасным видом и вдыхая аромат роз в вазе. Ах, как же он красив сейчас! Словно такой недосягаемый и не от мира сего, хотя их разделяет расстояние всего в пару шагов. Просто протяни руки и вот оно — само совершенство! — «Всё, Ник, не о том думаешь! Нельзя заставлять его ждать.» Республика быстро покачал головой, начал в таком же темпе собираться и вот уже через пару минут полностью готов. — Куда пойдем? — спросил он, поправляя небольшую сумку, и поглядел на друга. Тот оторвался от окна, приулыбнулся и показал пальцем на одну из построек где-то неподалеку. — Можем туда, я был там пару раз, довольно сносно, — взяв под руку младшего, Костя направился к двери номера. Вот они зашли в заведение, сели на места и молчали, вместе смотря в окно. — Как у тебя дела вообще? Уже, наверное, освоился в городе, так-то помоложе меня будешь. Небось и во всех барах побывал, — по-доброму посмеялся омега, откинувшись на спинку диванчика. — Да, если честно, никуда не выхожу. Пару раз ходил на площадь, мне понравилось. Хотел сбежать от работы, но она настигла меня и здесь, хах. Иногда кажется, что утону в таком количестве различной информации. — Ну, а как же ты хотел? Такова уж наша участь, главное помнить: то, что нас не убивает, делает только сильнее. Так что не волнуйся, втянешься в подобный ритм и будешь плавать как «рыбка» в этом «море». А на счёт прогулок это ты зря… Город красивый, отец должен обязательно провести для тебя экскурсию. Коллеги посмеялись, хотели продолжить общение, но пришел официант с меню. Россия заказал себе всего, да побольше, поскольку голодный, пожалуй, как стая волков (его ведь не удосужились даже чаем напоить перед тем как проводить «допрос»), а вот Сербия — салат и десерт с кофе. — А на личном как? Помирились? — Милошевича слегка передёрнуло от такой быстрой смены темы разговора, даже ввело в ступор, а вот собеседник сидел как ни в чем не бывало. — Да так… стабильно, — он поджал губы, вспоминая не самый приятный разговор, случившийся накануне.***
Республика проснулся совсем неожиданно от настойчивого стука в дверь. Кто посмел нарушить его сладкий, здоровый, 10-часовой сон? Гамма приоткрыл один глаз, надеясь, что, если он не встанет, то звук прекратится сам собой, но, к сожалению, чуда не случилось и пришлось подниматься. — Иду, иду. [Кого же там нелёгкая принесла?] — недовольно бурчал парень, лениво переставляя ноги в теплых тапочках. Какого же было удивление, когда, открыв дверь, он увидел сначала охапку красно-розовых роз, а после и хозяйку этого букета — Хорватия собственной персоной. Республика похлопал глазами, слегка приоткрыв рот, вот уж кого он не ожидал увидеть с утра пораньше. — [Я войду. Кстати неплохо выглядишь, как всегда секси, ] — альфа вручила цветы, направилась внутрь, прикрыв за собой дверь. Никола непонимающе похлопал глазами, думая, что это сон (скорее кошмар), и посмотрел вслед уходящей, покраснев. — [Эй! Я не разрешал так врываться, ] — наспех положив цветы на полку, он поспешил в комнату, где уже расхаживала нежданная гостья. Альфа приземлила мягкое место на край кровати, оперлась руками и облизнула губы, учуяв знакомый запах, концентрация которого здесь была куда выше, чем в остальном номере, а после переведя горящий взгляд на его обладателя. — [Зачем ты приехала? Мы же давно все решили. Точнее ты решила, когда послала меня!] Гамма нахохлился, сложил руки на груди и недовольно посмотрел на бывшую партнёршу. Та вздохнула, усмехаясь, поднялась и приблизилась к чужому лицу, смотря то на искусанные губы, то на шею с уже зажившими гематомами, то в глаза. — [Ник, Коленька…] — она по-собственнически закинула руки на талию и поясницу оппонента, ещё сильнее притягивая к себе; обычно под такими ласками и прикосновениями он всегда таял словно пломбир на солнце. — [Зай, я уже поняла, что была не права. Правда поняла и изменилась. Мы со Спайком соскучились по тебе, возвращайся. Давай, начнем всё сначала?] Республика фыркнул, убирая ладони, которые уже хозяйничали на теле, и отошёл на шаг назад. — [Нет, я устал. Не хочу больше ничего.] — [Хватит уже, показал характер, молодец, а теперь не глупи, ] — Хорватия уже начинала закипать, в речи проскакивали рыки, а феромоны начинали сдавливать грудь, мешая сделать лишний вдох, но Серб отвернул голову, сжимая столешницу позади себя и бегло осматривая её на наличие средств обороны, на всякий случай… Мало ли, женщина довольно импульсивная, вспыхивала за секунду и иногда случайно (а может и нет) оставляла синяки на теле партнёра, будь то секс или простая ссора. — [От чего ты устал?! От того, что я сейчас стою и унижаюсь перед тобой?! Какого хера вообще должна это делать! Что ты о себе…] — [Вот от этого! Меня уже достало, что ты вечно унижаешь меня! Это ненормально! Думаешь, приятно выслушивать всё это в свой адрес?! Я тебе никогда даже слова плохого не сказал без причины, а ты… Я не просил приходить сюда, ни разу! Сделала это, чтобы порадовать свое самолюбие и показать, какая ты хорошая? Да вот ни разу!] — парень звонко вскрикнул, когда оказался прижатым к стене, от неожиданности выронил какой-то карандаш (первое, что попалось под руку) и затрепыхался, хватаясь за руку альфы, держащую за футболку. — [Вижу ты сильно поборзел, пока был здесь. Неужели, придется снова воспитывать тебя как маленького?] — прорычала Хорватия, сильнее сжимая ладонь, и уже намереваясь укусить дрожащего оппонента, чтобы усмирить. — [Теперь не такой смелый?] Раньше бы Сербия не сопротивлялся, просто поддался обстоятельствам и дал сделать все, чтобы не получить куда больше синяков и ран, чем обычно, но он ведь пообещал, что больше никогда не позволит так унижать себя. Поэтому, набравшись храбрости, оттолкнул женщину, что есть мочи. — [Уходи сейчас же! И больше не возвращайся! Не хочу тебя больше видеть!] — и откуда взялось столько силы, чтобы вытолкать воплощение из номера, гамма и сам не знал, но, как только дверь закрылась, осел на пол и уткнулся в колени, начиная ускоренно дышать и вздрагивать от малейшего шороха. Нет, он всё сделал правильно, нельзя принимать её обратно, какие бы сладкие речи она не говорила. Это никогда не перекроет ужасные поступки. Их отношения, кажется, с самого начала были обречены на такой исход. Началось всё после того, как Россия прояснил отношения с Сербией (проще говоря — отшил), но как нам уже известно влюбленность никуда и не исчезла, поэтому с этим грузом он жил долгие несколько лет и даже впал в состояние апатии, пока в жизни не появилась Хорватия — самая большая радость и одновременно ошибка. Она тогда не сильно горела желанием заводить себе парня, но раз уж подвернулась такая возможность, то почему бы и нет. С гаммой они знакомы давно, можно сказать, с пелёнок, а он так похорошел за время их разлуки чуть ли не в десяток лет, да и матушка его была бы не против, чтобы за её чадом присматривали. Но вот только эта «одержимость» порой так раздражала, что хотелось поскорее занять ротик совсем не душевными разговорами. — [Я же говорила, что не надо с ним связываться, ты-то тут явно лишний. Он уже нашел, перед кем выгодно ноги раздвигать!] — посмеялась альфа, поглаживала пальцами шею оппонента и смотрела на реакцию, облизывая губы. Тот шмыгнул носом, обиженно отвернулся, убрав чужую руку и немного отсел. Парень пришел сюда за утешением, а над ним смеются, как так можно?! — [Не говори так! Он совсем не так…] — [А какой? Самый замечательным и другие сюси-муси? Не спеши меня, Ник! В конце концов у него есть муж и дети. А США явно его никуда не отпустит. Он тебя просто уничтожит, даже если попытаешься и ничего не выйдет, ] — женщина придвинулась ближе, погладила друга по колену, после положила руку на плече. — [К тому же в мире полно людей, выбор просто закачаешься. Возможно, кто-то уже положил на тебя глаз, надо только приглядеться.] Конечно, было странно слышать слова, которые тебе чуть ли не нашептывали на ухо, теплое дыхание подруги опаляло щеку, заставляя покраснеть и снова отвернуть голову, чтобы не смотреть в глаза. Попытавшись снова отодвинуться, Никола понял, что даже пошевелиться не может (то ли из-за оцепениния, то ли от феромонов) и чувствовал какую-то странную тяжесть во всем теле, а чужое лицо оказалось как-то слишком близко. — [Марияна, что ты…] — на губы лег длинный пальчик, заставляя замолчать. Хорватия наклонилась над ним, кажись даже слегка вжимая в диван, и приулыбнулась, хитро сощурив глаза. — [Не понимаешь? А так?] — она бережно дотронулась до губ оппонента, но в ответ не получила никакой реакции. Республика уже лежал, опираясь на предплечья, хлопал глазами и сжимал ноги.- [Открой.] — [Что открыть?] — залепетал он, как вдруг снова последовал поцелуй на этот раз уже с языком, чмоками и прочими не самыми приличными звуками. Руки совсем не поднимались, чтобы хоть как-то сопротивляться, поэтому приходилось просто сжимать рукава чужой кофты и зажмуриться. Это длилось несколько минут, пока Марияна не решила всё-таки сделать передышку, отстраняясь и оглядывая покрасневшего друга (ну или уже не друга), закрывшего лицо руками. [«Малясь мило, «] — хмыкнула она, прижавшись пахом к бедру партнёра, вызвая у того дрожь, а после наклонилась над ухом, легонько чмокая куда-то в хрящик. — [Чувствуешь? Это всё из-за тебя. И что же мне теперь с этим делать?] — [Мы ведь только поцеловались! Когда ты успела?!] — заверещал парень, отползая назад, но его вновь притянули за ноги, на этот раз прижимая промежностью к паху и слегка придавливая телом, чтобы точно не сбежал. Конечно, он уже не девственник, но только с другой стороны! До этого никогда не приходилось принимать кого-то в себя, а тут альфа, так ещё и Хорватия! Они же почти «брат с сестрой», провели большую часть детства вместе! — [«У нее похоже гон! Только этого мне не хватало.»] — [Давай так: сегодня я позволю представить вместо себя лицо твоего России, но в следующий раз — никогда, ] — альфа уже скинула с себя верх, оставаясь лишь в бюстгальтере, в котором лежала не такая уж и маленькая грудь, и вновь склонилась над лицом партнёра, но на этот раз тот завертел головой и сжал посильнее губы, чтобы опять не поцеловали. — [Ну не вертись! Боже как с тобой сложно, прям как с ребёнком! Вдыхай, глубоко вдыхай.] Как бы гамма не пытался сопротивляться и не дышать, но его все же уткнули прямо в шею, где и находилась железа, выделяющая феромоны, и не отпускали, пока не послышались судорожные вздохи. От запаха Николу разморило и словно ещё сильнее расслабило, что даже пальцем было невозможно пошевелить. — [Так-то лучше! Просто расслабься и получай удовольствие!] — удовлетворённо рыкнув, прошептала Хорватия и погладила горячую кожу под толстовской, вновь приникая к губам. — [Ммм… Мари, я не хочу… давай остановимся. У тебя гон?] — [Возможно… Как же я могу сейчас оторваться, когда уже начала? Не бойся, я ведь тебя не покусаю. Пока что…] Республика зажмурился, слегка скуля от сложившейся ситуации, стиснул ноги, но их тут же с силой развели и пристроились между. Последовали беспорядочные поцелуи-укусы в шею, ключицы, Хорватия что-то бормотала на своем родном, гладила бока под толстовской, а после и вовсе стянула её. — [Ну что ты? Не надо плакать… Я ведь хочу только помочь унять боль в душе. Мы попробуем один раз, а если не понравится, то прекратим. Договорились?] — шептала она, касаясь языком щек, где виднелись следы от слёз. Серб еле заметно кивнул и это стало спусковым крючком для младшей. Марияна снова прильнула к губам, ощущая слегка соленый вкус, но на этот раз ей наконец-то попробовали ответить, что вызвало хитрую улыбку и шанс к дальнейшим действия. Руками она обвела плечи, грудь, одну остановив на солнечном сплетении, а второй начиная хозяйничать уже в штанах. От этого старшего передёрнуло, он вновь попытался отползти назад, но тяжёлый пласт феромонов заставил вжаться в обивку и промычать от непонятных ощущений. — [Хм, а ты быстрый, ] — хихикнула альфа, вынимая мокрую руку из трусов партнёра, облизнула каждый пальчик, щурясь и улыбаясь, пока гамма смотрел на это и сгорал от стыда, желая провалиться под землю. — [Это из-за тебя, ] — промямлил тот, не понимая, когда подруга успела стать такой развратной; та лишь засмеялась, стягивая с них обоих штаны. Нет, она, конечно, и в юношестве не отличалась монашеским поведение, просто обожала вгонять в краску своих «братьев и сестер», но чтобы так. — [«Сколько партнёров у нее было, что все действия выполнены почти на автомате?»] Из раздумий вывело прикосновение холодных от смазки пальцев к промежности. И зачем он только посмотрел вниз? Его же просто разорвет! Нет, конечно, парень слышал и знал, что у альф это стандартный размер, но не настолько же! — [Мари, хватит! В меня это не в лезет! Хватит, мне больно, не хочу!] — запротестовал он, чуя не такие уж и аккуратные движения внутри себя, пальцы двигались то туда, то сюда, с разной скоростью и направлением, каждый раз задевая все новые места. Девушка на это закатила глаза, вынула фаланги, словно даже не слушая, преспокойно надела презерватив и пристроилась у входа, вжимая всем телом своего партнёра. -[Перестань! Хва… А!] Хорватия зажала ему рот и наконец-то вошла, прорычав от удовольствия. Как приятно, что она стала первой… — [Не кричи, самое худшее уже закончилось, ] — замурчала актив, кусая куда-то в шею, но пока двигаться не начинала. Сербия мычал в руку, пуская слёзы от боли и обиды. — [Не так уж это и страшно, правда? Главное расслабься, а то дальше будет тяжелее.] Сколько это уже продолжалось? Час, два, может день? Старший уже привык к резким движениям и порой таким болючим укусам, но как же он устал… За все время девушка сменила несколько поз, но не сделала даже 5-минутный перерыв. Ягодицы уже пекли и кололи от постоянных сжимания, покусываний и редких, но метких шлепков. — [Ммм, ну хва-а-атит, я уже устал. Я хочу спать, ] — в очередной раз скулил гамма, сжимая подушку и утыкаясь в неё, пока сверху всё ещё пыхтела альфа. Взяв за волосы, приподняла голову и потерлась своей щекой о его, сжимая чужую грудь в руке. — [Какой же ты капризный, даже не можешь потерпеть. Ещё чуть-чуть подожди.] — [Ты уже это в 10 раз говоришь! Я устал!] — [Прошу, потерпи ещё немного. Я скоро закончу.] По итогу она не выпускала старшего из своих цепких ручек ещё 2 дня, делая короткие 20-минутные передышки на перекус и душ. Это могло происходить ещё долго, но, к сожалению, гон закончился и пришлось отлипнуть от партнёра. Тот же спал как убитый, иногда постанывая во сне от ноющих конечностей. Встал Сербия только на утро нового дня, безумно уставший и голодный. Глаза все ещё слипались и закрывались, шея ныла от укусов и синяков. Собственно, небольшие синячки теперь красовались по всему телу, кое-где приобретая фиолетово-красный оттенок. Подняться просто не было сил, ноги, даже находясь в спокойном положении, слегка подрагивали и тянули. — [«Как же всё болит. Я надеюсь, мне ничего не сломали, «] — подумал он, стискивая зубы посильнее и попытался привстать, чтобы поскорее убраться и не попадаться на глаза альфе. Мало ли, гон ещё не прошел и его сон — лишь передышка между новым долгим сексом. Придерживаясь за тумбу, гамма попытался выпрямиться, но боль в пояснице никак не давала это сделать и пробивала на слезы, ноги были словно вата и совсем не ощущались. — [Проснулся? Ничего не болит, раз ты встал?] — хмыкнув, задала она вопрос, неожиданно оказавшись позади. Никола вздрогнул всем телом, почуяв руки на талии, а после, когда его развернули лицом к себе, зажмурился и попытался оттолкнуть. — [Нет! Я больше не выдержу, не хочу!] — [Да ладно тебе, не плачь. Я пока не хочу, но если ты будешь так сексуально вертеться, то могу не сдержаться, ] — Республика посмотрел в её глаза, а после укнулся в грудь, пуская редкие слезинки и недовольные бормотание. — [Ну что же ты? Честно говоря, я хотела извиниться, что повела себя так не сдержанно. Мне жаль, что ты оказался рядом, когда я была в таком состоянии…] Хорватия прижала приятеля к себе сильнее, погладила по спине и присела на кровать. Сербия уже совсем разревелся, мямля различные оскорбления в сторону той и пытался уйти, но его крепко держали, не давая сделать лишнего движения. — [Знаешь… Я долго думала о тебе, себе, и раз уж мы уже так сблизились, то… Знаю, звучит глупо, но давай встречаться?] — [Ты что с ума сошла?!] Это действительно выглядело глупо, даже слишком абсурдно, даже для Хорватии. У Сербии просто голова раскалывалась от непонимания, он никогда не представлял их как пару (хотя иногда мама шутила, что они как жених и невеста), а учитывая последние обстоятельства… Да и интерес гаммы занимала отнюдь не она, а кое-кто другой! — [Почему же? Скажи, ну чем я хуже этого России? Ты ведь понимаешь, что никогда не сможешь быть с ним?!] — вновь начала причитать девушка, начиная сжимать кофту на спину парня. Тот лишь опустил взгляд в пол, попытался привстать, но его тут же обратно усадили на колени, утыкаясь в шею в области железы. — [Я никогда больше не сделаю тебе больно, всегда буду рядом! Обещаю, только пожелай сам!] Ответ последовал не сразу, но, к удивлению, был положительным. Что этому способствовало: напористость альфы, либо же желание самого Сербии было непонятно, но они начали встречаться. Мама Югославия была непротив, лишь бы её дорогой сынок не чах от безответственной любви, а был рядом с тем, кому точно небезразличен. — [Стерпится — слюбится, ] — сказала тогда она, видя как ребенок мешкается с выбором, но вот предвидеть дальнейшие события, к сожалению, не могла. Мари никогда не была спокойной, загоралась буквально как спичка, стоило сказать или сделать что-либо не так и выносила свою злость партнёра. Проблемы на госслужбе — не кричать же на свою столицу или тем более драться? Им ещё вместе работать и работать, а вот Серб стерпит, пообижается, конечно, пару дней, а потом снова все вернётся на круги своя. Не обходилось и без подарков, которые должны были оправдывать поступки младшей, но вот только гамма никогда не носил ни одно из купленных золотых украшений. — [Сынок, а это что?] Как-то раз парень приехала к матери в гости на пару дней, чтобы морально успокоиться и немного отдохнуть от постоянного давления со стороны младшей. Бета, разумеется, была безумна рада видеть того, так соскучилась за столько-то месяцев. — [Маленький мой, что-то ты похудел! Совсем не кушаешь?] — с самого начала его завалили вопросами по поводу самочувствия и появившейся потере в весе. Хотя это было довольно странно, ведь во время ссор он, наоборот, заедал стресс, особенно сладким, и казалось стрелка на весах должна была показывать совсем на другие цифры. — [Мам, да все нормально. Просто решил на диету сесть, а то отъедаю бока, а Мари потом ворчит, ] — неловко посмеялся Никола, потирая шею, которая немного побаливала, после последней связи с Хорватией. Югославия на это покачала головой, намереваясь прочесть нотацию о том, что нельзя так изводить себя даже ради любимого человека, но тут кое-что заметила — рукав кофты ребенка задрался, показав предплечье, усеянное небольшими гематомами. Женщина испуганно выпучила глаза, хватая того за руку и забеспокоилась. — [Сынок, а это что? Откуда синяки?] — [Да ударился где-то, не заметил, наверное. Всё хорошо, уже и не болит совсем, ] — младший приулыбнулся, прикрывая глаза, хотя внутри готов был себя задушить за ложь. Это ведь Хорватия оставила следы после того, как перепила, а Республика хотел всего лишь проскочить мимо и спокойно провести вечер. Югославии пришлось поверить на слова, делать нечего. И всё-таки она что-то заподозрила, видя, как нервничает и дёргается ребенок при виде своей спутницы. А та лишь переводила всё в шутку, мол, какой неаккуратный, как можно было так врезаться во что-то и даже самому не заметить, и так же в шутку похлопывала и пощипывала гамму, когда тот проваливался в свои мысли. Но чем чаще приезжал Сербия, тем больше синяков появлялось на нем и тем неправдоподобнее были отмазки. Терпению пришел конец, когда он приехал с разбитым лицом (и не только им), совсем без вещей и полностью заплаканный. Понятно сразу, кто это сделал и что произошло, поэтому глупые вопросы женщина даже не стала задавать. Внутри кипела злость, она была готова порвать на британский флаг эту наглую альфу, которая посмела обидеть её мальчика. — [Ну почему ты мне ничего не сказал?! Я что-нибудь придумала и защитила бы!] — [Я…я… Я думал, что ничего… Не хотел тебя… Я… Мама, прости я такой дурак!] — парень уткнулся куда-то в плечо родителю и судорожно пытался что-нибудь объяснить, но получалась лишь бессмыслица. Но она уже и так все поняла, без лишних слов обняла того, гладя по коротким волосам, и шептала всякие успокаивающие слова. — [Мальчик мой, родной… Я больше никогда не позволю тебя обижать. Успокаивайся, мама всегда защитит, ] — шептала старшая, гладя по спине и голове того. Сербия потихоньку успокаивался, просто обнимал родителя, не желая отрываться. — [Давай сейчас обработает ранки, а потом ты поспишь. Сиди здесь, я сейчас быстро.] Бета качала головой, проводила ватками по чуть кровоточащей брови, грязной, счесанной щечке, разбитой губе, и уже в сотый раз корила себя. По правде говоря, вся левая часть лица сына была задета, словно его неплохо так приложили головой к стене. От такой мысли она вздрогнула, поморщилась и попыталась сдержать слёзы. Как же можно было не заметить такое отвратительное отношение к сыну? Что же она за мать такая?! После дезинфекции ран гамму увели в комнату и уложили в кровать, оставаясь рядом некоторое время и оглаживая впалые щеки и мягкие волосы. Он не спал, смотрел в одну точку, иногда моргая и прижимаясь к мягкому боку мамы, прямо как в детстве. Минут через 10 Югославия отошла, услышав странный шум во дворе, но уже догадывалась, что сейчас произойдет. У ворот стояла раздраженная Хорватия (как она и ожидала), в очередной раз барабанила по железной двери, уже окончательно выходя из себя. — [Какого черта ты сюда припёрлась? Мало тебе?] — по-настоящему рыча, проговорила Югославия и приоткрыла дверь, желая посмотреть в эти глаза (и в лучшем случае, просто выцарапать их). Альфа цокнула и попыталась заглянуть внутрь, но ничего кроме блестящего снега не смогла увидеть. — [Где он? Эй, Ник, поехали домой!] — [Не смей даже имени его произносит своим поганым ртом! Или я…] — [По-моему, вы слишком много на себя берете, мама, ] — съязвила младшая, наклоняясь на уровень чужого лица. — [Это наши с ним отношения, так что не лезте.] — [Послушай сюда! Это ты слишком много на себя берешь! Пошла отсюда вон! Я запрещаю тебе приближаться к моему сыну и трогать его хотя бы пальцем, иначе я их повырываю с корнем! Всего одно мое слово, и ты вылетишь как пробка с этой территории! Ты меня поняла?] — схватив ту за пальто, прокричала Югославия, рыча от злости, краем глаза замечая, как начинают сжимать и подрагивать чужие кулаки. Марияна уже было начала распускать самые тяжёлые из своих феромонов, как вдруг увидела знакомый силуэт в одном из окон, который быстро скрылся, так же как и появился. Это ещё больше раззадорило, значит он там, прячет как трус, послав мать на разборки. — [Я сейчас…] -[Что? Тоже ударишь?! Давай попробуй и будешь собираешь себя по кускам отовсюду! А теперь пошла вон, пока я никого не вызвала! И к моему сыну ты больше даже на пушечный выстрел не подойдёшь, уж я это устрою.] Бета захлопнула дверь, запирая ту, и выдохнула, прижимаясь спиной к холодному металлу. Да, давненько она так не кричала, даже отвыкла. — [Ах так! Да пошла ты и твой поганый сын! Нужен он мне больно, всё равно потом сам приползет, когда не перед кем будет свои блядские ноги раздвигать!] — со злости младшая кинула в ворота снежок, причем тот издал звук словно был сделан из камня. Ох, как же чесались руки начистить кому-нибудь морду! Старшая не стала обращать внимание на эту провокацию, поспешивала обратно в дом, мало ли тот испугался от звуков или от того, что никого нет рядом. Сербия в то время скатился по занавеске на пол, зажав рот, чтобы не закричать. Она никогда не отстанет? Как так произошло, что его так сильно избили, гамма так и не мог разобраться. Вроде бы все было как обычно: Хорватия за секунду вспыхнула от какой-то мелочи, начиная высказывать все, что накипело, но на этот раз Никола попытался сопротивляться и спокойно пытался её успокоить. В ответ толчки и удары были в разы сильнее, девушка прям разошлась, подключая к кулакам ещё и ноги. Лицо ужасно сильно болело от встречи со стеной и упавших с полки книг, ребра и руки тоже. И как он только смог выбраться, не получив ещё больше синяков (если не переломов)? А если бы не сопротивлялся? Все произошло бы как обычно: альфа покричала бы, может слегка поколотила, а потом пришла бы извиняться с каким-нибудь подарочком? После одной довольно-таки сильной ссоры в их доме появился щенок — маленький мопс, такой смешной и неуклюжий, но разве это могло по-настоящему загладить вину… Сербия и сам не знал, почему постоянно всё прощал, принимал обратно и даже слова не говорил, когда этот цикл повторялся раз за разом. В этот вечер что-то действительно щелкнуло и он пытался что-нибудь предпринять и вот во что это вылилось… — [«Это было ошибкой с самого начала. Это я виноват. Если бы я не согласился, то такого бы не произошло, «] — глядев на ладони в ссадинах, думал Республика, а глаза заслезились и вскоре по щекам уже стекала влага. Какой же он жалкий и беспомощный… Все как она и говорила. Югославия тут же подлетела, увидев сына и услышав его душераздирающий плач. Придется немного отложить звонок столице, сначала необходимо успокоить ребенка. Дни в родительском доме тянулись так быстро, что, казалось, стоит парню пару раз моргнуть и уже наступил новый год, но вот только он ничем не занимался, целыми днями лежал, ел и спал, даже книг почти не читал и в телефон смотрел только в случае крайней необходимости. Югославия не могла смотреть, как сынок страдает от своего состояния, поэтому, хорошенько посоветовавшись с Белградом и осведомив самого Сербию, записала его к психологу. Эти встречи порой давались трудно, особенно рассказывать об отношениях с Мари, вновь и вновь прокручивая в голове эти моменты. Но это дало свои плоды, жизнь словно снова начала наполнять тело, пару лет терапии и он уже вернулся в прежнюю колею, даже стало лучше. И вот спустя столько времени она снова предстала перед ним, совсем не изменившись ни во внешности, ни в характере, и хочет, чтобы он вернулся? Неужели, Марияна ни капельки не сожалеет о том, что сделала, и даже не попросит прощения?.. — Честно говоря… Мы подумали и все-таки решили расстаться, — не решившись грузить друга своими проблемами, он отвёл взгляд в окно и засмущался, когда почувствовал на своей ладони чужую. — Всё, что делает, — к лучшему, я так считаю. Может, найдешь себе кого-нибудь получше. — Честно говоря, пока не хочу ни с кем связываться. Нужно немного отдохнуть от всех этих отношений. — Ооо, звучит как хороший тост! — омега поднял бокал с вином над головой и за раз осушил его, щурясь от приятной кислинки. — Официант, ещё вина! А знаешь ты прав, все эти альфы одинаковые: сначала люблю, целую, дети, а потом он спит с какой-то прошмандовкой, которая рушит твою семью с ним на пару! Ну разве не свинство? А ты ему доверяешь, приятно делаешь, а он… Бляяя. Республика похлопал глазами на такие высказывания, не понимая, кого Россия приводит в качестве примера. Он лишь надеялся, что не себя, но толика сомения навязчиво застряла в голове. Они сильно поссорились или вовсе расстались? Эта же пара была таким гармоничным союзом, никакие склоки им ни по чём! Или все же?.. Но вот из мыслей его вывел уже весёлый голос старшего, опустошающего уже второй бокал. — Знаешь, сейчас мы с тобой поедим, а потом поедем в клуб. И мне плевать, если он будет закрыт, я через окно залезу! Ох, жаль нет Беларуси, мы бы с ней таких дел накуралесили, хах! — он засмеялся так искренне, громко (возможно, даже привлек внимание других гостей), но после так же резко замолчал и помрачнел, подумав про себя. — «Пусть этот ушлепок знает, как меня терять.» — Костя, тебе нехорошо? Мутит? — Республика подсел поближе, увидев, как друг в мгновение покраснел, а после побледнел, дотронулся до холодного лба. — Может, пока хватит? — Нет! Сейчас и сегодня я буду пить, сколько захочу! По итогу они провели ещё пару часов в ресторане, выпивая и разговаривая на все возможные темы. России много раз звонили на телефон, но тот лишь цыкал, закатывал глаза и всё-таки спустя десяток минут безостановочных вибраций отключил его. — А если это что-нибудь важное? — спросил Республика, откидываясь на сидение, смотря на алкоголь в своем бокале, но он, в отличии от друга, пил небольшими глотками, смакуя вкус и растягивал уже целый час. Не хотелось налегать на спиртное, особенно если учесть, что Федерация сказал, что заплатит за все сам, а вот наели и напили они уже явно не на одну тысячу. — Да достали, неужели не понятно, что я хочу немного отдохнуть? Бесят! Как будто я маленький мальчик, которого надо контролировать! — рыкнул омега, доливая себе полный бокал. К сожалению, Сербия свой телефон в спешке забыл в отеле, так бы и он увидел кучу звонков с неизвестных номеров, принадлежавших родственникам друга. — Они же волнуются. Может, ответить… — Пусть засунут свое волнение, куда подальше. Я сказал, что хочу отвлечься, значит буду! Никола решил больше ничего не отвечать, не ему всё же советы раздавать. Наконец-таки расплатившись и выйдя из заведения, Россия продолжил искать приключения на свою прекрасную пятую точку с Сербией в охапку. Тому же было немного не по себе, как никак он видел сколько звонков друг сбрасывает, недовольно причитая, мало ли что случилось, а он так легкомысленно поступает. И как можно было забыть собственный телефон в номере? *** Константин с упоение пел в караоке разные песни, пока Сербия все ещё сидел как на иголках. Что-то его сильно уж волновало, прям до дрожи. Может, с мамой что-то случилось? Или на территориях что-то? — Давай петь вместе, — игриво прошептал старший, оказавшись перед чужим лицом буквально из ни откуда, и облизнул капли вина с губ. Он уже и тут с бокалом… — Не, я не умею, извини. Гамма удивился, когда слабенькая на вид омега свободно подняла его с кресла и поставила на небольшой выступ рядом, всучив в руки микрофон, и покраснел, поняв, что тот сейчас вполне серьезно. — Нет, Росс, я правда не умею петь. Не стоит. — Просто расслабься, сейчас мы как обычные люди! — тот задорно засмеялся, а, увидев текст, тут же начал подпевать и одновременно самому себе подтанцовывать. Республика неуверенно смотрел на это безобразие и уже собирался уйти, как его вновь притянули к себе, закинув руку на плечо. — Ну я правда не могу! Я даже текста не знаю. И голоса у меня нет! — Тут у половины такая же ситуация! Просто расслабься! *** Наконец-то они пошли до номера. Федерация всё ещё подпевал себе под нос песни, на некоторых припевах даже вскрикивая, пока Сербия нёс его чуть ли не на спине в номер. Конечно, они весело провели время, но вот в конце старший чуть не устроил драку с какими-то людьми, благо всё обошлось и они возвращаются целыми и невредимыми. — Россия, Росс, просыпайся! — парень слегка потряс его за плечи, а после похлопал по щеке, но никакой реакции не последовало, только непонятное бормотание и качание их стороны в сторону. — Тебе нехорошо? Тошнит? Давай я вызову… — Нет… Я… в норме, — омега обнял друга и уложил голову тому на плечо, слегка привставая. — Я хочу… Давай поцелуемся? — Росс, ты что?! У тебя же!.. — Никола не договорил, как его прервали этим самым поцелуем, по-собственнически сжимая шею и не давая сразу отстраниться. — [«Это неправильно!»] Младший сжал зубы, зажмурился и попытался отстраниться. Пусть он когда-то и мечтал об этом моменте, но почему это произошло именно сейчас? Гамма не готов и не хочет, пусть Россия и в ссоре с мужем, но будет просто ужасным поступком поддаться сейчас чувствам и тем самым разрушить их отношения! — Это неправильно! У тебя есть муж! — младший покраснел до кончиков ушей, на миг взглянув в чужие глаза. Их обладатель в мгновение ока нахмурился и слегка оскалился. — Плевать на него! Как он со мной, так и я с ним! — Костя схватил друга за кофту и вновь поцеловал, теперь начиная ещё и кусаться. Сербия чуть не упал на него от такого напора, оперся руками о кровать, прижимаясь ещё сильнее и ненароком вдохнув появляющийся запах ферономов. Россия по-хозяйски уселся на коленях оцепеневшего приятеля, расстегнул пуговицы на собственной рубашке, прижал чужую руку к своей груди, слегка постанывая в поцелуй, длившийся уже которую минуту. — Р-Росс! Я не могу! Это неправильно! — Не бойся, я сделаю очень приятно, — горячий шепот опалил ухо, а в полумраке комнаты игриво сверкнули серые глаза и белоснежная улыбка. — Тебе обязательно понравится. *** СССР от бесконечного ожидания слегка задремал на кресле, но сразу же вздрогнул и выронил старую книгу, когда когда на плечо легла рука. — Костя! Он приехал?! — громким шепотом спросонья затараторил он, даже не разлепив глаз, и, всё-таки открыв их, увидел лишь озабоченное лицо отца, который лишь покачал головой и поднял с пола учебник. — Сынок, иди отдыхать. Ты устал, иди, мы подождем сами. Правда, Аннушка? — от той лишь послышался положительный хмык и на кухне вновь что-то зашуршало. — Как только кто-нибудь ответит, мы дадим знать. Отдыхай пока. Омега кивнул, не став даже спорить, и ушел к себе. Ох, как же и измотал братец их всех! Разве можно не отвечать ни на один звонок за эти чёртовы часы?! Империя проводил взглядом неспешно исчезающий силуэт старшего сына, направился к столице, которая уже что-то поедала на кухне, и в очередной раз глянул в окно. Но нет, никого не было… — Успокойся, кто-нибудь обязательно ответит. Рано или поздно… Белград предупредил Сербию, что мы будем звонить, так что он не должен испугаться. Нужно только ждать. Присядь, всё обязательно образуется. Женщина старалась выглядеть спокойной, как обычно, хотя внутри было жутко неспокойно, но нужно оставаться хладнокровной, чтобы рассуждать здраво. — Да не могу, внутри прямо все переворачивается, когда думаю о нём. Ну разве так можно? — старшая ничего не ответила, похлопал по плечу и отпила горячего чая, вздыхая. Осталось только ждать и набраться терпения. Эх, его, кажется, никому из семейства русских не достаёт.