A man after midnight

      Стив вышел из спальни и встал в ступор, когда увидел голого мужчину в кресле. Красивого голого мужчину. Роджерс никогда не перестанет это отмечать. Солдата внешний вид не смущал, угрозой, как будто, и не веяло. — Кхм… — Откашлялся Стив, привлекая к себе внимание. — Задание… — Напомнил солдат. Он повторил это бездушно, как голосовой интерфейс. — Да, помню. Но давай сначала мы тебя оденем. — Стив покраснел от смущения и засуетился в поисках подходящего.       Он смог найти что-то из своего. Раньше он считал, что стиль оверсайз на нем смотрится мило, но видя эстетику настоящих твинков, Роджерс понял, что оверсайз смотрится на нем нелепо. Солдат надел на себя чёрную футболку, и та села как влитая. Брюки немного жали в красивых плавных бёдрах. Даже в одежде не своего размера, солдат смотрелся нелепо мило, по своему красиво, как картинка из Пинтереста. — Думаю, мы можем познакомиться с друг другом за завтраком. — Стив смутился от пристального и требовательного взгляда солдата. — Завтрак? — Солдат загрузился. — Утренний приём пищи. Я его приготовлю. — наивно ответил Стив. — Энтеральное питание не является задачей и компетенцией куратора, — солдат насторожился и посмотрел на пути отступления. Судя по его виду, «завтрак» его не особо радовал. — О… — Стив только и смог выдавить из себя, — Я хочу сказать, что мой статус куда выше, чем просто куратор, — Он сказал это с гордостью и некой надменностью. Видимо, солдат привык только к такой манере общения. — Тебе стоит привыкать агент. — Я солдат, — Резко его поправил мужчина. — дело №17. Идентифицируйте свой статус. — Солдат был обескуражен, и видимо, начинал паниковать. — Я твой друг. Это должность такая. Надо иметь довольно высокие навыки и умения для этой должности. — С умным видом произнёс Стив и это сработало. — Неужели руководство тебе об этом не сообщило? — Штаб сообщил о том, что после выполнения миссии я должен направиться в Нью-Йорк, Бруклин, Бруклин стрит, там будет ждать меня новое задание и куратор. — Руководством было принято решение о том, чтобы передать тебя мне. Личное дело не было передано в силу коротких сроков передачи тебя на новую миссию, — Стив прошёл на кухню, солдат последовал за ним, — Миссия обещает быть сложной. — Сам себе сказал Роджерс. — Я в состоянии выполнять сложные миссии, такие как: вести наступление, встреченные бои, перегруппировку боевых сил и ведение боя в городе. — Солдат смотрел на Стива с гордостью и каким-то вызовом. — Эти действия не являются основными, они вообще не понадобятся. Я сообщу, что непосредственно необходимо совершить. Но перед этим, мне необходимо разработать план действий. — Он заглянул в холодильник и взял молоко.       Стив знал, что такое есть через зонд и что такое есть после энтерального питания. Приготовление овсяной каши прошло в тишине. Солдат тихо, бездвижно сидел за столом, по ощущениям сливался с общим интерьером кухни. Липкое волнение неприятно холодило спину. Стив старался соответствовать тому образу, который задал изначально. Но видимо, солдат вообще не соображает и безоговорочно доверяет своему куратору, то есть «другу». Но насколько бессознателен солдат было непонятно. Стив читал про такое «живое оружие» из дневников отца. То есть они в прямом смысле оружие, только люди, у них одна бессознательная функция — наносить поражение по цели или уничтожать ее. Роджерс положил чашу с кашей перед солдатом. — Так мне необходимо отравить свою жертву. — Догадался солдат. — Я хорошо готовлю, — пробурчал себе под нос Стив. — тебе необходимо поесть, принять пищу.       Голубые глаза солдата забегали по столу, от ложки к чашке, от стула к кухонной столешнице, где лежали ножи. Он не понимал, что от него требуется. Стив засуетился. Он неуверенно взял ложку в руки и зачерпнул тёплую кашу. Солдат сконцентрировал внимание на ложке, как будто ею убьют или ему требуется кого-то убить, и все действия Стива — это проверка на пригодность службе. — Открой рот, пожалуйста. — Роджерс приложил кончик ложки к красивой линии губ солдата. Стив хотел быть этой ложкой, коснуться этих явно мягких губ. Любовь к красоте была неумолима.       Солдат послушно открыл рот, больше не сомневаясь в указаниях куратора. Он пусто смотрел на самого Стива. Роджерс положил ложку на язык. Он делал это так, как будто сейчас изучает новые техники мазков и это очень важный этап написания картины. — Теперь можешь закрыть, не зажимай зубами ложку, только губами, — он старался контролировать действия солдата, тот так и поступил, — проглоти, — он вытащил ложку со рта мужчины и тот подержав сладковатую кашу во рту, проглотил, — молодец. — Стив улыбнулся, будучи гордым собой и солдатом. — Я не молодец, — нахмурился солдат, — я Зимний солдат, лучший из солдатов Гидры. — Да, — кивнул Стив и воспользовавшись моментом сунул в рот новую порцию. — ты Зимний солдат.       Каша исчезала с каждой ложкой, солдат ел с аппетитом, открывая для себя мир вкуса. Сейчас, под утренним светом, Стив мог разглядеть лицо мужчины. Тот был намного моложе, чем казался изначально, наверное не больше тридцати. У Стива совсем нет расчески, чтобы расчесать эти распушившиеся волосы солдата и резинок для волос, чтобы их собрать, совершенно нет пены для бритья и бритвенного лезвия, чтобы снять с лица трехдневную щетину. У Стива совершенно ничего нет, чтобы содержать нового сожителя. Надо найти деньги. Роджерс прикусил свою губу и посмотрел в сторону банки с крупами. Он уже год как копил на новый графический планшет. Жизнь человека дороже планшета, так бы поступила мама, а отец бы молчаливо одобрил. — Солдат, — мягко произнёс Стив, как будто разговаривал с ребёнком. Странно, но он был тем, кто ладил с дворовыми детьми и кого любили соседские мамочки.       Тот посмотрел на него своими ясными глазами. Роджерс смотрел внимательно и интуиция подсказывала, что внутри солдата много сомнений, он был дезориентирован и растерян, но при этом сохранял хладнокровие и ориентировался только на то, что худой русоволосый мальчишка его куратор. У Гидры могут быть свои причуды на то, каким должен быть куратор и единственное, чем он руководствовался, так это волей судьбы. Ничего другого не оставалось. — Я буду вынужден оставить тебя на некоторое время. Пожалуйста, посиди тихо и никому не открывай дверь. Сиди тут. — Стив говорил как всегда в своей вежливой форме. Он смотрел на солдата до тех пор, пока не увидел одобрение в его взгляде.       Он быстренько схватил свою сумку и вышел из квартиры, запирая дверь на замок. Роджерс был рад родиться в двадцать первом веке, потому что все было в шаговой доступности. Он купил необходимые мелочи личной гигиены, что-то из литературы по психологии, чтобы хоть как-то начинать понимать, что происходит в голове у мужчины. Надо перечитать письма и дневники отца. Надо купить что-то из одежды, более приемлемой для дома, для улицы. Стив почувствовал себя молодым отцом. На секунду, он поймал себя на мысли, что с энтузиазмом подбирает цвет резинки для волос, для солдата-убийцы, для того, которого только вчера нашёл. Когда он отпустил эти мысли, он уже оказался у своего подъезда с кучей пакетов. Надо проведать миссис Картер, их квартиры были напротив, и поэтому граница в виде узкого коридора стиралась и превращала этаж в один большой дом для двоих. Роджерс имел доступ в дом Картер, та в свою очередь тоже могла безоговорочно прийти в дом парня. От нагрузки сердце немного покалывало, но Стив научился сражаться с этими недугами. Он постучал в дверь старушки и та ему открыла. В руках сидела Альпин, которая капризно отвернулась от частого гостя. — Здравствуйте, миссис Картер, я купил корм и витамины для Альпин, а еще ваши любимые пирожные. Надеюсь вы вчера хорошо спали? Она заставила вас вчера понервничать. — Привет Стиви, — она всегда встречала его с большой любовью и нежностью, как будто Стив оставался для неё отрадой и утешением в одинокой старости, — спасибо большое, ты как всегда заботлив, — она пригласила парня в квартиру, но тот прошёл и уже мялся в коридоре, — вчера Стэн в полночь крутил пластинку АББА и никому из соседей не давал покоя. Он все еще думает, что включая песню про мужчину в полночь, карма ему благоволит, он сможет мне понравиться и я приглашу его на чай, — она закатила глаза и заметила, что Стив стоит, — не пройдёшь? У меня еще остался завтрак. — Вы всегда нравились мистеру Ли, с того момента как он сюда переехал, — теперь Стив догадался, почему песня нативно пристала к нему и крутилась в голове до находки солдата, — простите, миссис Картер, но мне надо идти домой и заканчивать домашнее задание, да и я сразу хочу закончить с набросками для газеты, с еще… — Он густо покраснел, вспоминая, что, ранее голое, «домашнее задание» ждёт его в квартире совсем один и дезориентирован. — Стиви, — женщина добро усмехнулась, — передай своему «домашнему заданию», что милая старушка напротив совершенно тебя не подслушивает и не подсматривает. Можешь расслабиться. Тем более, сегодня придёт Шерон и я полностью буду отдана ей. — Шерон? — Стив ожил и перестал мяться. Она всегда выглядела ангелом в его глазах, хоть он и видел ее раз в год, и то в коридоре, и может быть, в гостях у Маргарет. — Да, но вечером, скорее всего, я попрошу прийти и тебя. Если «домашнее задание» задержится до утра, то скажи ей… или ему… что старушка Пегги задержит тебя на полчасика. — Миссис Картер, вы всё не так поняли, — Стив стал пунцовым и даже уронил один из своих пакетов. — Стиви, я всё ещё твой опекун и должна говорить с тобой о таком. — Она улыбнулась. — Да, миссис Картер. Спасибо за заботу. — Он улыбнулся ей в ответ. Эта женщина действительно не давала ему возможности потерять смысл слова «семья». — «Домашняя работа» ждёт. — Она подмигнула ему, снова взяла на руки соскользнувшую Альпин и закрыла дверь.       Стив вернулся в квартиру и посмотрел на часы. Папины командирские, механические часы, что висели на худом запястье, показали, что он отсутствовал в общей сложности полтора часа. Этот мужчина не переставал удивлять художника. Солдат просидел в кресле также, как и усадил его Стив, без какого-либо движения или шороха, что последний даже и не почувствовал его присутствия. — О боги, — Роджерс уронил пакеты и посмотрел на солдата. — ты просидел так все время? — Вы сказали «сиди тут» — монотонно произнёс солдат. — Я имел в виду просто будь в квартире, — Стив прикусил губу и подошёл к солдату, — ох, я не думал, что ты воспримешь это так прямо. Прости, пожалуйста. — Простить? Что такое «Прости»? — Солдат посмотрел на него с любопытством, — такое боевое действие мне не знакомо. Время изучения может занять не более 12 часов. — Ох… — Стив был очень опечален, солдат действительно не знал и не понимал всеми известных психологических явлений. — Такое нельзя выполнить и изучить сразу, солдат. Это довольно сложная вещь, даже сильнейшие не всегда могут это сделать. — Я могу разработать стратегию и тактику по выполнению… — Солдат задумался, подбирая правильное слово. — Эм… прощения. — Я думаю, что у тебя рано или поздно это получится. — Стив улыбнулся и заправил за ухо выбившуюся прядь волос и почувствовал, что у мужчины температура, — У тебя температура, - он насторожился. — Считаю, что это диспепсия из-за неправильного приема пищи, вызванного так называемым «завтраком». Необходимо произвести отторжение крупных элементов пищи. — Черт, — выругался Стив и потер виски, пытаясь привести рой мыслей, что ударил в голову, в порядок, — за мной, живо. — Он потянул солдата в ванную комнату. — Господи Иисусе, чем же они тебя вообще кормили? — Всё, что говорил солдат казалось варварским.       Зайдя в ванную комнату, Стив попросил солдата нагнуться над маленькой ванной, и собрав волосы произнёс. “Давай вырывай“. Он обеспокоено посмотрел на лицо солдата. — Я не знаю как произвести рефлекторную эвакуацию содержимого из желудка. — Спокойно произнёс солдат. — это не моя функция. — Ты не знаешь как блевать? Серьезно? — Стив нервничал и отпустил волосы солдата, заметавшись по маленькой ванной комнате. — Эвакуация кислот и иного содержимого из желудка производится энтерально. — Солдат констатировал факт. — А срать ты хотя бы знаешь как? — Стива выводило из себя спокойствие и равнодушие солдата. — Дефекация производится рефлекторной перистальтикой кала. — Солдат как будто читал медицинскую книжку.       Стив понимал, о чем говорил солдат. Вся его жизнь проходит через груду медикаментов, диагнозов и медицинских терминов, да и мама хотела переквалифицироваться на врача, и поэтому вместо сказок, она читала Стиву международные коды болезней и экзаменационные вопросы. — И то хорошо. — Выдохнул Роджерс, открыл кран, умыл лицо и через зеркало посмотрел на солдата, лицо его прояснилось от догадки, что можно предпринять. Стив вымыл руки с мылом и выдохнул, решаясь на действие. — Сейчас солдат, твой организм будет вспоминать, что такое рвота, и твои рефлексы должны ожить.       Стив снова собрал волосы солдата в кулак и встал рядом, нагибаясь к ванной вместе с ним. — Открой рот, — решительно произнёс он и солдат безоговорочно выполнил поручение, — высунь язык, — продолжил Стив и тот исполнил, — только не откуси мне пальцы. Они мне ещё нужны.       Стив сунул указательный и средний пальцы в рот солдата и язык невольно их облизнул. Стив покраснел и картина мира сразу исказилась. Может, так было и легче принять все происходящее. Рот солдата горячий и податливый, язык влажный, расслаблен и напрягался у корня. Только приличие останавливало блондина попросить солдата обсосать пальцы и простонать. Стив просунул пальцы глубже и коснулся основания языка. С такой глоткой можно и не только зонды заглатывать. Стив вспыхнул сильнее и попытался унять свое воображение. Подушечками пальцев он потер корень языка, но солдат даже и не двинулся, а только стоял как выдрессированный пес у ветеринара. По запястью стала стекать слюна мужчины и Стив сильнее надавил на корень, продолжая потирать точку вызова рвоты. Глаза солдата заслезились, но команда закрыть рот не поступала, и поэтому он послушно стоял и ждал, когда всё это закончится. Через несколько секунд пошли первые позывы и Стив обрадовался. Пелена сексуальности сразу спала, когда содержимое стало выходить из желудка, местами каша потекла по руке. Солдат рвано задышал и Стив промыв руку и снова сунул пальцы в рот, понимая, что это не все. Его самого чуть не стошнило, когда в ванную стало литься что-то темное местами зеленое и землянистое. Солдат хрипло вдохнул воздух ртом и Стив вытащил пальцы. Он посмотрел на содержимое на своей руке. Это было что-то мутное в купе с желчью желудка, это было похоже на речной ил, да и пахло также, болотом. Возможно он и был. Наглотался при падении с хелликеера в Потомак?       Стив посмотрел на вспотевшего и прослезившегося солдата. Вымыл руки и снова сунул пальцы основанию языка. Они уже и не помнят, сколько времени прошло с того момента, как они всё это начали. Роджерс сильно устал, он уже был готов жалеть о том, что он привёл солдата в дом и сейчас не действовала даже та чарующая красота, которой обладал мужчина. Он понимал, что мучает не только себя, но солдата.       Полоскание желудка заняло еще час. Стив забыл про многие свои планы на день, но теперь он точно знал, что даже овсяная каша слишком твёрдая пища для солдата. Чем кормить? Как с ним обращаться? Что вообще тот понимает и знает. Надо побольше почитать про это. Он умыл лицо солдата и уложил на диван.       Он посмотрел на вторую запертую комнату квартиры. Стив не хотел туда входить, он прикусил щеку и посмотрел в пол. Эта комната пугала его. Стив посмотрел на солдата, потом на запертую комнату. Он неуверенно вытащил ключ из комода и снова посмотрел на вымученного рвотой, это было для них двоих впервые. Роджерс сглотнул нарастающий ком в горле и сунул ключ в замочную скважину. Тело начало трясти от тех воспоминаний, которые его захлестнули, грудь больно сжало, как будто внутри легких вакуум, дыра. Скрип двери был пугающим, нарастал страх от продолжительности. Лицо сначала обдало жаром, после с лица отлила кровь.       В комнате гнетущая тишина и порядок. Книги разложены по полкам, кровать идеально заправлена, шкаф полный платьев и юбок, пару плюшевых игрушек на кровати. Старенький телевизор стоящий на книгах, комод с зеркалом и вазой, пару флаконов духов, которыми был пропитан застоявшийся воздух комнаты, семейные фотографии.       Стив как будто открыл комнату внутрь себя, где без матери было пусто и пугающе одиноко. Слёзы сами текли, будто мама умерла только сегодня и вовсе не прошли два года. Он берег в этой комнате все свои воспоминания о ней. Он не смог ничего выкинуть. Физически было больно прикасаться к ее вещам и жить в той иллюзии, что вечером она придёт, бросит пакеты на кухне и встретит с улыбкой. Он до сих пор не верил в ее смерть и отчаянно ждал ее каждый день. На миг, Стив забыл зачем открыл комнату. «Книги» — напомнил он сам себе, не давая этой боли поглотить его полностью. Он не включил свет, а осветлил полку фонариком, прильнув к ней, как к материнскому плечу. Роджерс не пытался остановить слезы, что капали с подбородка и продолжали литься. Порядок книг был очень строг, он положит все на место вплоть до миллиметра, все так же, как оставила мама в последний день. Он нашёл пару книг с общими водными темами по медицине, справочник с терминами и одну по анатомии для академического рисунка, для себя. Стив вышел, закрывая комнату и с каждым оборотом ключа он запирал свои печаль, горечь и тоску по матери, закрывал свою дырку в душе. Улыбнулся сам себе, смотря на дверь и вытер слёзы. Он снова Стив Роджерс, больной двадцатилетний студент школы искусства, который живет на Бруклин стрит и рисует карикатуры для местной газеты.       Он встряхнулся и попытался проснуться от гнетущего астрала, перестав пялиться в дверь. — Друг? — Обращение солдата по должности отрезвило. — Солдат… расскажи мне пожалуйста, как с тобой обращалось прошлое руководство? Это важно для дальнейшего выполнения миссии. — Пользование и руководство мной осуществляется путём пробуждения суперсолдата от криосна, стирание данных оставленные после задания и введение в криосон после завершения эксплуатации. — Эксплуатации? Криосон? — Стив устало пытался включить мозг, — ты же человек… также нельзя. — Суперсолдат версии «Зимний солдат» произведён с целью уничтожения одной цели или же уничтожения более тысячи боевых единиц, шпионажа и диверсии, — солдат говорил монотонно, как будто компьютер выдавал свои заводские настройки, — Однако, мне впервые сталкиваются такая руководящая должность, как «Друг» и выполнение действий, как «Простить»… — Я же говорил… миссия будет очень сложной, почти невыполнимой, — Стив сел рядом, глаза от слез немного опухли, но снова смотрели с легкой добротой. — Так какая же миссия? — Солдат будто забыл все произошедшее и внимательно смотрел на художника, искренне задал вопрос.       Стив мягко провёл пальцами по щетинистой щеке солдата, улыбнулся и понимал, что эта миссия не только для мужчины, но и для него самого будет очень сложной. — Жить.