Добро пожаловать в стаю, приятель

      Заря озарила крыши домов, заставляя их пылать оттенками желтого, красного и серого. Отблески от некоторых крыш солнечными зайчиками рассыпались по стенам окрестных домов, заставляя невольно пощуриться, чтоб луч солнца золотого ненароком не попал в глаз. Именно такое утро предстало перед взором выбравшихся за пределы стен приюта собак.       Марко шёл первым. Белая шерсть сияла на солнце и, казалось, стала ещё белее, но так же ещё немного розовели какие-то ворсинки. В зубах у пса висел, лапы подобрав, Армин. Следом шла довольно резвым шагом Леона, рядом с которой, чуть выпятив грудь с некой гордостью во взгляде и виде, вышагивал Жан, а следом плелись, немного сиротливо и сдержано Микаса и Эрен. Последний был погружён в свои мысли, пока его не окликнул Марко, останавливаясь и ставя корги на землю, давая тому спокойно перемещаться.             Подземные толчки прекратились, здания были в печальном состоянии. Даже крыша приюта для собак провалилась, а на стенах здания появились масштабные трещины, через которые псы и выбрались. Пройдя к выходу и воссоединившись с Бертольдом, Райнером и Энни, стая двинулась к выходу из города. Туда, где начинался лес.       Марко и сам останавливается, глядя на пса, оценивает его состояние, а после кивает. — Твоё имя Эрен, не так ли? — Да, но откуда...— ему не дают договорить.       Далматин чуть вздыхает, подходит к черно-бурому псу, склонив голову. — Не спрашивай. Ты все равно не поверишь, если я скажу, что видел тебя. — Но каким образом? — вопрошает молодой пес, после вздыхает, головой покачав. В его голове все это не укладывалось в единую картинку, что заставляло чувствовать себя неудобно. Многие факторы так же давили на сознание, как и этот, но тем не менее, Эрену многое было не ясно.       Но Марко оставляет этот вопрос без внимания. Может, псов перепутал? Такое ведь тоже случается. Но, где-то в глубине души он понимал, что это тот самый, которого он видел ранее в видении. Он просто не мог ошибиться. Не мог...       Если когда-нибудь сталкивались с бродячими собаками, то первое правило — не бежать. Как бы они не лаяли. Тоже самое касается и других собак.       Разодранная крысиная туша лежит на асфальте, а над ней, вздыбив шерсть, кружит ирландский сеттер, окрас которого приближен к бурому, и серый уиппет в каком-то странном свитере фиолетово-бирюзовой окраски, который явно хочет подыграть первой, но одновременно с тем и голоден. Рычание первой переходить в злобный лай, второй не отстаёт, пока не делает первый выпад, клыками впиваясь в ухо суке, да на некоторое время повиснув, пользуясь моментом, пока не отпустил и не дал напасть, ворча что-то про то, что могла бы и поделиться.       Если бы сеттер хотел драться, то он бы давно повалил и укусил предупреждающе в шею, но укуса, как и последующих действий не последовало. Дрожь в лапах унялась, а стекающая по языку и губам слюна свидетельствовала о прямом желании сожрать. Если не крысу, то хотя бы мешающегося уиппета.       Делая очередной выпад в сторону мяса, Саша встречается с препятствием в виде рычащего и не дающего подойти к заветной еде серого пса. Понимая, что тот больше не шутит, она тоже встаёт в стойку. Как ей казалось, никто не услышит и не поймёт. Но стоило острым клыкам впиться в мягкую шерсть на худом боку, прокусив шерсть свитера, как пёс под ней издаёт жалобное и громкое скуление, тут же преображаясь и становясь прекрасным актером.       Конни не привык к серьезным дракам. Всю свою жизнь он провёл рядом с двуногим, в любви и заботе. Даже на улице не нарывался на неприятности, а если и нарывался, то почти все время «выходил сухим из воды», точно гусь. Поэтому он заметно подздавал Саше в плане подготовки к этому действу и был готов бежать, если бы не увидел в проходе в подворотню группу собак, внимание которых и пытался сейчас привлечь. — Мясо...— как заворожённая фырчит сеттер, вновь кусая того, чувствуя соленый привкус во рту. — Свежее... — Спасите, помогите! Каннибализмом занимаются! — визжит пёс, пока не оказывается замеченным. Пятнистая голова поворачивается и вглядывается в полумрак. На морде серого пса взыграло превосходство и наглость.       Идя мимо подворотни, принюхиваясь и прислушиваясь, Марко улавливает звук драки. Однако же, драться могут не только собаки, хотя по запаху тут явно виноваты они. Вздохнув, понимая, что если придётся ситуацию разруливать, то на это уйдёт много сил и энергии, но пёс был согласен на это, лишь бы в итоге все это обернулось не против них, а им на лапу.       Вглядываясь в морду уиппета, орущего о помощи и пытающегося отпихнуть нависнувшего ирландского сеттера, на минуту в голове у далматинца возник вопрос: «а что они не поделили?» И лишь стоит ему заметить на раскрашенном асфальте трупик крысы, как все становится ясным. — Никто никого не ест! — произносит он, после выходит вперёд.       Вся остальная стая останавливается, озадаченно смотря на вожака. И только сейчас понимают все, что от взгляда на мясо, пусть и не первой свежести, но тянет на слюну, а желудок сводит и он начинает выть, как волк воет на луну для призыва своих. — Хэй, приятель, — начинает Жан от лица всех. — Мы жрать вообще-то хотим, — не выдерживает Леона, расставив акценты в этом разговоре и после приземляется на задницу, лапами перебирая. — Тут же должно быть что-нибудь поблизости.       Улицу заполнили голоса собак. Все из них требовали еды. Желательно свежей. Хотя известно, что собаки всеядны, но тем не менее, сейчас этот закон, на некогда домашних псов, не работал. — Хорошо, — проговорил Марко. — Мы идём искать еду. И вы можете присоединяться.       Он благосклонно кивает некогда дерущимся, сейчас же спокойным Конни и Саше, приглашая их присоединиться. И если борзой тут же среагировал, повернувшись на живот и встав, чуть прихрамывая, поплёлся следом за спасителем, то Саша ещё долго стояла над крысиной тушей, думая, стоит ли есть, или же нет? На худой конец, если им не удастся ничего найти, то будет продолжать голодать. А если она голодает, то она дичает. Может ненароком и попытаться откусить от кого-нибудь. Даже филейная часть подойдёт. — Эй! Ты идёшь? — подаёт голос ее новый знакомый, с которым они несколько минут назад валялись тут, в грязи и пыли, сражаясь за несчастную крысу.       Саша отрывает карие глаза от созерцания растерзанной туши и смотрит на пса, после кивает, заглотнув слюну и следует за ними. Стоит пропасть виду куска мяса не первой свежести, как слюна из пасти пропадает, а лапы и тело перестаёт трясти. Теперь же она полагается на нюх их предводителя. Но что-то ей подсказывает, что он их выведет, куда надо. Это не может не радовать.       Мясная лавка была расположена на пересечении улиц. Когда-то рядом с ней бурлила жизнь. Двуногие в ней делились на две части. Тем, которые могли за просто так поделиться кусочком мяса, и те, которые пинали с криком: «Это бродячая шавка! У неё лишай! Она заразна!»       Райнер и Энни с Бертольдом прошли через это, на своих шкурах понимая, как люди могут жестоко относится к простым собакам. Уже давно избавившись от ошейников, они стали приравниваться к разносчикам заразы, хотя никогда таковыми не были. По-крайней мере до тех пор, пока Райнер не заразился блохами. Но это уже другая история.       Теперь же это злачное место манило к себе, заставляя каждую клеточку тела вздрогнуть. Рядом стояла ещё не разгруженная фура. Это был холодильник, но и из него можно было стащить кусок-другой. Это был бы такой пир, о котором, наверное, не мечтал никто из стаи. И тем не менее, Марко собирался устраивать праздник. Или не праздник, но набить брюхо и себе, и окружающим, как в последний раз.       С некоторой осторожностью приоткрывая дверь мордой, далматин проходит первым и принюхивается. Пахнет мясом. Мясо и еще какой-то запах, который он успешно игнорирует, так как запах еды для него становится первостепенным. — Налетаем! — командует он, а вся стая как с цепи сорвалась. В стороне от общего праздника остаётся Бертольд и Энни. Остальные же едят, как не в себя.       Заметив отстраненное поведение великана, Марко озадаченно смотрит на него, прежде чем подойти, поинтересоваться, все ли в порядке.       Ответ был дан вполне положительный, а вскоре рядом с ними показался и Райнер, с большим куском мяса в зубах. Пожалуй, этого куска хватило бы на троих.       Наблюдая за трапезой, Марко не раз ловил себя на мысли, что он теперь ответственен за эту шайку. За эту стаю, какой бы она не была. Большая ли, маленькая. Они — его семья. Он должен их оберегать и заботиться. Так завещали звёздные предки...       Но из раздумий его вытащили легкие покусываемая за загривок. Хотя он и был довольно высоким псом, но кто додумался до такой наглости? Поворачивая голову и ища наглеца, он фырчит про себя недовольно, но затем замечает длинношёрстную собаку с желто-карими глазами рядом с собой. — Прости, но ты такой милашка, — выдаёт слащавым голосом та, чуть вильнув хвостом. — Давно я тут не видела таких красивых и сильных псов. — Эй, друг, ты сам есть будешь? — кричит с дальней витрины Жан, а Марко хлопает глазами, с удивлением глядя на эту самку коккер-спаниеля, неизвестно откуда взявшуюся. — Да. Подожди меня немного, — произносит он, после морщит переносицу. — Мне приятно это слышать. Но...Что ты тут делаешь и как оказалась? — Все очень просто. Мои хозяева — владельцы этого заведения. А меня, кстати, Хитч зовут, — сука чуть улыбается и подмигивает псу, после чуть лижет того в плечо, затем «растворяется» среди жующих и рвущих мясо собак, виляя купированным хвостом, оставляя за собой много вопросов. Но она обещала ещё вернуться...