Ты ещё увидишь свет

Прошла неделя. Долгая и мучительная. Венти казалось, что прошёл уже целый месяц с того момента, как он оказался тут в заточении. Очень хотелось выйти на улицу и хотя бы прогуляться возле дома, но Чайльд не пускал. Сказал, что разрешит, как только здесь появится охрана, с чем он почему-то тянул. Венти не понимал, как у такого человека всё ещё нет охраны во дворе и прислуги в доме. Спрашивать он этого не хотел, хотя было очень интересно. Парень встал с кровати и пошёл чистить зубы. Он взглянул на себя в большое зеркало над мраморной раковиной. На него смотрел маленький мальчик, которого сковал страх. Глаза, казалось, были неправильно большие, испуганные. На теле новые синяки, заменяющие старые, которые не успевали сходить, как тут же появлялись ещё одни. На шее виднелся огромный и некрасивый тёмный засос. Плечи были в отпечатках от острых зубов Чайльда. Венти гладил себя по рукам, будто пытался пожалеть своё тело, что так несправедливо подвергалось мукам и насилию почти каждый день со стороны другого человека. Вчера мужчина его не трогал. Пришёл домой, принёс Венти тарелку вкусной пасты с чаем и ушёл спать, тихо закрыв дверь. В тот момент Венти впервые за неделю расслабился. Он мог теперь спокойно поесть без тревожности. Чайльд очень устал на работе, где ему постоянно изматывают нервы не самые умные подчинённые. Венти, сколько знал молодого человека, никогда не слышал, чтобы тот рассказывал ему что-то о своей работе. Юноша подозревал, что он зарабатывает большие деньги не самым честным путём, поэтому и не говорит ничего ему. Венти положил щётку в стаканчик и вышел в комнату. Он прошёл к пуфику у столика, сел и начал заплетать две косички. Из-за мыслей о всяком он даже не заметил, как кончик одной косы он начал тоже заплетать. Дёрнув себя, он опомнился, взял резинку и завязал косичку, приступив ко второй. В этот момент к нему зашёл Чайльд. — Уже проснулся? Я думал, что придётся опять тебя расталкивать. Венти напрягся, но не перестал класть локон на локон. Он взял ещё одну резинку и завязал косу. Чайльд подошёл к нему, взял одну в руку и провёл пальцами. Парень сидел смирно и даже дышать боялся, пока мужчина рассматривал его косы. — Хм… — Чайльд отпустил волосы, протянул руку к стакану на столе и вынул оттуда большие и острые ножницы. Он перехватил одну косу, направляя лезвия на неё. Венти дернулся в сторону, падая с пуфика на пол. — Что… Что вы делаете?! — Они, конечно, идут тебе, но лично меня только бесят, когда я тебя трахаю. Особенно когда ты начинаешь вырываться, то постоянно заряжаешь ими мне по лицу. Я понял, что проще избавиться от проблемы, а не терпеть её. Венти схватился за свои драгоценные косы и отошёл от Чайльда, который так грозно к нему надвигался с ножницами в руках. — Не надо, пожалуйста. Венти заплакал, дрожа всем телом. — Я… Я буду их заплетать вместе на затылке, чтоб они вам не мешали. Пожалуйста. Только не их. Венти отступал, пока не упёрся лопатками в стену. Слёзы затекли под рубашку, мелкими каплями текли по груди, где так сильно и больно билось крохотное сердце, отдавая свои удары об рёбра, которые болели после тяжких ночей. Венти вжался в стену, отворачивая своё лицо. Чайльд отпустил руку с ножницами, положив их на столик. Венти выдохнул, но слёзы от этого течь не перестали. — Ладно. Но при первой же возможности, как только они мне помешают, я их отрежу. Ты меня понял? Венти закивал, все ещё держа в руках свои волосы, которые так любил. Чайльд не может забрать у него последнее, что ему дорого. Мужчина подхватил пальцами ещё одну резинку со стола, развернул Венти к себе спиной и взял две косы, сплетая их вместе сзади. Взгляд Венти упёрся в пол, на который падали крупные солёные капли. Как только Чайльд закончил, он взял Венти за плечи и повернул к себе лицом. — Так определенно будет лучше, — тихо сказал мужчина, оглаживая грубым пальцем скулу мальчика. Он надавил большим пальцем на щёку, ощущая зубы парня, что так сильно сжались от напряжения. Венти отвернулся, жмуря мокрые глаза. — Почему я? — прошептал он. — Почему? Недолго подумав, Чайльд ответил: — Потому что тебя хочется, — шепнул он, опаляя шею горячим дыханием, будто он жестокий дракон, готовый в любую секунду спалить Венти до тла. Но Чайльд лишь жёг по частям, чтобы продлить чужую боль. Юношу передернуло от его слов. Ему не нравилось, что его воспринимали как сексуальный и привлекательный объект. Никто никогда не видел в нём человека. Все обращались так, словно он игрушка, не чувствующая ничего, и которая может прощать. Чайльд сжал его шею сильной рукой, надавливая на горло. Кислород стал поступать все хуже и хуже. Мужчина другой рукой схватил парня за талию и прижал к себе, чтобы тот не вырвался, продолжая душить. Перед глазами плыли бежевые обои комнаты, ноги подкосились. Он провалился во тьму. Скрип кровати, давление на матрас и чужое дыхание рядом. Парень открыл глаза, щурясь от яркого солнечного света. Он посмотрел перед собой, видя своё голое тело и такое же — Чайльда. Руки были зафиксированы в наручниках над головой. Он безуспешно пошевелил руками, чувствуя, как запястья больно натирают узкие кольца. Пока Венти был в отключке, Чайльд подготовил его и начал уже входить. Парень поёжился на кровати, пытаясь уйти от члена, но мужчина шлёпнул того по бедру, оставляя розовый отпечаток руки. — Я уже говорил тебе насчёт этого. Хватит так делать, — рыкнул он, сдавливая бедро Венти, царапая его ногтями. Член вошёл полностью, заставляя юношу вновь испытать отвратное ему чувство заполненности. Венти прикусил губу, смотря Чайльду в глаза. Те выражали только животные чувства и эмоции. Ничего человеческого в них нельзя было разглядеть. С губ сорвался первый глухой стон. Венти запрокинул голову назад, пытаясь переключиться на что-то другое, но член Чайльда был настолько большой, что казалось, будто разорвёт мальчика. По его телу неприлично водили руками, задевали соски и член, который Чайльд старался поднять, чтобы вновь лицо Венти залилось краской. Ему было стыдно за своё глупое тело, которое отзывалось на редко приятные действия. Парень ахнул от неожиданности, когда Чайльд стал резко вбиваться в него, вдавливая чужое тело в матрас. Такое хрупкое, избитое и маленькое. Мужчина прикусил с силой нижнюю губу Венти, на что тот начал воротить лицом, получая за это очень сильную пощёчину. Удары у Чайльда были всегда сильные и не были рассчитаны. — Заткнись. Я сегодня не хочу слышать твой скулёж. У меня слишком сильно болит голова, — зашипел мужчина, накрывая чужой рот ладонью. Кровать ходила ходуном в такт движению бёдер Чайльда, который так сильно вбивался в юношу, что Венти каждый раз удивлялся, как он остаётся ещё жив. Чайльд слизывал его солёные слёзы с бледных щёк, которые давно не видели румянца. Все лицо было мокрое от слёз и чужих слюней. Венти сжался всем телом от самого сильного и неожиданного толчка, от которого больно стало даже Чайльду. Поэтому тот остановился и схватил парня за волосы, смотря ему в глаза. — Расслабься. Мне из-за тебя больно, маленькая сука. — Не вам одному больно, — зло выплюнул Венти, почувствовав прилив смелости. Его глаза пускали злые искорки, которые уловил мужчина. Разозлившись, он нанёс несколько ударов ладонью по правой щеке юноши, чья уверенность после этого сошла на нет. — Сучонок. Бёдра задвигались в прежнем ритме, выдавливая из Венти громкие вскрики, которые Чайльд пытался заглушить, закрывая чужой рот. Все губы парня были в крови, потому что Чайльд постарался разодрать недавно зажившие ранки. Подбородок был измазан тонкими красными полосами. Венти просто ждал, когда же это закончится. Ему хотелось закрыть глаза руками, но он был прикован наручниками к изголовью кровати. — Ты, — толчок, — будешь, — толчок, — моим, — толчок, — до конца, — ещё один, — своей жизни, — последний. Тело Чайльда обмякло и он свалился на Венти, придавливая его всем своим весом. Парень ощущал, как чужая и горячая сперма выливается прямо в него. Юношу затошнило, но он старался держать рвотные позывы. Чайльд тяжело дышал, прикладываясь мокрым от пота лбом к плечу мальчика, пытаясь об него вытереть влагу. Их тела были до омерзения липкие и влажные, покрытые потом, слюнями и слезами Венти, который продолжал их лить, но уже молча. Его губы дрожали, уголки дергались вверх-вниз. Пальцы онемели настолько, что Венти их просто не чувствовал, но ощущал, как они дрожат. Было тяжело дышать, потому что Чайльд всё ещё лежал на нём и давил всем своим весом. Мужчина оторвал голову и потянулся губами к губам напротив. Жадно впиваясь, он языком прошмыгнул в рот, оглаживая язык Венти. — Ммм, — мычал юноша, показывая, что ему это не нравится. Но Чайльд не обращал внимание, а лишь обхватил рукой чужой затылок и надавил, чтобы углубить мерзкий поцелуй, от которого Венти воротило. К вечеру всё стало куда спокойнее. Чайльд больше его не трогал, потому что был занят своими делами. Венти осмелился выйти из комнаты и зайти в библиотеку, в которой было точно не менее тысячи книг. В комнатушке был второй этаж со стеллажами. Венти поднялся по лестнице и подошёл к шкафам, выбирая, что он будет читать сегодня. Старые издания книг были в идеальном состоянии, так что даже не скажешь, что некоторым из них не один десяток лет. Внимание Венти привлёк стеклянный стеллаж, который стоял в самом дальнем углу. Оглядев комнату на наличие камер и убедившись, что они вряд ли тут есть, Венти тихо подошёл к запретным книгам. Он не мог разглядеть названий книг, потому что книжки были настолько старые, что на корешках почти не осталось ничего. Но все же с одной книгой ему повезло. — «Потайные миры. Руководство», — шёпотом прочитал Венти, осматривая разных цветов книги, где больше не было никаких подсказок. Взглянув на дверцы стеллажа, Венти заметил замок, к которому нужен был ключ, чтобы открыть шкаф. Желание прочитать эти книги и найти ответы на вопросы — вот, что сейчас им двигало. Возможно, это просто книжки про какую-то фантастику, волшебников и прочее, но кто станет прятать обычные художественные книги в стеллаж под замок? Сердце забилось чаще. Венти всегда чувствовал, что этот мир не один. А чувства никогда его не подводили. Дверь библиотеки открылась и Венти дернулся, отскакивая от шкафа. — Венти? — позвал Чайльд. — Ты здесь? — Д-да, мистер Чайльд, — он подошёл к перилам деревянной лестницы и опустил голову вниз, глядя на Чайльда. — Что ты там делаешь? Венти поднял руку и показал классическую книгу русского писателя. — Тургенев? Никогда мне не нравились его произведения, кроме некоторых, — ответил Чайльд. — Возможно, просто не мой писатель. Мужчина пожал плечами и сложил руки. — Ты так и будешь там стоять? Венти спохватился и тут же спустился с лестницы, встав рядом с Чайльдом. — Идём. Они вышли из библиотеки и зашли в комнату Венти, которая была прямо рядом с библиотекой. — Это тебе, как ты и хотел. Венти с непониманием глядел на гитару в чехле, дорогой плеер и новые вещи, сложенные стопкой на кровати. Он повернул голову влево и взглянул на Чайльда, который смотрел прямо перед собой. — Думаю, я угадал с размерами. Мою рубашку можешь оставить себе. Мне понравилось брать тебя прямо в ней. В голову Венти ударило воспоминание, как несколько дней назад Чайльд накинулся на него, сняв только шорты с нижним бельём, оставляя белоснежную рубашку, которая была ему велика. — Такой беззащитный, — заключил Чайльд, растягивая губы в ухмылке и смотря безумными глазами в стену. Он повернулся к Венти, ожидая чего-то. — Спасибо, — сказал юноша, поняв, что от него ждали. — Не буду тебе мешать, — сказал последние слова мужчина, скрываясь за коричневой дверью. Венти опомнился и подошёл к кровати, смотря на всё, что ему принесли. Он бережно достал гитару из чехла, прикидывая ценник инструмента, который выглядел очень дорого. Парень уселся на кровать с гитарой и провёл рукой по настроенным струнам. Она звучала идеально. Юноша не мог даже подобрать слов для описания этого чудного металлического звука. — Господи… Он засуетился, вспоминая, что играл на чужой старой и плохой по звучанию гитаре в последнем борделе. Подобрав по памяти аккорды, он принялся петь песню, имя исполнителя которой выветрилось из памяти. Голос, отвыкший от пения, звучал слабовато, но Венти знал, что ему нужно немного времени чтобы распеться. Через час к нему зашёл Чайльд и положил на кровать планшет. — Я подумал, что тебе нужен хоть какой-то выход в интернет для того, чтобы что-то играть и петь, поэтому бери. Венти с опаской глянул на технику, вспоминая, что пользовался ею последний раз года два назад. Он кивнул Чайльду в знак благодарности и взял в руки небольшой экранчик, подгибая чехол, чтобы сделать подставку. Мужчина поглядел на действия Венти и вышел из комнаты, оставляя того одного. Парень изучил планшет, заметив, что на нем поставлено много ограничений. — Умно, Чайльд, — выдавил Венти, понимая, что очень ограничен в действиях. Найдя песню, парень принялся играть, раздражаясь из-за трясущихся рук, которые не давали полностью извлечь красивый звук из инструмента. Но это было хоть что-то, что теперь будет спасать его. Душу раздирало в клочья, сердце, казалось, было обмазано густой чёрной нефтью. Руки безвольно упали с грифа и струн гитары. Голова свалилась на корпус инструмента. Венти ударился лбом, игнорируя тупую боль. Он хотел бы переродиться. Стать другим, поменять свою жизнь и больше не видеть в ней этой грязи. Вспомнив о книгах за стеклянными дверцами, он пришёл в себя. Юноша не знал точно, что это за книги и почему они у Чайльда, который запретил их трогать, но внутри сияла надежда, что это сможет ему помочь. Звучит глупо и по-детски. Венти верил в сказки про другие миры. А что ему остается кроме этого? Тем более, что он с детства чувствовал, что именно в другой реальности его место. Положив гитару обратно в чехол и поставив её у стены, он взял остальные вещи и положил их на тумбу. Разберётся с этим завтра утром, а сейчас ему хочется спать. Спать, только спать. Лишь бы сознание покинуло на несколько часов этот злой и жестокий мир, который хотел избавиться от мальчишки.