Stabat pater

ты моя смерть, ты моя гибель.

Когда Властитель был свержен, когда миссия Уилла и Лиры была выполнена, когда они могли выдохнуть с облегчением, Джон не чувствовал ничего, кроме бесконечной усталости. Он видел то, как Ли практически сиял от радости за Лиру и Уилла — они были свободны, их ждала долгая и счастливая жизнь, если бы не миллион «но», не выходивших на поверхность ранее, просто потому что никто из них не был до конца уверен, что доберётся до конца этого приключения живым. Теперь же эти мысли одолевали Джона, и он не решался поделиться ими с абсолютно счастливым Ли, который лежал рядом на траве и обсуждал с Эстер звёзды, за которыми они привыкли наблюдать на своём шаре. В мире, в котором они нашли Мэри Малоун, всё было таким же, но немного другим, и звезды не были в них исключением. Что он мог сказать Ли? Что он обещал Уиллу вернуться с ним обратно, в их Оксфорд, где его уже не ждали жена и родители? Что Уилл не сможет остаться с Лирой, потому что жить долго в чужом мире нельзя, и он узнал это на собственном опыте? Что это разобьёт Лире сердце? Что даже если Джон вернётся с Уиллом, то не выдержит там больше месяца, а жена не перенесёт встречи с мёртвым мужем? Что он уже не тот человек, за которого она выходила замуж? Что им с Саян Кётёр нет места в Оксфорде Уилла так же, как Уиллу нет места в мире Лиры? Он знал, что Ли заметил перемены в его настроении, но молчал, давая ему возможность рассказать обо всём, когда он почувствует, что готов, и Джон был благодарен ему за это, хотя с каждой прошедшей минутой Дамоклов меч опускался всё ниже, задевая лысеющую макушку. За них всё решили другие — впрочем, как и всегда. Ангел, Ксафания, рассказала им о необходимости закрытия окон до того, как отправилась нарушать покой Лиры и Уилла, и Джон чувствовал, как Ли смотрит на него в ожидании слов о том, что всё не так, они найдут выход, однако он лишь молча закусывал щёку изнутри. Не дождавшись от него помощи, Ли заговорил сам — быстро, сбивчиво, балансируя на грани паники и угроз, но его выдавали дрожащие уши Эстер, к которой Саян прижималась все телом, словно пытаясь укрыть её от слов ангела. Джон молча взял руку Ли в свою и крепко сжал, и аэронавт замолк, хватаясь за чужую ладонь как за спасательный круг. Ангел сочувственно улыбнулась им и улетела. Знать, какую боль сейчас принесут их детям, и не иметь возможности уберечь их от неё было невыносимо. — Ты знал, да? — хрипло спросил Ли. Джон покачал головой. — Догадывался. — Откуда? — Через пару лет после того, как я тут оказался, у меня начались проблемы с сердцем. Я не могу вылечить его тут, я могу лишь не ухудшать состояние. Я слышал о таких симптомах у других людей, которые перемещались между мирами, и если они правдивы, долгая и счастливая жизнь мне не светит. Я бы не хотел обрекать Уилла на это. И Лиру тоже. Ли простонал и закрыл лицо руками. Джон обнял его левой рукой, зная каждую эмоцию, которую сейчас испытывал Ли. Вопль боли, разорвавший ночную тишину, означал, что и их дети узнали о собственной судьбе, и Джон уткнулся лбом в плечо Ли, даже не пытаясь скрыть свои чувства. Когда они добрались до окна, которое вело в Оксфорд, на грани были все. Его сын, его чудесный мальчик, смотрел на Джона полными слёз глазами, крепко держа Лиру за руку. Разговор о том, что Джон не вернётся с ним в Оксфорд, был тяжёлым, но как бы Уиллу не хотелось сделать вид, что всё не так, он понимал, что возвращение папы не принесёт Элейн ничего, кроме страданий, а его отец уже давно не был тем Джоном Парри, который прошёл через окно в Нуньятаке. Казалось, что сделай он пару шагов, Джон услышал бы шум улицы и гул музыки, доносившейся из проезжающих автомобилей, но он будто врос в землю рядом с ясенем, за который держался, и не мог пошевелиться. Ли стоял рядом — Джон чувствовал его тепло за своим плечом и знал, что выражения их лиц почти одинаковые — горе, скрываемое за маской ободряющей улыбки. Когда Джон в последний раз крепко обнял сына и посмотрел ему в глаза, он увидел в них то, что искал — не потерю, а несокрушимую уверенность в том, что они ещё встретятся. Они оба упрямые и упёртые, но его сын гораздо лучше его самого, как это и должно быть, и он справится со всем этим гораздо лучше Джона. Каждый шаг Уилла к окну врезался в сердце острым осколком. От этого ощущения хотелось взвыть и упасть на колени, но он не мог позволить себе эту слабость, пока Уилл всё ещё был здесь. Мальчик обернулся перед последним шагом и ободряюще кивнул отцу. Лира шла с ним до самого конца, она поцеловала Уилла, обняла Мэри, обещавшую Джону позаботиться о его семье, и вернулась к Ли, который прижал её к себе, будто боялся, что она тоже исчезнет. Через мгновение Джон ощутил, как за его руку схватилась маленькая ладошка — Лира смотрела на Уилла, лицо было мокрое от слез, но она не отпускала рук Ли и Джона. Они со Скорсби разделяли их боль, но ничем не могли помочь. Один шаг. Ободряющая улыбка. Уилл исчез в другом мире. Окно блеснуло и закрылось. Саян издала истошный вопль боли, взлетая все выше и выше. Если бы Джон так мог, он бы тоже улетел отсюда как можно дальше, но вместо этого его предало собственное тело — колени подкосились, и он был готов упасть на землю, но в последний момент его подхватил Ли. Джон вцепился пальцами в старую кожу плаща, краем сознания хватаясь за успокаивающий шёпот на ухо. Лира горько заплакала — наверное, впервые за всё их знакомство, и прижалась к Ли и Джону. Они все понимали, что так всё и закончится, но в этот раз они хотя бы были не одни наедине с разрывающей лёгкие болью. — Я думал, что ты пойдёшь за ним. На ночных улицах Оксфорда не было ни души, кроме их собственных. Саян так и не спустилась к нему, но Джон знал, что она летит над ними и слушает их разговор, а Эстер непривычно старалась не отставать от Ли не на шаг. Они отвели Лиру в Иордан-колледж и передали её в руки магистра, который не знал, чему удивляться больше — тому, что Лира жива, или тому, что её привёл человек, которого они все долгое время считали мёртвым. Они не стали отказываться от приглашения остаться на пару дней в колледже, чтобы отдохнуть и решить, что делать с Лирой, но никто из них в эту ночь так и не смог заснуть, поэтому когда Ли пробрался в комнату Джона, тот встретил его полностью готовым к прогулке. Прежде чем выйти на улицу, Джон свернул в склеп. Найти нужный череп не составило труда, но Ли явно чувствовал себя здесь некомфортно и то и дело бормотал что-то про сумасшедших учёных, поэтому Джон забрал череп и выкинул его в ближайший канал. У него не было никаких планов на дальнейшую жизнь, но если бы и были, смерть вряд ли бы в них входила. — В какой-то момент я тоже так думал, — ответил Джон через некоторое время. Они бесцельно бродили по улицам уже несколько часов, и льдины в сердце если не таяли, то хотя бы ощущались не так остро. Джон помнил своё состояние, когда он оказался в Читтагацце, как он блуждал по Сибири, и если бы одиночество тех времён добралось до него и сегодня, то он просто бы не вынес происходящего. Но рядом был Ли — тот самый Ли, который тихо бесился от поведения Джона в начале знакомства, который пытался рассмешить их с Уиллом, когда было совсем тяжело, который буквально пару ней назад уговаривал Джона спеть какую-нибудь песню из его мира, уверяя, что у него отлично получится. Ли, который сражался за Лиру, за Уилла, который не отходил от Джона ни на шаг во время последней битвы, который не дал призракам добраться до Саян, закрывающей собой Эстер. Ли был рядом все это время, и, по правде говоря, теперь представить себе жизнь, в которой не будет его шуток, песен и перебранок, Джону почти не удавалось. — Я не понимаю, у тебя там жена, сын, родители… я-то не против, что ты остался, — Ли начал путаться в словах, и уголки губ Джона невольно поползли вверх, — просто… это же звучит как мечта любого обычного человека. — Если бы я вернулся, это принесло бы страдания всем моим близким. Уилл сказал, что Элейн нездорова, и моё возвращение только ухудшило бы её состояние. Это расстроило бы Уилла, и он начал бы винить себя. А родители… — Джон усмехнулся и покачал головой, — память о трагически погибшем сыне понравится им гораздо больше неожиданно живого сына. Мне некуда возвращаться. — Знакомо, — Ли с силой пнул камушек на земле, и тот упал в канал с громким «плюх!», — отец ненавидел меня, считал, что я его недостоин. Если бы ему сообщили о моей смерти, он бы праздновал неделю. — Значит, ты пошёл не в него, Ли. Лире очень повезло. — Я на это надеюсь, — Ли смущённо поправил шляпу, — думаешь, Уилл не найдёт способ пробраться в наш мир? — Я не знаю, — честно ответил Джон. Он думал об этом с тех самых пор, как закрылось окно, но обнадёживать себя не хотелось, — думаю, есть и другие способы путешествовать через миры, но им нужно долго учиться. — И что ты будешь теперь делать? Вернёшься на Енисей или снова станешь учёным? — Не знаю, — снова вздохнул Джон. Ему казалось, что он вырос из обоих вариантов, но хотя возвращение в хижину в лесу и казалось привлекательной идеей, он знал, что теперь там всё будет напоминать о Ли, об Уилле и даже о Лире. В мире, где он был совсем один, он неожиданно для себя стал частью того, что в глубине души называл семьёй, стараясь не думать о том, что люди, которые были в этой самой семье, могли придерживаться другого мнения. — Если решишь вернуться на Енисей, могу подбросить, — с нерешительной улыбкой сказал Ли, — теперь-то я знаю, где ты живёшь. — Да, и теперь тебе даже не надо помогать сориентироваться на местности. — Я отлично ориентируюсь! — усмехнулся Ли, и Джон с улыбкой покачал головой, — я бы всё равно до тебя добрался, просто попозже. — Да конечно. Они прошли ещё пару кварталов в тишине, пока снова не оказались у входа в Ботанический сад. Джон замер на месте, борясь с желанием убежать, но тут он понял, что Ли остановился в паре шагов от него. — Скажи ему, Ли, — Эстер запрыгнула на стоящую рядом скамейку и приподнялась на задних лапах, подталкивая своего человека вперёд. Саян приземлилась на спинку скамейки и аккуратно спрыгнула на место рядом с зайчихой. — Тихо, Эстер! — шикнул Ли, неуверенно поглядывая на удивлённого Джона, — ладно, мы… ну то есть я… я подумал, если у тебя нет никаких дел, ты можешь путешествовать со мной. Обычно я не беру с собой других людей, мы с Эстер привыкли быть одни, но сейчас всё иначе. Будет весело, будем путешествовать по городам, искать приключения, помогать людям, если захочешь… или мы можем улететь куда-нибудь, где тепло, и пожить там, — Ли замолчал, переводя дух, а потом посмотрел прямо в глаза Джона, словно готовясь выдать свой последний аргумент, — Уилл бы не хотел, чтобы ты был один. Джон молча слушал Ли, который от волнения начал путаться в словах, и когда он наконец замолчал, Джон коснулся губами его губ — осторожно, мягко, давая возможность отстраниться, ударить его и проклясть его на веки вечные. Однако Ли потянулся за поцелуем, вплетая пальцы в волосы и прижимаясь как можно ближе, касаясь Джона как фарфоровой фигурки, которой он никогда не был, но иногда все-таки себя ощущал. Ли был домом, свободой, любовью и спокойствием, и, прижимаясь губами к шраму на виске аэронавта, похожим на его собственный шрам от трепанации, Джон знал, о чём думал Ли, потому что он думал о том же. Куда ты, туда и я.