Мой милый

      Как и предполагал Зи, съёмки тизера к их лакорну проходят в мягкой и спокойной атмосфере. Нонг очень серьёзно подходит к поставленной задаче и хоть боится, но играет, и играет хорошо, несмотря на отсутствие опыта. Но самым трепетным моментом за все съёмки становятся слова Нью, адресованные Зи: — Когда смотрю тебе в глаза, пока работает камера, чувствую себя уверенно, чувствую, что я защищён.       Ну а ещё улыбка Нонга, которая, раз за разом, попадает прямо в самое сердце. А ведь эти слова отзываются трепетом и восторгом в сердце Прука, потому что доверие, которое выказывает тебе человек, всегда является чем-то особенным и трогательным.       Но так же, как и предполагал Зи, за выходом тизера предстоящего лакорне следует реакция. И негативная в том числе. Становится заметно, что после этого Нью начинает сторониться Прука, и хоть Зи старается закрывать на это глаза, всё становится слишком очевидно, особенно в последние дни. Он прекрасно понимает, как тяжело Нью даётся чтение этих нелестных слов в свой адрес, и когда сам Зи читает всё это, злится не меньше. Нью ведь не был в чём-то виноват, и Пруку искренне хотелось и хочется, чтобы путь Нью был исключительно светлым и окружало его только добро, но раз уже так сложилось, то придётся защищать, как и говорил Сэйнт, как и оказался настроен сам Зи. — Нью, ну ты чего, — Макс присаживается рядом с Чаварином, протягивая ему салфетки. Эмоциональная реакция Нонга сильно беспокоит старших. — Я понимаю, что неприятно читать подобное, но скоро всё стихнет, — Макс не понаслышке знает, ведь подобное ему уже довелось проходить, когда Зи начали затравливать в социальных сетях. — Я ничего не сделал им… по-почему они такое пишут?.. — поражённо шепчет Нью, дрожащей рукой пытаясь достать салфетку, что не выходит, и, едва не психанув, Чаварин заливается новой порцией слёз, но Саран сам вытаскивает злосчастную салфетку, вытирая горькую влагу с лица Нонга. — Я не знаю, Нонг, — шепчет Макс, сам погружаясь в это болото. Он-то хорошо помнит, через что в своё время проходили Зи и Сэйнт, и как именно это отразилось на этих двоих, и совершенно точно не хотел и не хочет, чтобы Нью испытал что-то подобное. Он даже не справится ведь. Зи и Сэйнт, как ни крути, но весьма сильные и стойкие личности, открытые к различному восприятию мира, а вот Нью ранимый и замкнутый парень, с особой трогательностью смотрящий на мир. Ему тяжело даётся работа в большом коллективе — это видно, он очень стеснительный. И это совсем неплохо, даже мило, но проблема именно в том, что для таких как Нью необходима здоровая атмосфера, окружение и поддержка, а сходу начинать на грязи и желчи — не самое верное решение. — Не говори, пожалуйста, Пи'Зи, что я плакал. Не хочу, чтобы он знал… — М-м, — тянет Саран, который не очень-то хочет скрывать подобное от Прука. — Но ты уверен, что ему не стоит говорить? Мне казалось, что вы достаточно сблизились, — полушёпотом произносит Саран, косясь на мимо ходящих друзей. Поппи и Йим посматривают на них, жестами спрашивая у Макса, всё ли нормально и нужна ли помощь, но тот отмахивается, снова сосредотачиваясь на Нонге. — Мы сблизились, но… — Нью снова сжимается, не зная, как вообще можно выразить то, что он чувствует. — Я извиняюсь, — присаживается на корточки перед Чаварином Йим. — Сейчас Зи приедет, так что… — А, да, — Нью начинает вытирать заплаканное лицо, пытаясь восстановить дыхание. — Иди, умойся, — хлопает его по спине Макс.       Чаварин тихо выскальзывает из комнаты, быстрым шагом направляясь в туалет. Честно, поплакав, становится легче, хоть неприятный осадок и остаётся. Он никуда и не денется, получается. Переведя дух, Нью возвращается к своей команде, где уже царит игривая атмосфера. Улыбнувшись, Нью проскальзывает в комнату, где его сразу выхватывают Джеймс и Нат, начиная что-то бурно рассказывать. Он даже понять ничего не может, но улыбается, слушает, а ещё чувствует пристальный взгляд чёрных глаз, которые инстинктивно избегает. Не хочется, чтобы Панит видел красные от слёз глаза. Говорить об этом слишком стыдно…       Все съёмки проходят в привычной шуточной обстановке. Аоф, кажется, готов на луну выть из-за прыткости собственных Нонгов, но в душе радуется царящей внутри атмосфере. Когда такие дружеские отношения в коллективе, даже уже, скорее, реально походящие на семейные, всегда упрощают дальнейшую работу. Вот только Пруку не до радости, ведь стоит ему приблизиться к Нонгу, как у того только пятки и сверкают. Панит сначала даже подумал, что загнался, но когда это происходит на третий, четвёртый, пятый, десятый разы, Прук мрачнеет. Нью говорит со всеми, смеётся, любезничает, фотографируется и снимается, но только не с Зи, который, простите, является его парочкой на долгое время, и им надо контактировать как можно больше, ведь заманивающий и разогревающий будущий огонь любви фанатов нужно подпитывать уже прописанными действиями — не буквально, конечно же. Но как, к примеру, сегодня Зи может поиграться и подшутить над своим Нонгом, чтобы кто-то «случайно» сфотографировал, а затем и выложил в интернет, когда тот даже смотреть на него не хочет?! Но вот что задорит тёмное пламя внутри Панита, так это прозрачные реакции Чаварина на его взгляды: Нью чувствует его предельно хорошо, и то, как он качает головой, смахивая чёлку на глаза, прижимая руки к телу, лучшее тому доказательство. Нонг несоизмеримо мил, выходя за пределы этого определения.       Перед окончанием съёмок Нью, не выдержав напряжения, снова отправляется в туалет. Ему срочно нужно умыться прохладной водой, чтобы остудить собственный стыд. Ему даже стыдно, за то что стыдно! Чёрт возьми. — Нонг Нью! — Прук зовёт младшего, но тот не реагирует на него, продолжая идти вперёд. — Нью! — Зи в два шага настигает Чаварина, хватая за руку. — В чём дело? — Хиа?.. — Нью инстинктивно сжимается от грубого обращения, и голос выдаёт растерянность и загнанность.       Заметив пугливую реакцию, Панит спешит ослабить хватки, мелкими шагами двигаясь к Чаварину: — Я чем-то обидел тебя, Нью?       Тот отступает назад, скорее, добровольно, оказываясь между стеной и Пруком. — Нет, — Чаварин отрицательно машет головой, не поднимая взгляда на старшего. — Хиа ничем меня не обижал, — и пытается улыбнуться, правда выходит ломано. И Панит на это тяжело вздыхает. — Посмотри на меня, — шепчет брюнет, громко сглатывая. Он же не идиот и прекрасно понимает, что происходит. Но понимание, основанное на логических догадках, доказательством и истиной не является, в отличие от больших глаз, что слегка припухли от слёз. — Почему ты плакал? — Не плакал, — капризно шепчет Чаварин, дуя губы. Это неспециально вырывается, но сказанное не вернуть — слова сковывают. — Нью, — чуть осуждающе. — Пожалуйста… — ладони аккуратно ложатся на плечи, едва уловимо поглаживая. Так не хочется, чтобы чужой негатив хоть как-то повлиял на них. — Что, пожалуйста?.. — вполголоса переспрашивает Нью, раздражаясь силе собственного сердцебиения. Оно сейчас играет на рёбрах, как на каком-то музыкальном инструменте, рождая новую мелодию. Мелодию нового для Нью чувства… — Я не хочу, чтобы ты плакал, — ещё тише произносит Прук, словно боится, что кто-то их услышит. — И я искренне сожалею, что из-за меня ты сейчас вынужден проходить через подобное. Мне жаль, что твой путь начался с грязи, что твой первый опыт проходит вот так вот, — в глазах Чаварина проскальзывает страх, но у Зи начался поток откровения, на которое он хочет получить взаимность. — Но что меня буквально выводит из себя, так это факт того, что ты от меня отстраняешься. — Но это не так, Хиа, — Нью мягко возмущается, и его искренне трогают слова, которые он сейчас слышит, хотя и чувство вины за извинения, что ему сейчас принёс близкий человек, тревоги не рассеивают. Зи ведь ни в чём не виноват, и слышать грусть и вину в его голосе, видя в его лице всё это, пытка для Нью. — Мы всё ещё близки, разве нет? — Ты избегаешь меня, Нью, — Зи отпускает Чаварина, и тот неосознанно порывается к брюнету, но резко тормозит, смущаясь собственного поступка. — Я не дебил. Ты избегаешь меня. Общаешься с Максом, с Парком, Джеймсом. Да с кем угодно! Твои слёзы видит Макс, а не я. Ты просишь его не говорить мне об этом… — чёрные глаза пронзительно смотрят на Нонга, который вот-вот заплачет. — Он же обещал не говорить…       Прук усмехается, и на его лице отражается что-то, что заставляет сердце Нью болезненно сжаться.       «Всё не так». — Он и не говорил, Нью. Я просто предположил, как утверждение. Ты сам подтвердил. Что ж, — Зи кивает головой, нервно поигрывая языком по зубам. — Ладно. Прости меня, Нью. Я попробую как-то всё успокоить, чтобы тебя больше не травили.       Порой и правда тяжело контролировать свои слова и мысли, когда эмоции зашкаливают. Недопонимания рождают ложные выводы и решения, которые могут привести к пагубным для взаимоотношений последствиям. Эгоизм, что руководствуется каждый…       Зи злится, но не может понять истоки этого чувства, не может найти причину, но он злится. И совершенно точно Панит не хочет, чтобы его Нонг, который так дорог его сердцу, видел своего Хиа в таком состоянии, а ещё, не приведи бог, попал бы под руку. Он разворачивается, чтобы уйти, давай понять младшему, что диалог окончен, но в следующую секунду глаза Зи широко раскрываются, а кровь вскипает.       Нью резко дёргается в его сторону, обнимая, крепко прижимаясь. Он чуть поднимается на носочках, утыкаясь носом в шею Пи, руками крепко-крепко держась за спину Панита. — Хиа, не уходи… — Мне надо остыть, Нью… — а сам ладони укладывает на талию Чаварина, не справляясь с собственной слабостью — утыкается носом в маленькое ухо. — Я и так много наговорил тебе… — Плохого ничего не сказал, — бормочет Нью, чувствуя, как взрастает головокружение от запаха тела Зи в перемешку с его парфюмом. — Но я не хочу, чтобы ты извинялся передо мной. Ты ни в чём не виноват. Это глупо. — Ты плачешь из-за этого. Из-за меня. Ты избегаешь меня. — Я избегал тебя, потому что мне стыдно, — шепчет Нью, краснея сильнее. Он не посмотрит сейчас Зи в глаза под страхом смерти. — Не хочу, чтобы ты видел меня таким. — А я не хочу, чтобы таким тебя видел кто-то кроме меня, — честно отвечает Зи, отрывая Нонга от себя. У Нью глаза округляются от такой силы Прука, ведь Чаварин достаточно крепко держался за него. — Прости… — Перестань передо мной извиняться, хорошо? — Прук чуть наклоняется, заглядывая в понурое лицо. — Улыбнись для Хиа. У тебя такая красивая улыбка.       Губы сами ползут в ту самую улыбку, которую кто-то осудил в интернете, но которая так нравится Зи. — Вот и хорошо. Просто, прошу, не скрывай свои переживания. Я имею прямое отношение к тому, что сейчас происходит, — вполголоса шепчет брюнет, выпрямляясь. — Но… Хиа же не виноват… — Виноват, Нью. Но я не жалею. Теперь ты будешь рядом со мной, и тебе не стоит переживать о подобных вещах. И если вдруг тебе захочется поплакать, то, пожалуйста, плачься мне. — Хиа такой жадный, — смеётся Нью, полностью расслабившись за этот диалог. Всё-таки лучше всё свести в шутку, чем разгонять большую проблему из-за какой-то глупой слабости, которую Нью в состоянии преодолеть, особенно, когда Зи готов помочь с этим. — Сам удивляюсь, — честно отвечает Панит. — Обычно я не жадничаю, но мне совсем не нравится, что тебя в таком состоянии видит кто-то ещё. — Хиа входит в образ, — улыбается Нью, — большой молодец. — То есть ты считаешь, что я сейчас подготавливаюсь к роли? — возмущается Панит, начиная щекотать Нонга. — Так значит, да? — Хи… ха-ха-ха… пере… ха-ха… переста-а-а-ань, щекотно!       Зи не останавливается, несмотря на слабое сопротивление, в какой-то момент приподнимая Нонга, кружа его. Заливистый смех с широкой и счастливой улыбкой, является лучшей наградой и мотивацией для Зи. Он непременно сделает всё, чтобы сохранить прекрасную душу Нонга.