Мой милый

      Праздник в виде дня рождения всегда создаёт особое ощущение в душе каждого человека. Возможно, для кого-то это не самые приятные эмоции, но Нью Чаварин в свой день получил самые приятные, самые тёплые и нежные эмоции, которые маленькими частичками, плотно сжимаясь друг с другом, начали заполнять юное сердце. Никакой материальный подарок не смог бы подарить Нонгу те эмоции, которые, в итоге, ему подарили объятия с Пруком. Недосягаемый в романтическом плане мужчина был близок к нему как никогда, а его большие и сильные руки прижимали небольшого Нью к себе. Чаварин может поклясться, что слышал и чувствовал, как тяжело билось сердце Зи, и как сладостна оказывается мечта о том, что сердце Панита билось в унисон зарождающихся чувств.       Прокручивать в голове драгоценные сердцу воспоминания всегда приятно, но ещё восхитительнее видеть те события, которых не было. Нью и подумать не мог раньше, что у него настолько богатая фантазия, но мир, в котором он мог касаться Зи не только как друга, в котором они давно переступили все сдерживающие барьеры, казался слишком реальным и очаровывал Нонга всё сильнее.       Думалось Нью, что его восторженное настроение может быть связанно с тем, что он вклинивается в яркую, насыщенную на события жизнь, что заводит новые знакомства и самосовершенствуется, однако теперь, после ночи, в которой душа трепетала вместе с бабочками в животе, Нью точно понимает, что причина в симпатии к Зи. Даже сегодня, когда он проводил прямой эфир по случаю своего дня, когда Прук выкроил время из своего забитого расписания, чтобы прийти и подарить Нонгу мягкую игрушку, озорная мысль разжигала пламя в сердце Чаварина. Они оба знают, что между ними произошло. Только между ними хранится эта вязкая нежностью тайна о чувственных объятиях, о нежном тепле, что они подарили друг другу, о дразнящем дыхании, которое вынуждало желать большего. Этой ночью их объединила интимная атмосфера, и эта общая тайна позволяла Нью чувствовать себя особенным.       А Панит уже давно всё понял, и сегодняшняя ночь, когда он только освободившись после очередных съёмок, поехал поздравить Нью с днём рождения, лишь укрепила его догадки. Но она не только помогла удостовериться в реальности и искренности собственных чувств, она помогла увидеть и почувствовать то, что Чаварин разделяет медленно зацветающую между ними любовь. Брюнет знает, что у него больше опыта в отношениях, нежели, чем у Нонга, и эти отношения сложно назвать показательными. Бывали недолгие встречи, секс, вспыхнувшая страсть, претензии со стороны партнёра, вынужденный разрыв — Зи никогда не понимал, почему он был злодеем в глазах этих дам и парней, если изначально они обговаривали несерьёзность их запланировано недолгой связи. Были и долгие отношения, но и те сложно назвать стабильными. Если первые пару лет всё шло хорошо, как по маслу, то другие два года были настоящими эмоциональными качелями, с бесконечными упрёками, криками, расставаниями, сторонними связями и новыми попытками. В итоге, серьёзно поговорим друг с другом и признав, что нет больше ни сил, ни любви, они расстались, больше не возвращаясь в жизни друг друга.       Зи Прук не стремился вступить в отношения снова, он просто плыл по течению. Точно зная, что если чувство придёт, то он поймёт, парень наслаждался тем, что предлагала ему жизнь, продолжая жить усердно и по совести, и вот теперь, когда он даже не ждал, не предполагал, бабочки начали своё пробуждение. Но он отвык, да и не знал, как именно себя вести нужно с невинным человеком. Нью Чаварин слишком наивный, наверняка, даже никогда не целовался, и Зи не уверен в том, как стоит развивать их отношения.       Пусть сердцем Прука и тянуло к Нью, он ничего не мог сделать с тем объёмом работы, которым оказалось заполнено расписание. Покинув прямой эфир Нонга, брюнет рассчитывал увидеться с Чаварином либо сегодня ночью, либо с утра следующего дня, но ничего не вышло. С одной локации на другую, и единственное, чем мог порадовать себя Прук, так это короткие сообщения в небольшие перерывы. А ведь раньше он только мечтал о таком количестве работы, но теперь мечтает хотя бы о свободном часе, чтобы спокойно поговорить по телефону.       Долгие две недели Нью и Зи вели личные переписки, с весьма ощутимым флиртом. Если не ласковое обращение друг другу, то смайлик, обозначающий то или иное действие. А ещё телефонные разговоры, которые всегда, почему-то, проходили в томной атмосфере. Голоса на полтона ниже, в идеальном сочетании они дополняли друг друга — мягкий, нежный голос Нью и грубоватый голос Зи, зарождая горячие волны истомы снизу живота. Топливом для поддержания интимного возгорания служили диалоги о будущих сценах в лакорне. Поцелуи, что им придётся играть, взгляды и объятия — всё это кружило голову настолько сильно, что, в тайне друг от друга, очарованные друг другом парни сидели с твёрдым возбуждением между ног.       Зи ждал встречи, как никогда ещё. Он слишком сильно хотел увидеть смущённые глаза и ласковую улыбку Нонга, поэтому дня для прогонки совместных сцен, Прук ждал как безумец. И Чаварин ждал, мечтал и представлял, как здорово будет снова утонуть в руках этого мужчины, чей голос ласково греет его, в отличие от холодных, почему-то постоянно, рук. Нью заходит в репетиционный зал, где уже собрались ПиКла, ПиАоф, Тьютор, Йим, Макс с Натом, уже полностью погружённые в процесс отчитки своих ролей. Для Чаварина это уже не новая деятельность, ведь из-за забитого расписания Прука, да и из-за того, что у них главные роли, воркшопы для Прука и Нью были начаты раньше, чем для остальных. Однако двухнедельное отсутствие Панита и неопытность Чаварина в съёмках обязали их приходить в любое свободное время, чтобы тренироваться снова и снова. И если раньше Нью стыдливо отводил глаза, чувствуя сильную неловкость из-за присутствия других людей, то сейчас он желал как можно скорее сесть напротив Зи, заглянуть ему в глаза, и играть, учиться игре, впитывая те знания, которыми с ним поделится Прук.       Зи приходит в репетиционный зал, когда Тьютор с Йимом уже уезжают. Запыхавшийся, сразу становится понятно, что он очень спешил, но ругать опоздавшего никто не собирается. Нью же послушно сидит рядом с Натом, всеми силами пытаясь скрыть нарастающую радость. Думать — это одно, а осознать, что твоё «скучаю» вышло за рамки твоего понимания — другое. — Нонг, — Зи весело машет рукой Чаварину, подмигивая Нату. — Я сейчас, — и отходит к Кла, о чём-то своём разговаривая. — Тебя твои глаза выдают, — шепчет Натасит, укладывая голову на плечо друга. — Нет… — Ты засветился весь, когда ПиЗи зашёл, — настаивает младший, — я слышал, как ПиМакс с ним по телефону о тебе говорил. Я так понимаю, что ПиЗи к тебе чувства питает, — ехидно шепчет Нат, стараясь заглянуть в глаза своего друга, который, зардевшись, чёлкой пытается скрыть пылающий взгляд. — Ты… может, не так всё понял… — Ну-ну… О, ПиЗи! — радостно кричит Натасит. — НуНью тебя заждался! Что же заставляешь его так ждать? Это ранит его!       «Нат, замолчи!»       Взгляд постыдно отведён в сторону, ведь он чувствует, как внимательно Зи смотрит на него. Он слегка не так себе их встречу представлял, а Нат ещё масла в огонь подливает. Хорошо ему! Его-то сердце не трепещет при виде всего одного человека! — Нонг Нью, — Прук присаживается перед Чаварином, осторожно беря того за руки. Он бережно гладит большими пальцами тыльные стороны ладоней, — я приехал, как только смог. Правда. Не злишься? — и голову вбок наклоняет, пытаясь установить зрительный контакт с Нонгом. Кто его знает, откуда у Нью столько смелости берётся, но он, вдохнув неполной грудью, зная, что его уши сейчас в огне, а щёки розовые, смотрит в чёрные, бархатные глаза Панита. — Ничего, Хиа. Я ждал тебя. — Пойдём? — Зи подмигивает Чаварину, и тот кивает, осторожно поднимаясь на ноги.       Нью так сильно ждал своего старшего, хотел увидеть его, снова услышать его ласковый голос, и вот он перед ним, ведёт его в другой конец комнаты, где они садятся на уже приготовленные Панитом подушки, начиная свою репетицию.       Под полным контролем Кла, Нью Чаварин полностью отдаёт себя важной части будущей серии лакорна — их первая с Хиа Лианом связь. И как же, чёрт возьми, горят уши, когда он слышит собственный голос, произносящий столь интимные слова, как бешено мечется в груди сердце, когда руки Зи бережно поглаживают его, и Нью знает, что это искреннее движение, направленное на попытки расслабиться Нонга.       Вновь и вновь Нью повторяет одни и те же фразы, пока Кла диктует, что нужно исправить, вновь и вновь Нью чувствует жар внутри своего тела, понимая, что им с Зи придётся… целоваться! — Ладно, — Кла ласково ерошит волосы Нонга, поднимаясь с пола, — на сегодня хватит. Ты молодец, Нью. Очень хорошо справляешься, но потренируйся дома перед зеркалом, а ещё лучше порепетируйте с Зи сцену полностью. — Хорошо, Пи, — отвечает за Нонга Прук, улыбаясь во все тридцать два зуба. Ему проще, чем Чаварину, в голове которого уже вспыхнули яркие картинки их личного с Панитом занятия. — Нью, иди, умойся, — полушепчет Кла, — а то раскраснелся…       Нью с благодарностью смотрит на своего учителя, ведь тот, явно понимающий состояние своего Нонга, произносит щепетильную фразу очень тихо и только в тот момент, когда Зи отходит к Аофу.       Чаварин, воспользовавшись тем, что Прук отвлёкся, вылетает из зала, быстрым шагом направляясь в туалет. Смущение сейчас ушло на задний план, ведь радость и счастье, что он сейчас испытывает, слишком ярки и насыщенны. Зи же непременно повезёт его домой, и они снова останутся наедине…       Они снова могут обняться…       Боже, холодная вода не остужает воспламенившейся фантазии.       А за объятиями последует особое чувство, которое окутает их в своё бережное и томное одеяло. Именно в эту секунду начинается принятие той особой связи, что между ними образовалась. Горячее дыхание приносит удовольствие всё больше, а ведь там могут оказаться губы… Порхающим движением скользнуть, чтобы Нонг вдруг почувствовал покалывающую невесомость внутри себя, может, мазнуть кончиком языка, таким интимным и сексуальным жестом подразнить невинного Нонга, а затем этот язык может… — Нью? Я тебя потерял, — голос доносится близко, что неожиданно для Чаварина, поддавшегося влиянию своих бурных мыслей. Он-то конечно умылся, но вот обратно в зал не вернулся.       И вот теперь его старший — главный объект его фантазий, стремительно приближаясь к нему. Зи неловко почёсывает бровь, подходя к Нонгу. Тот сразу выпрямляется, как только понимает, что старший движется к нему. С каждым новым шагом Панита, сердце Чаварина становится всё тише и тише, и вот когда Зи оказывается на расстоянии вытянутой руки, Нью больше не слышит ничего.       Бангкок укрыт плотным ночным покрывалом, искрящий яркими огнями мегаполиса. За природной, естественной красотой скрывается та, что не дано узреть человеческому глазу. Два человека, стоящие друг напротив друга, становятся добровольными пленниками романтической атмосферы лишённого света коридора. — Ты хорошо справляешься, — спокойно, словно отрепетировано, произносит Панит, ласково поглаживая парой пальцев Нонга по щеке. Сейчас он чувствует себя как никогда уверенным, и это по-детски, он знает, но эта ночь сохранит их тайну, эта ночь защитит их ото всех. — Приятно видеть, когда ты расслаблен. — Когда Хиа рядом, то и Нонг в порядке…       «Господи, Нью, что ты лепечешь?»       Стыд за собственные слова жирным мазком скользит где-то в пищеводе. Жалобный писк-таки срывается с губ, и Чаварин плотно зажмуривает глаза, благодаря темноту, скрывающую его смущение. Но собственные желания не отпускают.       Мягко хмыкнув, Прук подходит к Нонгу ближе, второй рукой приподнимая голову Чаварина за подбородок. Никогда в жизни не приносило Паниту столько удовольствие отражение скромности и неуверенности, наивной смелости и робости, но тут ведь даже не отражение. В каждой маленькой морщинке возле глаз, в изгибе бровей Нью, в его слегка надутых губах — всё ярко прорисовывает эти прекрасные качества, и Зи очарован этим. Широко раскрыв глаза, он бесстыдно и внимательно рассматривает лицо своего Нонга, не в силах унять растущее густое наслаждение и желание в груди.       «Один такой».       Нью, решившийся открыть глаза, расслабившись от ласкающих его щёку пальцев старшего, он оказывается сражён и внезапно обретённой полной свободой загнан — пронзает в самое сердце глубина чёрных глаз, что с таким личным откровением изучает его. С каким, оказывается, трепетом люди могут смотреть на других людей, как приятен, оказывается, может быть посторонний взгляд. — Хиа… — шепчет Нью, пальцами скользя на кисти рук Пи. Его губы замирают в несказанной фразе, потому что в следующую секунду глаза Прука обретают смысловой вес. — Нью, из-за моего расписания у нас нет много времени на практику, — как робот, произносит Панит, слабо улыбаясь, — нам нужно больше практиковаться.       Чаварин чуть приподнимает бровь, не совсем понимая такой резкой смены настроя, но послушно отвечает: — Но мы можем заниматься сами, да? — Я думаю, что нам не помешает, — губы Зи чуть раскрываются, оголяя белоснежный ряд зубов. У Нью подкашиваются ноги. — Ой! Нонг! Ты чего? — перепуганный Зи грубо хватает Чаварина за талию.       Да, давай Нью, опозорься, чего уж терять.       Проклиная самого себя, Чаварин глухо хмыкает, отмахиваясь от настойчивых мыслей. — Прости, Хиа. Всё хорошо, правда. Просто стоял неудобно. — Так не пойдёт, — строго произносит Панит и, за одну секунду, схватив второй рукой Нонга за талию, приподнимает лёгкое тело, усаживая на ближайший подоконник. Нью успевает только моргнуть, как они с Хиа оказываются на одном уровне. И теперь Чаварин чувствует себя по-другому, теперь он, от чего-то, намного увереннее, чем был. Вот так вот напрямую смотреть кому-то в глаза, благодаря лунному свету, что распыляет своё сказочное очарование, видеть так детально столь прекрасные черты лица другого человека.       У Зи такие длинные ресницы. Они такие густые и прямые — самое качественное обрамление для двух сокровищ — чёрные глаза, что утягивают в свою сладкую, невесомую бездну. Нью впервые чувствует себя желе, с которым его так часто сравнивают и старшие, и немногие фанаты. — Ты точно в порядке? — полушёпотом спрашивает Панит, ладонями по обе стороны опираясь на край подоконника. Он заключает младшего в ловушку, склоняя к нему голову ближе.       Голос Панита возвращает Нонга в реальность, но ненадолго. Движение плавных губ привлекают его внимание, и глаза Чаварина застывают на них. Небольшие, гладкие, наверняка мягкие…       Чёрт, Нью, ну серьёзно?       В паху начинает знакомо тянуть, и Нью выдыхает, не задумываясь о том, насколько тяжёлый получается этот выдох. Для Прука, человека опытного в отношениях, это слишком очевидно. Любое движение может рассказать, в каком состоянии сейчас находится человек. Да он и так видит, что Нью сейчас во власти его чар, но и сам Прук тоже пал. Это обоюдный плен. — Хиа, — едва слышно произносит Нонг, выпрямляясь. Он крепко сжимает ноги, чуть вбок направляя колени, и послушным жестом складывает руки. — У нас же будут сцены с поцелуями?.. Как мы будем их играть?       О, видит бог, Нью не хотел этого спрашивать. Да, разумеется, он думал об этом, да и на воркшопах они отчитывали свой текст из этих моментов, но… Слова вылетели против его воли, и Чаварин остался один на один вместе с проницательным, поглощающим его Пруком и своим неприличным вопросом. Было бы место сейчас сгореть со стыда — он сгорел бы. Загорелся самым ярким пламенем, но всё пространство вокруг и весь Нью заняты особыми чувствами, что бережно окутывают его и Зи. — Я тоже, если честно, думал об этом, — чуть хрипит голос Панита, пока он пытается совладать с подкрадывающимся к нему возбуждением.       Эти слова почему-то позволяет Нью выдохнуть и больше не чувствовать себя неловко после сказанного. Он искренне верит, что его Пи не врёт, поэтому так же чисто спрашивает: — И что именно Хиа думал? — Ну… Хиа подумал, что, возможно, у Нонга это будет первый поцелуй. Поэтому… — Хиа! — громко возмущается Чаварин, ладонью хлопая старшего в плечо. — Я уже целовался!       Вид насупившегося Нонга вызывает смешки у Прука, и Зи улыбается ещё шире, совершенно не догадываясь, что его улыбка действует на Нью как гипнотическая ловушка. Он лишь выражает свои настоящие чувства, что вызывает у него младший. — Значит, целовался, да? — отсмеявшись, Зи наигранно строго покачивает головой, с хитростью смотря на Нонга. Тот исподлобья в ответ смотрит, задетый до глубины души предположением, что он никогда не целовался. — В таком случае, — Зи выпрямляется, ближе подходя к Нонгу, — с поцелуями у нас не должны возникать проблемы?       Нью согласно кивает, не отводя взгляда от глаз Зи. — Тогда… Всё пройдёт хорошо, Нонг. — Разве, — вполголоса, — мы не должны, — и ладонью скользит выше по свитшоту, останавливаясь на плече, — практиковаться в этих сценах?.. — почти не слышно произносит Нью, внезапно ощутив дикую жажду. В горле от чего-то резко пересохло, и он уже перестал понимать, что реально, а что нет. Картинки, что Чаварин рисовал в своём сознании, внезапно начали материализоваться, или это Нью слишком глубоко погрузился в свои мечты?..       От услышанного возбуждение Зи окончательно крепнет, принуждая старшего вымученно выдохнуть. Желание истерзать пошлым поцелуем этот невинный рот обжигает Прука изнутри, заставляя старшего бегать по кругу — он за здравым смыслом, а здравый смысл за похотью. — Да, — на выдохе, пока носом скользит по щеке, — должны, — горячим дыханием остаётся на приоткрытых губах младшего, — конечно же мы должны, — по устам скользит он раззадоривающей фразой.       Если бы Нью стоял, то точно бы упал. И, если честно, ему и сейчас кажется, что он летит в бесконечность. Горячее дыхание Зи, его запах, голову кружащий аромат парфюма, и Чаварина мажет настолько сильно, что даже больно. Что есть силы, он впивается пальцами в плечо Зи, плотнее сжимая ноги. Как же он чертовски сильно возбуждён. — Хиа…       Стоном вылетает сладкое слово, пока губы Зи осторожно, пробуя и одновременно спрашивая разрешения, захватывают верхнюю губу Нонга. Он нежно касается, словно бабочка порхнула на цветок, следом отстраняясь. Ему бы подождать, спросить, посмотреть на реакцию Чаварина, но Прук возбуждён, и сердце его сейчас открыто к тем чувствам, что так сумасбродно отдаёт ему Нонг.       Но Нью тоже не готов к разрыву так сильно желаемого контакта. Эта связь слишком размыто скользнула по его устам, и он сам тянется, неловко втягивая нижнюю губу Прука. Ощутив лёгкий укус, Зи едва ли не стонет, прерывисто выдыхая. Его руки уверенно ползут к тонкой талии, по-хозяйски хватаясь за неё.       Кончик языка бегло скользит по зубам, когда Нью вздрагивает от нового ощущения. Они всего на секунду пересекаются взглядами, прежде чем Зи нежным, осторожным касанием собственных приоткрытых губ касается розовых уст напротив. Причмокивание не звучит в ушах, но Нью кажется, что он слышит, как скользят губы Панита по его губам, ему кажется, что сейчас он познал запретное чувство наслаждения, от которого всё тело пронзает тёплая, покалывающая истома.       Но если для Нью поцелуй это прикосновение губ, для Зи это лишь прелюдия. Сохраняя ещё каплю рассудка, Панит по состоянию Чаварина понимает, что поцелуи, которые были у Нонга, далеки от тех, которые он хочет ему подарить. И стоит подумать, что его — Зи, язык скользнёт в девственный рот первым, могучие пальцы тёмного желания стискивают томящееся возбуждение снизу живота, вызывая обжигающий, мучительный спазм.       Голова кружится, рассудок затуманен.       Язык на пробу проскальзывает по внутренней стороне губ Нью, и пока младший замирает, приоткрывая рот шире от неожиданности, Зи двигается дальше, бережно касаясь своим языком языка Нью.        От ощущения влажного, тёплого проникновения в свой рот, в Нью распускаются цветы.  Разом они, прекрасные и душистые, заполняют всю его суть, пока он чувствует, что плавится. Никогда чужой язык не был у него во рту, никогда он не предполагал, что это так приятно.       Медленные, плавные движения, чувство чужой слюны и первые попытки Нью ответить. Неуклюже, с опаской он пытается повторить движения языка Зи, не догадываясь, что своей неопытностью и попытками удовлетворить опытного мужчину, он пробуждает в нём то пламя, которое когда-нибудь покажет ему адское наслаждение. Он сильнее прогибается в пояснице, руками увереннее обвивая шею старшего, пока Зи, удобнее склонив голову, глубже проталкивает свой язык, начиная медленный танец. Два языка сладко скользят друг по другу, иногда озорно потираясь, ложась друг на друга, и заново скользят. Дыхание одно на двоих, как и возбуждение, сковывающее весь низ живота. В паху давно всё горит и тянет, жаждет внимание, но чем сильнее понимание этого, тем яростнее Зи старается целовать Нью с нежностью.       Первый поцелуй — их красивый танец.       От бесподобной ласки, от влажного звука их причмокивающих губ и языков, Нью не выдерживает давления и стонет, прямо в рот Зи, томно и пошло. В затуманенном возбуждением сознании мелькает мысль, что это очень непристойно, и наверняка бы Нью залился краской смущения, однако осознание этого лишь сильнее подстёгивает Чаварина, и Нонг стремится к Пи всё сильнее.       Он вторит движениям языка Прука, полностью расслабившись. Зи слишком правильно кружит в чужом рту, словно уже зная самые чувствительные места, и жажда овладевает невинным Нью. Шумно выдохнув, он позволяет громкому всхлипу сорваться с припухших губ, прежде чем с новой силой припасть к губам Зи. Может ли сейчас Чаварин помыслить о прекращение столь жаркого поцелуя? — Зи? Ты где? — громкий голос разносится вдали коридора, предупреждая парней о скорых гостях.       Зи отстраняется от Нонга, покрывая влажные губы частыми поцелуями, пока подрагивающими руками Чаварин хватается за талию Прука. — Нам надо остановиться…       Из последних сил хрипом срывается фраза с губ Зи, но действий своих он не прекращает. Ещё немного, совсем чуть-чуть… — Хиа…       На выдохе вырывается вымученный стон, и Панит грубо хватает Нью за загривок, оттягивая зубами нижнюю губу Нонга. У него в ушах звенит от возбуждения, но сейчас он ничего не может сделать. Пока что не может. — Зи? Ты чего молчишь? — Макс явно двигается в их направление, и Прук чуть отстраняется, поворачиваясь к двигающемуся в их сторону другу. — Мы сейчас, идём уже, — слабо улыбается Панит Сарану, мысленно благодаря того, что остановился. Прук может поклясться, что даже в темноте смог разглядеть, как дерзко вскинул бровями Макс и какая нахальная ухмылка озарила его лицо. — Понял. Жду.       Внимание Панита вновь сосредотачивается на Чаварине, которому лучше не становится. Он всё так же тяжело дышит, а блеск его глаз ощущается ярче лунного света, влажные от слюны Зи губы, Нонг облизывает — Зи пронзает стрела Амура. — Нонг, — едва слышно, в самое ухо, — поехали домой?.. — и мочка оказывается зажата между зубами, пока кончик языка медленно и сладко ласкает её. Нью вздрагивает, всем телом стремясь ближе к Пи. — Угу… Домой…       А сам подставляется под короткие, но жаркие поцелуи. Что-то ему подсказывает, что это не конец, что сегодня они с Зи ещё будут целоваться, так, что губы Чаварина на следующий день будут проклинать своего владельца. Нью уверен, что крепко сжимающие его сейчас руки могут сжать его ещё сильнее, а дразнящий чувствительные места на ухе язык может толкнуться ещё глубже прямо во влажный, жаждущий головокружительной ласки, рот.       Нью знает, что сейчас Зи точно не отпустит его просто так. Они не отрепетируют сцену Лиана и Кыа, но они уверенным шагом шагнули вперёд в развитие своих отношений, точно распределяя роли.