Р е л и к в и я ≿ ————- ❈ ————- ≾
Если вы посмотрите в зеркало и спросите: «Почему это так несправедливо?», это будет повторятся возвращаясь к вам. «Всегда ли так было? это будет повторяться. Вопросы, подчиненные чувствам сердца, зеркало всегда будет отвечать что-то в ответ, но в теме первого оно имеет совершенно другое значение; ответ лежит внутри человека, что спрашивал. Анемо Архонт узнал эту довольно жестокую правду однажды ночью, когда он стал слишком восприимчивым к воспоминаниям, принесенным вечером в Шепчущем лесу, возле небольшого пруда, где росли каллы. Любезно освещающие синим светом ламповые травы среди деревьев и у подножия гор, открывался вид на сцены, которые крутились в его голове, не останавливаясь, несмотря на его очевидное усилие сдерживать их. "Будь более осторожнее, почему бы и нет?" Нет. Венти сгорбился над прудом, нарушив его спокойствие яростным взмахом руки, избавляясь от отражения иллюзорной фигуры самопровозглашенного стража, которая больше не была рядом с ним. Нет. Уходи. «Почему ты бежишь !? Этот лагерь, в который ты направляешься! Я же уже собрала несколько яблок - эй!» Уйди. Его грудь крепко сжимается, искажаясь в другой вид боли, чем больше он пытается избавиться от ее болезненных воспоминаний. Это было слишком тяжело, но почему он должен быть таким уклончивым? Почему он отказывается признать тот факт, что она умерла примерно год назад? Такого рода умение он наложил на себя, потому что до сих пор винит в этом себя? Венти видит встревоженное отражение - ее - на воде и скрипит зубами. Уйди! ВСПЛЕСК! Нет, это произошло потому, что он с самого начала знал о ее волнениях, всякий раз когда она подвергалась опасности, и мало что делал чтобы смягчить это. Все те разы, когда она получала травмы вместо него, ночуя бок о бок, он знал о горестных искажениях ее лица и шипения боли, когда она думала, что он спит на своей стороне - хотя на самом деле это было не так. Он знает, что в то время, когда она была одна, она размышляла о своем ограничении, связанное с необходимостью выплатить свой долг, когда он спас ее много-много лет назад.«Венти, ты же знаешь, что это неправда».
Он был защитником свободы, так почему же он не сказал ей, чтобы она не торчала рядом с ним, когда она явно ограничивала себя от чудес мира ... зачем? Чтобы отплатить ему? ВСПЛЕСК! Почему он не сказал ей уйти? Почему он не сказал ей, что все в порядке? Что с ним все будет в порядке, и что ей не следует тратить время на то, чтобы торчать здесь, когда она так явно хочет уйти? Почему он не освободил ее от оков, которые она наложила на себя?"Венти!" он чувствует что-то на своем плече, и Архонт встает и отступает, глаза становятся охраняемой стеной, отчего путник нахмурился: «Перестань лгать себе! [Т/И] -»
Барбатос застывает при упоминании. Уйди.«... [Т/И] любила быть с тобой! Она не считала свой долг хлопотным, так что перестань придумывать вещи, что питаются твоим унынием. Она обожала быть рядом с тобой,»
Почему он не освободил ее от оков, которые она наложила на себя? «Её смерть ... она, вероятно, чувствовала себя так удовлетворенно, сделав это, потому что она сделала для тебя что-то ценное, так что, пожалуйста, Венти ...» Уйди. И вот так, ветер задул, унеся иллюзорную фигуру путешественника, всего лишь плод его воображения, созданного в момент его уязвимости. Но по правде говоря, это было воспоминание, которое он желал создать, поскольку это была его последняя встреча с Итером в конце его путешествия, когда он нашел свою сесренку-близнеца и начал прощаться с теми, кто помогал ему. Барбатосу не нужно было напоминать о том, как он извергал эту ложь - это была истина - ему это было не нужно, потому что он, на этот раз, признал свои проступки вместо того, чтобы не замечать этого с шутливым смехом, который так раздражал Паймон. Даже если ей действительно нравилось быть с ним, даже если она сама сознательно выбрала этот путь, все же ... не должен ли он был попытаться сказать ей, что все в порядке? Что отплачивать за его поступок не было необходимости? Он должен был это сделать, когда увидел, как её избивают, защищая его, ее травмы становились все хуже с каждым боем. (Он помнит, как вздрогнул от противоречий при виде её удрученного вида, но предпочел ничего не делать.) Он должен был это сделать, когда она открылась и сказала ему, что сделает все, чтобы обезопасить его. Но он этого не сделал, и почему? Было ли это потому, что он так жаждал общения? Товарищество, которое он сначала пытался искать у Четырех Ветров, но то, в котором ему было отказано, даже когда именно он дал им силу самого Анемо? Когда именно он из лучших побуждений дал им свободу? Так и было. Венти… Венти хотел, чтобы рядом с ним был кто-то, не имело значения, отнимет ли он их свободу. Он был эгоистом, он был настолько эгоистичен , что привело её к смерти, он хотел чтобы та осталась рядом с ним. О, но если бы он только знал, что она будет это отрицать. Если бы он услышал это от нее; что она не была заключена в клетку своей клятвой, возможно, он остался бы Венти. Возможно, он бы не создал все эти груды лжи (например, заставил себя поверить, что она была там, потому что она была необходимостью) и не позволял бы этому формировать его таким, какой он есть в сейчас. Но в том-то и дело, не так ли? Архонт горько ступает на ламповую траву по пути к сердцу леса, забирая ее свет, когда она ломалась под его ногой Она ... она ... ах, кто она была снова? В любом случае - ее здесь больше нет. Нет, больше нету. "Мне жаль." - прошептал Венти на ветру, продолжая идти дальше по неосвещенной тропинке леса, оставив после себя воспоминания о ней в отражении воды. Он не слышит ни мелодии ветра, ни вой в ночи, ни смеха в воздухе. Стоит ли ему волноваться? Нет, а зачем ему это? Барбатоса уносит вверх его анемо, он видит мирный, но безмолвный Мондштадт, над которым возвышались темные облака, которые то и дело вздрагивали. Предчувственное рычания говорило о грядущем новом шторме, и он просто наклонил голову, капля воды попала ему на лицо, скользнув вниз, подобно слезам, которые он выплакал за несколько лет до этого вечера. Холодно. Грохот грома заставляет его глаза снова открываться, и он видит нервный всплеск бело-пурпурного потрескивания на небосводе, затем на секунду его дыхание останавливается. Его сердце воет от неведомой боли.