Гарри Поттер и лампа с джинном

Гарри оказался в том же месте возле крошева от разбитого горшка, откуда он и пропал. Была уже глубокая ночь. Парень наконец встал. Скарабей в его руках снова ожил, загоревшись золотым светом, и с силой вырвался и искрой полетел в небо, подобно комете. Неожиданно ребёнок пошатнулся. Оказалось, что его ноги всё ещё не отошли от бега по лестнице. Они дрожали. Теперь, когда он на них встал, то чувствовал боль и дрожь в них. Секундой позже появился и джинн. - Куда направимся, Гарри? - Ты пойдёшь со мной? – переспросил ребёнок. - Ну, я могу и тут подождать или посмотреть, чем могу заняться. Выбраться из лампы - это не такая частая возможность, но обычно меня просят всегда быть рядом, а то я могу не услышать, как ты будешь звать на помощь. - Звать на помощь? – тут Гарри задумался. – А откуда ты знаешь, что я буду просить помощи? Дурсли меня наверняка попробуют наказать, но я же не говорил тебе ничего про это. - Не знаю, про каких Дурслей ты говоришь, но скажем так, мало кто из моих хозяев доживает до отведённого срока. Большинство погибает насильственной смертью очень быстро, – лицо Поттера вытянулось от удивления. – Ты похоже живёшь в местах, где мало опасности, раз ты так удивлён. Стоит кому-то получить лампу и начать ею пользоваться, как про это узнают другие. Отобрать лампу у владельца довольно просто, но, чтобы обезопаситься, его часто убивают. Это решает многие проблемы. И он не расскажет про лампу, и мстить не получится у него. Мой тебе совет, спрячь её и никому про неё не говори. И последний, главный совет. Джинн наклонился к лицу парня и стал очень-очень серьёзен, он словно смотрел ему прямо в душу. Своими синими глазами в его голубые. – Прежде чем загадывать желания, подумай очень хорошо. Желаний три, не потрать их понапрасну. Не загадывай их в спешке и необдуманно, в порыве чувств. Можешь даже посоветоваться с тем, кому доверяешь, но обычно самые доверенные и предают первыми. Мало какая дружба и доверие проходят испытание сокровищами из пещеры. Ты всё понял, Гарри? Поттер хотел было ответить, но открыв рот, его закрыл. Почему-то он понял, что лучше подумать над словами джинна. Он уже начал думать над новыми желаниями. Только вот думалось ему плохо. Он мог сгоряча пожелать такого, что потом будет жалеть. Да и после всех этих историй у него были опасения, ведь по сути желания могут быть сыром в мышеловке. - Да, Хаким. Я всё понял, спасибо, – парень даже кивнул в подтверждение своих слов. - Вот и славно, – синекожий выпрямился и снова стал весёлым, расслабленным и довольным. - Но где мне спрятать лампу? Она довольно большая, а у меня сейчас нету места для этого. - Не беда, сейчас я немного поколдую. Обычно я не волнуюсь о виде своего сосуда, но мне самому не нравится его текущее состояние. Так… сделаем его поменьше и серебряным, – взмах пальцами и лампа стала такой, как описал её джинн. Теперь она бы легко поместилась в карман ребёнка. – Неплохо, но отверстия маловаты. Тогда так? – лампа стала круглым кувшинчиком. – Нет, надо что-то более плоское. Тогда так, – ещё раз поколдовав, джинн превратил сосуд в маленькую серебряную фляжку с пробкой на колечке. – Теперь идеально! – джинн был доволен, но потом посмотрел на ребёнка. – Прости, забылся, как тебе? Если хочешь, могу переделать ещё как-то. - Нет, всё здорово, но почему ты сделал это для меня? Я же даже не желал этого. Спасибо. - Не надо благодарностей, это я сделал для себя, Гарри. Знаешь ли, я не хочу сидеть в ржавом ведре. - А я тут вспомнил, там в пещере был бумбокс, это тоже кто-то пожелал превратить лампу в него? - Нет, хозяева редко страдают такой глупостью. Мы, джинны, иногда имеем право поменять свой сосуд. Но не всегда есть возможность подобрать что-то стоящее и приходится брать что-то поблизости. Например, если твою лампу сломают или расплавят, а ты сидишь внутри. Казаам всегда любил музыку, он был придворным певцом. Его музыку и творчество любили даже шайтаны. Аль Шайтан коллекционирует не только вещи, но и души. Он сделал Казааму предложение, когда тот был в отчаянии, и тот не смог отказаться. Он любит жить в музыкальных предметах. Кто-то любит жить в кольцах или украшениях. По сосуду джинна часто можно делать выводы о его владельце, если он сам его выбрал. - Понятно. Кстати, а ты сам можешь стать… Ээм… - мальчик пытался подобрать слова. - Замаскироваться? – легко угадал посыл парня джинн. Тот кивнул. – Легко, – синий развёл руки в стороны и стал похож на то ли араба, то ли африканца. Кто-то бы сказал, что он похож на Моргана Фримана из фильма "Робин Гуд". – Ну, как? - Ммм… Немного не то. Вас сразу можно принять за иностранца. - А разве это плохо? Даже если я сменю облик на более подходящий, то моё поведение может меня выдать как иностранца. Так будет даже более странно, что твой соотечественник ведёт себя иначе. А вот иностранцу многое готовы простить. Хотя, знаешь что? Давай так, я пока побуду незаметным, а когда придёт время, появлюсь в том образе, который посчитаю уместным? – с этими словами джинн растворился в воздухе. – И да, не зови меня Хаким. Я предпочитаю не называть посторонним своё имя. Я скажу, как лучше меня называть. Я часто могу менять имя и внешность, если потребуется. - Ладно, я понял, – парень попытался глазами всё же найти собеседника, но так и не смог. Ему было некомфортно говорить с пустотой. - Что ты будешь делать сейчас, Гарри? - Наверное пойду в номер. Я хочу есть и отдохнуть, – парень развернулся и похромал в указанном направлении. За его же спиной осколки разбитого кувшина собрались вместе в целёхонький кувшин, который остался стоять на земле. Хаким не любил мусора и напрасных разрушений. Может, кому-то данный сосуд будет полезен в качестве посуды?