Любовь в воздухе

J'veux toute la lumière Le soleil sur ma peau J'vis dans un mirage Où se cachent les fantômes Le mirage, des images Les fantômes du mirage Le mirage, des images Les fantômes, les fantômes Owlle — Mirage.

      Томас, выслушав Дамиано, произносит:       — Ты правильно поступил. Взросло. Правда тебе понадобилось на это много времени, но ты справился.       Дамиано закатывает глаза и тушит сигарету о дно пепельницы.       — Катерина сказала тоже самое.       Раджи приподнимает бровь, думая, что ему послышалось. Переспрашивает:       — Катерина?       — Да.       — Рассказал ей?       — Мы разговаривали. Она поняла, что со мной что-то не так. И я… Я был вынужден рассказать. Катерина выслушала.       Томас кивает. Он хлопает себя ладонями по коленям, обтянутыми джинсами, и встаёт, собираясь уйти. Дамиано прислоняется спиной к дверному проёму, наблюдая, как друг снимает с вешалки куртку.       — Ты знал? — задаёт вопрос Давид.       — Что?       — Что Вик влюблена в меня?       — Сам-то знал?       — Вопросом на вопрос… — и тут его осеняет. — Погоди, все знали, а я один как дурак этого не замечал? Если да, то какой кошмар.       Томас, помня, что сердце и слёзы Виктории в его руках, отвечает:       — Разбирайся сам, Дамиано. Черти что у тебя с девушками творится.       Хлопает дверь. Дамиано прекрасно понимает Томаса — Вик ему как сестра, и при всех их дружеских отношениях неудивительно, что он встал на её сторону.       Он достаёт телефон из заднего кармана джинс и пишет Виктории сообщение, предлагая встретиться сегодня вечером. Ответ приходит довольно быстро — видимо, Де Анджелис всё ещё не выпускает телефон из рук. На ум приходит общение с злополучным немцем, но Дамиано себя осекает: общается и общается, это её право.       Вечером они встречаются на улочке, на своём излюбленном месте. Ходят люди, раздаются громкие голоса и детский смех; звон вилок и ложек из кафешек и ресторанов. Вик стоит у столба в коротких шортах и футболке, сверху — нежно-голубая джинсовка.       — Привет. Спасибо, что согласилась встретиться.       — Да не за что, — она пожимает плечами и смотрит с любопытством. — Так что там всё же с песней?       — Мы разошлись с Джорджией. Окончательно.       — Это… — Вик замолкает. «Это совсем не то, что я хотела услышать в ответ на свой вопрос, но…» — Сочувствую. Мне жаль, правда.       — К этому всё давно и шло. Последние месяцы было видно, что нет, всё уже.       — Ты не из-за песни меня позвал, — догадывается Виктория. Она не думает, что они могли расстаться из-за неё — она и близко там не стояла, не давала Дамиано надежды на большее (даже вообще сначала не хотела брать его в группу), а Джорджии — повод задуматься и, быть может, приревновать.       — Не из-за песни, — соглашается Дамиано, внимательно глядя ей в глаза. — Из-за нас.       Вик морщится — на нос падает капля дождя. И ещё. Ещё. Де Анджелис ёжится, пока Дамиано спокоен, как скала.       — Дамиано…       — Скажи мне, Вик, что ты чувствуешь. Если нет, то… Мы забудем об этом разговоре. И обо всём остальном. Будет как раньше.       — Ты мне дорог, Дамиано, — признаётся Вик. — Очень дорог. Как и остальные парни. Но как друг.       Это не то, что ожидает услышать Дамиано, осознавший, наконец, какие чувства у него вызывает светловолосая басистка. Он шёл к этому слишком много лет и теперь не намерен был сдаваться так легко.       — Ты — врунишка, Виктория Де Анджелис. Я знаю, — говорит, и голубые глаза Вик расширяются. — Всё знаю. Сделай то, что давно хочешь сделать.       Он буквально даёт ей карт-бланш на всё и вверяет своё сердце. Вик смотрит на него: высокий, темноволосый и честный. Он говорит то, на что у неё смелости в своё время не хватило.       Дождь с каждым мгновением становится всё сильнее, так же, как и пожар внутри Виктории.       Она решается.       Вик кладёт ладони ему на плечи, заставляя склониться, что Дамиано и делает, и целует его. Прижимается губами к губам, легонько, будто пёрышко, потом становится чуть решительнее, и окончательно расслабляется, когда Давид ей отвечает.       Они начинают целоваться под проливным дождём, не желая отпускать друг друга. Отстраняются, когда не хватает кислорода, и удивляются, как легко им это даётся.       — Я сделала. Теперь сделай что-нибудь такое и ты, — Виктория была бы не Викторией, если бы не потребовала ответного действия. Ей совершенно плевать на то, что подводка потекла, и теперь она выглядит как панда; Вик знает, что для него она хороша в любом виде.       Дамиано, улыбаясь, заправляет ей прядь волос за ухо и, обхватив лицо ладонями, целует.