Больно не будет

Лекс лежала в комнате Стивена, чья голова покоилась сейчас на бледной груди в свободной футболке. Мужчина спал, положив руку на талию девушки, а вторую причудливым образом вывернув и не замечая как пинается слегка Зевс, плохо контролирующих себя во время яркого сна. Мысли в голове были тяжёлые. Ей нравились оба. К обоим манило и тянуло, оба вызывали вожделение и нежность, но... но так было нельзя. Немка просто таяла от вежливости и обходительности Стива, уважала его принципы и границы морали, чувствовала себя рядом с ним желанной и любимой. Женщиной. Он необыкновенным образом сочетал в себе внутреннюю силу настоящего мужчины, решительность и временами стеснительность подростка. От Пьетро альбиноска сгорала. Эта неожиданная мысль прошибла её, когда они стояли на кухне и почти поцеловались и теперь медленно выжигала внутри все. От него можно было сойти с ума: готовый на риск, яркий, не лишённый интеллекта и доброты. Такой... настоящий и живой. Если Капитан Америка был похож на картинку, то Ртуть так же соответствовал своему имени — прекрасный и опасный. Рядом с ним беловолосая чувствовала себя... ребёнком. Но не в плохом смысле этого слова. Оба ответственные, умные, с чувством юмора, сильные во всех смыслах и желанные. И очень разные. "Интересно, что чувствует Пьетро? Он так прижимал меня к себе, так смотрел... а его взгляд, когда поцелуя не случилось и я сделала шаг назад? Он был не разочарован или растерян, а пуст. Опустошен." Думать об этом обнимая другого человека было противно. Склизкая ненависть к самой себе, к своей невозможности выбрать уже кого-то одного и быть счастливой с ним, к стражу оставить кого-то в расстроенных чувствах... нет, она больше не может так. Прошло едва ли три часа с прерванного поцелуя, а смута все не уходила, значит придётся прогуляться. Она же хотела поговорить с дедушкой? Что ж, тогда сейчас самое время. Может хоть это поможет отвлечься... Аккуратно выскользнув из полу руки блондина, Меллендорф не сдержалась и запечатлела лёгкий поцелуй на его щеке, после чего даже не переодеваясь ушла в тень кровати. Выйдя на кухне, чтобы взять шоколад, беловолосая подняла взгляд на камеру. Она почти всегда смотрела туда, когда обращалась к дворецкому. — Джарвис, я хочу прогуляться. Если что, я буду в аномалии, — предупредила Александра. — Будьте осторожны, мисс. Я буду ждать вас дома. — Тепло отозвался ИскИн. Самые тёплые "отношения" были у него с хозяином и его сводной дочерью, которые общались с ним как с живым. Особенно с девушкой — та всегда смотрела ему в "глаза", любила просто поболтать без причины, поинтересоваться его состоянием и предпочтениями, которые Старк не поленился прописать. Джарвис был не просто помощником. Привычный путь через тень, но с каждым шагом нарастало волнение. Нет, она точно знала, что её дедушка (как странно называть его так...) будет рад вновь обретенной внучке. Но как подобрать слова? Может, удариться немного в драму, чтобы было проще? Уж после музыкального училища, секции гимнастики и нескольких посещений театрального она точно сможет развести сопли. Или можно не усложнять и просто сказать. Особняк встретил неожиданной тишиной и пустотой. В комнатах почти никого не было, а кто и был — спал. Кажется, на месте был только Глава, а значит надо идти к нему. Короткий стук в дверь, привычное "Войдите" и неловкая пауза. Всё как обычно, все идёт по плану. — Привет. Не подскажешь, где... кхм, Сплендер. Я хочу рассказать ему. — Меллендорф слегка улыбнулась. — Он вернётся через пару дней, придётся отложить. — Коротко проинформировал её безликий. — Что-то ещё? — Нет, это все. — Она пожала плечами. — Не буду мешать... — Постой! — Резковато выдал мужчина, но тут же продолжил спокойнее. — Может, останешься и проведём тренировку сейчас? Лекс взвесила все "за" и "против". Зачем откладывать? Зато завтра она как следует выспится, а сейчас заодно отвлечется от тяжёлых мыслей. — Что у нас сегодня, сенсей? — Пошутила девушка, и на удивление не получила за это привычный шлепок щупальцем по руке, который её предупреждали. Угу, границы дозволенного чуть расширились. — Не наглей особо. — Предупредил прочитавший верхний слой мыслей Слендермен.— Попробуем кое-что новое. Как ты знаешь, Безликие устойчивы к урона. Автоматах очередь в упор может нас разве что разозлить, но ты не получила это свойство. Между тем, стоит подумать не только о повышении боевых навыков, но и про живучесть. Толку от техники боя, если на тебя сбросят ракету, но ты не успеешь уйти в тень? — И что ты предлагаешь? — Это было действительно интересно. Если он предложит что-то, что можно будет совместить с бронёй Старка, то следующая зачистка базы пройдёт без особых повреждений. — Я уже несколько месяцев изучал свойства твоих возможностей, в частности управление тенями и нашёл кое-что, что может получиться, но придётся побиться над этим несколько месяцев, может лет. — Он взглянул на тень девушки. — Ты никогда не пробовала отделить свою тень от себя или, например, натянуть её на собственное тело? И вообще знала, что твоя тень является отдельной зависимой сущностью? — Очевидно, что ты открыл для меня Америку. — Развела руками Лекс. — Но я не могу контролировать собственную тень, если помнишь. — Тенью либо можно управлять, либо нельзя никаким образом, здесь нет слова "немного". Если ты можешь впускать сущностей в свою тень, то уже способна управлять ей. Тебе просто не хватило упорства и старательности для того, чтобы пойти дальше. Звучало несколько оскорбительно, так что Лекс решила приложить все усилия и доказать ему, что он не прав. Однако ни через десять минут, ни через полчаса у неё не вышло даже на капельку сдвинуть прогресс — Она просто не понимала, что именно делать, ведь управлять своей тенью так де как обычной не получалось. Снова искать все методом тыка и экспериментировать... — Не получается, вообще никакого результата. — Девушка упала в кресло и закрыла лицо руками. — Обычно выходит хоть что-то, даже если не очень правильно. Мне понадобится много времени. — Ты недостаточно стараешься. — С лёгким безразличием говорил безликий, но в голосе можно было услышать раздражение. Туман за окном густел. Он никогда не исчезал, но сегодня был особенно тяжелым и непроглядным — сказывалось Его настроение. А ещё вдали, почти возле самого особняка были видны нанизанные на дерево трупы. Два детских тела. Отчего-то только сейчас Лекс обратила внимание на картину за окном, и волосы её зашевелились от гнева. Она могла понять убийства взрослых, даже безвинных. Могла понять жестокость, терпела побои и грубые слова. Теперь было ясно, почему ушёл Сплендер на несколько дней. За что? На это глаза закрыть было невозможно. Волосы зашевелились, тонкими змейка и взбираясь по плечами и устремляясь к безликому, словно в желании задушить его. — Почему ты убил их? — С непонятным себе ледяным спокойствием спросила беловолосая. Между тем температура в комнате стремительно падала — тело готовились к выбросу энергии. Совсем как когда она случайно убила людей впервые. — Тебя это не касается. Они просто попались под руку. — Брезгливо поморщился мужчина. Зря Стол моментально покрылся инеем, но взмахом руки безликий убрал это "безобразие". Щупальце болезненно шлепнуло посередине от гнева лицо, оставляя противный красный след. — Держи себя в руках. Или ударю сильнее. Угроза была явно, но это уже слабо заботило резко осмелевшую Элизу. Гнев покалывающими искрами пробежался по кончиками пальцев и не найдя выхода остался там. — Бей. — Запальчиво, но тихо произнесла немка. — Я привыкла. Тебе же так нравится делать больно, в том числе мне? За свои слова она расплатилась — на пол из неглубокой раны на плече гулко закапала кровь. Футболка была испорчена, но это не волновало. Боли не было. Страха тоже. Только злость. — Убирайся. — Процедил белолицый. От гнева на его лице появилась зубастая щель. — И не смей больше спрашивать с меня за чью-то смерть. Не смей лезть не в свои дела. Не смей мне грубить. — Посмею. Талию обхватило чёрным щупальцем, но удара о стену не последовало. Вместо этого девушка напротив, оказалась ближе к своему мучителю и теперь в неудобном положении висела над полом. Их глаза были на одном уровне. Горло сдавило рукой, из-за чего дышать было невозможно, но даже когда запас кислорода в лёгких стал заканчиваться Лекс ничего не сказала и даже не пискнула. Только рефлекторно кашляла, безуспешно пыталась вдохнуть и смотрела прямо в несуществующие (или спрятанные гле-то под кожей?) глаза. Пристально, тягуче. Печально. Пришла в себя она уже в своей комнате, лёжа на кровати и плотно закутанная в тёплое одеяло. Всё ещё с раной, но в другой футболке, след на шее тоже никуда не исчез. Только на плечах, щеках и ключицах ощущалась странная прохлада, словно он прикасался к ним, но эта мысль была моментально отметена. Разве что если это он её переодел, но в этом не было никакой логики. Чувства вины для безликого не существовало. Вяло встала, дошла до кухни и налила себе воды. Раннее утро уже настигла Нью-Йорк, но верхние этажи башни пока что спали, словно забыв о делах, тренировках и прочем. Голова гудела и ничего кроме двух ударов и царапины Меллендорф не помнила, даже не могла вспомнить за что получила их. Вроде бы она вспылила из-за чего-то, но эта мысль словно ускользала. Решив не зацикливаться — раз забыла, значит не так и важно, — девушка вернулась в комнату Стивена и завалилась спать рядом с ним, зарывшись под обитое мягкой тканью одеяло и сразу же попав в тёплые руки проснувшегося на секунд двадцать мужчины. Спокойствие не вернулось в измученную душу, но странная усталость оказалась сильнее. Через слабо проступающую головную боль мерещились странные образы, которые почти сразу растворились в царстве Морфея.

***

Отношения со Стивом в течение дня медленно, но верно портились. Началось с утренних расспросов о синяках, почерневшей ране на плече и апатии, на которые девушка стойко молчала, после была тренировка где она вела себе чрезмерно агрессивно и чуть не сломала руку сначала Паучку, а после Наташе, которая с удивлением смотрела на неожиданно возросшую скорость боя и более жестокие методы достижения цели, продолжил парад безумств совместный со всеми обед на который беловолосая даже не соизволила явиться и не объяснила причины отсутствия, просто отсиживаясь в своей комнате. Совершенный абсурд случился когда она отменила все планы и просто сидела свесив ноги на краю площадки, куда обычно приземлялся джет или Тони в костюме. Альбиноска не скрываясь курила ментоловые сигареты, постоянно заходилась в удушливом приступе кашля и не подпускала к себе даже Ванду. На этом терпение Капитана стало подходить к концу. — Может объяснишь наконец, что за раны на тебе и почему тебя сегодня словно подменили? — С участием спросил он. — Я не должна перед тобой отчитываться. — Коротко, но несколько грубо. Охрипший голос был почти что мертвенно спокоен. — Я не требую с тебя ответов прямо сейчас. — Он сел рядом и попытался приобнять альбиноску, но та остановила его руку. — Я хочу помочь. Ты же знаешь, как важна для меня. — Но ты мне не поможешь. — В словах буквально сочился яд, а глаза стали почти что стальными, потемнев от прилива неприятных эмоций. — Оставь меня сейчас одну, если хочешь сделать лучше. Я не могу себя контролировать. Не играй с огнём. Он не уходил, из-за чего раздражение становилось все сильнее. Лекс и сама не могла объяснить себе, почему сегодня на взводе, но ощущала как сильно внутри закипает кровь. Как же хочется выплеснуть эмоции. Любым путем. — Почему ты постоянно мне врёшь? — Прямой вопрос не застал врасплох девушку, как на то надеялся Стивен, но лицо её слегка переменилось. Сквозь злость поступило что-то осознанное. Недоумение? Пожалуй. — Почему рассказала обо всем Пьетро, а не мне? Последняя фраза произвела неожиданный эффект и была явной ошибкой. Гнев застелил кристальные глаза настолько, что радужки просто исчезли. Расплылись и растворились. Остались только белки. Волосы зашевелились и теперь извивались, поднимаясь и опускаясь как в воде, а альбиноска за мгновение оказалась на ногах. В момент мужчина с размаху влетел в бронированное стекло, которое едва не треснуло от силы удара. Перед глазами на секунду потемнело, но времени опомниться не было — теперь его вдавило в пол до хруста костей. Прав был Фьюри, когда говорил что она в обычных условиях не двигаясь способна разделаться с любым из команды, раз в приступе гнева не напрягаясь смогла обездвижить его. Между тем давление на грудь стало сильнее — острая коленка надавила на ребра не сильно, но ощутимо, а одна рука оказалась на горле. Не удушая, но явно намекая на такую возможность. — Какое право ты имеешь лезть в мои тайны? — Рычала беловолосая, оскаливая заострившиеся зубы. Уголки губ растянулись к ушам, но совсем не из-за улыбки. Просто её рот стал... больше? — Какое право ты имеешь подслушивать и лезть в мои дела? Что еще ты знаешь?! Она дёрнулась на звук упавшей металлической банки и посмотрела внутрь помещения. Тони поднял ладони, показывая что оружия при нем нет. Такой подростка еще никто не видел и теперь какой-то первобытный страх прошиб на несколько секунд обоих мужчин. — Спокойно, Снежная Королева. — Он сделал пару шагов навстречу. — Я не буду вам мешать, только не убей никого. — Я зла, а не безумна. — Рык стал более утробным и грудным, из-за чего голос казался более спокойным. — Обещаю вернуть живым, максимум немного потрепаю, даже без травм. Но не раньше, чем он усвоит урок. — Может просто успокоимся и все обсудим? — Попытался заговорить ей зубы Тони, постепенно приближаясь — ему оставалось пятнадцать шагов. — Обсудим. Но с тобой я поговорю об этом позже, прости, Тони. — Её взгляд вернулся к Стиву. — Значит, хочешь знать правду, Роджерс? Я покажу тебе правду и никогда более не смей меня обвинять в лжи и сокрытии. Я надеялась защитить тебя от этого, но видимо не судьба. Солнце светило с другой стороны, так что возвышающаяся часть башни создавала тень на платформе для джета. Лекс и Стив провалились на глубинный уровень, где девушка за шкирку дотащила свою ношу до аномалии в Норвегии и буквально выкинула на первом этаже. Виски пронзила острая боль, заставляя схватиться за голову и издать протяжный вой боли. Детский смех снова заполнил уши, но теперь голос был мужским. "Посмотри, какая она красавица, прямо твоя уменьшенная копия." "Зато у неё твои брови, подбородок и взгляд. Ты бы видел, какая она серьёзная во время кормления!" — смеялся женский голос. Мамин голос. Мужчина встал и отдышался после перехода, но даже не попытался напасть на взбешенную держащуюся за виски немку не смотря на возможность. Приступ быстро закончился. Крепкое запястье защипало от впившихся в кожу ногтей и Меллендорф грубо поволокла спутника на второй этаж. — Тронешь хоть что-то — сломаю руку. — Рыкнула девушка, вталкивая голубоглазого в комнату. — Смотри на свою правду! Она грубо отодвинула белую ткань и дала подойти, но не более чем на три шага от кровати — после попытки встать ближе зубы обнажились в угрожающем оскале. Сил сказать что-либо Капитан так и не нашёл. Лежащая на кровати мёртвая женщина была безумно похожа на стоящую рядом девушку, даже с искаженными метаморфозами чертами и белоснежными волосами. Медленно все становилось на свои места. — Меня зовут Элиза Элден, я родилась в этой комнате в тысяча восемьсот девяносто пятом году и здесь через несколько недель убили мою мать. Такого же монстра, как я. Зубы медленно, но вернулись в нормальное состояние, губы стянулись к нормальному размеру. Только глаза не менялись. — Я... — Роджерс попытался подобрать слова, но выходило что-то совершенно нескладное. — Мне жаль. Правда жаль. — Твоя жалость ничего — слышишь?! — Вспылила снова Лекс. — Ничего! Не! Исправит! Она горько, почти безумно рассмеялась, прикрыв один глаз и часть лица ладонью, а после как-то болезненно улыбнулась. — Люди убили её за то, что она была другой. И теперь я убиваю их. Тех, кто отнимает жизни детей и женщин, как когда-то отняли у неё и у меня. — Безумство пропало с лица так же быстро, как и появилось. Тон стал неожиданно тихим и спокойным. — Я монстр, Роджерс. Мой дед монстр, моя мать была им и я им являюсь. Только они были добрее к людям. Во мне жалости не осталось. Нравится такая правда? Он молчал. Раздражающе и гнетуще, будто не хочет ничего говорить и это вызывало что-то подобное истерике. Губы искривились в презрительной ухмылке — истерика только набирала обороты. — Ну скажи уже что-нибудь! — Не выдержала беловолосая и пряди резко опустились. Гнев ушёл, уступая место жгучей боли. — Давай, скажи что меня тоже следует убить, как и её! — Ты не имеешь права судить людей. Этим должны заниматься люди, которые служат закону. — Брови сошлись, образовывая хмурую морщинку, а голос звучал строго как у немилосердного судьи, но в следующий момент стал мягче. — Но я не могу тебе мешать. Ты права, я не имею права лезть в твои дела, хотя однажды мне могут дать приказ помешать твоим зверствам. Ванда поделилась со мной догадками о двух педофилах, когда прочитала новости через планшет Пьетро. Я никогда не буду больше спрашивать об этой части твоей жизни. — И даже не назовёшь меня монстром? — Неестественно бодро, с иронией спросила немка. — Как не похоже все это на всегда правильного тебя, правда? — Для меня не имеет значения, монстр ты или нет. Я всё равно люблю тебя. Люблю. Это слово так сильно прошибло истерзанную переживаниями и уставшую морально немку, что она просто замолчала с почти равнодушным видом. — Как же это клишированно прозвучало. Всё, что было сказано тут. — Сморщилась Александра, словно проглотила кусок лимона с кожурой. — Особенно это признание. Она отвернулась и села на кровать, не видя как меняются эмоции второго живого человека в этой комнате. Недоумение, страх, разочарование, боль, злость, безысходность. Голубые глаза наполнились солью от беспомощности, но влага не скатилась по щекам. — И всё же я смел надеяться на взаимность, хотя говорить об этом тут мне кажется кощунством. — А разве я сказала, что это не взаимно? — Задумчиво теребила Элиза материнский кулон. — Впрочем, совру если скажу что это не так. Я не люблю тебя, Стивен, но очень хотела бы полюбить. Просто мне нужно время. Много времени. Можешь подойти ближе, я уже успокоилась и больше не буду кидаться. Мужчина смог подойти почти вплотную и не встретив сопротивления положил руки на плечи возлюбленной. Сердце вновь наполнилось радостью, что казалось неправильным. Быть счастливым в этой комнате для него казалось сродни преступлению. — Почему ты рассказала все именно Пьетро, даже не Ванде? — Всё же решился он задеть волнующую тему. — Или Тони? Он ведь твой опекун. — Потому что он на тот момент уже был посвящён в некоторые мои тайны. Мне нужен был человек, который не имеет сильной привязанности ко мне и точно не расскажет чтобы ни случилось. Так получилось, что Он разрешил мне выбрать только одно доверенное лицо, с которым можно будет связаться в экстренной ситуации. Тони бы поднял всех, чтобы достать меня, ты тоже, Ванда могла бы устроить катастрофу из-за потери контроля, если бы узнала что я исчезну на несколько лет. Выбор стоял между Доком, который мог выпустить Халка при виде Его и Пьетро. — Кто — Он? — В голову пришла неожиданная догадка. — Тот, кто оставил тебе эти раны? Но альбиноска только покачала головой, показывая что не может говорить об этом. Давящая боль в висках вернулась с новой силой и сознание ускользнуло в темноту. Тело обмякло, падая на руки испуганного мужчины.