Поворот (не)туда

На фабрике воздух всегда пах металлом, маслами и горелой проводкой. Потому тонкий цветочный аромат насторожил его. Хайзенберг по-волчьи принюхался и протянул руку, призывая молот. - Донна! Какими судьбами? - осклабился инженер. - Salute, Карл, - тихий, печальный голос принадлежал не вечно визжащей кукле, а самой Донне. Он резко развернулся и наконец взглянул на окутанную тенями фигурку женщины. Маска скорби лежала на бледном лице, не скрытом траурной вуалью. Всё это было слишком странно. - Донна, объяснись немедленно, - потребовал Хайзенберг. - Я пришла поговорить... об Итане Уинтерсе. Итан. Его страсть, раскрасившая однообразную и порядком осточертевшую жизнь инженера яркими красками. Уинтерс был бесподобен в своей отчаянной жажде выжить и порой решался на такие безумства, от которых давно замершее сердце Хайзенберга, казалось, начинало биться вновь. - И что же? - Он убил Альсину и её дочерей, - прошелестела Донна. - Мне-то что. Парень не дурак и хочет жить. Не нам его осуждать, - с улыбкой развёл руками инженер. "Поделом этой высокомерной суке. Всё бы отдал, чтобы увидеть эту картину. Особенно её перекошенную рожу." - Я знаю, что ты хочешь использовать Итана, чтобы покончить с Матерью. Хайзенберг зло сощурился, перехватывая молот удобнее. Без своих иллюзий Беневиенто беззащитна - её травы не действуют на изменённого инженера. Он с лёгкостью избавится от лишней свидетельницы... Заметив перемену настроения старшего брата, Донна подошла ближе, заглядывая в стальные глаза. - Я тебе помогу. - Что? - ошеломлённо переспрашивает Карл, опуская молот. Вот уж от кого, а от безумной тихони-Донны ... Даже слизняк-Моро казался живее погрязшей в собственном горе кукольницы. - И чем же ты мне, кхм, поможешь? - Я отдам свою часть девочки и сделаю так, что о вас никто, даже Матерь, не узнает. Пусть только... - Донна осеклась, но Хайзенберг уже услышал достаточно. - Только что? Чего же ты хочешь, Беневиенто? - испытующе сощурился инженер, снимая очки. Кукольница задумалась. - Я... я устала, Карл. Я хочу, чтобы всё это кончилось, хочу к моей Клаудии, - бархатные чёрные глаза женщины увлажнились. Хайзенберг нахмурился: они мало что знали о прошлом друг друга, встречаясь лишь на "семейных" советах. - Твоя дочка? - мрачно уточнил инженер, - Это кое-что объясняет. Значит, ты готова помочь в обмен на смерть? Уверена, Донна? - Любой родитель сделает всё, чтобы быть рядом со своим ребёнком, - прошептала кукольница. "Кое-кто с тобой бы согласился. Материнский инстинкт, мать его." - По рукам. Оставь банку мне. Я сам поговорю с ним. "За своей Розой он пойдёт куда угодно. Отдам ему банку Донны, свою выменяю на убийство этого водяного дебила, а потом..." Донна покачала головой. - От тебя он никуда не уйдёт, а вот у меня времени нет, - поспешно добавила она в ответ на взлетевшие железяки и убийственный взгляд инженера. - Ладно. Только не вздумай всё испортить. Беневиенто уже не было. Только тонкий аромат цветов напоминал о её недавнем присутствии. Что ж, начиналось что-то действительно захватывающе.