Ego suscipio cum dignitate

      Кай сидел на краю обрыва, скрестив ноги и укутавшись в дорожный плащ. Позади, за спиной, потрескивал костер, над которым висел небольшой, как раз на двоих, котелок с булькающей густой похлебкой — над ней возился Стай, куда более умелый в готовке. Над ними, в темном небе, висела ополовиненная краюха серебряной луны. Кай смотрел на нее и размышлял, механически водя по острию плоского лезвия глефы точильным камнем. Размышлял не столько о чем-то определенном — мысли просто текли спокойным ручейком, переходя от темы к теме, возвращаясь, зацикливаясь на какое-то время на одной и потом вдруг сменяя направление.  — Кай, ты ничего не забыл? — Стай привычно бесшумно дохромал до брата, потерявшегося в своих мыслях, и присел рядом. На лице его, искаженном недавним ярким еще шрамом от ожога, было ехидное, чуть насмешливое выражение. Он протянул старшему сверток, в котором тот держал магические инструменты, и Кай вспомнил, что он именно имел в виду — охранный круг.  — Спасибо, забыл, — улыбнулся маг в ответ и кое-как поднялся — ноги затекли и теперь, когда им приходилось двигаться, возмущенно шли «ежиками». Каю пришлось постоять немного на месте, переминаясь, чтобы они вновь захотели нормально работать. — Как думаешь, рыжик, может, нам сегодня заночевать на дереве, как в детстве? Представь — только мы, ветер, играющий и шуршащий листвой, небо над нами и луна… Смотри, какая она сегодня яркая, я, кажется, вижу на пару локтей вокруг даже без «светлячка».  — Тебе все равно придется чертить защиту. Сил хватит? — проворчал младший, почесывая то место, где до ожога росла бровь. Та, что осталась, вопросительно изогнулась, приподнимаясь.  — Хватит, — махнул рукой Кай. — Я на ночь потом оставлю накопитель заряжаться, да и мой резерв, хоть и не особо внушительный, сейчас полон. Будет достаточно и на колыбель, и на охранку.       Стай качнул неопределенно головой и, улыбаясь, вернулся к костру, оставив сверток с инструментами брату. Тот развернул ткань, взял в руки гладкий, затянутый в тончайшее серебряное кружево металла полупрозрачный лунный камень на длинной цепочке. Сил в амулете было достаточно. Мужчина поймал им лунный свет, полюбовался на вспыхнувшее вокруг камня сияние и повесил его себе на шею, под рубаху. Прохладный амулет прильнул к телу, соединяясь с собственным энергетическим полем мага и усиливая его. Взяв в руки «антенну», как называли ее выпускники Академии, он повертел палочку в руке, вновь приноравливаясь к ней, и, обернув тканью оставшиеся инструменты, положил их на землю, аккуратно, чтобы не наступить, не заметив в темноте — хотя луна и впрямь была довольно яркая и достаточно освещала поляну на высоком крутом берегу реки, где они остановились на ночь.       Обойдя лагерь кругом — и костер, и дерево, к которому были привязаны обжевывающие невысокую сочную траву лошади, — Кай начертил «антенной» границу неровной защитной фигуры. Несколько небольших символов внутри, изящный пасс, пропущенная через сердце от амулета к «антенне» магическая энергия, — и линия вспыхнула серебристо-голубым, приглушенно сияя в темноте, словно отражая лунный свет.       Стай за спиной брата довольно хмыкнул и спросил:  — Сначала колыбель сплетешь или поужинаешь? Похлебка готова.       Старший задумался, запустив пальцы свободной руки в пепельные волосы на затылке. Взъерошил, растрепав завязанный узел, недоуменно заворчал, когда зацепил кольцом прядь, выпутал руку и неуверенно ответил:  — Наверное, колыбель. Похлебка еще больно горячая, ты же знаешь…  — Да, да, «кошкин язык», помню, — снова хмыкнул младший, вешая на нижнюю ветку дерева перевязь с мечами. — Тогда давай плети, я постараюсь тебе не мешать — ногу, наверное, разомну. Лекарь же сказал, что нужно, а то не восстановится…       Кай виновато и смущенно опустил взгляд. Ранен был и теперь хромал уже почти месяц брат из-за него, защитил в драке перемагичившего, принял удар на себя и едва не погиб от кровотечения. Конечно, Кай сделал все, что мог, но лекарями были звездные маги, а не лунные. Им повезло, что до города было недалеко, а сам он знал основы первой помощи и заклинания укрепления, это помогло не разойтись кровеносному сосуду до конца, замедлило кровь, а там уже справились лекарь, срастивший вену, связки и мышцы, и сильный — сильнее, чем у Кая, — организм.       Стай разминался долго, растирал бедро, изувеченное длинным глубоким шрамом, мазью, потом растягивал ногу, сгибал, разгибал, поднимал, приседал, а когда обернулся, на дереве над лошадьми из нарощенных лунной магией поверх силовых линий веток был сплетен прочный, похожий на тарелку с невысокими бортами, каркас «колыбели». Этому заклинанию, вернее, целому их комплексу, можно даже было сказать — ритуалу, Кая научила еще в детстве мама. У нее сил было меньше, да и амулет-накопитель использовать он не могла — так и не закончила Академию, вышла замуж и стала травницей, — а вот каевых хватало, чтобы вырастить такое гнездо для двоих.  — Отлично! — улыбнулся Стай и потер руками друг о друга, подходя к стоящему на расстеленном покрывале котелку с похлебкой и тарелкам, вложенным друг в друга. Из котелка торчала деревянная ручка поварешки. — Теперь можно и поужинать!  — Я голодный, как волк после зимы, — пожаловался Кай, убирая «антенну» в сверток и снимая амулет. Почти минута ушла на то, чтобы найти место, где голубоватый полупрозрачный камень был весь освещен лунным сиянием и мог зарядиться за ночь, но, повесив его наконец на подходящую ветку, маг полюбовался серебристым сиянием, похожим на перламутр, и тоже направился к покрывалу на земле. Стай протянул ему миску с пахнущей травами похлебкой и кусок хлеба, отломленный от свежей, утром купленной в небольшом поселке по пути ржаной булки.  — Я тоже, — сообщил младший брат и хрипловато рассмеялся. — Так что давай есть.       Ели медленно, дуя на горячую похлебку и пересмеиваясь. Кай гордился кулинарными способностями брата не зря — было вкусно. После еды он наскоро вымыл посуду, перенаправив дугой небольшую часть воды из реки под обрывом — на такой простой фокус ему хватило личных сил, вода всегда слушалась лунных магов лучше всего, вторым был воздух.       Наконец, Кай вскарабкался на дерево, устроился в гнезде «колыбели» и помог забраться в нее Стаю. Забросил к себе же магией седельные мешки с одеждой, вместо подушек, встряхнул покрывало и укрылся им, свернувшись клубком и положив голову на плечо брата. Тот тоже залез под покрывало, чуть поворочался и вскоре тихонько засопел. Кай лежал и смотрел сквозь ветви на луну. Та сияла мягким, ласковым серебристым светом и казалась такой близкой, что маг, казалось, мог пересчитать на ней темные пятна.       «Скоро дома будем», — подумал он, нежно и отстраненно улыбаясь. — «Мама встретит…»       Луна всегда напоминала ему о матери, казалась добрее, мягче и снисходительнее недружелюбного солнца — делилась светом и магией щедро и бескорыстно.       Маг закрыл глаза, нежась в тонких лучах лунного света, пробивающегося через еще не очень густую листву, и вскоре уснул. Зачарованный костер погас, остались только багровые угли. Фыркали тихо и редко полуспящие лошади под деревом. Светились в небе яркие звезды. Луна скользила между рваными краями облаков. Едва заметно мерцала граница защитного контура. Перламутром переливался висящий на ветке лунный амулет-накопитель, впитывающий свет спутника и его магию.       Ночь была спокойной и тихой.