***
Какое бы фантастическое приключение в маггловский Лондон Гермиона ни запланировала для них на сегодня, его придётся отложить. Хотя Драко и не планировал именно таким образом проводить день с Гермионой, он неожиданно для себя обнаружил, что в целом не возражает. Было что-то умиротворяющее и приятное в том, чтобы работать рядом с ней, даже в продолжительном молчании. И ему очень нравилась его задача, планировать уроки было интересно. Правда, стоило признаться, что это оказалось не так просто, как он предполагал. Понять, как направить детей на поиск более глубокого смысла в прочитанной истории, было той ещё загадкой. Но после тщательного анализа других уроков Гермионы и размышлений о своём собственном обучении, Драко освоился. Часы ускользали, как сова в тёмном ночном небе, но их взаимная сосредоточенность оставалась. Драко просмотрел её записи, изучил общие приёмы и сделал ссылки на волшебные и маггловские детские книги из её списка. Он был полностью поглощён этой задачей, намереваясь произвести впечатление на Гермиону конечным результатом. Но время от времени он позволял своему взгляду переключаться на ведьму по другую сторону стола. Густые кудри были собраны в небрежный пучок на макушке. Казалось, что напряжённая морщина между бровей не разглаживалась ни разу, пока они совместно трудились. Она очень сосредоточенно и увлечённо работала. Но время от времени он ловил её взгляд на себе. И каждый раз на её щеках появлялся лёгкий румянец, когда она улыбалась ему. Хоть это не часто случалось, но для Драко хватало, чтобы ещё раз убедиться, насколько он её ценит. Поскольку его родители уехали до завтрашнего вечера, Драко намеревался провести каждую свободную минуту рядом с ней. Почувствовать вкус другой жизни, которую он может получить, рискнув столь многим. Неизбежная ссора с родителями маячила на горизонте, до неё оставалось не более двадцати четырёх часов. Но всё же, это будет потом. Несмотря на все свои попытки сосредоточиться на текущем моменте, Драко не мог избавиться от воспоминаний прошлого вечера. Непоколебимая решимость его отца, когда он говорил о своих намерениях. Искреннее замешательство в глазах матери, когда Драко отверг её «компромисс». Мучительное разочарование из-за реакции родителей с тех пор преследовало его. Ситуация стала ещё запутанней, чем он мог себе представить. Но сегодня он не хотел забивать этим голову. Этот день был о нём и Гермионе, последний, пока он был не гостем в родном доме. Это если они когда-нибудь закончат со списком её дел! Только в половине восьмого Гермиона наконец опустила перо — белое павлинье перо, как он с радостью отметил — в чернильницу. Она аккуратно подула на ещё не высохшую запись и отложила пергамент. — Ты закончил? — спросила она. Пожалуй, это были первые слова, которыми они обменялись за последние два с половиной часа. — Нет, доделываю последний урок в разделе, но остальные уже готовы, — он нашёл свиток с конспектом первого урока и подошёл с ним к Гермионе. — Полагаю, это означает, что в понедельник мне придётся опять прийти пораньше, чтобы закончить с этим твоим заданием. Гермиона бросила на него короткий возмущённый взгляд, прежде чем разразилась смехом. Она развернула пергамент и начала читать. Через несколько мгновений она вернула ему лист с восхищением во взгляде. — Удивительно, но ты не ужасен. Уголки его губ изогнулись в самодовольной усмешке. — Обидно знать, что ты могла так обо мне подумать. Она лишь закатила глаза. — Не позволяй своему самолюбию раздуваться шире тебя, — ответила Гермиона. — Есть несколько грубых моментов, которые нужно поправить, но это хорошее начало. Она схватила его за мантию и притянула ближе, пока не коснулась его губ. — Спасибо тебе за помощь. — Я всегда готов, — улыбнулся Драко. Список дел всё ещё лежал на углу её стола. Всё, кроме его задачи, было помечено галочкой. — Думаешь, мы можем считать, что закончили на сегодня? — спросил Драко, кивнув в сторону пергамента. Гермиона взяла перо и зачеркнула последний пункт. — Полагаю, что да, — согласилась она. — Но только если ты действительно придёшь в понедельник и допишешь! — Это ещё одна сделка. На этот раз Драко притянул её к себе для поцелуя. Короткого и почти целомудренного. Потребовалась немалая сила воли, чтобы помнить, что они всё ещё в её кабинете. — Теперь, когда твоя работа закончена, — сказал Драко, — моя очередь составлять нам планы на вечер. Гермиона быстро кивнула. — И что же ты придумал для нас? — спросила она с блеском в глазах. Он взял её руку в свою и переплёл их пальцы. — Учитывая, что мои родители уехали на весь день, — начал Драко, — я надеялся, что смогу должным образом показать тебе поместье, так как у меня не было такой возможности в прошлые выходные, — он ухмыльнулся, уже предвкушая её реакцию, и продолжил: — Тем более, что это будет моя последняя ночь там. — Ты съезжаешь? — с удивлением и надеждой спросила она. — Ты была права, — кивнул Драко, зная, как ей будет приятно услышать эти слова из его уст. — Мне следовало съехать ещё несколько недель назад. — Лучше поздно, чем никогда, — ответила она. Её изумление ещё не исчезло с лица. Полувшутку-полувсерьёз она продолжила: — Это было откровение, которое на тебя снизошло? Лёгкий смешок заполнил пространство между ними. — Я объясню позже, — ответил Драко. — Но может быть сначала перекусим? У меня есть отличная идея на этот счёт.***
Полупустые коробки с китайской едой навынос были расставлены по всей поверхности обеденного стола поместья; Гермиона с Драко сидели на нём, прямо в центре этого импровизированного пикника. Драко прожевал ещё один кусок. — Без вариантов, — твёрдо заявил он. — Вот тут-то я и провожу черту. — Метро? — спросила Гермиона с недоверием на лице. — Ты бы мог рассмотреть колесо обозрения, но никогда бы не спустился в метро? Оно же почти не отличается от Хогвартс-экспресса! — Тут ты ошибаешься, — возразил Драко. Он схватил одну из белых коробок и положил себе ещё порцию лапши Ло-Мейн. — Во-первых, одно дело магический транспорт, а другое — полностью технический. И что более важно, один остаётся над землёй, а другой — нет. Гермиона приподняла бровь. — Значит, ты доверяешь четырёхсотфутовому колесу больше, чем целой системе поездов, на которых миллионы людей ездят каждый день? И всё потому, что они перемещаются под землёй? — она рассмеялась. — Ты семь лет прожил в подземельях Хогвартса! — Это совсем другое, — отмахнулся Драко, указывая на неё кончиком вилки. — Насколько я знаю, метро не усилено магическими чарами, поэтому невозможно удостовериться, что в нём всё исправно работает. Несмотря на его логичное объяснение, Гермиона продолжала смеяться над Драко. — Кто бы мог подумать, что знаменитый принц Слизерина боится находиться под землёй? Драко скомкал одну из бумажных салфеток и бросил в неё. — Я такого не говорил. — Но именно так я и услышала, — поддразнила она. Она продолжала посмеиваться, и даже Драко пару раз хмыкнул. — Ты теперь всегда будешь мне это припоминать? Гермиона усмехнулась. — Нет, только лишь до тех пор, пока ты не поедешь со мной в метро. — Тогда я ожидаю слышать твои насмешки до смерти. Он продолжал улыбаться ей, но улыбка Гермионы быстро угасла. — Или до тех пор, пока что-нибудь не стрясётся, и мы с тобой… — Гермиона, не надо. Он уже догадывался, куда она клонит, и ему было невыносимо слышать даже о возможности такого исхода. Но, как он давно уже понял, Гермиону было не остановить. — Ты должен рассказать мне, что произошло вчера во время разговора с отцом, — сказала она. Отодвинула оставшийся рис на край тарелки и продолжила: — Потому что, зная тебя, вполне вероятно, что именно поэтому ты сейчас решил съехать. Он с шумом вдохнул. — Так и есть. — И что же он сказал? Голод резко пропал. Он отодвинул тарелку и задумался, с чего бы начать. — Чистокровные семьи всегда ценили традиции. Гермиона устроилась на столе, скрестив ноги, и повернулась, чтобы смотреть ему в лицо. Она моргнула, ожидая продолжения. — С магическими родословными, уходящими вглубь истории, нас учили слепо верить всему, что установили наши предки много веков назад. Некоторые традиции мне нравятся. Например, как у Блэков — давать имена в честь созвездий. Другие, такие как сидеть на противоположных концах этого огромного стола во время семейных ужинов — бредовые, но относительно безвредные, — в горле у него пересохло. — Но есть такие, как поддержание чистоты крови. Гермиона выглядела очень сосредоточенной, от неё не исходило ни звука. Она слушала так внимательно, как не слушала даже преподавателей в Хогвартсе. Он на мгновение закрыл глаза, прежде чем продолжить: — Нет смысла объяснять тебе, что моя семья потеряла после войны. Мать поставила под угрозу всё, чтобы обеспечить моё благополучие, факт, который мой отец до сих пор ставит мне в вину. Статус семьи был для него основным аспектом. В то время как общественность достаточно лояльно отнеслась к нам, он не смог восстановить прежнее положение в чистокровных кругах. — Но на суаре? — спросила Гермиона, пытаясь разобраться в ситуации. У неё даже проступила морщинка на лбу от любопытства. — Там было много чистокровных семей. — Верно, — согласился Драко, — Но это случилось уже после того, как я опубликовал свои мемуары, — он сделал ещё один медленный вдох. — Возможно, причина, по которой мой отец так недоволен моей писательской деятельностью в том и заключается. Он огорчён тем, что мои мемуары сделали больше для восстановления статуса семьи, чем всё, что он смог. Он сам хотел быть тем, кто всё исправит. Тем не менее, для него я лишь шахматная фигура, которую он защищал всю игру, чтобы пожертвовать ради окончательной победы. Гермиона обхватила себя руками. — Это вполне возможно, — заявила она, её глаза смягчились, когда она посмотрела на Драко. — Но ты всё это уже знал. Так что же изменилось вчера? Что это за новое осложнение? Драко слез со стола и подошёл к одному из комодов, достав украшенную драгоценностями шкатулку. Вернувшись к Гермионе, он открыл её и показал содержимое. — В течение последнего месяца мои родители получали письма от других чистокровных с предложением о слиянии наших семей, — продолжил объяснять Драко. Гермиона принялась перебирать листы. Пэнси Паркинсон, Миллисент Булстроуд, Виктория Флинт, Хелена Фоули, Алисия Бёрк, Лианна Эйвери, Астория Гринграсс… Список имён продолжался. Но Драко волновала только одна ведьма. И письма от неё никогда не будет в этой стопке. — Здесь должно быть не меньше двадцати предложений, — сказала Гермиона с лёгким недоверием в голосе. — Так много чистокровных семей всё ещё заботятся о том, чтобы выдать своих дочерей, следуя традициям? — Не все, — ответил Драко. — Астория мне сказала, что её отец рассматривал разные варианты. Она сама выбрала Тео Нотта. — Он от этого не менее чистокровный, — заметила Гермиона. — Но, по крайней мере, это её выбор. Гермиона хотела убрать письма в коробку, но Драко взял их. Впервые он действительно прикоснулся к ним. Его никогда не волновали эти письма. Они олицетворяли всё, что он презирал. Как символ тотального контроля со стороны родителей. От одного лишь прикосновения к пергаментам у него скрутило живот. Отец ожидал, что он выберет одну из этих ведьм к концу выходных. Как будто выбор спутника жизни не требовал ничего, кроме чтения резюме. Это не было способом найти привязанность. Конечно, ему могло повезти. Брак с Асторией не был бы ужасным. Как, впрочем, и с Эми. Но Драко не искал «неплохой вариант», он хотел счастья. И уже нашёл его. Он не мог больше смотреть на письма. Не раздумывая ни секунды, Драко вытащил палочку. Её кончиком коснулся края письма Пэнси — Инсендио — и через несколько секунд вся стопка пергаментов была охвачена пламенем, пока не осталась только кучка пепла. Он встретился взглядом с Гермионой. — Я хочу быть с тобой, — заявил он, наслаждаясь тем, как её глаза всё ещё светились, несмотря на то, что пламя уже погасло. — И мой отец этого не изменит. Восторг наполнил его грудь, когда Гермиона взяла его за руки. — Я тоже хочу быть с тобой, — эхом отозвалась она. У него было только мгновение, чтобы насладиться этим чувством, прежде чем сияние погасло. — Но ты так и не рассказал мне, что это за новое осложнение. Драко мимолетно взглянул на стену, потом снова на Гермиону. — Прежде чем я скажу это, я напомню тебе, что у меня всё под контролем, — сказал он, не желая увидеть её взрывную реакцию. Он всё равно собрался с духом, прежде чем заговорил: — Мой отец нашёл способ подписать контракт без моего участия. Как и следовало ожидать, Гермиона всё же гневно вспыхнула. — Как он посмел! Он что думает… Драко поднял руку, чтобы остановить её, прежде чем она разразится громкой тирадой. — По-видимому, я всё ещё нахожусь под его опекой, потому что… — Ты всё ещё живешь в поместье. Он усмехнулся. Конечно, она была достаточно умна, чтобы так быстро собрать всё воедино. — И поэтому ты съезжаешь? — усмехнулась она, яростно скрестив руки на груди. — Вот именно. Она фыркнула, и на её лице отразилось отвращение. — Тот факт, что родители могут иметь такой контроль над своим ребёнком — это настоящее варварство! — Гермиона закипала. Драко практически видел, как шестерёнки в её голове продолжают бешено крутиться. — Но если, для того чтобы сорвать подписание договора, тебе нужно всего лишь съехать, то почему твой отец всё тебе рассказал? — Он, наверняка, и вообразить не может, что я уеду из поместья, — объяснил Драко. — Как я уже говорил, каждый представитель рода Малфоев с одиннадцатого века прожил в этих стенах всю свою жизнь, — он усмехнулся. — Ещё одна любимая традиция. Она наморщила лоб. — И только потому, что ты всё ещё живёшь дома, ты находишься на иждивении родителей? — очевидно, она преодолела своё возмущение и теперь сосредоточилась на решении задачи. — А как же твоя писательская карьера? Разве это ничего не значит? — Должно быть, нет, — ответил Драко. — Поскольку это не постоянная работа, а разовая сделка. Я трачу только семейные деньги. Гонорар и все последующие отчисления за книгу хранятся в отдельном сейфе Гринготтса. — Этот счёт записан исключительно на твоё имя? Драко кивнул. — Вот почему, если я покину поместье и буду жить на собственные средства, эта нелепая лазейка не должна больше действовать. — Не должна? — Гермионы одарила его очень скептическим взглядом. — Ты будешь рисковать своим будущим ради того, что может и не сработать? — А разве у меня есть выбор? — возразил Драко. — Отец дал мне время до воскресенья, чтобы принять решение. Либо я выберу кого-нибудь из этой обугленной груды пепла, либо он организует брак сам. Гермиона усмехнулась, и на каждом мускуле её лица отразилось презрение. — И он ждёт, что ты просто подчинишься? — Именно этого он и ждёт, — сказал Драко, его голос стал чуть тише. — Я же принял Тёмную метку ради семьи, не так ли? — Но теперь всё по-другому, — мягко возразила она и придвинулась ближе. — Твой отец, возможно, и намерен придерживаться старого уклада, но весь мир уже изменился. — она положила руку ему на колено. — Ты. Я. Посмотри на нас. Мы ненавидели друг друга. А теперь всё по-другому. — Теперь мы точно не ненавидим друг друга, — сказал Драко, и лёгкая ухмылка украсила его губы. Он положил свою руку рядом с её и нежно погладил большим пальцем костяшки на её пальцах. Гермиона проследила за этим повторяющимся движением. — Куда ты пойдёшь? — спросила она после нескольких минут уютной тишины. — К Тео, — ответил Драко. — Сегодня утром я отправил ему сову. Останусь у него, пока не подберу что-то постоянное. Гермиона опять задумалась. — Ты уверен, что этого будет достаточно? — уточнила она. — Или тебе следует найти и работу? Хотя бы для подстраховки? Ты так замечательно сегодня справился, я могла бы поговорить с главой компании и договориться о временной должности для тебя. Драко поднял бровь, и его самодовольная ухмылка вернулась. — Уверен, что причина не в этом. Ты просто хочешь всё время любоваться мной в своём кабинете вместо работы. Разве наших ежедневных обедов тебе недостаточно? Раздался резкий шлепок по его колену. А Драко лишь рассмеялся. — Я серьёзно! — Как и я, — сказал он со смешком. — Посмотри правде в глаза, Грейнджер. Ты просто не можешь насытиться мной. Гермиона чересчур драматично закатила глаза. — Напомни мне ещё раз, почему ты мне нравишься? — Может быть, это как-то связано с моим неотразимым обаянием? — Это точно не имеет никакого отношения к твоей скромности! — хихикнула она. — Скромность — это для Пуффендуйцев, — небрежно бросил Драко. Затем он наклонился к ней ближе. — Ты же знала, во что ввязываешься? Гермиона на мгновение прижала нижнюю губу зубами, а потом тоже наклонилась к нему и прошептала: — Конечно, знала. Она преодолела оставшееся между ними расстояние и поцеловала его. Драко положил руку ей на щёку, впитывая исходящий от неё жар. На первый взгляд, это был обычный поцелуй, но для Драко это было нечто большее. Потому что в этот раз он целовал Гермиону Грейнджер в своём родовом доме. В том месте, где был воспитан считать подобных ей ведьм и волшебников ниже уровнем. Это место Тёмный Лорд сделал своей штаб-квартирой. Именно здесь её пытали. Но теперь значение Мэнора для Драко изменилось. Именно здесь он понял, что нравится Гермионе. Тут-то он бросил вызов своему отцу. И скоро это будет не более чем место, где он когда-то жил. Когда Гермиона отстранилась, то в её глазах снова читался вопрос. — Могу я кое-что спросить? — Даже если я скажу «нет», сомневаюсь, что это тебя остановит, — фыркнул Драко. Она помолчала лишь мгновение, прежде чем заговорить: — Зачем ждать до завтра? Почему бы не съехать сегодня вечером, пока твоих родителей нет? Это был правильный вопрос. Было бы логичнее собрать вещи и уйти. Но стоило признаться, что он хотел увидеть ошеломлённое выражение на лице отца, когда он поймёт, что сын обыграл его. — Это прощание с этим местом, — просто ответил он. — Я хочу провести эту ночь здесь. С тобой. Драко взял её руку, обхватив своими ладонями. Он встретился с ней взглядом и неотрывно смотрел в её глаза. — Я не уверен во многих вещах, особенно сейчас, — сказал он, крепче сжимая её руку. — После войны моя жизнь постоянно была такой неопределённой. Всё изменилось, и как дальше жить — непонятно. А потом случился этот последний месяц… — в его голосе послышалась лёгкая дрожь.— С завтрашнего дня вопросов только прибавится. И ничего не будет, как прежде, — он сделал паузу, чтобы слабо улыбнуться ей. — Но меня это не пугает. Потому что одно я знаю точно. Уверенность разлилась в нём, когда он заметил ожидаемый блеск в её глазах. — Ты мне нравишься, Гермиона, — сказал он, хотя это слово было недостаточным, чтобы по-настоящему передать то, что он испытывал всякий раз, когда находился рядом с ней. — И я хочу посмотреть, к чему это приведёт нас, — он улыбнулся ещё шире. — Потому что ты — лучшее, что случалось со мной. Ничего, кроме ведьмы напротив, не имело значения, когда она подняла взгляд на него, всё её лицо озарилось. Она посмотрела на свою ладонь в его руках, а затем снова на Драко. — Даже лучше, чем твои мемуары? — Несомненно, — не колеблясь ответил Драко. — Слава, галлеоны — всё это у меня уже было. И да, мемуары помогли мне осмыслить ошибки и стать тем человеком, которым я являюсь сегодня. Самое же лучшее в моей книге — это то, что она привела меня к тебе. Стук сердца отдавался эхом в его груди. После его признания прошло совсем немного времени, прежде чем Гермиона снова поцеловала его. На этот раз поцелуй был глубже и интенсивнее, она притянула его к себе за воротник рубашки. Драко запустил руку ей в волосы, придерживая её. Её мягкие губы соприкоснулись с его губами, это было безмолвным подтверждением того, что его чувства взаимны. Когда она разорвала поцелуй, её горячее дыхание всё ещё касалось его губ, пока она ненадолго прижалась лбом к его виску, прежде чем они погрузились в новый поцелуй. Её напор заставил Драко дать ей чуть больше места. Он опёрся рукой о поверхность стола, немного отклонившись назад, стараясь при этом и не попасть в одну из коробок с едой, и не упасть. Чем глубже становился поцелуй, тем ниже он оказывался. Вскоре его спина была вплотную прижата к столу, а гибкое тело Гермионы удобно расположилось сверху. Тонкие пальчики, скользнув по его шее, добрались до подбородка, когда их языки в очередной раз встретились. Драко не открывал глаз, наслаждаясь ощущениями от её нежных прикосновений и плавными изгибами её тела. Одна его рука скользнула ниже, в то время как другая перебирала пряди волос, иногда сминая кудри. Он мечтал исследовать каждый дюйм её кожи. Наслаждаться ею настолько, насколько это возможно. Она была столь восхитительна, но он всегда хотел её ещё больше. Коротким движением он скользнул рукой под край её блузки, увеличив контакт с кожей. Провёл ладонью вдоль поясницы. Так он лучше улавливал даже небольшие движения её тела, пока она всё больше растворялась в поцелуе. Её нежные пальцы снова ожили, теперь они прошлись вниз по его шее и стали чертить линии по обнажённой коже груди, прежде чем нырнули под рубашку. Эти простые движения заставили его сердце сбиться с ритма, а член упереться в брюки. Он сместился чуть ниже, неспешно оставляя поцелуи на чувствительном изгибе её шеи. Её дыхание сбилось, а с губ сорвался приглушённый стон. Драко наслаждался этим сладким звуком, но быстро отвлёкся, когда на нём расстегнулась первая пуговица. Он замер и сосредоточился только на Гермионе, которая одну за другой расстёгивала мелкие пуговки. Из-за сбившегося дыхания он мог теперь делать только неглубокие вдохи, но это было не так важно. Дойдя до последней пуговицы, она посмотрела на него с лёгкой усмешкой, прежде чем распахнуть полы рубашки. Он втянул воздух от того, как её руки блуждали по его телу, по мышцам груди, вокруг шеи. Она взялась за край рубашки, откинула её ещё дальше, спустила по плечам и… Драко перехватил её руку, останавливая, и сел, прежде чем она смогла пойти дальше. Гермиона растерянно моргнула, прежде чем к ней пришло понимание. — Я знаю, что там. Пока он не успел возразить, она полностью стянула с него рубашку, обнажив в том числе и левое предплечье. Конечно, она знала, кем он был раньше. Но показывать ей подтверждение своей тёмной истории — это совсем другое. Даже спустя годы после поражения Волдеморта, метка не исчезла, постоянно напоминая о его ошибках. Он вздрогнул, когда её пальцы коснулись выцветшего контура извивающейся змеи. — Теперь в ней нет ничего плохого, — сказала она, пристально глядя на метку. — Ты перерос это. Это лишь свидетельство того, что любой человек может измениться, когда хочет этого. Она отпустила его руку и прижалась ладонью к его щеке. — Этот путь, то, как ты смог измениться — из-за этого ты мне ещё больше нравишься, Драко. Он поцеловал её, симфония в его груди достигла своего апогея. Среди всего этого хаоса в его жизни она была источником света и уверенности. Как маяк, освещающий путь во мраке. Независимо от того, что скажут его родители завтра, у него всё ещё будет она. Медленные, томные поцелуи быстро стали более настойчивыми и пылкими. Её пальцы уже впивались в мышцы спины, умоляя о большем, пока Драко крепко прижимал её к своей обнажённой груди. Его сердце гулко билось о рёбра, это только усиливалось с каждым новым прикосновением. Он представил, как бы это всё ощущалось, если бы они оба были полностью голыми. Его руки бы изучающе скользили по её телу. А её тонкие пальцы обхватили бы его член… Этой мысли оказалось достаточно, чтобы пах болезненно запульсировал. Он хотел её. Сегодня. Завтра. Всегда, пока она будет с ним. Но оставался вопрос с его родителями. И он знал, как это было для неё важно. Нужно всё решить, прежде чем их отношения перейдут на новую ступень. — Нам нужно остановиться, — против воли выдавил из себя Драко, — или я трахну тебя прямо на этом столе. Гермиона провела пальцем от плеча по всей его руке, оставляя след мурашек на коже. Она добралась до его кисти и переплела их руки. — Тогда лучше покажи мне свою спальню. Драко уставился на неё. Должно быть, он ослышался. Просто хотел, чтобы она сказала именно это, и прослушал её фразу. Потому что это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но потом он почувствовал, что она тянет его за руку, уводя за собой, и понял, что всё было реально. — Ты уверена? Гермиона крепче сжала их руки, прежде чем кивнуть. — Я же сказала, что хочу быть с тобой, Драко. Это значит, что я хочу быть с тобой во всех смыслах. Его сердце подпрыгнуло, но он всё ещё должен был убедиться, что всё верно понял. — Надеюсь, ты не думаешь, что я привёл тебя сегодня сюда именно поэтому? — Я знаю, что это не так, — заверила его Гермиона. — Но если это твоя последняя ночь в поместье, нам лучше извлечь из неё максимум пользы. Озорной блеск вспыхнул в её взгляде, и все опасения Драко мгновенно улетучились. Он не мог отказаться. И Драко, не сводя глаз с Гермионы, повёл её из парадной столовой на два пролёта вверх, через весь особняк в свою спальню. Каждый шаг заставлял его сердце биться быстрее. Трепетное предвкушение пульсировало во всём организме. А когда она бросила на него взгляд, лёжа в его постели, весь остальной мир застыл. Слегка подрагивающие пальцы пробежались по её кудряшкам. — У меня давно никого не было, — признался он почти шёпотом. — И у меня, — она очень нежно посмотрела на него. — Но я хочу сейчас, с тобой. Драко склонился над ведьмой и накрыл её губы в страстном поцелуе. Их языки встретились. Он хотел ощутить её всем своим телом. Его пальцы ненадолго задержались у края её блузки, а затем скользнули под него. Очень легко, одними подушечками он блуждал по шелковистому изгибу её талии, изучая. Ощутив его желание, Гермиона приподнялась и помогла Драко снять с себя блузку. Он покрывал поцелуями её обнажённые плечи, потом ключицу, когда его руки скользнули по её спине и расстегнули лифчик. Он спустил бретельки вниз по плечам. И когда она отбросила бюстгальтер в сторону, Драко отстранился, чтобы посмотреть на неё целиком. Она вся была прекрасна, от макушки до пят. От несравненного интеллекта до необузданных волос. Теперь он был ещё больше очарован ею, только жалел, что потратил столько лет, не замечая этой красоты. Драко толкнул Гермиону на матрас и стал ласкать её грудь. Гермиона издала очередной стон, когда он начал посасывать один из затвердевших сосков. Она прижимала его к себе, и её пальцы начали впиваться ему в спину, пока его язык очерчивал, задевал и постукивал по вершине соска. — Драко, — выдохнула она, и он мог поклясться, что никогда не слышал более сладких звуков. Её пальцы оставили спину и нащупали пряжку ремня. Она расстегнула её и выдернула ремень, отбросив на край кровати. Его руки прошлись вниз по её телу до кружева на трусах.Он провёл двумя пальцами по тонкой ткани ластовицы, бёдра Гермионы оторвались от матраса даже от такого лёгкого прикосновения, а он опять почувствовал пульсацию в члене. Драко наклонился, чтобы поцеловать её, а его пальцы пробрались под край ткани трусов и, оценив какой влажной она была, скользнули внутрь. Она застонала ему в рот, пока он не прерывая поцелуя толкался в неё двумя пальцами. Его член уже болел от предвкушения. Им пришлось ненадолго прерваться, чтобы слой за слоем освободиться от оставшейся одежды. И когда Драко вошёл в неё, он погрузился на новый уровень наслаждения. Как же давно он хотел оказаться в ней. Как же сильно он этого хотел. И то, какое наслаждение он испытывал, двигаясь в ней — оно было именно таким, как он себе и представлял. Нет, в действительности всё оказалось намного лучше, чем он мог себе представить. Он начал двигаться быстрее и вскоре почувствовал её жаркое прерывистое дыхание на своей коже. Ещё один вздох сорвался с её губ, и он быстро подхватил его своими губами. Это усилило ощущения. Его глаза затрепетали и закрылись, когда стенки её влагалища плотнее обхватили его. Её пальцы нырнули в его волосы и схватили их, притягивая его голову ближе. Её прерывистое дыхание теперь было у самого его уха и, казалось, заполнило всю комнату. Всё остальное исчезло из сознания, кроме нереальных ощущений, усиливающихся с каждым толчком, кроме ведьмы под ним. Его движения стали быстрее. И он почувствовал, как её мышцы напряглись. Драко уже почти не мог контролировать себя и не представлял, сколько ещё продержится. Тогда он скользнул рукой между ними и начал выводить круги на её клиторе, Гермиона выгнулась навстречу ему, издав громкий протяжный стон. Это был такой невероятно сладкий звук, что он уже не мог сдерживаться и кончил. Вскоре он рухнул рядом с Гермионой — ведьмой, ради которой отдал бы всё.