***
Было полшестого, когда Гермиона получила записку, но Нарцисса приехала только спустя три часа тревожных ожиданий. Как только Нарцисса вошла в квартиру, они, не теряя времени, перешли к делу. Обе сели за кухонный стол, а Гермиона левитировала чайник, который заварила, пока ждала. Ведьма сунула руку в сумочку и достала два флакона с мутным сизым варевом. Внешне оно не походило ни на одно знакомое Гермионе зелье. Она слегка нахмурилась. — Из чего оно? — Лепестки одуванчика, Лирный корень, замороженные яйца Пеплозмея, перья Болтрушайки, порошок Лунного камня и Касторовое масло, — перечислила Нарцисса, наливая себе чашку чая. — Замороженные яйца Пеплозмея достать было труднее, чем я рассчитывала, это задержало приготовление на несколько дней. — Яйца Пеплозмея? — Гермиона прокрутила в памяти рецепты зелий. — Разве это не основа всех Любовных зелий? Как и толчёный Лунный камень. — Да, — кивнула Нарцисса. — Они проявляют те аспекты, которые связаны с любовью. Это понадобится, чтобы определить, произошла ли помолвка между вами и Драко. У Гермионы снова ухнуло в животе. — Я уже догадалась, для чего это зелье, — заявила Гермиона. — Поэтому я предполагаю, что он включает в себя не только Касторовое масло, но и Аир? Общие ингредиенты со всеми Любовными зельями, стабилизаторы для яиц Пеплозмея и толчёный Лунный камень, который возбуждает страсть. — Похоже, ваши познания в магии не преувеличены, мисс Грейнджер, — ответила Нарцисса, выразительно выгнув бровь. — Я начинаю понимать, что Драко разглядел в вас. Она почувствовала, как кончики ушей порозовели. — В наших отношениях с Драко не только беседы о магии. — Не сомневаюсь, — согласилась женщина. — Потому что нужно быть невероятной ведьмой во всех смыслах, чтобы мой сын решился на такой шаг. Гермиона опустила подбородок, краска от ушей теперь расползлась по щекам и шее. — То же самое можно сказать и о моём отношении к вашему сыну, — тихо проговорила она. Не задерживаясь надолго на своих эмоциях, Гермиона взяла себя в руки, вдохнула через силу и продолжила: — Но вернёмся к зелью. Как оно работает? — Большая часть реакции вызвана перьями Болтрушайки, которые также содержатся в Сыворотке правды, — объяснила Нарцисса. — Затем все ингредиенты работают совместно, чтобы выявить существование Любовной связи. Нервозность, бурлившая в Гермионе, усилились, когда она потянулась через стол и взяла оба пузырька в руку, чтобы получше рассмотреть их. Если всё пойдет так, как она надеялась, эти зелья подтвердят, что она и Драко связали себя друг с другом. Мысль о том, что Гермиона могла непреднамеренно с кем-то связаться, должна была напугать её, особенно потому, что она сомневалась, легко ли отменить связь, но это было не то, что её беспокоило. Она уже сказала Драко, что сбежала бы с ним. Она не шутила. Единственное, что пугало — вдруг связь не состоялась. Гермиона перевела взгляд на Нарциссу. — Что мне нужно делать?***
— Спасибо, миссис Малфой, — сказала Гермиона, убирая флаконы в карман. Говорить было тяжело из-за кома в горле, а во рту стало так сухо, словно песка насыпали, но во всей её фигуре всё ещё читалась решимость. — Я признаю, что во мне есть то, что вы можете не одобрять, но мне нужно, чтобы вы знали… Я действительно люблю его. Произнеся это вслух, она почувствовала напряжение в груди, как будто её сердце было стянуто верёвками, как от Инкарцеро. Но та, кто слышала её признание, не была тем человеком, кому было важнее услышать это. — Я никогда и не сомневалась, — ответила Нарцисса, её глаза лишь на мгновение встретились с глазами Гермионы. — Хотя всё ещё пытаюсь примириться с этой ситуацией. Но больше всего я хочу, чтобы мой сын был счастлив. И поскольку он счастлив именно с вами, мне придётся научиться принимать это. Между двумя ведьмами повисло напряжённое молчание, прежде чем Гермиона задала вопрос, который мучил её с момента их последней встречи. — Я кое-чего не понимаю об этом ритуале, — начала Гермиона. Она расстегнула цепочку на шее, чтобы держать кольцо в ладони. — Почему здесь необходима влюблённость, когда все остальные чистокровные браки не требуют любви, просто контракты и сделки, организованные родителями? Нарцисса на мгновение замолчала, сделала глоток чая и вернула чашку на блюдце. — Раньше всё было по-другому, — начала объяснять она. — Когда угроза преследований и гонений, нависшая над головами ведьм и волшебников, только усиливалась многие семьи хотели, чтобы их дети находили любящего супруга. На случай если возникнут трудные времена, чтобы получать поддержку друг друга. Естественно, большинство ведьм и колдунов связывали себя только с магическими партнёрами из страха подвергнуть себя опасности. Именно ради самосохранения, а не из-за ненависти к магглам и магглорождённым, появилась необходимость вступать в брак с подобными себе по происхождению. Но если возникала любовь, Малфои были готовы сделать исключение. Гермиона вспомнила гобелен с древом Малфоев, который Драко показывал ей в поместье, и упоминание о предках, которые на самом деле были женаты на магглорождённых. — Но всё изменилось, когда вступил в силу Международный статут о секретности? Нарцисса мягко кивнула. — После бесконечной охоты на ведьм в шестнадцатом и семнадцатом веках многие волшебники были сыты по горло, обвиняя магглорождённых в том, что они плохо скрывают магию от посторонних. Семья Малфоев не хотела рисковать своим социальным статусом, поэтому с тех пор они не подвергали себя опасности — даже если это означало ограничение будущих браков внутри определённого круга. Гермиона быстро обрабатывала информацию и все новые факты — включая и тот, что Нарцисса уже дважды использовала термин «магглорождённый», а не «грязнокровный» — тревожное осознание этого изменения свернулось где-то внутри неё калачиком. — Значит, волшебная кровь стала важнее счастья? — Можно и так сказать, — осторожно согласилась Нарцисса. — Но семья Малфоев всегда очень заботилась друг о друге. Гермиона нахмурилась. — Тогда объясните, что вы и ваш муж делали последние несколько месяцев. Прошло несколько мгновений, прежде чем Нарцисса снова заговорила. — Я заблуждалась в своих убеждениях, — наконец призналась женщина. — Я думала, что Драко найдёт своё счастье с одной из чистокровных ведьм, которых мы пытались для него подобрать. Суаре на Хэллоуин было моей идеей, чтобы побудить его найти ведьму, которая, как я надеялась, станет его спутницей по жизни… — она напряглась. — Я была так сосредоточена на своих желаниях, что не обращала внимания на Драко. Я сожалею, и это мучило меня последние несколько недель. Как бы вы ни заботились о моём сыне, я была той, кто в первую очередь должен был это сделать. Чашка снова взмыла вверх, но так и осталась висеть в её изящной руке, прежде чем Нарцисса сделала очередной глоток. — Что касается моего мужа, то я боюсь, он совсем запутался и забыл о ценности чужого счастья в погоне за собственным. Гермиона поймала себя на том, что едва не отпустила колкий комментарий, но вовремя придержала язык, давая собеседнице продолжить свою речь. — Не знаю, говорил ли Драко, но в последнее время я не живу в поместье. Мне нужно было время и пространство, чтобы всё обдумать. Люциусу тоже было необходимо задуматься над этим. Несмотря на всё, что случилось, я ещё забочусь о муже и твёрдо верю, что он желает лучшего для семьи. У него ушло на это несколько недель, но на днях Люциус всё-таки прислал мне сову. Он сообщил, что с тех пор, как я уехала, он размышлял над произошедшим и готов поговорить. Я возвращаюсь в поместье завтра утром и могу только надеяться, что он пришёл к правильным выводам. Есть более важные вещи, чем статус крови. Гермиона с сомнением фыркнула, но, поймав резкий взгляд Нарциссы, изменила свою реакцию. — Ради Драко, я надеюсь, что так и будет. Даже после всего, что случилось, она знала, как много значил для него отец. Он так долго восхищался им, и эти чувства просто так не проходят. Если есть хоть малейший шанс, что Люциус изменит свою точку зрения — хотя бы в малейшей степени — это будет неплохо. Но если контракт вступит в силу — этого будет слишком мало. Гермиона опустила взгляд на флаконы с зельем и взяла их влажными ладонями, пришло время действовать. — Мне придётся покинуть вас, миссис Малфой. У меня сейчас неотложные дела.***
Серебряный наконечник пера покоился в чернильнице, когда он прервался, чтобы встряхнуть руку. После того, как строчки на пергаменте высохли, он положил этот лист в стопку к другим, она теперь уже была около дюйма высотой. Почерк выглядел неидеально, но гораздо важнее было записать все идеи. Услышав правильный стук в дверь, Драко взмахнул палочкой, чтобы открыть её для Андромеды. — Минутку, — крикнул он, оставаясь за кухонным столом. Он так и не оторвал взгляда от пергаментов, сложенных в кожаный фолиант, но завязал тесьмой застёжку. — Я думал, ты только завтра придёшь. — Драко. Он замер. Бросив фолиант и свои записи, Драко даже перестал дышать, когда увидел ведьму, глядящую на него. Её глаза так отчаянно блестели, а её сумасшедшие кудри торчали во все стороны. Но чёрт возьми, она была самой красивой из всех, кого он когда-либо видел. Должно быть это сон! У неё подрагивал подбородок, и было похоже, что широко раскрытые глаза могли вот-вот пролиться слезами, но независимо от того, сколько раз Драко моргал, её образ не рассеивался. Выйдя из кухни, он пересёк комнату и обнял её, крепко прижав к себе. Она уткнулась лицом ему в грудь. Её прерывистые всхлипы отдавались в нём болью. Сомнений не осталось — это действительно была Гермиона. Время словно остановилось. Все предыдущие мысли, которые роились в голове в последние недели, выпорхнули из сознания, когда Драко, закрыв глаза, наслаждался своим самым большим счастьем. Стук сердца грозил расколоть грудную клетку, голова кружилась. Он боялся, что если отпустит её, она каким-то образом исчезнет из его объятий, из комнаты, из его жизни. Но когда он услышал её рыдания, его охватил другой страх. Приподняв её подбородок, Драко всмотрелся в тёплые шоколадные радужки, которые он так страстно желал увидеть в последние семь недель. — Гермиона, — произнёс он срывающимся голосом, обращаясь к ведьме, которую любил больше, чем мог выразить словами, — что ты здесь делаешь? Мы собирались… Ты что-нибудь узнала о контракте? Сглотнув, она кивнула, и тревога сковала Драко изнутри. — Но сначала я хочу тебе кое-что сказать. Гермиона потянула его за пуговицу вниз и резко вдохнула. Всё это время Драко смотрел на неё, не отрываясь. Его разум онемел, неспособный определить, была ли та причина, по которой она появилась здесь, хорошей или плохой. Он ослабил свои объятия, но не хотел полностью отпускать её даже на миг. — Я… Эти последние несколько недель… Я так скучала по тебе, — выдохнула она. — И я не осознавала этого до недавнего времени, но я… — её слова снова оборвались, и Драко обхватил её лицо, чтобы успокоить. — Я скучал по тебе больше, чем Фродо по Ширу. Звук её прерывистого смеха донёсся до Драко и окутал его душу тонкой пеленой радости. Он заставлял бы её смеяться каждый чёртов день, если бы у него был такой шанс. Слегка отстранившись от него, Гермиона сунула руку под пальто и вытащила цепочку. Один взгляд — и Драко узнал этот предмет. — Ты сохранила его? Она кивнула. — Я ношу его каждый день с тех пор, как ты мне его отдал. Она попыталась расстегнуть замочек, но Драко отвёл её руки и сделал это сам. Он вложил ожерелье в её ладонь, а затем Гермиона убрала цепочку и надела кольцо на левую руку — безымянный палец. Они вдвоём заворожённо смотрели теперь на её руку. Она начала нервно крутить платиновое кольцо. — В один из первых дней твоей изоляции Гарри спросил меня, как я к тебе отношусь, но я ещё не совсем поняла на тот момент. И когда спрашивала Нарцисса, я всё ещё не была уверена. Но потом, когда я думала о том, как сильно я скучала по тебе… — она подняла глаза, и в них блеснули яркие искорки. — Не знаю, как я могла в этом сомневаться. Драко взял её руки в свои, слегка нахмурился, а стук в груди только усилился. — Сомневалась в чём? — Что я люблю тебя. Эти слова сорвались с её губ, как сладчайшая мелодия. Как утреннее пение птиц в весеннее утро. Или журчание воды после столетней засухи. Его губы приоткрылись, страстно желая запечатлеть её признание поцелуем, но в один миг всё вокруг стало серым, а язык сковала мучительная агония. — Я не могу ответить. Мир, казалось, разбился вдребезги, по крайней мере, именно это отразилось в её убитом взгляде, когда она отдёрнула руку, издав громкий вздох-всхлип. — А ты — нет… Она отступила на шаг, и Драко тут же взял её за руки. — Нет, Гермиона, конечно, я… Тиски сдавили его сердце, когда он не смог продолжить, слова, которые он отчаянно хотел произнести, они застревали в горле. Он не мог. Он буквально не мог этого сказать. — Я не могу ответить, — проговорил он, широко раскрыв глаза и умоляя её понять. — По контракту… Я должен оставаться верным. — Так ты… — свет в глазах Гермионы вспыхнул вновь. Он кивнул. В уголках её глаз снова появились признаки слёз, прежде чем она подняла взгляд к потолку и издала серию прерывистых смешков. Это длилось всего мгновение, прежде чем Гермиона снова встретились с ним глазами, её улыбка стала ярче, когда она игриво толкнула его ладонью. — Ты, Драко Малфой, должен быть внимательнее к своим формулировкам! Ты чуть не довёл меня до сердечного приступа! Он издал самый искренний смешок за последние два месяца. Это была ведьма, которую он любил. Потому что, даже если он не мог сказать это вслух, он всё равно любил её. От непослушных кудрей до кончиков пальцев ног. Не было никакой необходимости останавливаться и размышлять. Он любил её. Его улыбка казалась такой лучисто-яркой от подтверждения, что его ведьма любит его в ответ, пока мучительная реальность не навалилась следом. — Но контракт, — сказал он. — Что же вы выяснили? Гермиона вытащила из кармана два пузырька с зельем. — Твоя мама сделала зелье для нас, — сказала она, протягивая одну склянку ему. — И если всё пойдет так, как я ожидаю, это аннулирует договор. Драко скептически поднял бровь. — Аннулируем контракт, выпив зелье? — О, дело не только в этом зелье, — тихо рассмеялась Гермиона. — Я могу объяснить это позже. Вынув пробку, Драко опасливо облизнул губы, в то время как Гермиона тоже откупорила свою колбу. От неизвестного зелья поднимались струйки спирально извивающегося пара. — Ты уверена, что это сработает? — спросил Драко. — Нет, — честно ответила Гермиона. — Но я верю в нас, и это шанс. Драко втянул воздух. — В таком случае твоё здоровье. Они чокнулись колбами, прежде чем Драко проглотил зелье одним глотком. Оно оставило после себя лёгкое жжение в горле и пищеводе, но след закончился, дойдя до сердца. Тепло волнами исходило из его груди, заставляя чувствовать себя пылающим. Он посмотрел вниз, чтобы понять, откуда идёт это ощущение, а затем на Гермиону, у которой было такое же удивлённое выражение. Внезапно его внимание переместилось к её рукам, он увидел как жёлтые лучи пробивались у неё на кончиках пальцев. Он издал короткий потрясённый вздох, но затем поднял свои руки и заметил, что они тоже светятся. — Возьми меня за руки, — велела Гермиона, и Драко не колебался. Как только их пальцы переплелись, свечение только усилилось. Единственный лучик выделился и начал связывать их вместе золотистой нитью. Драко был очарован действием зелья, никогда в жизни он не видел ничего подобного, но его отвлекла Гермиона. — Кольцо! — воскликнула она. Раньше оно отливало благородным серебряным цветом, теперь совпадало по оттенку с ярким золотым сиянием. Драко уставился на него, зачарованный блеском, но отметил, что и сияние во взгляде Гермионы стало лучезарнее. — Гермиона? — спросил он, но как только он это сделал, тепло, которое раньше жило в его груди, пролетело по всему телу, излучая ослепительный белый свет, он больше ничего не мог видеть. Драко не знал, был ли крик, который он издал, громким или всё это было только в его голове, но когда зрение вернулось, он и Гермиона были отброшены в разные стороны, а всё свечение исчезло. Кольцо снова стало привычного цвета. Драко потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя. — Что это… Остальная часть вопроса была заглушена, когда Гермиона притянула его и прижалась губами в отчаянном поцелуе. Так долго он не испытывал этого ощущения, что чуть не забыл, какими нежными и мягкими бывают её губы, как они чувствуются под его собственными, и о, как он не хотел снова потерять их. Не утруждая себя дальнейшими расспросами, Драко запустил пальцы в её кудри и притянул ближе, позволяя их языкам скользить друг по другу. Не имело значения, что сделало зелье или как это всё произошло. Гермиона могла бы рассказать об этом позже. Драко понимал, что чем бы это ни было, оно разорвало контракт — и теперь он свободен, чтобы потерять себя в каждом прикосновении своей ведьмы. Всепоглощающая эйфория накрыла их изголодавшие друг по другу тела, она разлилась солнечными лучами. Такими же как те, что сшивали их недавно вместе. — Я люблю тебя, — говорил он одними губами в её кожу, пока его губы продвигались по изгибу подбородка и ниже. — Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя… — Я… Он остановился на чувствительном участке её шеи, и фраза Гермионы оборвалась рваным вздохом, сменившись прерывистым шумным дыханием. Ей словно не хватало воздуха от ощущений, которые приносил его язык, двигаясь по её коже. Он знал, что она собиралась сказать, и, Мерлинова борода, хотел услышать эти слова снова и снова, и снова. Но сейчас у него были другие приоритеты. Драко опустился обратно на диван, Гермиона оседлала его, и их губы вернулись друг к другу. Её язык посылал волны удовольствия по его телу, исследуя нёбо. Драко начал расстёгивать пальто Гермионы. Мгновение спустя оно упало на пол, и Гермиона прильнула к его груди. Он потянул за край её джемпера и стянул его через голову, обнажив нежную кожу. Каждый дюйм был местом, которое он желал почувствовать, исследовать и боготворить. Обхватив её грудь, он погладил её через лифчик, провёл подушечкой большого пальца по соску. Её бёдра дёрнулись вперёд, прижавшись ближе к нему, задевая его член, который заметно выпирал в брюках. Он запустил свободную руку в беспорядок её кудрей и заглушил её частые громкие вздохи поцелуем, продолжая другой рукой сминать её грудь, сжимать пальцами затвердевший сосок. Гермиона потянулась к пуговицам рубашки, торопливо расстёгивая их. Он подождал, пока она стащит с него одежду, открыв себе доступ к его обнажённому торсу, прежде чем вернуться рукой в её волосы, углубляя поцелуй. Мягкие изгибы её тела заскользили по его груди, и Драко не мог больше сдерживаться. Он приподнял Гермиону. Она ойкнула от удивления и закинула ноги, обхватив его за талию, а руками крепче сжала широкие плечи. Драко чувствовал, как её жаркие поцелуи ласкали каждый дюйм его шеи, пока он переносил её в спальню на кровать. Лунный свет падал на её тело, и Драко с изумлением смотрел на ведьму, которая в свою очередь смотрела на него, прикусив нижнюю губу. — Как же мне так повезло? — удивлённо спросил он. Глаза Гермионы блеснули. — Это была не удача, — ответила она. — Иногда нужно верить, что то, что правильно, в конце концов победит. Теперь Драко твёрдо в это верил. Несмотря на все неприятности, которые устроил его отец, они с Гермионой справились. И он знал, что будет любить эту ведьму до последнего вздоха. Медленно стягивая с неё юбку, проводя ладонями по её бёдрам вниз, Драко отчётливо ощущал, как всё его тело горит, а сердцебиение отдаётся в ушах. Распростёртая под ним в одном нижнем белье, Гермиона была сказочным видением. Драко сбросил ботинки и расстегнул ремень, на его лице появилась самодовольная ухмылка, он чувствовал себя самым везучим на свете. Когда на нём остались только боксёры, Драко склонился над Гермионой, осыпая поцелуями её обнажённую грудь. Его пальцы пробежали по трусикам, по уже влажной ткани между ног, а затем, обойдя препятствие, скользнули прямо в неё. Он был доволен, обнаружив, что она так сильно хочет его. Она была узкой, даже для двух пальцев, которые скользили внутрь, пока не нашли чувствительное место. Он дотронулся большим пальцем до клитора и стал кружить по нему, задевая или проходя рядом с самым чувствительным участком. Она тихо всхлипнула. Драко почувствовал, как её пальцы начали впиваться в его спину. Тогда он ещё несколько раз подряд задел кончиком пальца её клитор, Гермиона застонала. Этот нереальный звук вызвал импульс в его теле, который пролетел по нервной системе и отдался пульсацией в члене. После нескольких недель разлуки всё ощущалось ещё острее, пробуждая в нём желание и разжигая огонь под кожей. Но будь он проклят, если сначала не доставит ей удовольствие. Драко начал двигать в ней двумя пальцами, и Гермиона запрокинула голову. Его пальцы были в раю, пробуждая воспоминания о том единственном разе, когда он был внутри неё. Кровь прилила к члену, на его кончике появилась капля смазки — ноющая потребность оказаться внутри только усилилась, когда он почувствовал, как её рука сквозь ткань обхватила его член. Драко зажмурился, когда она провела ею вверх-вниз, другой раз, третий, и пьянящее блаженство затуманило его мысли. Это было совершенство — она была совершенством — и он не мог больше ни секунды сдерживать своё нестерпимое желание. Сняв боксёры, Драко подвёл член к её входу. Искры магии загудели в венах, когда их взгляды встретились, и она мягко кивнула. По мере того как он медленно продвигался всё глубже, стенки сжимались вокруг него, вызывая прилив всепоглощающего экстаза. Это было ощущение полёта, и она была ангелом, который помогал ему вознестись. Он никогда больше не рискнёт потерять её. Они исследовали тела друг друга, пока Драко подбирал ритм, наслаждаясь ведьмой и её сладкими стонами, которые, как разряды тока, расходились по его телу. Её ногти впились в его бедра, когда он стал двигаться намного быстрее. Всхлипы превратились в резкие вздохи, когда он добавил палец на её клитор. Он почувствовал, как её мышцы задрожали, сильнее обхватывая член. И потом она с криком кончила. Драко не потребовалось много времени, чтобы дойти до грани. Жёсткими толчками он глубоко погружался в неё, пока волна удовольствия не накрыла его. Чёрные точки замелькали перед глазами, он почувствовал, как член дёрнулся внутри неё и начал пульсировать, и в этот момент он стал целовать Гермиону, чувствуя, как изливается в неё. Несколько мгновений прошли в уютном молчании. Драко водил пальцем по её талии, потом Гермиона прижалась к его груди спиной, и их тела снова словно слились, даруя ощущение целостности. — Я люблю тебя, — сказал он, прежде чем поцеловать нежную кожу под ушком. — Я люблю тебя больше, чем когда-либо смогу выразить. Он почувствовал, как Гермиона расслабилась в его объятиях и посмотрела на него через плечо. — Я тоже тебя люблю, — произнесла она четыре слова, которые Драко знал, что никогда не устанет слышать. Он обнял её за талию и притянул к себе ещё крепче. В первый раз за долгое время он не чувствовал беспокойства.***
Только после полудня Драко и Гермиона наконец вышли из спальни, почти всё время проводя в объятиях друг друга. На кухне они заметили свёрток. — Андромеда, должно быть, заходила, — заключил Драко, но подсказок о том, что могло оказаться внутри, не было. Тонкая упаковка легко разорвалась, и сердце Драко сжалось, когда он узнал предмет — шкатулку, украшенную драгоценными камнями. — Разве не в ней твои родители хранили все письма с предложениями? — спросила Гермиона. Драко кивнул и поднял крышку, под которой лежала короткая записка. У вас Рождество уже наступило. Это был почерк его матери. Затем его внимание переключилось на то, что лежало ниже. Клочки пергамента на бархатном дне, выцветшие чернила были едва различимы на обрывках. Драко копался в них, пока не нашёл кусок, содержащий подпись его отца, которая впиталась в волокна пергамента и совсем исчезла. Контракт был уничтожен. Гермиона несколько раз моргнула. — Откуда она узнала? — Она почему-то всегда знает, — фыркнул Драко, прежде чем закрыть крышку. — Но сейчас важно только то, что всё кончено. Гермиона приподнялась на цыпочки и поцеловала его, широко улыбаясь. — Мы сделали это. — Честно говоря, это всё ты, — серьёзно ответил Драко. — Я только усложнял. Фамильный герб Малфоев всё ещё красовался на её левом безымянном пальце, — На самом деле это не так, — сказала она с понимающей ухмылкой. Она потянула его за руку и подвела к дивану, где устроилась у него на коленях и погладила пальцами светлые волосы. — Мне нужно о многом с тобой поговорить.