Suck(una) It(adori) (and see)

Юджи ещё никогда не приходилось спать с кем-то, чтобы выполнить задание. Тем более с проклятым духом. Не то чтобы минет входил в их план, но Юджи действовал по обстоятельствам и, пожалуй, многого добился. Сукуна убивал тысячи людей просто ради забавы, иногда развлекаясь с жертвой до убийства — как с теми парнями с сайта знакомств для геев. И теперь, будучи заточённым в теле Юджи, Сукуна был безвреден, пока Юджи его контролировал. Но так долго продолжаться не могло. Нужно было избавиться от сожителя, пока он не захватил тело. Или пока Юджи не ассимилировал его — и тогда он бы стал новым королём проклятий. И неизвестно, что из этого хуже. Проблема была в том, что избавиться от Сукуны можно было только ценой жертвы сосуда. И Юджи был готов заплатить такую цену, но не были готовы все остальные в Токийском колледже. Каждый шаман был на вес золота, поскольку с каждым днём проклятий становилось всё больше и больше. Так ещё и по причине малочисленности все шаманы знали друг друга и общались довольно близко. К прагматическим причинам примешивались личные, эмоциональные: никто не хотел терять близкого друга, даже ради благородной цели. Во всяком случае, пока ещё была надежда, что удастся отделить проклятого духа от сосуда и отдельно его убить. Юджи казалось, что он подвёл всех, но особенно Мегуми. Нужно ведь быть идиотом, чтобы не понять, что произошло на миссии. Юджи даже рассказывать ничего не пришлось. Они так и не поговорили об этом. Юджи просто не знал как, когда в нём сидит Сукуна. В глазах Мегуми он не видел осуждения, но тот стал холоднее и держался от него подальше. Юджи честно пробовал подружиться, как-то поладить с Сукуной. В конце концов, проклятие не в лучшем положении, чем он сам. А с его опытом они, может, могли бы что-нибудь придумать, как-нибудь разобраться с ситуацией. — Тебе самому не надоело? Может, поговорим как нормальные люди? В смысле, ну, как нормальные человек и проклятый дух? — предложил Юджи. — Это о чём же? — хмыкнул Сукуна. — Ну, не знаю... Расскажи мне что-нибудь о прошлом, например. — Неравноценный обмен получится. Тебе ведь нечего предложить что-нибудь взамен — уж я-то знаю. — Тогда, может, что-нибудь о себе? Сукуна смеялся и качал головой. — О том, как твой день прошёл? У Сукуны, кажется, вот-вот пошли бы слёзы, он почти задыхался от смеха. — Ну хотя бы древнеяпонские анекдоты! — Юджи звучал почти жалко, потому что ему действительно хотелось узнать, как и о чём шутили тысячу лет назад, тем более, так сказать, из первых рук. Переговоры провалились. Сукуна вмиг посерьёзнел и напал на Юджи. В своих владениях, поэтому физическое тело не пострадало. А тот не понимал, почему вопрос о юморе так задел проклятого духа. Юджи стал плохо спать и практически не высыпался. Ему снились не то чтобы кошмары, но приятного было мало. Через сны Сукуна общался с ним. И без истязаний не обошлось, конечно. Сукуна мог вылезти ртом на щеке, ладони или на любой другой части тела днём, когда Юджи бодрствует. Но зачем? Можно же ночью истощать его морально и физически. Юджи был на грани того, чтобы попросить у Шоко снотворного, лишь бы не видеть эту четырёхглазую рожу каждую ночь. Самое обидное, что эта рожа до боли напоминало собственную — Сукуна скопировал его внешность. — Ты не можешь убить меня, — почти обнимая сзади, вместо приветствия сказал ему Сукуна, когда Юджи лёг спать, но вместо сна провалился во владения проклятого духа, — я ведь уже внутри тебя. Наверное, Сукуна думал, что если почаще это повторять, то Юджи действительно проникнется этой идеей. Как бы ни так. Если Сукуна думал, что Юджи хотел убить его лично, своими руками, точнее, добить те жалкие остатки когда-то могущественного проклятого духа, что остались погребёнными внутри его тела, то он трижды ошибался. Юджи не хотел мести. Он лишь хотел вернуть себе тело в единоличное пользование. У всех есть скелеты в шкафу, и Юджи хотел, чтобы для него это оставалось лишь метафорой. — Я уже убил тебя. Можно сказать, затрахал до смерти. Признай уже, что это был лучший минет в твоей жизни, — ухмыльнулся Юджи, хотя он всё ещё смущался этого факта своей биографии, тем более что не всё пошло по плану. Упоминание о проигрыше взбесило Сукуну, и их обмен любезностями превратился в кровавый мордобой. Юджи удалось нанести совсем небольшой урон Сукуне. Возможно, это уже было немало с его стороны: в неконтролируемом сне, против превосходящего соперника на его территории, который, к тому же, читает его мысли. Но этого было не достаточно, и Юджи хотел превозмочь Сукуну, пусть и не своими руками. И так каждую ночь. Во снах они всегда сражались: на кулаках, проклятой энергией или же только на словах. Сукуна оскорблял его, издевался над ним и бил, швырял, размазывал по всей своей территории. И Юджи отвечал ему тем же. Почти. Как бы ни хотелось отрицать, а Сукуна по уровню был намного сильнее и опытнее его. Удивительно, как Юджи, даже вместе с напарниками, удалось победить его в их первую встречу. Во второй раз так не получится: Сукуна, чтоб его, мог читать все его мысли, абсолютно все, и какую бы хитрую ловушку Юджи ни придумал, он всё равно мог выбраться. Оставалось только надеяться, что помощь придёт со стороны. И хоть это были всего лишь сны, больно было так, будто всё происходило по-настоящему. Юджи не мог проснуться до самого утра, а после неповреждённое тело, без каких-либо признаков ран и боли, шокировало даже сильнее, чем кровавая баня во снах. Иногда их ночные противостояния не ограничивались взаимными оскорблениями и мордобоем. Иногда Сукуна подбирал истерзанное тело Юджи и жёстко трахал его. Может, даже не чтобы унять собственное возбуждение, а чтобы ещё сильнее ранить и унизить Юджи. В такой ситуации невозможно было расслабиться и получать удовольствие. Юджи теперь не мог думать о сексе, и если бы у него встал, он скорее отрезал бы себе член, чем подрочил. С такой точки зрения даже хорошо, что они с Мегуми, так сказать, сделали паузу в отношениях. Юджи теперь даже поцеловать его не смог бы. Но в каком бы он ни был дерьме, Юджи напоминал себе, что нельзя падать духом. Ведь если это произойдёт, он точно проиграет. И хуже того — Сукуна выиграет, а этого точно допустить нельзя. Сукуне, похоже, надоели те микроскопические изменения в сценарии снов Юджи, и поэтому в следующий раз он решил сменить тактику. — Так-так-так... А у тебя хороший вкус на мужчин, — одобрил Сукуна, рассматривая коллекцию Юджи воспоминаний о Мегуми. Как Юджи украдкой засматривался на него, как постепенно рос интерес, первые неловкие свидания, робкие касания и неуклюжие поцелуи, как поспешно и стыдно они впервые разделили физическую близость... Там было много всего, смотреть можно было долго. Сюда больше всего не хотелось пускать Сукуну. Но теперь у Юджи не было ничего сокровенного, что принадлежало бы только ему. Сукуна не просил поделиться, а брал то, что ему вздумается, без спроса. — Я думал, ты уже давно в курсе всей моей личной жизни. Так зачем этот спектакль? — спросил Юджи. — Да, уже тысячу раз всё пересмотрел. А вот ты, похоже, не часто туда заглядываешь. Мог бы и почаще радовать милашку Мегуми-чан, — загоготал Сукуна. — Как только от тебя избавлюсь, так сразу же, — скрипнул зубами Юджи. — Это на небесах, что ли? Хотя вы, шаманы, скорее попадёте в Ад. Ах да, попали бы, если бы он был. Но после смерти ничего нет — я умирал, я знаю. Сукуна веселился пуще прежнего, а Юджи непонятно зачем сдерживал желание вмазать по его наглой роже. Не важно, что Сукуна сильнее его и знает каждый его шаг наперёд, так он хотя бы заткнулся бы. Но когда Сукуна был нужен, когда Юджи просил его помочь, он не появлялся и никоим образом не отсвечивал, словно его и вовсе не было в теле Юджи. Так было и 31 октября, на Хэллоуин. Гето Сугуру и его проклятые духи взяли в заложники целую станцию метро Шибуя. Его единственным требованием было привести Годжо Сатору. И пока Годжо не появится, его проклятые духи не будут сдерживаться, убивая случайных людей по всей станции. Токийская и Киотская школы разбились на группы, пытаясь спасти гражданских от проклятых духов и по возможности эвакуировать их со станции. Но проклятий было слишком много, и, чтобы случайно не ранить гражданских, шаманы не могли использовать способности на всю силу. Количество жертв со всех сторон росло. Юджи и Мегуми сражались спиной к спине, как в старые добрые времена. Но запас энергии был на исходе, и только благодаря адреналину они ещё держались на ногах. Тогда Юджи и заметил, что Сукуна как-то подозрительно затих внутри. Они отступали, уводя проклятых духов за собой, чтобы хоть так обезопасить гражданских. Они уже не бойцы. Счёт шёл уже на секунды. У них был всего один выход не дать себя победить. Мегуми, который лучше ориентировался в метро Токио и потому бежал впереди, остановился. Юджи чуть не затормозил о его лопатки. — Юджи, — заговорил Мегуми, поворачиваясь к нему лицом. — Я всегда любил тебя, Юджи. Даже когда ты стал сосудом Сукуны. Им в голову пришла одна на двоих мысль. Они слишком долго были напарниками, а затем и любовниками, и пару месяцев разлуки не смогли оборвать эту связь. Юджи понимал, что хотел сказать Мегуми, и Мегуми знал об этом. — Я тоже тебя люблю, Мегуми. И мне жаль, что всё так вышло, — сказал Юджи, обнимая его. — Прости меня, — попросил Мегуми. — И ты меня, — ответил Юджи. У них оставалось не больше секунды, чтобы напоследок успеть поцеловать друг друга. Юджи не успел почувствовать, как одно из проклятий вонзило зубы куда-то ему под рёбра, вырывая кусок мяса. Другое набросились на Мегуми, целясь в голову, наверняка желая вскрыть его череп и высосать мозги. Проклятия словно не сразу сообразили, что перед ними шаманы, чья кровь и органы для них ядовиты, но было уже поздно. Юджи и Мегуми умерли, пожертвовав собой, но на последок забрав ещё парочку проклятий. Сукуна даже в последний миг никак не откликнулся на призыв тела Юджи. Он не стал им помогать и никого не спас. Кто знает, умер он вместе с Юджи или же нашёл способ возродиться в человеческом мире. В прошлый раз людям понадобилось ждать тысячу лет, чтобы это узнать.