Pacemaker

*** Джисон сидел у окна в кафе. Он смотрел на проходящих мимо людей и чувствовал себя странно. Ему хотелось побежать куда-нибудь, спрыгнуть с забора, смеяться во весь голос. Он не чувствовал привычной в последние месяцы озлобленности на весь мир — и это было чертовски странно. Поэтому он, вместо проявления непривычной для себя гиперактивности, растерянно теребил уголок меню — то загибая конец картона, то скручивая, то опять расправляя. На столе стоял недопитый (потому что это была уже третья чашка) горький кофе и лежали корешки от огромной пиццы. Голод был частично утолен, но вот душевное равновесие — читай апатия и агрессия — Джисона судя по всему не восстановилось. Об этом говорило даже собственное отражение в окне: слишком заебанное, но тоже довольное. Можно сказать — счастливое. Но ведь причины вроде нет? Или есть? — Салют. Внезапно стул напротив отодвинули и кто-то сел напротив него. Джисон поднял взгляд и увидел перед собой парня из клуба, с которым провел наверняка самую охуенную ночь в своей жизни. Парня, что и стал причиной его бестолково-довольного состояния с самого утра. Феликс. Он сказал, что его зовут Феликс (но Джисон вчера почему-то решил, что это имя ему совершенно не подходит. Слишком мягкое и радушное). И вот его неожиданное появление средь бела дня выбило Джисона из колеи еще сильнее, он открыл рот, закрыл и покраснел. Пальцы невольно задрожали и поспешно скомкали многострадальное меню. — Думал, что больше тебя не увижу, расстроился, но видно боги меня любят, — «Феликс» кивнул официанту, заказал черный кофе, а потом с нескрываемым любопытством уставился на него. Теперь при свете дня Джисон увидел, что «Феликс» намного старше, чем показался вчера. Он был расслабленным, смотрел в глаза и прямо-таки демонстрировал неземное счастье от факта внезапной встречи. Понятное дело Джисон ни за что в такое не поверит. То есть в то, что его рады видеть. — Я снимаю квартиру совсем рядом. Вот же удача. — Что именно? — пролепетал Джисон, не зная, как поступить: сбежать, как он это уже сделал сегодня утром, или продолжить «знакомство». — Удача, что мы расстались не надолго и вновь встретились, ты забыл номер телефона свой оставить, — улыбнулся «Феликс». Улыбка его не была благодушной или какой-нибудь располагающей. Скорее недоброй и насмешливой. Или может просто Джисону так с перепугу кажется. Не важно. Он решил: сбежать. Надо всего-то отойти в туалет и… — Не рад меня видеть? — спросил «Феликс», расслабленно откидываясь назад. — Мне казалось, мы неплохо провели время. — Мне тоже так показалось, но, — Джисон сглотнул, не решаясь прямо смотреть в чужие темные глаза, поэтому бегая взглядом по поверхности стола. — Это всего лишь… ну, понимаешь, с-секс… Поэтому я не посчитал необходимым оставлять номер… Тихий смех заставил его вскинуть голову и еще больше занервничать. «Феликс», продолжая смеяться, все же смотрел на него как-то ласково. Вроде насмешливо, но вроде и ласково. — Чувствую себя идиотом, — внезапно сказал он, резко обрывая смех. — Извини. Ты конечно прав. Допью и уйду, — он отсалютовал чашкой кофе и выпил одним глотком. Затем он поднялся, кинул на стол банкноту и протянул руку для, судя по всему, прощального рукопожатия. Джисон в смятении пожал ее. Эта загорелая крепкая рука властно сжимала его бок еще ночью, прикасалась много еще где и от прикосновений Джисон горел до тла. «Господи…» Смешавшись, он брякнул: — «Феликс» ведь не твое настоящее имя? — И тут же еще больше сжался на стуле. — Почему ты так решил? — удивленно приподнял тот брови. Он больше не улыбался, а еще не выглядел действительно удивленным, казалось, ему уже не терпелось уйти и спросил он просто так. — Н-не знаю. Похоже на никнейм, — Джисон уткнулся в свой остывший кофе. — Забей. Возникла странная пауза. Как будто над его словами не на шутку задумались. — Нет, это настоящее имя, — наконец произнес тот. И наконец ушел. *** Чанбин не видел Феликса последние семь лет. С тех пор как тот уехал в какой-то городишко и окопался там навсегда. Созванивались иногда, раз в полтора года, узнавали, что живы-здоровы и прощались до следующего звонка. Теперь в этот «городишко» пришлось приехать и Чанбину. Было забавно, что именно такая дыра в конце концов послужит ему самым надежным убежищем. Он вел свой внедорожник по центру, мимо серых многоэтажок, небольшой площади, по кривым дорогам и понимал, почему Феликс столько лет живет в этом богом забытом месте. Пристанище, будто созданное для таких, как Чанбин и Феликс. Клуб «Nemo» (пришлось поспрашивать прохожих, высунувшись из окна) находился недалеко от так называемого центра. Двухэтажное серое здание не выглядело привлекательным клубом, однако таковым являлся. В смысле клубом, а не привлекательным. Чанбин фыркнул, захлопывая дверь внедорожника и направился к двери. Феликс Ли, друг детства и брат по духу, встретил его крепкими объятиями. Прежде чем попасть в его кабинет, Чанбину пришлось выдержать на себе оценивающе-ревнивые взгляды некоторых из персонала. Внутри клуб оказался очень даже симпатичным, вполне себе современным, Чанбину указали на дверь в глубине зала, он прошел туда, постучался и наконец увидел Феликса, с которым вживую общался сто лет назад. Долгие объятия разомкнулись, и Феликс с широкой улыбкой посмотрел на Чанбина. — Добро пожаловать, Бини. — Салют, солнышко, — улыбнулся в ответ Чанбин. Кабинет директора клуба поражал тем, что не был броским, или же очень дорогим. Стандартные стол, стулья, диванчик, ноутбук, шкаф с книгами, папками и какими-то позолоченными кубками. На полу — бежевая плитка. Феликс усадил Чанбина на диван, устроился рядом и приник к его плечу. Они несколько минут просто сидели, смотря друг на друга, молча улыбаясь, а потом Феликс потянулся за поцелуем. Чанбин поцеловал его — не глубоко, так нежно, как только умел. Ласково двигал губами, мягко прихватывал чужие губы, обсасывал и отпускал — и все это время глаза обоих были открыты. Они как будто взглядами улыбались друг другу. — Как же я соскучился, — сказал Феликс, когда Чанбин первым прервал поцелуй. — Я тоже, — он почти восхищенно смотрел на Феликса, бегая глазами от влажных губ к щекам, к носу, чистому лбу, а потом опять к губам. — Ты не изменился и все такой же красивый. — А ты накачался. Возбуждает, — пальцы Феликса прошлись по буграм мышц на руках и груди Чанбина и сильно сжали. Чанбин усмехнулся тому, как игриво облизнулся чужой рот. — Полегче, Ликс, — негромко попросил он. — Как будто я не знаю, что ты меня обломаешь, — отмахнулся Феликс, встал и вручил ему бокал с шампанским. — Я рад тебя видеть, Бини, — искренне произнес он. Чанбин поджал губы, потому что те без конца пытались разъехаться в широкой улыбке, отсалютовал бокалом и сказал: — Я тоже, солнышко. Безумно. Возникшее легкое возбуждение не доставляло дискомфорт, не хотелось лезть на стену как в дни бурной молодости, Чанбин также не сомневался, что Феликс сейчас в идентичном состоянии. Но это все было лишь радостью от долгожданной встречи. Даже если они сейчас снова начнут целоваться, поцелуем все и ограничится. Он прекрасно это понимал и ничуть не жалел об этом. — Так Кристофер Бан Чан — негласный хозяин города? Очень скромно, для парня его масштаба, — тут Чанбин с подозрением покосился на Феликса. — Ты меня подставить не решил? У вас отношения и ты меня встречаешь такими хлебом и солью, что если он узнает, не полетит ли моя голова? — Пфффф, кто ему расскажет, это мой клуб, все уши в стенах — тоже мои. — Надеюсь. Официальная должность у него есть? — Есть, конечно. Есть. В смысле, кушать, — Феликс рассмеялся над недоумевающим видом Чанбина. — Он владеет тремя ресторанами в этом городе, как ты сам можешь догадаться, у нас здесь всего три приличных ресторана, и вот как раз все три принадлежат ему. «Немо» я выкупил у него четыре года назад, но у него есть второй клуб, на окраине. — Не жирно. — Не жирно, — согласился Феликс. — Но это не отменяет того, что без его кивка ты не откроешь и не закроешь здесь ни одно дело, не купишь бизнес, не приобретешь людей, связи. Ничего. Вечер и половина ночи прошли в разговорах. Феликс привез Чанбина в свой дом, накормил ужином, также наполнил для него ванну, а затем они уселись у него в рабочем кабинете. Чанбин несколько раз кивал на телефон Феликса и выгибал бровь в немом вопросе. — Он занят, — отмахивался Феликс. Просторный кабинет утопал в полумраке. Свечи, которых в этот вечер захотела романтичная натура Феликса, таяли, бутылка коньяка опустела, а двое давних друзей в обнимку полулежали на просторном кожаном диване. — Ты что с ходу попытался…? — Да, это была любовь с первого взгляда. Он артачился где-то полгода, но потом смирился. — Невероятно, — засмеялся тихо Чанбин, после чего наклонился к уху Феликса и вкрадчиво зашептал: — Он мне нравится, и надеюсь, он здесь не установил скрытых камер, иначе мне точно не сдобровать. Феликс фыркнул. Уютная тишина была разбавлена лишь ровным дыханием обоих и шорохом движущихся тел. Чанбин время от времени целовал Феликса в нос и щеки, коротко и совсем невесомо, прерывая его увлекательное повествование о его житие-бытие, а тот смеялся и говорил, что щекотно. — Трахнемся, м? — предложил Феликс спустя некоторое время. — Это будет нашим маленьким секретом. — Ты меня ты хочешь, — ответил Чанбин. — Какая разница? — Феликс положил ладошку на чужой пах и помассировал очевидную твердость. — Ты меня тоже никогда не хотел. Вот как сейчас «не хочешь», хехехе. — Солнышко, ты завязывай, — буркнул Чанбин. Поведение Феликса было знакомым и привычным, Чанбин в такие моменты чувствовал иррациональною нежность к нему. И хотелось в эту нежность окунуть и его. Он перехватил узкую ладонь, переплел пальцы с чужими и посмотрел в глаза Феликса. — Солнышко, — предупреждающе сказал он. А ну и правда голова полетит. — Он тоже зовет меня солнышком, но с другими интонациями, — сказал Феликс. — У меня странное ощущение, как будто ты хочешь, чтобы я участвовал в вашей ролевой игре. — Почти. — Что тебе нужно? — Тонюсенькая такая синяя папка, которую он держит в сейфе. — Ты уверен, что будешь чуствовать себя в безопасности после того, как заимеешь ее? — Да. — Ок. Ты ее получишь. Феликс. — Ну что? — Я хочу спать. Ты мне дашь подушку? Этот диван меня вполне устроит. — Обломщик, — закатил глаза Феликс, покинул кабинет и вскоре и вправду вернулся с подушкой и пледом. Двухэтажный особняк Кристофера Бана смотрелся дикой роскошью среди этого серого пейзажа города. Чанбин сидел в своей машине, припаркованной недалеко от цетральной дороги, что проходила всего в ста метрах от дома, и, положив одну руку на руль, а другую держа на окне распахнутой двери внедорожника, следил глазами за занимательными воротами. Феликс дал информацию о количестве охраны на территории, и Чанбин решал, с чего начать «знакомство». Было тоскливо с самого утра. Он хотел найти нору поглубже и решил, что паршивый городок Феликса идеальный вариант, чтобы затаиться и переждать нелегкие времена, но в итоге ему грозит перспектива угодить в волчий капкан по собственной воле. Ну солнышко, удружил. Ворота открылись и со двора выехал темно-зеленый лендровер. Один. Сопровождающей машины не было. Кристофер Чан отправился на работу с утра пораньше. Похвально. Чанбин неторопливо вышел из машины. Значит, пора наведаться в дом. Чанбин ожидал несметного количества камер по всему периметру дома, начиная от ворот до туалетов. Скоро ему пришлось убедиться в обратном. Оставив машину в людном месте, Чанбин обошел район вокруг площади и приблизился к дому со стороны пустыря, что находился как раз за особняком. Территория здесь слишком легко просматривалась, значит наличие больше одной камеры маловероятно. Соответственно мертвую зону легче вычислить и ею же воспользоваться. Подтянувшись, благо плечи тренированы, он сильным движением рук перемахнул себя через высокие стены, приземлился на каменной плитке и замер, прислушиваясь. Феликс ничего не сказал насчет собак, но мало ли, забыл, увлекся. Тихо. Никто с лаем не кинулся под ноги, не раздался предупреждающий окрик — двор оставался пустым. Очень гостеприимно, фыркнул Чанбин про себя. — Он в самом деле напрашивается на грабеж посреди бела дня? — тихо проворчал Чанбин, возясь с задним окном. Тихий щелчок — и ставни поехали вверх. — Или настолько самоуверенный, что даже мысли не допускает? Бесшумное проникновение в комнату, а затем и скорый обзор пространства заняло не больше минуты. Обычная комната, здесь и настоящему грабителю ловить было бы нечего, надо дальше по коридору, там находился (схема дома в общих чертах была ему известна со слов Феликса) рабочий кабинет Кристофера. Камер нигде не просматривалось. Пока. — С каких пор он стал таким не осторожным? Не не осторожным. Этот городок с потрохами принадлежал ему, он прибрал к лапам все, капитал, связи, людей. Чего ему опасаться? Чанбин усмехнулся. Ничего. Разве что одного помешанного на нем блондинистого ангела, которого он всерьез воспринимать не пожелал. А зря. Напрасно он не постарался увидеть за ангельским личиком жадные зубы, готовые впиться в беззащитное горло. Но откуда ему было знать, в самом деле, про чужие сумасшедшие планы? Феликс Ли всего лишь его молодой любовник, умеющий управлять бизнесом, но и не представлящий собой чего-то значительного. И вообще паранойей, судя по всему, Кристофер не страдал. Бесшумно проникая в полутемный кабинет, не защищенный ничем, Чанбин убедился в этом лишь сильнее. — Господин Ли из той же породы жадных, беспринципных подонков готовых… ну ты сама понимаешь. — Он кажется добрым. Посмотришь на него — ангел. — Тебе кажется. — Господин Бан пылинки с него сдувает. — Потому что тот безотказный. Такие извращения ему позволяет… Господи. — Иди ты, они прекрасно смотрятся вместе, невинные и красивые. — Невинные! Конечно! Чанбин тихо усмехнулся, прислушиваясь к разговору двух молодых девиц, судя по всему, приходящих служанок. Обе рыжие и чрезвычайно громкие. Они закончили уборку верхних комнат и теперь тусовались внизу. Иногда к ним подходил кто-то из охраны дома, говорил негромко, после чего девицы замолкали, но потом болтовня вновь возобновлялась. Один их охранников поднимался на второй этаж, пока Чанбин изучал спальню Кристофера, и пришлось оперативно смываться оттуда в соседнюю, необжитую. Наслушавшись «од» в адрес Феликса и развеселившись, Чанбин вскоре ушел, убрав везде, где успел «наследить». И забрав то, что хотел получить Феликс из сейфа Бана Кристофера. Феликс предоставил ему самому выбрать место, где он хотел бы обосноваться. Чанбин не имел желания тратить время на поиски жилья, поэтому попросил друга просто снять ему комнату «вот в любой из этих многоэтажек, они все одинаковые, а я не привередливый». Феликс закатил глаза, но исполнил его просьбу, так что к концу третьего дня, что Чанбин пребывал в этом городе, он стал арендатором приличной квартиры недалеко от живописных трущоб в окраине города. — Паршивый город, — сказал Чанбин, обращаясь к бармену и ухмыльнулся уголками губ. Пять минут назад он покинул кабинет Феликса, намереваясь уехать в новоприобретенное жилье, но передумал. Вместо этого он неторопливо присел за стойку бара, заказал еще вина и принялся посматривать по сторонам. Пьяные танцующие девицы его интересовали мало. Его внимание могли привлечь только парни. Юноши, мужчины, и их здесь было полно. Любой естественно не подойдет, это не гей-клуб. «Жаль, что не гей-клуб,» — мрачно подумал Чанбин. Парень, что сидел в двух метрах от него, все время мелко покашливал, с тоской оглядывался по сторонам и невероятно соблазнительно дул губы. Чанбин в последние десять минут не отрывал от него взгляда и подмечал каждый взмах ресниц. Вот грустные глаза мальца обратились в сторону толпы, он медленно мешал трубкой в стакане и как-то враждебно впился в весело-пьяные лица. А потом закусил щеку изнутри, еще выругался, долго ругался едва слышно. Чанбин не слышал, но прекрасно прочитал по губам. Маленький и забавный злобный бельчонок. Чанбин сам не понимал, что его зацепило. Торкнуло. Очень сильно. И словно какой-нибудь робкий школьник он сидел и раздумывал, попытать счастья или все же завершить день обычным здоровым сном? Ничего не решил, но через полчаса пошел за пареньком в сторону выхода. Словно на веревке повели. Без надежды на освобождение. — Заебали, в пизду всех… Накоплю денег и свалю нахер из этой дыры, — парень смачно сплюнул в землю и отшвырнул ногой мусор с дороги. Он стоял, засунув руки в карманы широких штанин и впился злыми глазами в темноту перед ним. — Хочешь, дам тебе деньги? Чанбин некоторое время наблюдал за ним, усмехаясь уголками губ, потому что экспрессия парня доставляла ему удовольствие, а после коротко рассмеялся, когда парень крутанулся на месте и испуганно уставился на него. — Салют, — сказал Чанбин. — Здорово, — тихо ответил парень. — Случайно зацепился ухом как ты ругаешься, очень сочно, — начал Чанбин и сделал шаг по направлению к парню. Тот остался на месте. Слава богу, не выглядел испуганным. Хотя с какой стати? «Блядь, завязывай, ты как школьник, не хватало тут мяться и трястись от того, что он смотрит на тебя глазами бэмби». — Правда? — парень кажется смутился. — Я… я не всегда так ругаюсь, только когда настроение плохое. Он очевидно нервничал и бегал глазами туда-сюда. — А почему плохое? — Чанбин неторопливо встал напротив него и вытащил сигарету. Предложил парню, но тот замотал головой. — Да много причин, — неуверенно ответил тот. — А можно спросить кто вы? Знаете, я выпил совсем немного, но Вы же не из тех людей, которые… ну, заманивают к себе в подвалы? — парень нахмурил брови, несмотря на то, что отчаянно смутился от произнесенной глупости. Чанбин усмирил внезапный порыв схватить чужой подбородок и жестко сдавить пальцами. Вместо этого он выдохнул дым и кивнул в сторону клуба, который они только что покинули. — Выпьешь со мной? Это не подвал, насколько мы оба в курсе. Сигарета не успокаивала, теперь в непосредственной близости Чанбин хорошо оценил чужую тощую фигуру, хорошо угадывающейся под безразмерной футболкой — и она судя по всему была соблазнительна. Он то и дело оглаживал глазами открытые ключицы парня, шею, жадно затягивался и думал, что Феликс бы осудил его за нетерпение. — Х-хорошо, мне все равно делать нечего, то есть… — парень кашлянул и резво двинулся в обратном направлении. Парень попросил звать его Ханом. Он шально улыбался, позабыв о смущении, и все время хватал бокал Чанбина. — Так что случилось? Почему ты проклинаешь весь белый свет? — Потому что ненавижу его. — Меня в нем тоже? — Конечно, нет. Ты крутой и тебя невозможно ненавидеть. Вип комната, в которой был кожаный диван, стала благословением. А Хан был смелым. После второго же бокала он пересел к Чанбину на колени и укусил его за подбородок. Чанбин усмехнулся, положил ладонь на чужой взъерошенный затылок и поцеловал в надутые губы. Хан позволил легко войти языку, затих, чуть только поерзал, удобнее располагаясь на его коленях, потом размяг окончательно в его руках. Поцелуй длился и длился. Чанбин, который не был таким уж любителем сосаться до гланд, не мог оторваться, углублял поцелуй, прерывал, чтобы облизать губы, а потом снова врывался языком и ласкал горячую полость чужого рта, сладкого рта. Он хотел трахнуть это тело. Хан сказал, что ему 20 лет, но он выглядел как старшеклассник. Чанбину было идеально. Всё — эти полные щеки, худое с выпирающими ребрами тело, впалый живот, подрагивающая жилка на шее. — Идеально, — озвучил мысли Чанбин, тем самым вызвав смущенную улыбку Хана. Он предложил Хану что-нибудь рассказывать, тем самым отвлекая себя от процесса растягивания девственной задницы. Хан выдыхал медленно, и сперва требовал, чтобы он вошел побыстрее и закончил с этим. — С какой стати? — Чанбин сам с трудом дышал, но он призывал все свое терпенье. — Ты отвлекся. Продолжай рассказывать. — Да я… Ощущая себя последним извращенцем, Чанбин жадно следил за собственными пальцами, что уже свободно входили и двигались в чужой узкой заднице. Войти, ласкать подушечками стенки, растягивать, слыша судорожные вздохи Хана. Чанбин иногда наклонялся к его лицу, видел трепыхающиеся ресницы, дышал в его приоткрытый рот, не останавливая настойчивые движения пальцев внутри и ловил еле слышные стоны. — Я… я чужие две смены… отработал, говорю этому пиздюку… который сынуля хозяина… — Мм? Что, обматерил? — Чанбин снова целует манящую шею, задерживает язык на коже, и одной рукой продолжает ласково удерживать под чужой поясницей, чтобы сильно не дергался. — Да его обматерить маа… мало… Почему это приятно? Мне не больно. Мне хочется сильнее… — Ты не представляешь, как сильно хочу я, — вкрадчиво в чужое красное ухо. — Потом что? — Трахни меня, иначе я кончусь. — Я не понял, тебя уволили из этого паршивого магазина? Или сам свалил? — Сам ушееее…л… Я забрал свою к…кофеварку, потом кое-что из товара прихватил, потому что… — Дурачок, — тихо засмеялся Чанбин, поцеловал костлявое плечо и глубоко вдохнул сладкий запах — мешанину из пота, вина, собственного запаха Хана. — Ты нравишься мне, малыш. — Ты мне тоже, Фе… Феликс. Я готов, пожалуйста. Чанбин хмыкнул. «Феликс». Обняв Хана за талию, Чанбин заставил его выпрямиться и сел на пятки, увлекая за собой, натягивая на член, до конца. Хан казалось задохнулся — он широко распахнул рот, ударившись затылком о его плечо, едва заметно задрожал. Ему было очевидно больно, но он начал поднимать и опускать бедра, еле слышно постанывая. Одной рукой Чанбин ласкал его впалый живот, пах, скользил по полувставшему члену, пальцами другой держал его за подбородок, фиксируя так жестко как ему весь вечер хотелось, целуя, кусая губы, запуская язык глубоко в рот. Хан все время порывался что-то сказать, стонал, еле слышно скулил, цеплялся руками за шею, царапал чанбиново бедро — был невероятно громким и отзывчивым. — Давай, Хани, малыш, — прошептал Чанбин, когда ощущения стали нестерпимо-обжигающими и он ускорил движения. Тело Хана содрогнулось, отчаянно прижалось спиной к его груди, очередной громкий стон Хана — и оргазм обрушился на них оглушающим громом. Чанбин не понял, как он умудрился сразу же отрубиться. Он помнил, что целовал спину Хана, слизывая пот, пока тот лежал, отвернувшись от него — и все, больше ничего. Темнота накрыла мгновенно, а потом было пробуждение. Утром и с головной болью. — Чан молчит. — Может еще не обнаружил. — Может. По твою душу не приходили? — весело прищурился Феликс. Они выбрались на ужин в один из ресторанов Кристофера, Феликс был оживлен и то и дело проверял свой телефон. — Да кому я нужен, — хмыкнул Чанбин. В голове ползали невеселые мысли, но они не касались ни Феликса ни его отношений с Кристофером. Он сам не знал, что случилось и отчего хочется волком выть. Утром, не обнаружив под боком Хана, он решил, что это дело трех минут — найти человека в этом небольшом городке, узнать адрес и место работы (хотя Хан вроде сказал, что свалил со своей). Он неторопливо принял душ, влил в себя два стакана минералки и отправился к себе в квартиру, а потом неожиданно встретил Хана в кафе. Скомканный разговор и бегающие от смущения глаза парня дали понять, что он поторопился. Поторопился наполнить проведенную вместе ночь каким-то смыслом. А на самом деле все просто: его забыли. Чанбин мысленно чертыхнулся. Не жаловал он сердечные страдания, но сейчас он как никогда был к ним близок. — Банально, но ты нужен мне, — ответил утешающе Феликс. — Я счастлив, солнышко, — криво усмехнулся Чанбин.