Ибо все мы грешны

Сириус в очередной раз перевернулся в постели, пытаясь удобно устроиться. Матрас неприятно давил под рёбра, подушка проваливалась от малейшего движения, часы на тумбочке оглушительно громко тикали, врезаясь в голову острой секундной стрелкой. Сириус зажмурился и скрипнул зубами. Он уже несколько часов пытался заснуть, но каждый раз, закрывая глаза, видел множество направленных на него осуждающих взглядов, и сон сам по себе уходил. Будильник прозвенит через четыре часа. Комната была наполнена ароматами ночного весеннего воздуха, от которого Сириуса всегда тянуло чихать. Пахло горами, майскими цветами, озером и чем-то ещё, почти неуловимым, что и добавляло ночи всю её прелесть. Но Сириусу сейчас не было никакого дела до прелести ночи. Он аккуратно отодвинул полог и вгляделся в кровати спящих соседей. Ближайшей к нему была постель Джеймса. Его полог был задвинут, но Сириус слышал знакомое с детства размеренное сопение, означавшее, что друг давно и спокойно спит. Со стороны Ремуса иногда раздавались тихие поскуливания — ему снился плохой сон, как всегда после полнолуния. С края кровати Питера свисала его рука, он опять ворочался во сне и умудрился уложить ноги на место головы. Сириус откинулся на подушку и прикрыл глаза. Под ложечкой неприятно сосало. И что его дёрнуло втянуть в это дело Нюниуса? Сириус всегда верил, что тайны его друзей он будет хранить как свои собственные. А сам разболтал самый страшный секрет Ремуса врагу. По вине Сириуса Лунатик мог укусить Снейпа или убить его. По вине Сириуса Ремус стал бы убийцей. Не то чтобы Сириус жалел Снейпа, без него жизнь стала бы в разы лучше, но… Стоило ему представить, во что превратится Лунатик, если узнает, что не сдержался, не смог пересилить звериную сущность, убил невинного или, того хуже, превратил в оборотня, хотелось врезать себе со всей силы так, чтобы потом с трудом открывать глаза. «Доволен, Бродяга? Ты что, совсем не догоняешь, когда лучше посидеть на заднице ровно?» Конечно, Джеймс встал на сторону Ремуса, другого и ожидать было нельзя. Сириус и сам бы, не задумываясь, осудил любого, кто посмел подвергнуть опасности его друзей, но сейчас единственным виноватым был он сам. Вся предыдущая неделя прошла для него как в тумане. Сначала его накрыло лёгкое чувство странной эйфории, как будто был какой-то повод для радости. Потом навалилось тяжёлое осознание совершённого преступления, прощение за которое ему вряд ли удастся вымолить. После пришла злость — на Снейпа, на самого себя, на Джеймса, Питера и Ремуса, на всех тех любопытных зевак, которые словно ждали, когда Сириус скажет «бу». А затем он растёкся в разочарованной усталости, не дающей сделать ни одного движения. Хотелось упасть на кровать и просто смотреть в потолок в бесконечном приступе самобичевания. Этим бы он и занялся, если бы не появились друзья. Он чувствовал себя обвиняемым в зале суда, где каждый пытается что-то на нём разглядеть, хотя сейчас никто не мог смотреть на него. Сириус снова зажмурился, безрезультатно стараясь отогнать жгучее чувство вины. Если и получалось отвлечь мысли на что-то постороннее, события сегодняшнего дня всё равно рано или поздно возвращались, и становилось только хуже. Перед глазами снова проносились тысячи пережитых совсем недавно сцен, которые хотелось вырезать из памяти скальпелем. С чего всё началось? Кажется, это было на ужине. Сириус вздохнул и открыл глаза. Часы продолжали неумолимо отбивать свой неизменный такт. Он невольно вслушивался в этот звук и словно слышал в отрывистом тиканьи отражение собственных мыслей: «о-сёл», «пре-датель», «иди-от». Всё вокруг, даже неодушевлённые предметы, старалось показать ему, как сильно он облажался. Да, это было на ужине. Лунатик уже ушёл в Больничное крыло, и троим оставшимся друзьям было без него одиноко и скучно. Даже запечённая говядина, которая обычно не оставляла никого равнодушным, казалась безвкусной подошвой, не вызывающей никакого аппетита. Каждый уже предвкушал ночную вылазку в Запретный лес. Вот тогда можно будет повеселиться сполна. А сейчас… Сириус со вздохом подпёр подбородок рукой и обвёл Большой зал скучающим взглядом, в конце концов наткнувшись на Снейпа… …на Снейпа, пристально разглядывающего их поредевшие ряды. Сириус приподнял одну бровь, призывая Нюниуса отвернуться, если не хочет схлопотать Таранталлегру при выходе из Большого зала. Снейп встретил его взгляд, быстро понял намёк, сразу помрачнел и уткнулся в тарелку. Сириус заметил, что смачный кусок клюквенного пирога на его тарелке остался нетронутым. Видно, и у Снейпа сегодня нет аппетита. Сириус громко фыркнул: — Вы посмотрите, малышу Нюниусу скучно без Лунатика. Джеймс поднял на него взгляд, потом медленно повернулся в сторону слизеринского стола, секунду вглядывался в Нюниуса, ковыряющего пирог, и пожал плечами. — Чего? — Он сейчас его место взглядом прожжёт. Небось думает, что, сиди здесь, поворковал бы с Эванс. Эванс действительно сидела невдалеке от них, спокойно переговариваясь с Мэри Макдональд. На её тарелке лежали несколько артишоков и палочка сельдерея — Лили недавно подалась в вегетарианцы. — Как будто ему это поможет, — недовольно пробурчал Джеймс, взъерошив волосы пятернёй. Сириус пристально следил за его настроением, не позволяя лёгкому раздражению перейти в серьёзную злость. Отрицательных эмоций пока было достаточно. — Ну да, тебе же не помогает, — развеселился Питер, коротко хохотнув. Он сидел спиной к столу слизеринцев, и ему пришлось обернуться, чтобы вглядеться в мрачную физиономию Снейпа. — Я слышал, он повздорил с кем-то из своих дружков. Вроде как раз из-за Лили. — Да плевать, — дёрнул бровью Джеймс и, подумав секунду, отодвинул от себя тарелку. — Пойдём уже, а? Всё равно кусок в горло не лезет. — Брось, из-за твоей ревности пропускать ужин? — лениво протянул Сириус, потягиваясь всем телом. Впрочем, его вилка уже была отложена в сторону. — Не боишься, что у Питера будет голодный обморок? — Эй… — Питер обиженно почесал кончик носа. — Во-первых, я никогда не падал в голодный обморок. А во-вторых, ты и сам ничего не съел за ужином, так за себя и беспокойся. — Не оправдывайся, Пит, мы все знаем о твоей шоколадной заначке под кроватью. — Нет у меня никакой заначки! — Оставьте свои супружеские ссоры до отбоя, друзья, — миролюбиво улыбнувшись, Джеймс встал из-за стола. — До понедельника надо начеркать что-нибудь Моржу, пойдём в библиотеку. Сириус показал Питеру язык, как семилетний задира, и пошёл вслед за Джеймсом. Пит вздохнул за его спиной, и спустя секунду послышались и его шаркающие шаги. Сириус про себя ухмыльнулся. Питер этим летом сел на диету и стал бегать по вечерам в парке неподалёку от своего дома и сбросил уже семь килограмм, так что его теперь нельзя было называть тюфяком или мешком с костями, но комплексы никуда не делись, и Сириус мог продолжать по-дружески подтрунивать над ним. Это было одним из его любимых занятий, когда Лунатик пропадал в Больничном крыле. Двигаясь к выходу из Большого зала, Сириус бросил последний взгляд за слизеринский стол и увидел, что Снейп тоже закончил с ужином. Его грязные пакли низко нависали на глаза, когда он подбирал с пола сумку. Сириус поборол приступ отвращения и отвернулся, тут же наткнувшись взглядом на рыжую девчонку, сидящую по соседству с Нюниусом. Это была его однокурсница, но Сириус не помнил ни её имени, ни фамилии — он никогда не обладал шибко хорошей памятью на имена. Сириус бы и не обратил на неё внимания, если бы она не смотрела на него с лёгкой улыбкой на лице. Её рыжие лохмы в беспорядке лежали на плечах, зелёно-серебристый галстук был свободно распущен. Она меньше всех за своим столом напоминала слизеринку. Поймав взгляд Сириуса, девчонка приподняла руку и помахала ему, поиграв тонкими пальцами в воздухе. Сириус так растерялся, что даже не знал, что стоит в таком случае делать. Поэтому он просто нахмурился и всё же вышел в коридор, догоняя Джеймса. — Сегодня облачно, самое то для ночной прогулки, — закинув другу руку на плечо и навалившись на него всем весом, пропел Сириус. У него вдруг приподнялась настроение. — Уверены, что в библиотеку лучше идти сейчас? — Питер догнал их и повторил жест Сириуса, наваливаясь на Джеймса с другой стороны. — До отбоя сорок минут. Не лучше ли пойти в спальню и потренироваться в превращениях? Твои круги вокруг глаз меня напрягают, Сохатый. Ты же олень, а не очковый медведь. Джеймс расслабленно прикрыл глаза и немного подумал, легко раскачиваясь из стороны в сторону. Сириус и Питер переглянулись и подмигнули друг другу, им уже было ясно, что никакой библиотеки сегодня не будет. Джим взъерошил волосы и махнул рукой: — Ладно, всё равно ещё два выходных впереди. Сириус победно вскричал, как будто ему стоило огромных усилий уговорить друга отказаться сегодня от эссе для Зельеварения. Они с Питером дали друг другу пять, а Джеймс, вывернувшись из их медвежьих объятий, схватил их за головы и с силой опустил вниз, стараясь уронить, но, конечно, не всерьёз, поэтому Сириус с Питером просто громко расхохотались, а спустя ещё секунду к ним присоединился и Джеймс. Они подошли к лестницам, всё ещё закинув руки друг другу на плечи и громко распевая какую-то магловскую песню, когда сзади них раздался чей-то голос: — Сириус! Сириус, узнав в призыве требовательные братцевы нотки, невольно скривился и обернулся. В пустом коридоре, прислонившись спиной к каменной стене, стоял Регулус. У него в руках был распечатанный конверт, которым он тряхнул в воздухе, подзывая к себе Сириуса. — Чёрт, — прошипел тот. — Идите без меня, у него письмо. — Не задерживайся, ладно? — сочувствующие хлопнув его по плечу, сказал Джеймс. Сириус устало кивнул. Джим и Пит, коротко посмотрев на стоящего в тени Регулуса, подошли к лестнице и быстро вбежали по ступенькам вверх. Дождавшись, пока они скроются за лестничным пролётом, Сириус со вздохом подошёл к брату. В коридоре они были одни. Из-за тусклого освещения факелов лицо Регулуса стало болезненно-жёлтым. Со стороны Большого зала доносилось эхо оставшихся на ужине студентов. Сириус неуютно поёжился. Контакт с любым из членов семьи, будь то прабабушка Бельвина или матушка, вызывал в нём неприятные ассоциации, связанные в первую очередь с мрачными обоями дома на площади Гриммо и строгим взглядом отца из-под очков. Удовольствия от разговора с братом он получить априори не мог, но надеялся хотя бы на спокойный и быстрый диалог, а не очередную отповедь, в которой отчётливо слышались фирменные матушкины обвинения. — Чего тебе? — засунув руки глубоко в карманы и низко наклонив голову к плечу, спросил Сириус. — Пришло письмо из дома, — ещё раз приподняв письмо в воздухе, пробормотал Регулус. Как бы он ни старался, при разговорах с Сириусом у него не получалось выглядеть хотя бы капельку уверенным. — Тут и о тебе есть пара слов. — И? — Мне показалось это важным, я ведь… — Мне как-то плевать, что тебе показалось, Рег, — Сириус специально назвал его этим детским прозвищем, и Регулус понял это, но всё равно стал на пару дюймов ниже. — Вроде был уговор, что ты не достаёшь меня с этим. — Ну да, был, но… — Регулус раздосадованно понял, что разговор идёт совсем не так, как ему хотелось бы, и раздражённо вздохнул. — Мама уже не впервые пишет о том, что ей приходят на тебя жалобы от декана. Она просит, чтобы я передал тебе, чтобы ты перестал позорить её и отца. — Позорить, — фыркнул Сириус. — Кто ещё кого позорит. Напиши ей, чтобы больше не присылала мне громовещатели. Это только больше её позорит. — Сириус, они ведь волнуются о тебе, — попытался воззвать к совести брата Регулус, но, только заслышав поучительные интонации, Сириус сразу воспринимал в штыки всё, что до него старались донести. — Раз волнуются, пусть пьют успокоительные зелья. Не строй из себя правильного, Регулус. Ты ведь в курсе, что я всё равно не буду делать то, что они там просят. Сделай хоть одно доброе дело — отстань от меня с этими идиотскими письмами. Из-за поворота вывернула сгорбленная фигура, в которой Сириус безошибочно угадал Снейпа. Безразлично скользнув по нему взглядом, он повернулся обратно к брату. — Давай, Регулус, не порть мне вечер. Видел, какое сегодня полнолуние? Неплохо бы прогуляться в такую ночь. — Причём здесь полнолуние? — устало простонал Регулус. — Сириус, пожалуйста, хотя бы сделай вид, что ты прислушаешься. — Регулус, пожалуйста, хотя бы сделай вид, что отвалишь от меня, лады? — фальшиво улыбнувшись, он слегка наклонился к брату и дёрнул его за кудрявую прядь волос. — Не лезь ко мне с этими письмами, найди себе подружку и наплюй на то, что пишет почтенная матушка. Иди поспи, может, мозги проветрятся. — Сириус… Но он уже отвернулся от него и приветливо отсалютовал Снейпу, который, прикидываясь, будто завязывает шнурки, внимательно слушал разворачивающийся перед ним диалог. — Тебя это тоже, кстати, касается, Нюниус, — издевательски пропел Сириус. — Правда, тебе бы я порекомендовал не сон, а ночные прогулки. Надеюсь, ты наткнёшься в темноте на Гремучую иву и избавишь Хогвартс от своей персоны. — Завались, — с ненавистью прошипел Снейп, наблюдая, как Сириус легко поднимается по лестнице. — Сам врезайся в деревья, это как раз соответствует твоему интеллекту макаки. — Я-то врежусь, — многообещающе сказал Сириус и повернулся на ходу к Регулусу, всё ещё обессиленно стоящему на том же месте, где он его оставил. — Эй, Рег, не проводишь Нюниуса до гостиной? Боюсь, как бы он не навернулся где-нибудь в темноте за такой занавеской. Снейп закричал ему что-то в ответ, но Сириус уже не вслушивался, оставшись довольным своей маленькой аферой. Он не знал, понял ли Нюниус его намёки, и не знал, желательно ли это. С одной стороны, будет ужасно, если Снейп вдруг догадается о болезни Ремуса. С другой, ему было весело даже думать о том, как этот патлатый будет дрожать от страха, заслышав ночью на улице вой оборотня. Посмеиваясь, Сириус вошёл в гостиную. Джеймс и Питер ждали его, развалившись в креслах около камина, но, увидев, как Сириус заходит в проход, открывшийся на месте портрета, одновременно вскочили со своих мест, подождали, пока Сириус поравняется с ними, а потом вместе отправились к лестницам на верхний этаж в свои спальни. Джеймс и Питер видели, что Сириус старался вести себя, как обычно, но заметили и некоторое притворство в его расслабленности, однако комментировать это никак не стали. — До отбоя полчаса, — оповестил Питер, взглянув на часы. — Тогда не будем терять время, — кивнул Джеймс и вытащил из кармана волшебную палочку. Его глаза за стёклами очков казались больше, чем были на самом деле. Он шумно выдохнул воздух, собираясь с духом, и взмахнул палочкой. Она тут же упала на пол и, постукивая о пол, завалилась под кровать. На месте Джеймса стоял настоящий олень. Его лоснящаяся шерсть блестела в свете факелов, ветвистые рога почти достигали верха кровати вместе с пологом. В обстановке простой комнаты без всякого леса олень выглядел очень не к месту. Сириус радостно рассмеялся. — Смотри-ка, и пятен под глазами нет, — задумчиво протянул Питер. Он уже обходил Джеймса-оленя со всех сторон, как будто искал на нём не превратившиеся человеческие части тела. — Удивительно! Он полностью превратился! — И уже не в первый раз, — голос Сириуса звучал так гордо, как будто это была его заслуга. — Гениально, Сохатый! Идея научиться анимагии пришла им в прошлом году, на четвёртом курсе, но только около Рождества у них начало более-менее получаться. До этого у их животных форм оставались какие-то человеческие черты — то у пса Сириуса вместо собачьих лап вырастали руки и ноги, то у Питеровой крысы оказывались человеческие зубы, то очки Джеймса отпечатывались на морде у оленя тёмными пятнами. Джеймс превратился обратно и встряхнул головой, как будто вылез из воды и пытался обсохнуть. Он поправил очки и принялся искать палочку. Питер вытащил её из-под кровати и, отдавая владельцу, поинтересовался: — Как ощущения? — Лучше всех! — восторженно воскликнул Джеймс. — Думаю, скоро получится превращаться и без палочки. Вы представляете, кем мы тогда станем? Мечтательные интонации его голоса вызвали у Сириуса улыбку. — Величайшими волшебниками своего времени? Вряд ли у кого-то ещё получалось стать анимагами в шестнадцать лет. — Питеру ещё только пятнадцать! — добавил Джеймс и без сил упал на кровать Ремуса, раскинув руки в стороны. — Я обожаю свою жизнь. — Надеюсь, ты ничего не принял? Без нас. Слышу в твоих словах что-то наркотическое. — Пошёл ты, — сказал Джеймс беззлобно и бросил в Сириуса подушку. — Вы будете тренироваться, нет? Скоро отбой. Настал черёд Питера. Он прокашлялся, покрепче сжал палочку в пальцах, и через секунду его место заняла большая, серая крыса. Почему-то у Питера с первого раза получилось превратиться вместе с волшебной палочкой, и сейчас она была коричневым длинным пятном на его серой шерсти. Он тут же принялся носиться по комнате, таким образом, видимо, выражая восторг. Джеймс уселся на кровати по-турецки и со счастливой улыбкой наблюдал за его гонками. — Ты сейчас меня с ног снесёшь, Пит, — недовольно пробормотал Сириус, с ногами забираясь на свою кровать. Он кинул в крысу подушку, которую держал в руках, но Питер успел увернуться. — Что-то я не вижу поводов радоваться. — Отстань от него, у него наконец получилось избавиться от ногтей. Посмотри, какие длинные когти! Раньше Питеру очень не нравилось то, что его анимагическая форма — крыса. Сириус его понимал, он тоже был бы не шибко счастлив. Даже не мышь — крыса. Но со временем Пит смирился и даже нашёл в этом какую-то пользу. Крысы были юркими, быстрыми и незаметными, неплохое преимущество перед оленем Джеймса и псом Сириуса. — Знаете, снизу вверх у вас такие тупые лица, — сказал Питер, как только превратился обратно в человека. Сириус опрокинул его. Он хотел уронить его на пол, но Хвост быстро среагировал и смог упасть на кровать, тут же злорадно захихикав над Сириусом, который сам едва не упал. — Теперь я, — сказал он, принимая серьёзный вид. — Смотрите и учитесь, дамы. — Боюсь, нам не хватит умений превзойти такого джентльмена. Последние слова Джеймса Сириус услышал уже собачьими ушами. Питер и Джеймс смотрели на него со своих кроватей во все глаза, изучая каждую деталь его звериного тела. Сириус почувствовал непреодолимый прилив счастья и бодро завилял хвостом. Питер и Джеймс засмеялись, и Сириус пару раз громко гавкнул. — Тише ты, сейчас придёт кто-нибудь! — сразу же замахал на него руками Питер, широко расширив глаза от ужаса. Джеймс начал смеяться только сильнее. Он перегнулся через каретку кровати и потрепал Сириуса за ухом, вызвав у него испуганный тявк. Теперь засмеялся уже Питер. Сириус сразу же превратился обратно. — Предупреждать же надо, ты! — накинулся он на Джеймса. — Хватит ржать, Питер! — Ты какой-то неправильный пёс, Сириус, — сквозь смех сказал Питер. — Потому что я не пёс. И не надо меня гладить. Фу, это даже звучит мерзко! Джеймс снова захохотал, и Питер, поняв, что расправы не будет, присоединился к нему. Сириус, стоя посреди комнаты, всплеснул руками, как единственный здравомыслящий человек среди сборища идиотов. Но спустя секунду он засмеялся тоже. Их веселье прервал стук в дверь и возмущённый голос за ней. Сириус быстро подошёл к ней и распахнул дверь. Лили Эванс, стоящая на пороге, немного отпрянула. Её кулак был занесён в воздух, чтобы снова постучать, и она поспешно его опустила. Джеймс, увидев, кто стучал, сразу же прекратил смех и постарался принять серьёзный вид, что было довольно сложно с перекошенными на бок очками. Питеру пришлось перегнуться через кровать, чтобы увидеть Лили за спиной Сириуса. — Чего тебе, Эванс? — спросил Сириус, подавив улыбку. — Вы слишком шумите, — сказала она нарочито строгим голосом. — И что? До отбоя ещё… — он поднёс руку к глазам, чтобы посмотреть на часы, а потом повернул её к Лили, — пять минут. Имеем право. — Вы мешаете остальным, тем самым нарушая их право на тишину. Я требую, чтобы вы… — Ясно, Эванс, мы поняли. — Сириус, а ну… Он захлопнул дверь прямо у неё перед носом, и, хотя больше не мог её видеть, всё равно представил, как она возмущённо вздёрнула носик. Однако стуков в дверь больше не послышалось, значит, Лили ушла. Сириус насмешливо фыркнул и повернулся к друзьям. — Когда она строит из себя старосту, её так легко вывести из себя. — Можно было бы и не так грубо, — сказал Джеймс. — Ой, я не собираюсь пресмыкаться перед твоей несчастной любовью. — Но Лили ведь действительно просто хотела попросить нас быть потише, — внезапно поддержал Джеймса Питер. — Эй! Вы первые начали смеяться. Джеймс и Питер переглянулись и невинно пожали плечами, как будто действительно были ни в чём не виноваты. Сириус снова всплеснул руками. — Был бы здесь Лунатик, он бы меня поддержал. — Это вряд ли, — покачал головой Питер, но комментировать свои слова не стал. Он взглянул на часы и удовлетворённо кивнул. — Отлично. Сейчас все разойдутся по комнатам. Сириус выглянул в окно, ища на чернильного цвета небе лунный шарик. Облака плотно покрывали половину неба, звёзд не было видно, а от луны осталось только едва заметное свечение в юго-восточной части неба. Запретный лес призывно помахивал голыми, несмотря на позднюю весну, верхушками деревьев. Сириус в предвкушении потёр ладони. — Надеюсь, на этот раз всё получится лучше, чем в прошлый, — сказал он, повернувшись к друзьям. — Ремус чуть не забрался в теплицы, Спраут как раз была там. — Да, нам стоит потренироваться с твоими рогами, Джим, — согласился Питер. — Думаю, они достаточно сильны, чтобы отогнать оборотня. — На Лунатике тренироваться не очень хочется… Вдруг я его раню? — Или он тебя… — Вряд ли ему что-то будет от твоих рогов, он же оборотень. У них раны заживают быстрее, чем у людей. Да и шкура наверняка потолще нашей кожи. Немного успокоенный этими словами, Джеймс поправил очки и встал с кровати, чтобы выглянуть в общую гостиную и посмотреть, все ли ушли. Они собирались идти под мантией-невидимкой, но три шестнадцатилетних подростка с трудом помещались под ней в полный рост и стоило подстраховаться. Спустя десять минут после отбоя два задержавшихся третьекурсника окончательно убедились в том, что не смогут решить задачи по Зельеварению, и отправились спать. Подождав для галочки ещё минуты две, Джеймс, Сириус и Питер скрылись под мантией, которую Джеймс вытащил из потайного кармана рюкзака, и выбрались из спальни. В гостиной ещё потрескивал камин, но от поленьев остались только чёрные угольки, пронизанные раскалёнными красными нитями. Друзья, стараясь ступать в ногу и одновременно, отодвинули портрет Полной дамы (уже мирно спящей) и оказались в холодном, тёмном коридоре. Дальнейший путь не доставил никаких трудностей. Они выбирались из гостиной по ночам не только для того, чтобы составить Ремусу компанию в полнолуние, но и чтобы исследовать тайные проходы замка, находить интересные артефакты, а также составлять план для создания магической карты Хогвартса. К пятому курсу им был знаком каждый миллиметр каменных стен, пола и даже потолка. Они знали, за какой дверью можно спрятаться от завхоза, на какой камень нажать, чтобы открыть тайный ход и срезать путь. Им были известны маршруты, которыми обычно проплывали по ночам призраки, они выяснили, как можно напугать миссис Норрис, чтобы она потеряла дар речи. Ночью они считали себя полноправными хозяевами Хогвартса. Никто им был не указ, никто бы не смог остановить и наказать, никто не посмел бы также бесстрашно бродить по пустым коридорам замка ночью, когда даже ты сам кажешься себе изменившимся. А они могли. И гордились этим больше, чем чем-либо другим. Улица встретила их ночным свежим воздухом, в который как будто был подмешан запах тлеющего костра. Луна всё ещё скрывалась за облаками. Выйдя на улицу, Джеймс скинул мантию-невидимку с себя и друзей и запихнул её в глубокий карман толстовки, куда позже засунул и руки. Хоть уже и настал май, ночи до сих пор не хотели отпускать мартовские холодные ветра и заморозки под утро. Сириус повыше натянул воротник свитера. — Как-то жутко, правда? — подал голос Питер. Он шёл сзади, согнувшись, из-за чего стал выглядеть ещё меньше, и идя почти на цыпочках, как будто боялся, что, если будет топать, его услышат и накажут. Сириус с Джеймсом, ухмыляясь, переглянулись. — Малыш Хвостик боится темноты? — нараспев протянул Сириус, на секунду оглянувшись к Питеру с материнской улыбкой на губах. Питер сразу же выпрямился. — Ничего я не боюсь. Просто предчувствие странное. — Ты что, экстрасенс? И что ты мне расскажешь — про сто несчастий, которые ждут меня в ближайшие три года? Питер насупился и не ответил. Сириус мог бы извиниться, если бы не знал, что Питер всё равно не умеет злиться подолгу и всерьёз. Он только делал вид, что вселенски обижен, и уже через пару секунд после ссоры вновь весело улыбался и воспринимал Сириуса как лучшего друга, который не может предать. В этом он был похож на Регулуса. Мысли о младшем брате не доставили Сириусу счастливых эмоций, и он недовольно поджал губы, невольно вспомнив сегодняшний разговор с Регулусом. Какой-то очень глубоко спрятанной части его души вдруг показалось, что он был слишком жесток с братом и что стоило бы отнестись к нему более дружески. Но остальные части Сириуса, бывшие сильнее, привычнее и понятнее, быстро задавили эти нелепые мысли. Что за чушь? Регулус это заслужил. — Твой выход, Питер. В размышлениях Сириус не заметил, как они подошли к Гремучей иве. Дерево возвышалось над ними огромным, ветвистым монстром. Иногда Сириусу казалось, что ива живое существо, и бывали моменты, когда он видел словно прорези злых глаз в её потрескавшейся, всей в наростах, коре. Питер на слова Джеймса с готовностью кивнул. Он погасил Люмос на кончике палочки, сунул её в карман, хрустнул пальцами, потом шеей… — Давай уже, иначе мы здесь всю ночь простоим, — закатил глаза Сириус. — О Мерлин, за что мне это наказание? — Уже нельзя и театральности добавить, — Питер обиделся и закатил глаза действительно очень похоже на актёра театра, и Сириус прыснул от смеха. Хвост всё-таки ещё раз хрустнул пальцами, снова вытащил палочку и начал стремительно уменьшаться в размерах, пока в траве от него не осталось лишь небольшое тёмное пятнышко. Сириус вместе с Джеймсом внимательно следил за тем, как маленький комочек, бывший их другом, ловко скакал по траве к особенному наросту на иве. Дерево, казалось, даже не заметило приближения к ней живого существа. Она внимательно наблюдала за оставшимися в недосягаемости Джеймсом и Сириусом. Её раздражали нежданные гости, и она начала шевелить ветками, навевая тревогу. Но это длилось не больше пяти секунд, потому что Питер нажал на нужный нарост, и дерево окаменело. Джеймс и Питер не стали ждать и бросились к иве. Времени терять было нельзя. Они быстро проскочили под раскидистыми ветвями с множеством тонких листьев и запрыгнули в скрытый проход в корнях ивы. Здесь было ещё темнее, чем на улице. Сириус, встав на ноги, зажёг свет на своей палочке и увидел Питера уже в облике человека, стоящего неподалёку. — Ого, вы слышите? — спросил Питер. Они прислушались, и спустя пару секунд тишины до них донеслось надрывное завывание, отдалённо напоминающее вой волка. Друзья переглянулись. В глазах Питера и Джеймса Сириус увидел отражение собственных эмоций: предвкушение, толика адреналина, добавляющая зрачкам блеска, и совсем немного страха. Впрочем, последний все пытались скрыть. — Пойдём? — Сириус, не дожидаясь ответа от друзей, пошёл в глубь тоннеля, повыше приподняв палочку с Люмосом на конце. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, что Джеймс с Питером идут за ним. Пахло землёй и сыростью. Сириус был здесь уже не впервые, но ему всё ещё было трудно привыкнуть к ощущению закрытого, тесного пространства вокруг. Клаустрофобией он не страдал, но тоннель всё же был очень неуютным, и он всегда старался думать о чём-то постороннем, когда пробирался по нему. Друзья за спиной тяжело дышали. Им приходилось низко нагибаться, чтобы двигаться по коридору, и, когда у Сириуса уже начали ныть ноги, тоннель наконец стал идти вверх, потом появился поворот, а потом и люк в потолке. Сириус прислушался. Сквозь толстое дерево не было слышно ничего, что происходило наверху. Он повернулся к Джеймсу и кивнул ему. — Подсади меня. Джеймс, натренированный играми в квиддич, легко поднял Сириуса, и тот с трудом откинул тяжёлую крышку люка в сторону, впуская в тёмный коридор тусклый свет, идущий из помещения сверху. После Сириус схватился за проём и подтянулся, оказавшись на пыльном деревянном полу Визжащей хижины. Он помог забраться Питеру, которого подсадил Джеймс, и протянул руку оставшемуся внизу другу, но он вдруг резко повернул голову в сторону, вслушиваясь в звуки в туннеле. — В чём дело? — тревожно спросил Сириус, вглядываясь в темноту прохода. Джеймс секунду помолчал, продолжая всматриваться во тьму, но потом пожал плечами и покачал головой, оборачиваясь к Сириусу. — Нет, ничего. Показалось просто. Сириус не стал уточнять, что именно ему показалось. Он всё же помог Джеймсу забраться наверх и отряхнулся от пыли. Питер сделал пару шагов к полутёмному коридору, который вёл к лестнице. Сверху до них доносилось неясное шуршание и тихий скулёж. — Думаете, он уже превратился? — шумно сглотнув, спросил Питер. — Уверен, что да, — храбро кивнул Сириус, насмешливо взглянув на Пита. — Пойдём. Он уже нас заждался. — М-может, здесь превратимся? — уточнил Питер, густо покраснев. Сириус и Джеймс переглянулись. — Не уверен, что стоит сегодня выходить на улицу. — Мы ведь собирались… — Да, собирались, — кивнул Джеймс, взъерошив волосы, — но лучше нам ещё потренироваться превращаться. Вдруг снова что-то пойдёт не так? В хижине это будет не так критично. Сириус пожал плечами, не став спорить. Питер тоже промолчал, его пальцы мелко дрожали, и он поспешно спрятал руки в карманы штанов. Сириус сделал вид, что не заметил этого, обошёл друга и ступил на скрипучую лестницу. Звуки сверху не прекращались, но теперь шуршание превратилось в тяжёлое подволакивание, словно кто-то очень большой ходил, сильно хромая, и тащил за собой раненую ногу. Сириус старался не думать о том, что именно издаёт эти звуки. Когда дело касалось превращений Ремуса, любые размышления вообще казались лишними. Они поднялись на второй этаж и остановились около одной из дверей. Именно из-за неё и доносились все эти звуки. Стоило им подойти достаточно близко, наступила тишина. Оборотень за дверью почуял присутствие людей, и теперь нужно было торопиться. Питер первым взмахнул палочкой и стремительно уменьшился в размерах, оставив на своём месте серую крысу. Сириус тоже вытащил палочку и уже собирался превратиться в пса, как увидел какое-то движение внизу, у подножия лестницы. Он повернул голову, и его сердце пропустило удар. — Вот чёрт, — сказал он, тупо уставившись на Снейпа, застывшего внизу. Джеймс тоже повернулся туда, куда смотрел Сириус, и замер на месте, выронив из рук палочку. Питер где-то внизу издал короткий писк. Их гляделки длились максимум секунды две, но для Сириуса они тянулись, как целая вечность. И тут в дверь кто-то сильно ударил с той стороны. Сириус вышел из оцепенения и привалился к ней, стараясь не выпустить оборотня внутри на волю. Его бросило в жар. — Он сейчас выйдет, — хриплым голосом обратился он к Джеймсу и поспешил прокашляться. — Джим, он сейчас выйдет! Сохатый широко раскрытыми глазами уставился на Сириуса. Он открыл рот, как будто хотел что-то сказать, но тут дверь снова попытались открыть, и Джеймс спустя секунду рванулся с места и понёсся по ступеням вниз. Он схватил Снейпа за предплечье и дёрнул на себя, но тот не сдвинулся с места, пялясь на дверь, рвущуюся от ударов изнутри. Его рот был раскрыт так широко, что в него с лёгкостью могла залететь муха. Сириус едва сдерживал попытки Ремуса вырваться наружу, изо всех сил удерживая дверь своим весом. Но хлипкое дерево не выдержало и треснуло, и сквозь образовавшуюся дыру протиснулась огромная голова оборотня. Увидев людей, он озверел ещё больше и протяжно завыл, вытягивая длинную морду куда-то вверх. Сириус сильнее привалился к двери, не чувствуя ничего, кроме всепоглощающего ужаса. Превратиться в пса он сейчас не мог не только потому, что рядом был Снейп, которому ни в коем случае нельзя было показываться в облике анимага. Сириус знал, что не сможет сейчас превратиться, потому что был уверен: его пальцы даже не смогут правильно взять волшебную палочку. — Что ты стоишь?! — заорал Джеймс на Нюниуса, ударив его в плечо так, что он пошатнулся. — Беги отсюда! Снейп медленно перевёл взгляд с беснующегося оборотня на Джеймса и сиплым голосом сказал: — Об-боротень… — Быстрее! Я уже не могу! — удивительно твёрдым голосом крикнул Сириус. Он чудом увернулся от клацающих клыков Ремуса, едва не сомкнувшихся у него на запястье. От столь пьянящей близости человеческой плоти оборотень совсем озверел. Сириус знал, что волшебная палочка решила бы все его проблемы, но дотянуться до неё не было никакой возможности. — Джеймс! Джеймс снова схватил Снейпа за плечо и с силой тряхнул, стараясь привести в чувство. Из его глаз исчезло выражение чистого ужаса, и он вполне осознанно взглянул на Джеймса, наконец захлопнув рот. Тот, недолго думая, дёрнул его за рукав мантии и толкнул в коридор, едва не сбив с ног. Снейп издал тихий стон. — Р-равк! — оборотень, поняв, что добыча уходит, совершенно обезумел, и стал биться в дерево с удвоенной силой. Сириус понимал, что ещё совсем немного, и сдерживать его дальше уже не будет возможности. Он нашёл глазами Питера, в неистовстве носящегося под его ногами, бешено визжа, и подтолкнул его ногой к лестнице, чтобы он бежал за Джеймсом и Снейпом. Крыса скатилась по нескольким верхним ступенькам от удара Сириуса, а потом в несколько прыжков преодолела расстояние, оставшееся до первого этажа, и вскоре скрылась за поворотом. Сириус остался один. — Так, Ремус, — протянул он, отчаянно храбрясь. Теперь всё внимание оборотня было сосредоточено на нём одном. Сириус ногой дотянулся до палочки Джеймса, упавшей неподалёку, и подтолкнул её к себе. Изо рта оборотня свисали клочья вспенившейся слюны, и Сириус на миг остался заворожён его огромными острыми клыками. — Ты очень, очень плохой пёс. Он наугад ударил оборотня кулаком по морде, молясь всем богам не наткнуться на зубы, услышал его протяжный жалобный скулёж и быстро нагнулся за палочкой Джеймса, отпрянув от двери. Теперь у него была всего секунда, и он воспользовался ей — вскинул палочку вверх и недрогнувшим голосом громко сказал: — Остолбеней! Заклинание сработало, как надо. Волк застыл, успев перед этим сильным толчком откинуть дверь в сторону; она ударилась о косяк и вымученно обвисла на одной петле. Сириус секунду смотрел на окаменевший оскал оборотня, а потом сорвался с места и уже спустя мгновение оказался внизу, а ещё мгновение спустя уже спрыгивал в тоннель, не забыв заклинанием поднять крышку от люка и захлопнуть ей отверстие. Он услышал своё тяжёлое дыхание, словно какой-то посторонний звук, и целую минуту простоял, привалившись к земляной стене, пытаясь прийти в чувства. Потом Сириус ощупал себя со всех сторон, как будто боялся обнаружить какие-то неожиданные раны, боль от которых не почувствовал от адреналина в крови. Но нет, он был цел и невредим. Это заставило его облегчённо вздохнуть, но расслабляться ещё было рано. Сириус обеспокоенно поднял голову к люку. Заклинание пока действовало, но скоро оно начнёт ослабевать, и к этому времени он должен был быть уже очень далеко отсюда. «Что ж, Лунатик, — невесело усмехнулся он, — придётся тебе провести сегодняшнее полнолуние в одиночестве». Путь до выхода из тоннеля показался ему бесконечным и невероятно быстрым одновременно. Свежий воздух был для него почти спасением от смерти. Он с наслаждением глотнул кислорода и поспешил выбраться из-под ветвей Гремучей ивы, пока она не поняла, что к чему. Джеймс и Питер сидели неподалёку от ивы у подножия холма. Джеймс широко расставил ноги, упёр локти в колени и тяжело дышал, всё ещё стараясь отдышаться от быстрого бега. Сириус кинул ему его волшебную палочку, но он не поймал её, и она осталась лежать у ног своего хозяина бесполезным куском древесины. Сириус перевёл взгляд на Питера. Он сидел, обхватив колени руками и устремив взгляд куда-то вперёд, как будто и не заметил, что Сириус уже тоже был здесь. Он понадеялся, что Пит не сошёл с ума от страха. — Что с ним? — спросил Сириус, повалившись на землю рядом с Джеймсом и указав на Снейпа. Он лежал на траве без сознания слева от Питера, безвольно раскинув руки в стороны. — В обморок упал? — Нет, — сиплым голосом ответил Джеймс. — Я его вырубил, специально, чтобы не увидел ещё больше лишнего. Сириус кивнул, но ничего больше говорить не стал. В груди неприятно хлюпало, а горло будто набили паутиной, не давая свободно дышать. Он закашлялся и устремил взгляд в небо, рассматривая звёзды. До рассвета было ещё далеко, но ему почему-то показалось, что небо уже стало светлее. — Как он оказался там? — вновь подал голос Джеймс, спрашивая то ли у Сириуса, то ли у самого себя. — Как узнал, куда идти? Сириус немного помолчал, размышляя, что сказать. Вздохнув, он проговорил так спокойно, как только мог: — Это я ему намекнул. Джеймс посмотрел на него нечитаемым взглядом и почти минуту не сводил с него глаз. Сириус изо всех сил старался не отворачиваться, но в конце концов моргнул и посмотрел на Гремучую иву. Боковым зрением он видел, что Джеймс всё ещё смотрит на него, и от этого почему-то захотелось смеяться. Наконец Джеймс поднялся. — Нужно отнести Снейпа к его гостиной. Нельзя оставлять его здесь. Питер очнулся от оцепенения и посмотрел на Джеймса так, словно впервые его увидел. Потом он перевёл взгляд на Сириуса, потом на Гремучую иву, а потом и на Снейпа. — Он видел, что я был крысой? — Думаю, он не видел ничего, кроме морды оборотня, торчащей из-за двери. Сириус поднялся на ноги. Джеймс не смотрел на него, и это его напрягало. Питер бросил на него обеспокоенный взгляд исподтишка и сразу же отвернулся. Сириуса накрыла волна раздражения, но он поспешил успокоиться. Сейчас было явно не лучшее время, чтобы ссориться. Они накрыли тело Снейпа мантией-невидимкой, и Джеймс поднял его в воздух. Питер шёл впереди, держа наготове свою палочку и освещая ею путь по замку. За ним шёл Джим, держа палочку над головой. Над ним плыл по воздуху бессознательный Нюниус, которого не было видно под мантией. Сириус же был замыкающим, но чувствовал он себя почему-то не замыкающим, а отстающим. У него в груди зарождалось странное обжигающее чувство, а в горле застряло горькое предчувствие чего-то очень плохого. По спине то и дело пробегали стаи холодных мурашек, хоть Сириус успел вспотеть не то от жары, не то от того самого чувства в груди. Он иногда поднимал взгляд и смотрел на прямую спину Джеймса, и от этого становилось ещё паршивее. О Лунатике думать вообще не хотелось. Они дошли до гостиной Слизерина без происшествий. Джеймс уложил Снейпа на пол перед глухой стеной, который и являлся входом (это они выяснили ещё на первом курсе). Джеймс стянул с него мантию-невидимку и запихнул её в карман толстовки. Отойдя чуть-чуть в сторону, он взмахнул палочкой, и Снейп пришёл в сознание, дёрнувшись всем телом и подскочив на месте. Он тут же заозирался по сторонам, пытаясь понять, где находится, но никого не мог увидеть: Сириус, Джеймс и Питер уже ушли. Путь до гостиной Гриффиндора всё также прошёл в тишине. Сириус всматривался в каждое окно, пытаясь что-то разглядеть в темноте улицы, хотя прекрасно знал, что Гремучая ива находится с другой стороны. — Фу-ух, мы едва не попались, — с натужной улыбкой сказал Сириус, когда они втроём вернулись в спальню. Казалось, с их ухода отсюда прошли минимум сутки, а не несколько часов. Раздался громкий хлопок: Джеймс с такой силой закрыл дверь, что Питер вздрогнул. Он бешеными глазами уставился на Сириуса, и тот оцепенел. Такой резкий переход настроения друга от задумчивого спокойствия к разрушительной злости был очень неожиданным. — Для тебя это всё шутки, что ли?! — Джеймс смотрел на него сквозь свои очки ясным, прямым взглядом, но в нём не было ни капли привычного дружелюбия. — Да в чём дело? Вы молчали, как партизаны, всю дорогу до гостиной, а сейчас ты на меня поорать решил? — Ты этого заслуживаешь. Доволен, Бродяга? Ты что, совсем не догоняешь, когда лучше посидеть на заднице ровно? — Зачем нужно было разбалтывать Снейпу про Визжащую хижину? — добавил Питер обвиняющим тоном. — Я ничего ему не разбалтывал, — Сириус чувствовал себя под прицелом нескольких пушек. Джеймс и Питер как будто мигом перестали считать его своим другом, обратились в злобных хищников и готовились вонзить в его шею клыки, как только он скажет хоть одно неверное слово. Сириус почти с отчаянием спросил: — Что с вами не так? — Нет, что с тобой не так? — Джеймс ткнул Сириуса пальцем в грудь. — Ты что, даже не понимаешь, чем это могло кончиться? — Всё обошлось. — А если бы нет? Если бы Ремус укусил Снейпа? Или, ещё лучше, разорвал на части? Ты бы всё так же считал себя невиновным? — С чего ты взял, что я считаю себя невиновным?! — взорвался Сириус. — Думаешь, мне не стыдно? Думаешь, я не знаю, что ошибся? Я прекрасно это знаю! — Что-то по тебе не видно, что ты раскаиваешься. Вид у тебя такой, как будто ты жалеешь, что Снейп всё ещё жив. — Что ты привязался к этому Снейпу? Будь на его месте кто-то другой, ты был бы не так взъерошен? — Не переводи тему, Сириус, — сказал Питер, строго смотря на него снизу вверх, сидя на своей кровати. Он был очень бледен в неверном свете ламп. — Ты знал, что Снейп решит пойти к Иве или он сам догадался? Сириус задумался лишь на секунду. Он прекрасно помнил тот разговор около лестницы и то, что он тогда думал. Ему показалось весёлым заставить Нюниуса побродить ночью по окрестностям замка. Он и про Гремучую иву что-то обронил, но это точно не было желание, чтобы Снейп залез в тайный проход и в итоге оказался в Хижине. Но, чтобы Снейп сделал это, намёков было предостаточно. — Я просто сказал ему, что хочу, чтобы он наткнулся на Гремучую иву в темноте. И что-то про полнолуние. Джеймс переглянулся с Питером, и они синхронно вздохнули. Видимо, у них были какие-то догадки, и Сириус их подтвердил. — Ремуса это убьёт, — сокрушённо покачал головой Джеймс и запустил руку в волосы. — Он просто не выдержит, даже если никто не пострадал. — Снейп может рассказать кому-то — вот, что хуже всего, — Питер в задумчивости стучал пальцем по подбородку, его нога отстукивала такт по полу. Сириус секунду понаблюдал за этим. В это мгновение его бесила до скрежета зубов каждая мелочь. — Никому он не расскажет, — он сжал кулаки, изо всех сил стараясь держать себя в руках. — Ты ведь спас его, Джеймс, а рассказать об этом кому-то ему гордость не позволит. — Надо же, теперь ты здраво рассуждаешь, — Джеймс пару раз хлопнул в ладоши в притворном восхищении. — Наплевать, как он теперь поступит. Мы даже не можем с ним об этом поговорить. Хорошо бы память ему стереть… — Слишком сложно, — покачал головой Питер. — Будем надеяться на его благоразумие. Вряд ли он подумает, что директор не в курсе того, что в его школе учится оборотень. Да и Сириус прав: Снейп из гордости не станет трепаться, в этой истории он отнюдь не герой. — Ну да, теперь Сириус прав, — ядовито сказал Сириус, всплеснув руками. — А ещё минуту назад я был хуже дерьма драконьего. — Никто не сказал, что сейчас ты лучше, — устало ответил Джеймс. — Друзей предавать — последнее дело, Сириус, — и это жёсткое «Сириус» вместо примирительного «Бродяги» в конце было для Сириуса словно оплеуха, заряженная со всей силы. — Я. Никого. Не. Предавал. — Каждое слово Сириуса было пропитано ядом. — Это была обычная, неудачная шутка. — Шутка, которая едва не сломала твоему другу жизнь? Джеймс смотрел на Сириуса с яростью и разочарованием, как будто только что увидел его таким, каким он был на самом деле, и ему очень не понравился вид. Сириус до крови закусил щёку изнутри и ещё сильнее сжал кулаки. Джеймс сделал то же самое. — Ты теперь считаешь меня предателем? — тихо, но с тупой злостью спросил Сириус, сделав шаг в сторону Джеймса, который тут же отзеркалил его жест. — А кто же ты, как не предатель? Снейп — враг, ты рассказал ему тайну нашего друга. Это нельзя просто так забыть. — А ты, значит, теперь главный судья? — они почти упёрлись друг в друга лбами. Сириус был выше Джеймса, но чувствовал себя на голову ниже, чем он. Глупый мальчишка, который не может признать собственную ошибку, не может раскаяться, не может извиниться и даже не может понять, как жалок. Таким ощущал себя сейчас Сириус Блэк. Духовные силы покидали его с каждой секундой, но физические словно брались из воздуха сами по себе. Температура в комнате повысилась на несколько градусов. Он чувствовал, что мог бы сейчас даже убить. — Я думаю, нам всем стоит остыть, — вставил Питер, переводя обеспокоенный взгляд с одного друга на другого. — Мы разбудим кого-нибудь своими криками. Утро вечера мудренее, разве нет? — Да, остыть бы сейчас не помешало, — Сириус отошёл от Джеймса и пару раз глубоко вздохнул. Друзья смотрели на него настороженно, как на врага, от которого можно ожидать всё, что угодно. Он ожесточённо стянул свитер, схватившись за воротник, кинул его прямо на пол и упал на кровать. Его палочка лежала на тумбе, он схватил её и взмахнул с такой силой, что полог едва не слетел с петель, с визжащим скрипом задвигаясь вокруг кровати. Сириус накрылся одеялом с головой и закусил костяшки пальцев. Он слышал, как друзья молча приготовились ко сну и тоже легли в кровати. Свет погас, и комната погрузилась во тьму, которую Сириус ощутил даже сквозь одеяло. Джеймс ещё долго ворочался в своей постели, но скоро затих. Сириус же уснуть так и не смог. Утром он встал раньше всех и вышел в гостиную, чтобы немного посидеть в одиночестве. Если бы ему удалось поспать, он мог бы понадеяться, что всё это было лишь сном, но за всю ночь он ни на минуту не сомкнул глаз, так что вчерашние картины были как никогда живы в его голове. Он, не отрываясь, смотрел на огонь в камине. Атмосфера в спальне была спокойная и умиротворяющая, но повышению настроения Сириуса это никак не способствовало. Он пытался понять, что теперь будет делать. — Ой, Сириус, а ты почему здесь сидишь один? — спросил голос за его спиной. Он резко обернулся и увидел Лили Эванс, уже одетую. Она, ранняя пташка, зачем-то шла к доске объявлений, когда увидела Сириуса, сидящего в кресле. Её и без того большие глаза были широко раскрыты, словно она была невероятно удивлена тем, что Сириус сидит в гостиной, хотя ничего особенно удивительного в этом не было. — Да так, — ровно протянул Сириус. — Захотелось немного посидеть одному. Намёка она не поняла, только понятливо приподняла брови и осталась стоять на месте. Сириус вздохнул. Вообще-то, когда Лили не строила из себя строгую старосту, с ней было очень приятно поговорить, но ни с кем разговаривать ему сейчас не хотелось. — Ремусу стало лучше? — участливо спросила она. — Наверное. Я пока его не навещал. — Ну да, он, скорее всего, ещё спит. Передай ему, пожалуйста, что профессор Флитвик согласился принять у него эссе в понедельник. Боюсь, не успею сама заглянуть в Больничное крыло, у меня много дел сегодня. — Угу, передам. Раздался звук открывающейся двери, и спустя пару секунд к лестнице вышли двое — Джеймс и Питер. Скользнув по ним взглядом, Лили едва заметно поджала губы и, повернувшись к Сириусу, улыбнулась ему уголками губ: — Мне пора. Не забудь о Флитвике. Она упорхнула к доске объявлений, быстро сорвала оттуда какую-то бумажку и почти выбежала из гостиной. Сириус невесело усмехнулся. При других обстоятельствах он был бы до смерти благодарен друзьям за то, что они вышли из спальни именно сейчас, спасая его от навязчивой болтовни Эванс. Но сейчас он бы лучше потерпел Лили, чем вынужден был встречаться с Джеймсом и Питером. Они лишь на миг посмотрели в его сторону, как будто просто чтобы убедиться в том, что он здесь, а потом быстро спустились по лестнице и, не сказав ни слова, вышли в коридор. Сириус снова вздохнул. Скорее всего, они направились в Больничное крыло. Ему тоже нужно туда. Он сбегал в спальню, чтобы переодеться из пижамы, а потом как можно быстрее припустил в госпиталь, одновременно надеясь, что догонит Пита с Джеймсом, и надеясь, что они будут быстрее. Вместе с тем ему хотелось, чтобы они вообще шли не туда, и он смог бы извиниться перед Лунатиком без третьих лиц. Но, тихо открыв дверь в Больничное крыло, Сириус увидел, что у единственной занятой кровати стоит Джеймс. Его руки были сложены на груди, голова низко опущена. Услышав звук открывающейся двери, он посмотрел в её сторону и выглядел ни капли не удивлённым тем, что на пороге стоял Сириус. На кровати, сложив ноги по-турецки, сидел Ремус, и лицо у него было такое, как будто он только что узнал о смерти всех своих близких. Подняв голову на Сириуса, он долго смотрел на него ничего не выражающим взглядом, а потом отвернулся к окну. Очевидно, Джеймс успел ему всё рассказать. — Извини, — сказал Сириус, с удивлением обнаружив, что всё это время не дышал. В его голосе очень мало искренности, и от этого хотелось себя ударить. Ремус ничего не ответил, продолжая смотреть в окно. Его позу можно было бы принять за расслабленную, если бы не напряжённая нижняя челюсть, выставленная вперёд, из-за чего он очень напоминал волка. Джеймс некоторое время смотрел на Ремуса, потом взглянул на Сириуса и снова опустил голову. Он как будто не складывал руки на груди, а пытался обнять сам себя. Сириус зашёл в помещение и прикрыл за собой дверь. Из каморки мадам Помфри не доносилось никаких звуков, медсестра, наверное, ещё спала, и будить её не хотелось. Она уже привыкла, что после полнолуний к Ремусу с самого утра приходят друзья, но одобрения таким визитам никогда не давала. — Эванс просила передать, что ты можешь сдать Флитвику эссе в понедельник, — не зная, что ещё сказать, протянул Сириус. — Хорошо. Спасибо. — Сириус вздрогнул от того, как странно звучал голос Лунатика. Так, словно он говорил с посторонним, не очень приятным человеком, а не лучшим другом. — Извини, — повторил Сириус, и теперь никаких извинений в его голосе не слышалось совершенно. Совесть грызла его не только за пятки, а за всё, что можно, но он и сам не мог сказать, почему не может извиниться нормально. Ему до последнего не хотелось верить в то, что друзья всерьёз разозлились на него настолько, что готовы перестать с ним разговаривать. — Ты просишь прощения, или хочешь, чтобы его просили у тебя? — выпалил Джеймс, взглянув на Сириуса строгим взглядом из-под очков, этим вдруг очень напомнив ему Ориона. — Я разговариваю не с тобой. — Лунатик тоже не слишком доволен. — Ты теперь всегда будешь за него говорить или только сегодня? — Если понадобится, могу и всегда, какие-то проблемы? — Абсолютно никаких. Сириус тяжело дышал, и сам не понял, когда успел сжать кулаки. К счастью, ноги его почти не держали, и он не мог сдвинуться с места, чтобы накинуться на Джеймса и как следует выпустить пар, хотя этот вариант казался ему чуть ли не единственным верным. Дверь в Больничное крыло снова открылась. Сириус обернулся и увидел Питера с небольшим подносом в руках, на котором заботливой рукой эльфов с кухни были размещены чашка чёрного крепкого чая, от которого ещё шёл пар, большая плитка шоколада и тарелка с яичницей с беконом. Ну конечно, теперь понятно, почему его не было — он ходил на кухню за едой для Ремуса. Увидев его, Сириус не почувствовал ничего, кроме раздражения: ещё одни лишние уши в этом и без того нелёгком разговоре. Почему-то Сириусу казалось, что, будь он сейчас наедине с Ремусом, дело пошло бы куда быстрее. Он в принципе ненавидел извиняться, тем более когда на него смотрело столько глаз. Питер же, заметив, что прямо перед ним стоит Сириус, опустил взгляд (они теперь все, что ли, будут это делать?!) и аккуратно его обошёл, чтобы не расплескать чай. — Спасибо, Пит, — проследив за тем, как он ставит поднос на тумбочку, поблагодарил Ремус. — А вы чего все молчите? — спросил Питер, почти неосознанно встав немного в стороне от основного действия, как будто собрался занять позицию наблюдателя. Джеймс зыркнул на Сириуса.  — Да так. Пытаемся понять причину визита незваных гостей. Сириус задохнулся от гнева. Какого чёрта вообще Джеймс взял на себя роль посредника в этом конфликте? И какого чёрта Лунатик молчит? Он отвернулся от Джеймса к Ремусу. В груди нарастало непонятное ощущение, не дающее свободно дышать — смесь тревоги, ярости, разочарования и отчаяния, всепоглощающего отчаяния от того, что он абсолютно не знал, что ему делать. — А ты почему молчишь, Лунатик? — его голос звучал гораздо более твёрдо, чем он того ожидал. — Высказаться не хочешь? Ремус поднял на него взгляд, и что-то в выражении его глаз заставило Сириуса отшатнуться. Он никогда не думал, что Ремус может так смотреть. Он злился на него. Лунатик на него злился. — А что я должен сказать? — глухо спросил он. — Хочешь, чтобы я сказал, что всё в норме? «Давай выкурим трубку мира, забудем это недоразумение и пойдём чего-нибудь пожрём», — так я, по-твоему, должен ответить? Это серьёзно, Сириус. И ты знаешь это не хуже меня. — Да какого хрена?! — Сириус был взбешён, как никогда. — Я извинился уже два раза! — Вы посмотрите, он два раза извинился! — с ужасным сарказмом сказал Джеймс, всплеснув руками. — Сириус Блэк извинился два раза, все сюда! А Снейп в этот момент сидит у Дамблдора в кабинете и во всех подробностях расписывает, кого он видел этой ночью в Визжащей хижине. Но какое нам дело до Снейпа, когда Сириус два раза извинился! — Надо было стереть Снейпу память сразу, и дело с концом, — это было совсем не то, что Сириус хотел сказать. — Раз такой умный, чего же не стёр? — Ну а зачем мне, я же предатель. Одним больше, одним меньше, какая уж теперь разница?! — Хватит орать, сейчас выйдет Помфри, — опасливо поглядывая на её каморку, сказал Питер. Сириус сверкнул на него почерневшими глазами.  — Отлично. Может, она выгонит меня отсюда, вам же так неприятно находиться с предателем в одном помещении. Сириус оглядел всех троих долгим, презрительным взглядом, получив в ответ настороженный, осуждающий и испуганный. Он развёл руки в стороны, демонстрируя бывшим друзьям себя во всей своей предательской красе, развернулся и вышел из Больничного крыла, оглушительно громко хлопнув дверью. Некоторое время он стоял на месте, пытаясь привести сердцебиение в норму и в тайне надеясь, что его кто-нибудь найдёт и посмотрит на него дружеским, тёплым взглядом, от которого сразу станет спокойнее. Но в коридоре он был один. По полу проплыла тень облака, отражённая от оконного стекла. Сириус недолго посмотрел на светлую, залитую солнцем улицу, а потом поплёлся в гостиную. На следующий день он не разговаривал ни с ними, ни с кем-либо ещё, просидев всё время на своей кровати, задвинув полог. Он как будто вернулся в детство, когда играл с Регулусом в замок и они строили шалаши из подушек и покрывал. Вот только сейчас было ни капли не весело. В понедельник он тоже никуда не пошёл, пропустив учебный день, и к нему приходила Эванс, пытаясь выяснить, что случилось. Из её болтовни Сириус сделал вывод, что все в школе уже в курсе, что он поссорился с друзьями. От этого стало ещё паршивее. Во вторник на занятия пойти всё же пришлось, хотя толку от этого было мало. Сириус почти не спал все эти дни, ощущал себя половой тряпкой и ему безумно хотелось хоть с кем-то поговорить. Но в Хогвартсе как будто не осталось ни одного человека, кто был бы готов на это. Отовсюду он ощущал на себе изучающие, осуждающие взгляды. Гриффиндорцы отвернулись от него в один миг, как будто всё это время были готовы к какой-то выходке с его стороны, которая сразу же показала бы, что Шляпа ошиблась с выбором факультета. Сириус никогда раньше не чувствовал себя таким одиноким. С того ужасного, всё изменившего дня прошла ровно неделя. В ночь с четверга на пятницу Сириус лежал в своей кровати и в очередной раз повернулся на кровати. Матрас неприятно давил под рёбра, подушка проваливалась от малейшего движения, а за плотный полог уже пробирались робкие утренние солнечные лучи. Будильник прозвенит через три часа.