Ибо все мы грешны

По своей воле Сириус в библиотеку никогда не приходил. Здесь было тихо, скучно и полно книг, всё, что он ненавидел. Бесконечные стеллажи школьной библиотеки напоминали ему библиотеку в доме на площади Гриммо. А всё, что напоминало ему о доме, априори не могло доставлять удовольствия. Но сейчас другого места, где он мог бы посидеть один, просто не находилось, а побыть в одиночестве было его единственным желанием в последние дни. Он набирал себе книг побольше, чтобы выстроить из них баррикаду, за которой его никто не увидел бы, и принимался за учёбу. Приближался СОВ. Не то что бы Сириус переживал из-за экзаменов, но стоило хотя бы сделать вид, что он готовится. Он закрыл «Общий курс заклинаний» и откинул в сторону. Честно говоря, хотелось сложить из всех этих книг костёр и сжечь их, но мадам Пинс хватил бы удар. Да и какой смысл в порче имущества? Сириус взял из самой высокой стопки «Тысячу самых распространённых зелий и как их варить» и со вздохом открыл содержание. Раньше, когда с ним были друзья, подготовка к экзаменам проходила для него в удовольствие. Что уж там, что бы он ни делал вместе с друзьями, было для него в удовольствие. Сейчас же с Джеймсом, Питером и Ремусом он просто спал в одной спальне, ограничиваясь несколькими фразами, если это было необходимо. Сириусу казалось, что он разучился говорить за эти дни, потому что говорить было не с кем. Он с удивлением обнаружил, что друзей у него было всего трое, а все те приятели и знакомые являлись таковыми, когда Сириус был частью Мародёров. Сейчас, когда он отделился от их квартета, весь Хогвартс будто бы забыл о нём, лишь посматривая на него исподтишка в коридоре или перешёптываясь о возможных причинах ссоры когда-то лучших друзей. Было очевидно, что, если остальные трое всё ещё вместе и ушёл только Сириус, он и был причиной ссоры, значит, он виноват, значит, его нужно осуждать. Мимо него прошли несколько третьекурсников-когтевранцев. В руках каждый держал по книге из совершенно другого отдела, в котором была куча свободных столов, но они, конечно, решили выбрать место неподалёку от него, как будто ожидали, что он сейчас вытворит какую-нибудь чушь и они станут главными свидетелями. Сириус горько усмехнулся. Действительно, что ли, поджечь что-нибудь, чтобы удовлетворить их любопытство? — Кхм-кхм… — раздалось над его ухом, и Сириус устало поднял голову. Питер. — Можно я тут сяду с тобой? Сириус пожал плечами. — Если не боишься, что завтра тебе объявит бойкот вся школа. Это можно было бы посчитать за отказ, но Питер сел за стол напротив Сириуса и принялся раскладывать свои книги, стараясь не задевать башни, которые тот выстроил вокруг себя. Сириус незаметно закатил глаза. Он сейчас не отказался бы от компании, но не питеровской. Только подумав об этом, Сириус едва себе не врезал. Он ещё считает себя вправе решать, с кем разговаривать, а с кем нет? Питер работал молча. Он, кажется, писал какой-то конспект по Астрономии. Сириус изо всех сил заставлял себя не смотреть в его сторону, но взгляд сам по себе то и дело косил на бывшего друга. Сириус начинал злиться. И чего Петтригрю уселся здесь? Оказывает ему таким образом одолжение или хочет показать, какой он великодушный? Сириус старался сохранять спокойствие, но его рука начала водить по пергаменту пером куда агрессивнее, чем раньше. Когтевранцы за соседним столом зашептались. Сириус случайно разорвал острием пера пергамент и уставился на образовавшуюся в конспекте дыру. Питер заметил, что он прекратил работу, и, оглянувшись по сторонам, тихо спросил: — В чём дело? Сириус вытащил из кармана палочку и быстро починил пергамент. — Ни в чём, — буркнул он и низко опустил голову, чтобы Питер не мог его видеть. Питер что-то промычал в ответ и тоже вернулся к работе. Интересно, где сейчас Джеймс и Ремус? Обычно именно они шли в библиотеку первыми, а Сириус и Питер следовали за ними. Точнее, Ремусу очень хорошо удавалось убедить Джеймса в том, что подготовка необходима, а Сириусу и Питеру ничего больше не оставалось, кроме как идти тоже. Если бы они пришли сюда втроём, как бы Сириус отреагировал? Ну нет, вряд ли они бы сели за его стол, прийди вместе, а значит, Сириус никак и не узнал бы об их присутствии. После их ссоры в замке стало значительно тише. — Мне очень жаль, что это произошло, — вдруг сказал Питер. Сириус посмотрел на него ничего не выражающим взглядом. И чего он хочет добиться? — Что произошло? — Ну, сам понимаешь… Всё это. — Что — всё? Питер вздохнул и сжал в пальцах перо. Сириус не хотел издеваться над ним, но недостаток разговоров вылился в яде, и он не мог разговаривать с ним нормально. С его пера на пергамент капали чернила, но он не обращал на это внимание. — Мне просто не хотелось, чтобы ты сидел здесь один. — Твоя компания лучше одиночества? Ему было невыносимо от мысли, что Питер его жалеет. Неужели он настолько опустился? «Не хотелось, чтобы ты сидел здесь один». Более унизительной фразы и придумать нельзя. Сириус взял другую книгу, не собираясь её читать. Он хотел хоть чем-то занять руки, иначе сейчас же набросился бы на Питера с кулаками. Он надеялся, что Петтигрю заткнётся, а ещё лучше — уйдёт отсюда куда подальше, но Питер оставался сидеть на месте. — Я понимаю, что ты из всех нас вряд ли выбрал бы в качестве собеседника меня, — спокойно сказал Питер, не смотря на Сириуса. — Но выбора у тебя нет. Я просто хочу сказать, что не осуждаю тебя. — Почему это? Сделал бы то же самое на моём месте? — Нет, наверное, — продолжал Питер тем же тоном, в котором не было ни капли волнения, как будто бы он отрепетировал эту речь заранее. — Но я не могу найти в себе злость на тебя. — В тот вечер ты думал по-другому? — В тот вечер всё было по-другому. — Я не понимаю, что ты хочешь сказать. Сириус отложил перо в сторону и откинулся на спинку стула. Когтевранцы уже даже не делали вид, что заняты своим делом и, не скрываясь, наблюдали за ними. Сириус отвернулся от них к Питеру. — Значит, ты на моей стороне. Как-то это плохо, не считаешь? Пострадавший сейчас Люпин. — Я знаю, и я сочувствую ему, — добавив своему голосу немного эмоциональности, сказал Питер, вызвав в Сириусе волну удовлетворения. — Но на тебя почему-то не злюсь. Сириус помолчал. Допустим, он был благодарен Питеру за эти слова. Но какая разница, что Питер его не осуждает? Разве это что-то исправит? — Джеймсу и Ремусу тебя не хватает, — сказал Питер. — Я извинялся. — Извинения не обязательно должны быть приняты. — И в чём тогда смысл? — Сириус ударил ладонью по столу, заставив назойливых когтевранцев вздрогнуть и уткнуться в книги. — Им меня не хватает? Я извинился, они не приняли мои извинения. Что я должен делать дальше? Питер не ответил, и Сириус прикрыл глаза. — Что я должен делать дальше? Он сделал бы что угодно, чтобы всё исправить. Но что? Что от него требовалось? Что может загладить его вину, что заставит его совесть наконец заткнуться? — Я не знаю, — покачал головой Питер. Сириус вскочил, уронив жалобно скрипнувший стул на пол, и упёрся руками в стол, жёстко уставившись на Питера, вжавшегося в спинку стула. — Зачем тогда ты здесь? Пришёл пожалеть меня? Обойдусь. — Я просто… — Иди к ним, Питер. Увидит кто-нибудь, что ты разговариваешь с предателем, потом и от тебя вся школа отвернётся. Я к тебе с успокаивающими речами ходить не собираюсь. Питер молча смотрел на него непроницаемым взглядом. У Сириуса зазудели руки, он хотел избить Питера до потери сознания, и ещё раз ударил по столу. — Иди отсюда к чёрту! — Мистер Блэк! — тут же появилась рядом мадам Пинс. Её крючковатый нос украшали очки, и из-под них она возмущённо взирала на Сириуса. — Вы в библиотеке, имейте совесть! Здесь запрещено шуметь. — Вы хотите меня выгнать? — Я вынуждена… — Отлично! Он покидал в сумку со стола свои вещи и под взглядами библиотекаря, Питера и когтевранцев почти побежал к выходу из библиотеки. Он тяжело дышал и пытался успокоиться, но с каждой секундой его бешенство становилось только больше, и, выйдя из библиотеки, Сириус готов был убить кого-нибудь. Шагая по коридорам Хогвартса, он почти никого не замечал на своём пути, и, только завернув за очередной поворот, вдруг увидел Снейпа. Он сидел на подоконнике, загораживая своей сгорбленной фигурой свет с улицы, и читал какую-то замызганную книжонку. Сириус остановился и секунду пялился на него, а потом всё понял. Снейп во всём виноват. Он вытаптывал каждый свой шаг, и Нюниус увидел его задолго до того, как он приблизился к нему. Но то ли Снейп был так сильно напуган, то ли у Сириуса было такое жуткое выражение лица, то ли была ещё какая-то причина, которая не дала Снейпу встать с подоконника и спастись от гнева Сириуса. Он специально выбрал пустой коридор, по которому сейчас никто не должен был ходить, чтобы почитать в спокойной атмосфере, которую не мог найти ни в гостиной Слизерина, ни в собственной спальне, и этот коридор стал для него ловушкой. Сириус схватил его за грудки, словно он был какой-то вещью, а не живым человеком, и швырнул на пол, выбивая из груди дух. Не дав ему встать, он снова подхватил его за полы мантии и, едва не порвав хлипкую ткань, приподнял в воздухе, прижав к стене. — Ты рассказал кому-нибудь о том, что видел? Рассказал? — прорычал Сириус, глядя в чёрные глаза Снейпа, полные испуга. — Отвечай! — Никому я не говорил! — Но собираешься?! — Отпусти меня, бешеный ид… — Заткнись. Он встряхнул его и ударил об стену, снова заставляя Снейпа судорожно глотать ртом воздух. Сириус не чувствовал ничего, кроме всепоглощающей ярости. — Зачем ты попёрся туда, придурок? Тебе было больше нечего делать, кроме как шляться ночью по улице?! — А ты что, не специально мне сказал и об иве, и о полнолунии? — выплюнул Снейп. Он вцепился пальцами в руки Сириуса, стараясь заставить его себя отпустить, но Сириус был гораздо сильнее. — Хочешь сказать, ты не собирался убить меня там? — Я, по-твоему, совсем придурок, чтобы убивать тебя в школе? Дождись каникул, и я с удовольствием прикончу тебя где-нибудь на тёмной улице, ушлёпок, а пока… — Размахивай своими кулаками сколько хочешь, Блэк, но в честном бою на палочках я выиграю тебя, и ты прекрасно знаешь это! Сириус зарычал и выпустил Снейпа на пол. Он едва не упал на колени, но удержался на ногах и принялся тереть шею, на которой остались следы от пальцев Сириуса. Он с опаской смотрел на него снизу вверх. Сириус попытался успокоить в себе рвущийся наружу ураган, но уловил едва заметное движение Снейпа — он потянулся за палочкой, и уже не мог себя сдерживать. Сириус врезал ему кулаком по носу со всей силы, откинув Снейпа к стене и в который раз выбивая из него дух. Его палочка выпала из кармана и покатилась по коридору, оставаясь в зоне недосягаемости. Снейп запрокинул голову назад и прикоснулся к разбитому носу, из которого рекой лилась кровь. Её вид ещё больше взбесил Сириуса, и он, как бык на красную тряпку, накинулся на Снейпа, вбивая в него удар за ударом. Его отчаянный рёв оставался неслышным из-за рычания Сириуса и звуков ударов. В конце концов костяшки Сириуса были измазаны не только в крови врага, но и своей собственной, однако останавливаться он не спешил. Лицо Снейпа превратилось в сплошное кровавое месиво, а Сириус не чувствовал себя хоть каплю уставшим. — А ну хватит! Это крик ненадолго отрезвил Сириуса. Он с удивлением уставился на свои окровавленные руки и поднял голову на кричащую девушку. Сдавленный кашель Снейпа донёсся до него словно через толщу воды. В первую секунду ему показалось, что это Лили Эванс из-за рыжих волос, но потом он понял, что у Лили зелёные только глаза, а у этой девушки имелся зелёный галстук, говорящий о факультете. Она испуганно переводила взгляд с Сириуса на Снейпа и в конце концов подбежала к последнему, присев рядом с ним на колени и помогая ему привалиться спиной к стене. Сириус молча наблюдал за этим. — Ты жив? — обеспокоенно спросила девушка высоким голосом, ища волшебную палочку по карманам мантии. Снейп не ответил, а взглянул на Сириуса снизу вверх взглядом, которым обычно смотрят загнанные в угол жертвы охотников, которые ещё не готовы умирать. — Только подумай рассказать кому-нибудь об этом, — снова пригрозил Сириус Снейпу и, тяжело дыша, медленно двинулся по коридору подальше отсюда. — Эпискеи, — сказала Дакота Нотт, направив волшебную палочку на лицо Снейпа. Сквозь пелену крови, закрывавшую ему обзор, он видел её сочувствующий взгляд. — Со мной всё в порядке, — сказал Северус и громко закашлялся. Чёртов Блэк ни одного живого места ему на лице не оставил. — Сп-пасибо… Он немного замялся на благодарности. Ему никогда не приходилось благодарить кого-то, кроме Лили. Дакота кивнула и поднялась с места, повернув голову туда, куда ушёл Блэк. — Проводить тебя до Больничного крыла? — спросила она, снова взглянув на Северуса. — Не надо, — жёстко ответил он и поспешил подняться на ноги. — Сам дойду. — Хорошо, — Дакота пожала плечами и снова сочувствующе посмотрела на то, как Северус пытается поправить сбившуюся мантию. — За что он тебя так? — Неважно. — Мне так не кажется. Северус вздохнул. Дакота была одной из тех его однокурсников, кто не пытался ставить себя выше его, но именно из-за этого он всегда относился к ней настороженно. В целом, ему не из-за чего было ей не доверять. Но сейчас Северус хотел забиться в угол и никого не видеть. — Ладно. Я в Больничное крыло. Он подобрал с пола свою волшебную палочку, потом, морщась от боли в рёбрах, поднял и книгу, которую выронил ещё у подоконника, когда придурок Блэк решил избить его. Он немного поколебался, прежде чем пойти к лестницам, оставляя Дакоту одну. В Больничное крыло он, конечно же, не пошёл. Дакота всё равно уже вправила ему все кости на лице. Стоило только отмыться от крови, но это он мог сделать и сам, без вмешательства мадам Помфри. Обезболивающие зелья у него тоже были в избытке. Северус шёл по верхним этажам Хогвартса, не обращая внимания на студентов, которые отшатывались от него, как только видели его окровавленное лицо и испачканную одежду. Ему не впервые приходилось ходить по школе в таком виде, да и едва ли кто-то сильно удивится, застав его избитым. Неудачник Снейп снова попал в передрягу. Кому какая разница? Он зашёл в самый дальний и маленький туалет, куда редко кто-то заглядывал. Здесь пахло моющими средствами с запахом лимонов, и Северус громко чихнул. Он подошёл к зеркалу и мельком взглянул на своё отражение, едва не вздрогнув от ужаса. Несмотря на то, что Дакота его вылечила, лицо всё равно выглядело перекошенным и кривым. Северус поспешил наклониться над раковиной и, включив холодную воду, плеснул ею себе на лицо. Это подействовало отрезвляюще. Он быстро умылся, тщательно вымывая из пор свернувшуюся кровь. Чтобы выковорять её из-под ногтей, понадобилось куда больше времени. Наконец он был чист. Мантия тоже оказалась залита кровью. Он отмоет её потом. Северус посмотрел на своё лицо в зеркале и скривился. Отражение повторило за ним. Отвратительно. Ничтожество. Это он всегда слышал о себе вслед. Стоило ли сомневаться, что Блэк расправится с ним в два счёта? Не считая сбитых костяшек, он не потерпел никаких потерь. Северус же буквально был избит по полусмерти. Действительно ничтожество. Он опёрся руками на бортик раковины и глубоко вздохнул. В его жизни никогда ничего не шло так, как он хотел. Отец третировал его с самого детства. Мама не могла защититься от побоев даже сама, что уж говорить о сыне. С Лили он оказался разделён, как только попал в Хогвартс. На Слизерине так и не стал своим за эти пять лет, как ни старался. Из учителей только Слизнорт замечал его потенциал. И вот теперь… Он пошёл к Дамблдору сразу, как только понял, что произошло. Оборотень! В школе! Один из тех, кто был любимчиками учителей и всеобщими кумирами. А его дружки обо всём знали и покрывали его. Северус едва не задохнулся, когда всё это уложилось в его голове. Директор обязан был знать. Северус чувствовал, что это всё изменит. Стоило ему рассказать об увиденном ночью директору, всё изменилось бы. Он перестанет быть тем, на кого ненавидел смотреть в зеркале. Северус почему-то не подумал, что директор и так обо всём знал. Вспоминать этот разговор было унизительно и горько. «Да, Северус, я понимаю твои чувства, — спокойно говорил он, блестя на него водянистыми глазами из-под очков-половинок. — Но пойми и ты. Ремус Люпин ничем не отличается от своих сверстников, не считая того, что в полнолуние с ним происходят некоторые… метаморфозы. Однако за всё время его обучения здесь не было ни одного пострадавшего, и я уверен…» «Но профессор! — с жаром перебивал его Северус, ёрзая в кресле и едва не вскакивая с места, чтобы начать бродить по кабинету. — Профессор, я чуть не пострадал этой ночью! Разве это ничего не значит для вас? Чистая случайность, что Поттеру удалось… — здесь он замялся, и Дамблдор это заметил, — что мне удалось сбежать». После этого на победу можно было даже не надеяться. Директор рассказал ему обо всех рисках и обо всей пользе, открыто намекая на то, что от обучения в школе Люпина никому не будет хуже. А потом сказал Северусу, что распространяться об увиденном не стоит, иначе у них у всех будут проблемы. Какие проблемы могут быть у него, Северус представлял прекрасно. Исключение из Хогвартса он бы не выдержал. Поэтому ему пришлось закрыть рот и впиваться зубами в подушку по ночам, перевоплощая бессилие в ярость. Северус был уверен, что в следующий раз, когда столкнётся с кем-то из врагов, не растеряется и сумеет дать им отпор. Но вот Блэк несётся на него бешеным дьяволом, и что делает Северус? Глотает оскорбления, терпит удары и понимает, что ему не победить, даже если палочка будет при нём, хоть с ней и было бы в разы больше шансов. Он издал глухой рык и поднял взгляд на своё отражение. Мрачный, нелюдимый, одинокий неудачник. Он ненавидел себя. Северус вытащил из кармана волшебную палочку и направил её на зеркало. Заклинание вертелось у него на языке, палочка заискрилась от избытка магии, в неё поступившую, но он промолчал. Нет уж. До уровня Блэка он не опустится. Нет. Никогда. Он медленно положил палочку обратно в карман, как будто боялся, что она взорвётся у него в руках. В туалете было тихо, и его тяжёлое дыхание раздавалось на всё помещение, как бушующий ветер. Северус снова умылся и вышел из туалета. *** Сириус ещё долго бродил по коридорам замка и не помнил, как вернулся в спальню. Это было уже после отбоя, и в комнате пятикурсников все спали. Он упал на кровать, и его глаза почти сразу закрылись. Он впервые за долгое время так крепко и долго спал. Утром он проснулся от тишины. Открыть глаза стоило ему больших усилий. Сириус громко зевнул, потянулся до хруста костей и сел на кровати. Комната была пуста. Он взглянул на часы и без особого удивления понял, что проспал не только подъём, но и завтрак, и первый урок. В том, что никто его не разбудил, ничего удивительного тоже не было. Сириус не чувствовал уже ставших привычными уныния и тупого гнева на всё вокруг. Наоборот, даже какое-то спокойствие разлилось по его телу, когда он понял, что по крайней мере в ближайшие двадцать минут встречаться с бывшими друзьями ему не придётся. Он с удовольствием остался бы в комнате на весь день, но МакГонагалл уже два раза вызывала его на «серьёзный разговор» и несла всякую чушь, что при приёме на работу будут учитываться не только оценки (на которые, слава Мерлину, Сириусу жаловаться не приходилось), но и личные заслуги перед школой, а также посещаемость, которой Сириус, увы, похвастаться не мог. Он решил не нервировать декана ещё больше. В конце концов, до каникул осталось совсем немного. Никто не умрёт, если он посетит несколько уроков. На второй урок, начавшийся только десять минут назад, он ещё успевал. Заснул Сириус вчера в одежде, но показываться на людях в измятых и кое-где в крови (спасибо Снейпу) вещах он не хотел, так что быстро переоделся в рубашку и штаны, вышел из комнаты, миновал пустую гостиную и оказался в таком же пустом коридоре, откуда быстрым шагом отправился на кухню, чтобы выпросить у эльфов какой-нибудь еды. Выпрашивать у эльфов ничего не пришлось. Стоило ему только заикнуться о еде, они сразу вручили ему шесть бутербродов, эклер и тарелку с копчёной рыбой, от которой Сириусу едва удалось отказаться. Он уменьшил еду, оставив несколько бутербродов, и, всё ещё жуя один из них, постучал в дверь кабинета Зельеварения, будучи уверенным, что Слизнорт впустит его к себе без всяких вопросов. — Можно? — спросил Сириус, едва прожевав кусок бутерброда. Все находящиеся в классе сразу повернули головы в его стороны. — Мистер Блэк? — с притворным осуждением в голосе спросил Слизнорт, сидящий за учительским столом в очках. — Почему вы опоздали? — Задержался на завтраке, — Сириус продемонстрировал два оставшихся бутерброда, которые держал в руках. — Вы могли бы закончить трапезу, прежде чем посещать мой урок, — голос Слизнорта звучал тепло и по-отечески, словно опоздание Сириуса совсем не разозлило его, и тот расслабился. — Желание прийти на ваш урок было выше. Кто-то из девочек-слизеринок тихо хихикнул. Слизнорт для порядка покачал головой, но потом с едва скрываемой улыбкой в уголках губ кивнул Сириусу, чтобы он входил в кабинет. — Но это я всё же конфискую, — он взмахнул палочкой, и бутерброды из рук Сириуса приземлились на учительский стол. Сириус вздохнул с деланым разочарованием и отвернулся от Слизнорта. Теперь было не до веселья. Если он слишком долго задержится, прежде чем сесть на место, снова начнутся пересуды, а он бы этого просто не вынес. Поэтому думать нужно было быстро. Питер сидел один, но к нему садиться было всё равно что признаться в собственном бессилии, и он выбрал наиболее близкую к нему парту, за которой сидела та самая рыжая девчонка, что когда-то пялилась на него в Большом зале и которая вчера спасла от него Снейпа. Снейп, к слову, сидел с Эванс за первой партой, и Сириусу даже не пришлось напрягаться, чтобы найти взглядом его сгорбленную фигуру. Он к нему не оборачивался, и Сириус не мог видеть его побитое, всё в синяках, лицо, однако стоило ему вспомнить о вчерашнем инциденте, и дышать стало как-то легче. Рыжая подвинула свои вещи, чтобы Сириус мог разместиться, даже не взглянув на него. Сегодня её волосы были собраны в высокий хвост, но даже так выглядели жутко растрёпанными. — Мисс Нотт, прошу, посвятите мистера Блэка в курс дела, которым мы сегодня занимаемся, — попросил у девчонки Слизнорт, дождавшись, пока Сириус сядет и вытащит из сумки вещи. — Да, профессор, — своим вчерашним высоким голосом сказала девушка и повернулась к Сириусу. Теперь он вспомнил её имя — Дакота Нотт, младшая дочь Вильгельма Нотта. Он часто видел её в детстве, когда родители таскали его по всяким светским приёмам у своих знакомых чистокровных семей, но Сириус не помнил, чтобы они хоть раз близко общались. — Сейчас мы переписываем рецепт Гербицида, вторая версия, — шёпотом произнесла она, тыкнув длинным пальцем в открытую страницу учебника, — потом будем его варить. Ингредиенты можно взять в шкафу, но котлы нужны свои. Сириус кивнул и раскрыл свой учебник на нужной странице. Разговаривать ему не хотелось. К его счастью, никто ни из гриффиндорцев, ни из слизеринцев на него больше не смотрел. Лишь иногда он замечал на себе взгляды Джеймса, сидящего через два ряда от него вместе с Люпином, излишне сосредоточенным на том, чтобы не упустить ни одной буковки при переписывании рецепта Гербицида. Когда урок закончился, Сириус поспешил сдать получившееся довольно плохо зелье на стол Слизнорту, который в любом случае завысит ему оценку, и направился к выходу. Когда он проходил мимо парты, за которой сидел с Дакотой, она попыталась его остановить, но он лишь, недовольно нахмурившись, бросил на неё вопросительный взгляд и ускорил шаг. И что ей только от него нужно? Перемену он провёл недалеко от Астрономической башни, где выкурил несколько сигарет, которых и без того осталось немного, а потом отправился на Трансфигурцию. Она ни с кем совмещена не была, так что Сириусу пришлось бы сесть с кем-то из гриффиндорцев, и, когда МакГонагалл впустила их в кабинет, не стал терять времени и уселся за одну парту с Эванс, очаровательно улыбнувшись Мэри МакДональд, которая хотела сесть вместе со своей подругой. Мэри осталась не слишком-то и очарована и, недовольно закатив глаза, села перед ними вместе с Марлин МакКиннон. Лили удивлённо взглянула на Сириуса и пронаблюдала за тем, как он отодвигает стул и вальяжно усаживается с ней по соседству. — Не очень вежливо с твоей стороны, — сказала она. — Ты замечала за мной проявления вежливости раньше? Лили хмыкнула и ничего не ответила. Конечно, Сириус мог сесть с кем-то другим, но, во-первых, Лили была одной из единственных гриффиндорцев, кто никак не поменял своё отношение после его ссоры с друзьями, а во-вторых, недовольное лицо Джеймса стоило того. Он и раньше иногда так делал, однако сейчас позлить Джеймса хотелось куда больше, чем тогда, когда они не были в ссоре. МакГонагалл тоже оценила новшество в коллективе. Она и раньше заметила, что Мародёры повздорили. Однако надеялась, что в скором времени всё встанет на круги своя. Мальчики и до этого, бывало, спорили о чём-то, дрались в коридорах из-за пустяков, переставали друг с другом разговаривать. Но всегда мирились. Неужели не в этот раз? Едва приметно поджав губы, профессор отвела взгляд от Сириуса, севшего вместе с Лили, нахмурила густые брови, сложила руки перед собой в замок и сказала: — Как вы все знаете, приближается СОВ. Трансфигурция — один из самых сложных предметов, но я уверена, что каждый из вас способен сдать этот экзамен по крайней мере на удовлетворительный балл. Впереди вас ждут ещё два курса, которые будут гораздо сложнее, чем предыдущие пять, и вам стоит не расслабляться на каникулах, ведь взрослая жизнь всё ближе, и нет никаких гарантий, что… Сириус перестал слушать. Учителя умели нагнетать атмосферу, но он уже уяснил, что всё далеко не так страшно, как они это преподносят. Обычно на экзаменах ему мешало волнение. Вот только волноваться из-за них он перестал ещё на втором курсе. После того как она закончила свою вдохновляющую речь и озвучила задание на сегодняшний урок, Сириус немного расслабился. Эванеско всегда хорошо у него получалось, как, впрочем, почти все трансфигурационные заклинания. Заставить исчезнуть небольшую змею у него вышло с третьего раза, и его настроение немного приподнялось. МакГонагалл сидела за своим столом и, вопреки обыкновению, не обращала внимание на то, что ученики начали переговариваться, видимо, слишком занятая каким-то отчётом. Сириус, оказавшийся в компании девочек, особо разговаривать не спешил. Мэри и Марлин обернулись к Лили и болтали о какой-то новой участнице поп-группы «Вампирши», которая выходила замуж. Сириус не то что бы вслушивался, но больше делать ему было нечего, и, когда Мэри горячо выразила своё восхищение будущим супругом «вампирши», громко фыркнул. Девочки сейчас же обернулись на него и синхронно недовольно сморщили носики. — В чём дело, Сириус? — спросила Марлин, поправив свои очки, сползающие на нос. Каждый раз, когда она смотрела на него, её лицо становилось осуждающе-презирающим, и это его напрягало. Сириус пожал плечами. — Да так. Интересные у вас разговоры. — Ты ведь сам сюда сел, мы тебя не звали, — пожала плечами Мэри. — Я вам мешаю, что ли? — в последнее время, чтобы вспыхнуть, ему хватало одной искры. — От тебя колбасой воняет, — незамедлительно оповестила МакКиннон. — А у тебя зрение плохое, но я же об этом не напоминаю? Марлин закатила глаза и показала ему средний палец, даже не боясь, что МакГонагалл заметит. Сириус снова фыркнул. — Ты всё то же очарование, Марлин, — с ядовитой улыбкой на губах пропел он. — Следую твоим заветам, Сириус, — в той же манере ответила ему МакКиннон. — Тишина, пожалуйста, — стрельнув в учеников взглядом, произнесла МакГонагалл и снова опустила взгляд в свои бумаги. — Те, кто закончил с Эванеско, могут приступать к его антиподу — заклинанию Восстановления. Сириус закатил глаза и снова взял палочку в руки. Зря он сел здесь. Из-за этой чокнутой теперь ещё и снова колдовать. Марлин посмотрела на него, прищурившись, и вместе с Мэри отвернулась, чтобы тоже приступить к новому заданию. Сириус уныло взмахнул палочкой, и зелёная, скользкая змея снова принялась ползать по его парте, устрашающе шипя, но, тем не менее, не переходя грань, за которой ученики уже не чувствовали бы себя в безопасности. Сириус знал, что клыков у неё нет, и всё равно брезгливо поморщился. Эванс тоже восстановила свою змею и теперь, уложив голову на сложенные на парте руки, наблюдала за тем, как она извивалась по дереву своими зелёными кольцами. Сириус подумал, что цвет глаз у Лили — точь-в-точь чешуя змеи. — Ты готовишься к СОВ? — вдруг спросила Эванс, продолжая любоваться своей змеёй. — Да, наверное, — Сириус пожал плечами. — Чего к нему готовиться? Пустая трата времени. — Экзамены — не пустая трата времени, — даже немного обиженно сказала Лили, подняв взгляд на Сириуса. — От этого зависит наше будущее. — От СОВ почти ничего не зависит. После школы роль будут играть только баллы за ЖАБА. Вот тогда придётся напрячься. Лили замолчала, снова посмотрев на змею. Сириус понял, что она волновалась из-за экзаменов, просто не хотела это показывать, и ему стало её немного жаль. В какой-то степени он мог её понять. Эванс ведь маглорождённая. Ей пробиться на высокооплачиваемую работу будет не так-то и просто. Сириус был чистокровным, но и ему не приходилось надеяться на помощь семьи в поступлении на высокую должность. Точнее, его отец с лёгкостью обеспечил бы ему место в семейном бизнесе, но Сириус из гордости не собирался туда идти. И всё равно из-за экзаменов волноваться — последнее дело. Сириус всё равно никогда не был неучем. Даже если бы был, все его мысли сейчас другое занимало. Он украдкой обернулся к друзьям, сидящим на соседнем ряду, но на несколько парт дальше. Джеймс сидел со спящей на парте Алисой Престон (подумай Сириус такое вытворить, МакГонагалл бы его уже за шиворот вытащила из класса, а на свою любимицу даже взгляда не поднимает!) и что-то отвлечённо рисовал в тетради. Его змея забралась к нему на шею и уложила тонкое тело на плечах, но Джеймс будто не замечал этого. Его лицо было расслаблено и безмятежно. Сириус давно у него такого не видел. Когда Джеймс смотрел на него, выражение его лица становилось каменным. — Вы очень серьёзно поссорились, да? — спросила Лили. Сириус обернулся к ней. Она наблюдала за ним, сочувственно поджимая губы, всё ещё лёжа на парте. Видимо, проследила за направлением его взгляда. Сириус недовольно хмыкнул. — Не твоё дело, Эванс. — Да, я понимаю, но вы ведь… обычно никогда не ссорились. — С чего ты это взяла? Лили, капитулируя, подняла руки вверх и попыталась улыбнуться. — Успокойся, я ведь просто интересуюсь. — Поинтересуйся у кого-нибудь другого. Сейчас все только об этом и говорят, как будто других тем нет. — Ладно, прости, — опустила взгляд Лили. — Просто хотелось тебя поддержать. «Мне просто не хотелось, чтобы ты сидел здесь один». Сириус устало прикрыл глаза. Из уст Лили эта фраза звучит ещё более унизительно. — Мне не нужна поддержка. — Он почти выплюнул эти слова, и Лили, заметно поникнув, отвернулась, снова обращая всё своё внимание к змее. В их сторону обернулась МакКиннон. Она секунду внимательно вглядывалась в Сириуса непонятным взглядом, но, как только он скривился, собираясь ей что-то сказать, тут же повернулась обратно. Сириус ещё раз пожалел, что решил сесть здесь. Как ни странно, после этого разговора с Лили ему стало чуть легче. Кажется, не все вокруг на него злятся, это уже хорошо. Вот только вечером, ложась спать в полной тишине, он понял, что всё ещё не знает, что делать дальше. Он стоял над пропастью в полной темноте и не знал, в какую сторону идти, чтобы спастись, а куда хватит и шага, чтобы сорваться вниз. *** Сириус вышел из библиотеки и, поправив сползающую по плечу сумку, отправился к лестницам. Сегодня он засиделся допоздна. Не из-за тяги к знаниям, конечно. Ему просто не хотелось идти на ужин, где все снова будут на него со всех сторон пялиться, и он решил пропустить его, задержавшись в библиотеке. Удивительно, как долго иногда могут бродить по школе слухи. Обычно даже самые горячие сплетни затихали к концу первой недели, как их начали распространять. Ссора же Мародёров произвела такое неизгладимое впечатление на сознание остальных студентов, что, стоило Сириусу появиться где-нибудь одному, все тут же принимались шептаться, причём так открыто, как будто надеялись, что Сириус услышит. Это невыносимо его бесило. Он никогда в жизни не мечтал о том, чтобы вернуться домой на каникулы, но сейчас ему казалось, что даже рядом со своей сумасшедшей семейкой ему будет спокойнее, чем здесь, где каждый портрет стремился его осудить и унизить. Он шёл по тёмным коридорам, где уже никого не было. Оно и к лучшему. Желудок неприятно сводило от мыслей о еде. Сириус решил заглянуть на кухню и перехватить что-нибудь, оставшееся с ужина. Он уже подошёл к лестнице, но направился не вверх, а вниз. Главное не наткнуться на Филча. Сириус старался не думать о том, что с мантией-невидимкой Джеймса было бы куда проще. Впервые коридоры Хогвартса казались ему не слишком уютными. Факелы светили тускло и жёлто, каменные стены были уж очень холодными для середины мая. Сириус шёл, не обращая ни на что внимание. Он завернул за угол, откуда можно было попасть в кухню, и на него кто-то налетел. Сначала Сириус испугался, что это завхоз, и готов был пуститься в бегство, но быстро увидел, что врезавшийся в него человек, — девушка. Ещё спустя секунду он без удовольствия понял, что она уже ему знакома. Это была Дакота Нотт. Он закатил глаза и недовольно отступил от неё на шаг. — Ты что, следишь за мной? — спросил он, выгнув бровь. Эта девчонка уже начала его порядком бесить. — Вовсе нет. — Очень странно, что я столкнулся с тобой который раз за неделю, а за предыдущие пять лет максимум наших взаимодействий сводился к тому, что мы учимся в одних и тех же кабинетах. Сказав всё это, Сириус собирался обойти Нотт и продолжить свой путь, но, стоило ему пройти несколько шагов, из-за спины раздался её голос: — Сириус, постой. Он закатил глаза и громко вздохнул, но всё же остановился. Оборачиваться он не стал, и Дакота сама обошла его, стуча каблучками по каменному полу, вскоре оказавшись напротив него. Сириус попытался опустить её взглядом как можно ниже. — Чего тебе? — Я слышала, ты поссорился со своими друзьями… — Не ты одна. — Из-за чего, если не секрет? — А если секрет? — Можешь не говорить. Я просто хотела сказать… — Что тебе жаль? — скривился Сириус, осмотрев Дакоту с ног до головы. — Не утруждайся. — Я не это хотела сказать. Сириус старался её взбесить, чтобы быстрее от неё отделаться, но Нотт как будто была готова к этому с самого начала разговора. Она продолжала смотреть на него своими прозрачными голубыми глазами. Сириус не понимал, что ей нужно, и от этого начал раздражаться сам. — Так чего ты хочешь? — Хочу пригласить тебя кое-куда. Сириус громко фыркнул, из-за чего Дакота наконец закатила глаза, хоть как-то проявив эмоции. — Не на свидание, не волнуйся. — Свидание или нет, я всё равно никуда с тобой не пойду. — Может, ты сначала послушаешь? Сириус возвёл глаза к потолку, проклиная прошлого себя за то, что решил пойти на кухню перед сном. Сидел бы сейчас в гостиной и что-нибудь читал, а не торчал в тёмном коридоре с ненормальной слизеринкой. У него внутри заворочалось некое колючее существо, которое царапало ему внутренности своей чешуёй. Он ненавидел это ощущение. Пусть с Дакотой он раньше и не разговаривал, сейчас готов был сказать прямо ей в лицо, что к ней он чувствует стойкое отвращение. Но портить себе настроение ещё сильнее Сириусу не хотелось, поэтому он решил всё же послушать, что она там хочет ему сказать. — Мы с тобой оба из уважаемых чистокровных семей, — начала она, нервно заправив волосы за уши. — Но учимся на разных факультетах. Однако это не повод нам не общаться, разве нет? «Повод», — хотел возразить Сириус, но вовремя прикусил язык. — В общем, я сочувствую тебе насчёт ссоры с друзьями. Это наверняка выбило тебя из колеи. Вы столько лет дружили, — в высоком голосе Дакоты даже слышалось что-то, похожее на сожаление. — Ужасно терять друзей. — Ты собираешься предложить мне найти себе новых? — без тени дружелюбия спросил Сириус, взглядом почерневших глаз смотря на Нотт. Она пожала плечами. — Почему нет? Может быть, это второй шанс, данный тебе свыше? Можешь найти себе другую компанию, куда более… подходящую. — «Подходящую», — повторил Сириус. Ему казалось, он сейчас плюнет ей прямо в лицо. — А тебе не кажется это немного… м-м-м… неправильным? — Почему? Сириус сделал вид, что всерьёз задумался, приложив палец к подбородку и подняв глаза к потолку. — Во-первых, я всё ещё гриффиндорец. Распределяющая Шляпа определила меня туда не за красивые глаза. Кем-то вроде твоих любезных друзей, которые наверняка подослали тебя ко мне, я не стану. Во-вторых, подумай о своих родителях. Папочка обрадуется, когда узнает, с кем пошла прогуляться любимая дочурка, не так ли? В-третьих, и это главное. Я никогда бы не согласился тусоваться с тобой и твоими друзьями, даже если бы рассорился со всем остальным миром. А теперь, будь милой, дай мне пройти. Он обошёл её сбоку и, специально сделав походку пружинящей, пошёл к натюрморту, который был входом в кухню. — Я думаю, ты ещё передумаешь, Сириус, — сказала Нотт из-за его спины. Сириус сокрушённо покачал головой, продолжая путь. — Сладких снов, Дотти, — крикнул он ей через плечо. Перед тем как прикоснуться к изображению груши на картине, Сириус услышал стук её каблуков, удаляющихся к лестницам в подземелья.