Мир в зелёных пятнах

Он был отменным изобретателем. И как ни посмотри, его талант прямиком сваливался в бесконечно тёмную дыру. Ему казалось, что редкие засиживания в гараже, который настойчиво нарекался мастерской, будут вполне достаточны. Но ведь Эдду было прекрасно видно, как его друг загорался за своей кропотливой работой и порой сидел там днями напролёт, а он пытался хотя бы заставить того перекусить. Да, Торд был совершенно прав — происходило такое относительно не часто (по его словам), но когда это всё же происходило: на свет появлялось нечто удивительное. Его ручные работы завораживали, наводили на новые невообразимые мысли и заставляли придаваться долгим мучительным раздумьям, мурашки покрывали каждый сантиметр тела, а губы расплывались в блаженной улыбке. Внутренности подвергались нескончаемым оборотам, заставляя Эдда чувствовать сильнейший восторг, который доводилось ощущать в последний раз месяцев пять назад, когда он отыскал свою счастливую банку колы на дне багажника машины. Подобные размышления ловили его в последнее время как раз перед походом в гараж. Если бы он продолжал одни и те же действия дольше, чем за прошедшие четыре дня, то шанс заметно усиливался сформироваться в ненужную привычку. Но Эдд настойчиво отрезал себя, когда готовил завтрак в один и тот же промежуток, усаживался на диван и ждал свыше двадцати минут, бывало от скуки пересчитывая короткие волоски на ноге, а потом сбивался, тех становилось меньше или больше в сравнении с прошлым результатом и он снова брался за их подсчёт. Вспоминая об утренних закономерностях, он напевал несвязные звуки надуманной мелодии, обходя размеренной поступью разбросанные камни по лужайке. Откуда те брались, оставалось официально неизвестным, в особенности для Пола, однажды упавшему из-за подвернувшегося камня, когда тот опаздывал на работу. Крови из носа в то утро хватало предостаточно и с тех пор Пол обходил лужайку, подобно минному полю. И как бы эти камни не убирали, те возвращались через несколько дней на прежнее место, причём те же самые. Упрямо утверждал Эдд, но не один из товарищей ни разу не поверил очевидному умозаключению, сколько бы аргументов он не приводил. Происхождение камней на их территории наводили только подозрения на соседний двор, откуда доносились мерзостные голоса и себе Эдд обещал по возвращению запустить несколько камней по особо шумному и раздражительному голосу. В конце концов, подождут, ноша в руках была куда важнее, чем надоедливые соседи. Железная дверь тяжело раскрывалась в мелкой щели, откуда виднелась согнутая в три погибели спина любителя-изобретателя, кропотливо увлечённого за столом и Эдд заговорчески щурился, подглядывая за ничем неподозревающим Тордом. Приятное чувство внутри разливалось по всему телу от знания, что дверь не закрыта специально для тебя. — И как ты ещё задницу не просидел, часами тут торчать? — без приветствий начинал вошедший Эдд. С характерным звуком он поставил сперва тарелку с завтраком, чуть не уронив вилку, а потом присоединилась и горячая кружка с ароматным кофе. Торд и не удосужился взглянуть, что ему подсунули, улавливая аромат напитка и бекона, не важно с чем в дополнение. На лице появилась лёгкая улыбка и он всё же отложил свои дела для завтрака, — ещё и раскладушку притащил. Вот нахрена? — Ну, пока свободное время имеется, отсюда вылезать не собираюсь, — с уверенностью в голосе отзывался Торд, отпивая немного от приятно пахнущего напитка. — А если кое-кто перестанет таскаться сюда, ты так и помрёшь в этом гараже от голода? — Нет, этот человек определённо так не поступит, — хмыкнул он, поднимая насмешливые серые глаза на Эдда, который проглотил язык, не зная, что придумать в аргумент. И ведь не поспоришь, с мелким раздражением думал Эдд, посматривая на то, как улыбка друга становилась шире, чем дольше тот оставался без ответа. Между бровей выявлялась складка недовольства. Привычкой то никак не могло стать, поэтому Эдд про себя подсчитывал, что завтрак стоит сделать завтра ближе к ужину. Раздались глухие шаги, когда Эдд двинулся вдоль длинного стола изучать, появилось ли здесь что-то новое. Грязь оставалась всё на своих же местах и строго не двигалась под угрозой истребления, но размножалась с каждым днём быстрее. Да и работяге, заметил он, стоило бы сходить в душ, от того уже прилично несло и приближаться к нему ближе, чем на метр, желания не объявлялось. Указательный палец дотронулся за одну из многочисленных железяк, отчего та покачалась из стороны в сторону, но без чужих вмешательств застыла на месте, как и прежде. С каждым новым движением Эдд чувствовал на себе внимательно наблюдающий взгляд Торда, присматривающегося к любому движению, похоже опасаясь за собственные вещи. Боялся, что те сломаются одним неаккуратным движением пальца, а Эдд продолжал трогать каждую вещицу с ехидной полуулыбкой. Зелёная ткань толстовки касалась пыльного угла стола, оставляя на ней серую линию. Спросить хотелось многое. Узнать откуда взялась эта железная продолговатая палка и что лежало в надутой от напора спортивной сумки, для чего эти маленькие ржавые детали, которым определённо место на свалке или почему Торд считал свои разработки глупыми и бесполезными. На протяжении четырёх дней он успел расспросить достаточно, к примеру про то, насколько давно у Торда подобное увлечение, к которому он проявлял интерес аж с начальной школы и как тому удавалось незаметно исчезать в гараже без всяких подозрений. Про себя Эдд отмечал: Полу и Патрику давно известно об увлечении работяги. В особенности поразил Патрик, который сильно удивился, что Эдд об этом узнал вот только что, спустя нескольких лет дружбы, смерил молчаливым взглядом и пожал плечами Полу, который в ответ повторил те же движения друга и скрылся за поворотом в ванную. Дружили эти трое с малых лет, поэтому те и знали увлечения Торда, а то что Эдд о них не знал, нисколько не удивляло его самого. Ещё не забыл выведать всю биографию успешного продвижения в столь сложной деятельности, в том числе и провалов, которых насчитывалось куда больше, чем удачно завершённых разработок. Теперь Эдд поглядывал на них самолично на полках в гараже и как он их раньше не примечал, выведать не удалось, мысли надвигали на редкие визиты в гараж. Но самый главный интерес состоял в другом. — Хм, — разорвал застоявшеюся тишину художник, оглядывая карими глазами лежащее перед Тордом. Некий механизм, схожий уже с задуманным чертежом, был собран из всего, что удалось найти в доме. Это тоже входило в список потрясений и открытий, куда пропадали настенные часы в гостиной, запрятанная в дальнем углу кухонного шкафа соковыжималка, сломанная приставка и многое другое по списку, который Эдд ввёл уже как два года. Работа по словам Торда не составляла чего-то супер необычного, но всё ещё стоило поработать над тем, чтобы она была в состоянии выполнять свои функции. Что именно хотел Торд от этого незамысловатого чуда, Эдду так и не удалось выведать, под предлогом, что узнает с полным завершением, а пока стоило набраться терпением. Из-за ожидания, идей наваливалась слишком много на голову фантазёра и заполняли все его мысли, даже не давая времени на обыденные почеркушки в старом альбоме. Или дело было вовсе не в этом, не зря же альбом находился в категории «старый». По пальцам пробежался фантомный ток, заставляя опомнится, как долго он пребывал в собственной голове. Торд задумчиво жевал и будто чего-то ждал. — И как продвигаются твои грандиозные замыслы? Успехи хоть имеются? Торд тут же поспешно спохватился, но ответом послышались неразборчивые объяснения. Чтоб тебе этот кусок бекона.. Изобретатель сразу замолчал, завидев хмурый взгляд, и проглотил, вместе с глотком остывшего кофе, остатки во рту. На тарелке оставался последний кусочек, а напротив настойчивые карие глаза. Выбор пал на бекон. Чёрная майка работяги прилипла к потной спине, наводя на внезапную мысль, что того срочно нужно прямо сейчас кинуть в тёплую ванную с пузырьками, а не то тот станет главным грязевым монстром в своём пыльном царстве. Эдд издал громкий недовольный вздох, не понимая, то ли от грязного друга, то ли от ожидания ответа на свой вопрос. — Да хрень полная, — наконец разборчиво заговорил Торд, отодвинув грязную посуду, — По итогу закончить можно было давно уже, но этот глупый механизм отказывается двигаться. Несостыковки какие-то, перепроверять надо всё с самого начала. — серые глаза по-странному вглядывались в друга, словно опять ожидая действий, но Эдд отстраненно молчал. Ждал, определённо чего-то ждал, а Эдд не понимал чего конкретно. На бледном лице проскальзывало секундное смятение, пока не превращалось в абсолютное безразличие, он вытирал руки об штанину и снова принимался за работу, для начала делая заметки на чертёже. Пытаясь понять то выражение лица, Эдд внимательно вглядывался. Но не долго. Отказываясь вдаваться в подробности, он ухватился за край тарелки, как за спасательный круг, пропитанной жиром от бекона. Ноги без его ведома уже двигались к выходу. В воздухе стоял запах железяк, пыли, сырости, и всякого барахла, который хранился в гараже. — Я сегодня больше не приду, — бросил он напоследок, случайно марая зелёный рукав в какой-то дряне на стене и ругаясь про себя. Торд отвлекаясь от своего изобретения, с непониманием вглядывался в сторону выхода, — дела сами себя не сделают. Кое-кто не может просиживать штаны в мастерской, как некоторые. — Ха-ха, очень смешно, — саркастически отозвался задумавшийся Торд, показывая кавычки обеими руками, и последнее, что увидел Эдд — рогатая макушка, углубляющаяся в чертежи по самый нос. Позади слышалось что-то ещё, но больше похожее на ругательства, может адресованные не ему или всё же ему, но их Эдд пропускал мимо ушей, плотно закрывая тяжёлую дверь. Задумчиво шаркал по траве зелёными кедами, пока резко не споткнулся. Перед злостными глазницами расстилалось минное поле дурацких камней и самый крупный из них мирно валялся поблизости возле его покалеченных ног, будто ни в чём не виноватый. Коленки безуспешно были перепачканы зелёными пятнами и он с чувством обиды одарил злорадствующий камень средним пальцем. Подкинув его в воздухе для размаху и метко перекидывая камень через соседский забор, послышался пронзительный крик. На тарелке виднелась заметная трещина, что Эдд благополучно проигнорировал, прибирая посуду на крыльцо. Камни продолжали лететь раз за разом на чужую территорию до тех пор, пока не осталось даже самого маленького камушка среди скошенной травы. На душе становилось заметно легче после неудачного визита и удовлетворение отражалось в расплывшейся ухмылке. Проблемы в размере головной боли отодвигались на второй план. Эдд сдвинулся с места к деревянному забору для оценки проделанной работы, но не нашёл ни единой живой души, помимо камней. Если внимательно присмотреться, то воображение выдавало сложенную из камней полноценную картину, напоминающую один здоровенный камень. В голову с гордостью взбредала мысль, когда он возвращался к ждущей его посуде: «Мастерство, не иначе.»