***
Сухи подождала, чтобы убедиться, что Чонгук не в себе, прежде чем отдать приказ охранникам-альфам. — Отведите его в крыло для новоприбывших. Если сегодня ночью у него начнётся течка, переведите его прямо в крыло для размножения. Один из охранников, убиравших кровать, подошёл и забрал у неё Чонгука. Он подхватил омегу на руки и вышел из комнаты. Когда они спускались на лифте, он уставился вниз. Он имел дело с сотнями омег в центрах размножения, но никогда не сталкивался с чем-то подобным. Может быть, всё дело в таблетках омега-гормона, которые они ему давали, но этот омега пах невероятно хорошо. Его тело такое податливое и крошечное, и у него такое милое фарфоровое личико. Они вошли в комнату, которую ранее занимал второй омега, захваченный вместе с этим. Он уложил омегу на кровать и навис над ним, рот альфы практически наполнился слюной, когда он уставился на соблазнительного омегу. — Сейчас не время. Если ты хочешь спариться с ним, тебе нужно встать в очередь после всех остальных альф. И, конечно же, после сына господина Кима, — внезапно заговорила Сухи. Она стояла в дверях, скрестив руки на груди. Альфа выругался себе под нос и выпрямился. — Как долго длится эта очередь? Сухи проверила планшет в своих руках. — После сына мистера Кима, мистер Ким сам хочет спариться с ним. Затем список можно продолжать и продолжать. Этот омега довольно популярен. Альфа порылся в кармане и вытащил пачку наличных, сунув её в свободную руку Сухи. — Я хочу, чтобы меня подняли в списке, — потребовал альфа. Сухи пересчитала деньги, и её губы скривились в усмешке. — Уверена, что смогу что-нибудь придумать, — неопределённо сказала она, убирая деньги в карман. — А теперь иди. Мне нужно убедиться, что он лежит правильно. Альфа ушёл, а Сухи подошла к кровати, чтобы осмотреть Чонгука. Запах омеги становился сильнее и слаще. Это тот запах, перед которым не смог бы устоять ни один альфа. Она задрала его рубашку и ткнула в грудь, сразу же делая заметки в своём блокноте, как только почувствовала, какой невероятно мягкой становится кожа омеги. Сухи восхищена. Чонгук — первый омега, на котором протестировали новый препарат омега-гормона, и, судя по всему, он приспосабливается лучше, чем ожидалось. Даже когда ему увеличили дозу, омега, казалось, чувствовал себя просто прекрасно. — Ты никогда больше не будешь в здравом уме. Уверена, большинство омег всё равно предпочли бы, чтобы так и было, — пробормотала Сухи, перекатывая Чонгука на бок и подкладывая подушку ему за спину, как она всегда делала. Глаза Чонгука открыты, но совершенно пусты. Язык высунут, и на кровати начала скапливаться лужица слюны. Сухи даже заметила явный признак того, что из задницы омеги вытекает смазка. Она встала и резво вышла из комнаты, чтобы проверить других омег, находящихся в этом учреждении.***
Когда Юнги проснулся утром, его конечности болели от такой жёсткой кровати. Он сел, и одеяло соскользнуло с его плеч. — Доброе утро, хён, — прошептал Намджун с пола у изножья кровати. — Намджун… — пробормотал Юнги, потирая глаза ото сна. — Мне придётся привыкнуть видеть тебя здесь. Иди сюда, разве там удобно? Намджун встал и отряхнулся. — Ну, я не хотел переступать какие-либо границы или прерывать твой сон. Похоже, в последнее время тебе это действительно нужно, — сказал альфа, присаживаясь на край кровати. Юнги промычал и придвинулся ближе, так чтобы голова лежала на плече Намджуна. — Честно говоря, не думаю, что ещё есть какие-то границы, которые можно переступить. Намджун рассмеялся. — О, поверь мне, их много. Я ещё никогда не помогал тебе с течками, разве это не огромная граница, которую можно переступить? Юнги напрягся. — Я… думаю, это так… Но я уже говорил тебе, что ты можешь мне помочь. Ты ведь будешь… нежен и осторожен, верно? — спросил Юнги, робко глядя на альфу. Он ужасно напуган. Он никогда не находился рядом с альфами так долго, как с Намджуном, не говоря уже о том, чтобы доверить кому-то помощь со своей течкой. Он почувствовал, как рука Намджуна протянулась и накрыла его ладонь. Прикосновение было тёплым и успокаивающим. — Конечно, буду. Я слишком сильно тебя люблю, чтобы сделать что-то не так. И ты… Ты ведь тоже мне доверяешь, верно? — неуверенно спросил Намджун. Юнги уткнулся носом в плечо Намджуна. — Да, доверяю. — Хорошо. А теперь, ты подождёшь меня? Я должен пойти проверить, как там Чонгук, и убедиться, что они ничего с ним не сделали. Юнги кивнул и почувствовал непередаваемую печаль, наблюдая, как Намджун встаёт с кровати и направляется к двери. Он не может последовать за Намджуном. Он не может навестить и проверить Чонгука вместе с ним. Он даже не уверен, сколько дней просидел взаперти. Здесь нет ни окон, ни часов. Когда Намджун вышел из комнаты и дверь со щелчком закрылась, Юнги рухнул обратно на кровать. Уставился в потолок и задумался, как там поживают остальные. Он не уверен, сможет ли всё когда-нибудь вернуться к тому, как было прежде. Ожидая возвращения Намджуна, он решил воспользоваться ванной. Он встал и замер, почувствовав что-то влажное между ягодицами. Сердце бешено забилось, и он побежал в ванную, захлопнув за собой дверь. Поспешно стянул халат, в который его одели в учреждении, и в ужасе уставился на внутреннюю поверхность своих бёдер, покрытую смазкой. — Нет, нет, нет, нет, нет! — заплакал омега и схватил туалетную бумагу, чтобы вытереться. Он не готов… Это слишком рано. Он сказал Намджуну, что тот может помочь, но всё ещё так много неопределённости, что он не уверен, что полностью готов. Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди, а в ушах стоял звон. Он так сильно напуган… Что ему делать, когда Намджун вернётся?!***
Хосок крепче сжал руку Тэхёна. Люди, которые встретили их, когда они вышли из самолёта, теперь толпились в гостиничном номере. Они попросили их сесть в гостиной на диване и установили множество источников света и камер. В комнате находилось так много людей, и было так шумно, что он начал беспокоиться. Он почувствовал, как Тэхён ободряюще сжал его руку в ответ. Женщина, которая на днях привела их в номер, пододвинула стул и села прямо напротив омег. Она улыбнулась им, отчего Хосоку стало немного легче. — Вы понимаете, что здесь происходит? — наклонившись, спросила она. Все четверо отрицательно помотали головами. — Мы собираемся взять у вас интервью. Видите ли, если вы расскажете нам, каково это — быть омегой среди населения, состоящего из альф и бет, и поможете нам раскрыть эти центры размножения, мы сможем сообщить об этом миру и, возможно, помочь нуждающимся омегам. Вы понимаете? Никто не решился согласиться, поэтому она продолжила объяснять: — Если мы проведём это интервью и поделимся им с людьми по всему миру, оно привлечёт огромное внимание средств массовой информации. Люди начнут требовать перемен, и у центров размножения не будет другого выбора, кроме как закрыться под таким сильным международным давлением. — З-значит, если мы сделаем это, мы сможем спасти Юнги-хёна и Чонгука…? — с надеждой спросил Чимин. Женщина кивнула. — Вы поможете не только им. Вы поможете каждому омеге в этих учреждениях. Итак, мы готовы к этому? Все четверо кивнули, и женщина подала знак съёмочной группе, чтобы они начинали. — Камеры снимают, через пять, четыре, три, два! — подал знак рукой оператор, и женщина задала первый вопрос: — Добро пожаловать на интервью, меня зовут Субин. Может ли каждый из вас представиться? — спросила она профессиональным тоном. Четверо омег переглянулись, не решаясь ответить на простой вопрос. После короткой минуты молчания Джин решил заговорить первым. — М-меня зовут Ким Сокджин, — запинаясь, пробормотал он. Субин ободряюще улыбнулась. — Приятно познакомиться, Сокджин. Следующим заговорил Тэхён: — А я Ким Тэхён. Субин кивнула ему. — Приятно познакомиться, Тэхён. После ещё нескольких секунд молчания ответить решился Чимин. — Я… Я, эм… Пак Чимин, — нервничая, произнёс омега. — Приятно познакомиться, Чимин, — тут же ответила Субин. Она повернулась к Хосоку, который весь сжался от внимания к себе. — М-меня зовут… Чон Хосок… — пробормотал он и попытался спрятаться за Тэхёна. Улыбка Субин была доброй. — И приятно познакомиться с тобой, Хосок. А теперь не могли бы вы рассказать, как познакомились с господином Ким Намджуном? Омеги почувствовали себя немного лучше, увидев, насколько на самом деле была доброй Субин. Это придало им достаточно смелости, чтобы говорить дальше. Вот почему Тэхён решил ответить. — Это Чонгук, он первым встретил его… Субин наклонилась ближе. — Чонгук? Кто это? — Он омега, он жил с нами с тех пор, как ему было около трёх или четырёх лет, — ответил Джин, его горло сжалось только от того, что он представил, как младший омега оказался в ловушке внутри этого учреждения. — Его похитили около недели назад. Он в центре размножения с другим омегой, который жил с нами, — Юнги… Субин кивнула с сочувствием на лице. — Значит, с тех пор вы никак с ними не контактировали, верно? Четверо омег кивнули. Это по-прежнему очень болезненная тема, о которой они старались не думать слишком много. Однако, подняв эту тему и осознав, что у них действительно не было никакого контакта с Чонгуком и Юнги около недели, Хосок и Тэхён заплакали. — …Я вижу, это очень сильно влияет на всех вас, — мягко сказала Субин. Джин вытер выступившие на глазах слёзы и шмыгнул носом. — Д-да, особенно учитывая, что он самый младший. А Юнги был тем, кто спасал нас бесчисленное количество раз. Без его защиты и заботы нас бы давно схватили. Субин поставила на кофейный столик между ними коробку с салфетками, и наступила короткая пауза, пока омеги вытерли глаза и носы. — Насколько нам известно, в Южной Корее очень редко можно найти альфу, подобного господину Ким Намджуну, верно? — спросила Субин. Все четверо кивнули. — Мы сталкивались с несколькими альфами, пока скрывались, но все они либо хотели с нами спариться, либо сдать, чтобы получить деньги, — объяснил Чимин. — Намджун — единственный альфа, от которого мы чувствовали заботу и любовь. — Это очень интересно. Могу я узнать больше о ваших мыслях о господине Ким Намджуне? — спросила Субин, глядя на остальных трёх омег. Джин откашлялся и сел немного прямее. — Он… он очень добрый. Он обращается с нами как с равными и всячески старается покупать нам новую одежду и кормить нас. Он купил мне кулинарную книгу, и я очень сожалею, что оставил её… но в тот день он доказал, что любит нас такими, какие мы есть, и ему всё равно, что мы омеги. Тэхён горел желанием заговорить следующим. — Да! Альфа очень заботится о нас! Он говорит, что любит нас, и он такой нежный и милый! Мы очень любим его! Субин кивала, пока Тэхён говорил. — Итак, похоже, что он очень любимый альфа. Не могли бы вы рассказать мне, что думаете о центрах размножения? Чимин тут же ответил: — Я их ненавижу. Они такие жестокие. Почему нас хотя бы не считают людьми? Тэхен мрачно добавил: — Даже с животными обращаются лучше, чем с нами. Для людей, управляющих этими учреждениями, мы ничем не отличаемся от грязи на земле. Хосок собрался с духом, крепко сжав руку Тэхёна. — Я знаю, что люди отчаянно нуждаются в увеличении численности омег… — тихо начал он. — Но если они хотят больше омег, думаю, они должны относиться к нам лучше. Кто захочет родиться омегой или родить омегу, зная, какая у них будет жизнь? Думаю, что центры размножения виноваты в этом упадке. Субин выглядела удивлённой этим. — Что же, вообще-то, да. Мы считаем, что центры размножения контролируют численность омег и маскируют это как попытку восстановления популяции. Но… тайно, наживаются на сексе. Все четверо кивнули. Это имеет смысл. Альфы отбирались либо по их генам, либо по тому, насколько они богаты. Вскоре они закончили интервью. Субин старалась сделать его немного более беззаботным и шутила, пытаясь заставить омег улыбнуться. Они попрощались, когда съёмочная группа собрала свои вещи и начала покидать гостиную. Однако женщина — Субин — задержалась в дверном проёме. — Надеюсь, вы знаете, как много хорошего сделали, согласившись на это интервью. Это может изменить так много жизней в Южной Корее. Поможет всем этим омегам, — сказала она им, широко улыбаясь. Все четверо кивнули, понимая важность интервью. Тэхён нервно перебирал пальцами. — Значит… значит, многие люди его увидят? Намджун тоже посмотрит? Улыбка Субин стала шире. — Да. Весь мир увидит это. И не волнуйтесь, я уверена, что господин Ким Намджун очень гордится всеми вами, — с этими словами она вышла из номера, оставив четырёх омег задумчиво смотреть на закрывающуюся дверь. Они действительно надеялись, что это поможет освободить Юнги и Чонгука…***
Намджун быстрым шагом направился в новую комнату Чонгука. Они перевели омегу, не сказав об этом ему, и альфа чувствует себя виноватым, что не был более осведомлён о том, что с ним происходит. Он вышел из лифта и двинулся по коридору, охранник тут же пропустил его в главные коридоры. Похоже, они поместили Чонгука в старую комнату Юнги, когда тот ещё находился в крыле для новоприбывших. Намджун открыл дверь и заглянул внутрь. Чонгук лежал на кровати, и Намджун поспешно пересёк комнату, опасаясь худшего. Он ужаснулся, увидев, что Чонгук полностью не в себе. Его подбородок и щека покраснели от слюны, вытекающей изо рта. Его запах странный и совершенно поверхностный. Намджун сел на край кровати и уложил омегу себе на колени. — Блять… Мне очень жаль! Мне так чертовски жаль, Чонгук! Я должен был лучше защищать тебя! — произнёс он голосом, полным сожаления и печали. Он увидел повязку на руке Чонгука, и ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что произошло. Он никогда раньше не испытывал такой чистой ярости. Намджун крепче сжал Чонгука, желая, чтобы никто никогда больше не прикасался к нему. Сухи обещала, что больше ничего не будет ему делать, и всё же… — А-альфа…? Намджун судорожно вздохнул. Чонгук смотрел на него с ошеломлённым выражением лица. — Чонгук! О боже! Ты в порядке?! — воскликнул Намджун, радуясь, что наконец-то Чонгук проснулся, чтобы поговорить с ним. — В-вот, давай попробуем тебя вымыть. Кто знает, когда эти ублюдки в последний раз купали тебя, — сказал Намджун, заворачивая Чонгука в одеяло и унося его в ванную. Он включил воду и вместе с Чонгуком ждал, пока ванна наполнится. Именно в это время Чонгук начал немного двигаться. — Чонгук… Пожалуйста, поговори со мной. Я так волновался за тебя. Я навещал тебя каждый день после того, как начал здесь работать, но ты всегда спал… Клянусь, я не был ответственным за то, что вы с Юнги оказались здесь в ловушке… Альфа почувствовал, как Чонгук напрягся от его слов. — Ю-Юнги-хён тоже здесь…? — прохрипел Чонгук. Намджун крепче обнял омегу. — Да. Но не волнуйся слишком сильно. Я заботился о нём. Это долгая история, но я всё тебе расскажу. Когда ванна наконец наполнилась, Намджун принялся купать Чонгука. Он поморщился от того, какими жирными и неопрятными стали волосы младшего, и не пропустил странный запах смазки, исходящий от него. Тем не менее, он сделал всё возможное, чтобы объяснить омеге всю ситуацию: как его отец работает в центрах размножения и как тот перевёл его сюда на работу. Он объяснил, как купил возможность провести течки Юнги и Чонгука с ними, чтобы избавить их от необходимости спариваться с какими-то отвратительными альфами. Он заверил Чонгука, что остальные в безопасности и что им больше не нужно бояться быть схваченными и заключёнными в центре размножения. Чонгук слушал спокойно. Он так отличался от того Чонгука, которого знал Намджун. Тот Чонгук был бы так сильно рад его видеть. Он бы обнял его в ответ и заплакал, и Намджун, конечно, был бы рядом, чтобы утешить. Но сейчас Чонгук выглядел таким… измученным. Что никак не мог объяснить Намджун, учитывая, как много спал омега. Как раз в тот момент, когда он вытирал Чонгука после ванны, открылась дверь и вошла Сухи. — Оу? Принимаете ванну? Вы уже спарились с ним? — спросила она с ноткой насмешки в голосе. Намджун встал между ней и Чонгуком, свирепо глядя на женщину. — Какого хрена тебе нужно? Я говорил тебе больше не прикасаться к нему, и всё же я нашёл его выходящим из наркотической комы! Сухи, казалось, не беспокоил его гнев. — Это то, что вы сказали, но я предположила, что вы также не хотите, чтобы он умер, поэтому продолжила вводить препарат омега-гормона, — произнесла она как ни в чём не бывало. — Что?! — потрясённо спросил Намджун. На что Сухи улыбнулась. — Наркотик. Он пристрастился к нему, и было бы не очень хорошей идеей отрывать его от этого так внезапно. Намджун оглянулся на Чонгука, который ошеломлённо смотрел на Сухи, его волосы всё ещё были мокрыми, и вода капала на полотенце, обёрнутое вокруг плеч омеги. — На самом деле, я пришла, чтобы дать ему дневную дозу, так что, если вы не возражаете… — Ни за что! — крикнул Намджун. — Найди способ вылечить его! Только не давай ему больше! — Это довольно трудно сделать, когда он сам просит об этом, Намджун, — Сухи ухмыльнулась, вынимая из кармана пакет и показывая шприц. — Идём, Чонгук. Пришло время для твоего лекарства. Чонгук, не говоря ни слова, двинулся вперёд, напугав Намджуна. — Чонгук! — закричал альфа, хватая его за руку, чтобы остановить. — Это не лекарство! Оно вредит тебе! Т-ты не можешь! Чонгук посмотрел на него, слёзы текли по его щекам. — Ты опоздал, — просто сказал он, прежде чем оторвать от себя руку Намджуна и подойти к Сухи. Намджун стоял там, с разбитым сердцем и оглушённый. Слова Чонгука глубоко ранили. Полное слёз лицо омеги врезалось в его память. Всё его тело онемело, но всё же двигалось самостоятельно, будто на автомате пытаясь спасти Чонгука. Альфа рванул из ванной, но увидел, как Сухи закрывает перед ним дверь в комнату, а Чонгук стоит рядом с ней. — НЕТ! — крикнул он, подбегая как раз в тот момент, когда дверь захлопнулась. Он бил и пинал дверь, но понимал, что та ни за что не сдвинется с места. Она запиралась с другой стороны и была сделана из металла… Намджун упал на колени, слёзы полились вниз, падая на пол. Он подвёл Чонгука. Он не смог защитить его. Он подвёл Юнги и всех остальных.