Джин проснулся рано утром. Солнце ещё не взошло, и хотя он чувствовал усталость, знал, что бессмысленно снова пытаться заснуть. Так продолжается уже несколько недель. По ночам он лежал без сна, гадая, как там Юнги и Чонгук, в порядке ли они и с ними ли Намджун. Временами проливались слёзы, впитываясь в подушку, и ему приходилось переворачивать её на сухую сторону. После чего он плакал ещё немного, и его подушка полностью промокала.
Он предпочитал спать, свернувшись клубочком и обняв одеяло. Обычно все омеги спали вместе в одной постели — это, в конце концов, то, к чему они привыкли. Однако в первые несколько недель здесь, когда они пытались спать вместе, всё шло не так хорошо. Стоило одному из них шмыгнуть носом, остальные тут же начинали всхлипывать, пока все четверо не разражались рыданиями, сердце каждого болело за трёх жизненно необходимых членов их маленькой семьи.
Они находились в состоянии неопределённости, без решения проблемы. Джин чувствовал себя бесполезным, ничтожным и ничего не значащим. Это всё его существование, и ему даже страшно думать о том, что так будет всегда. Потому что, если Юнги, Чонгука и их альфу Намджуна отняли у него так внезапно, как он должен держаться и оберегать остальных? Сама мысль о том, чтобы остаться одному, вызвала у него новые слёзы, и он поспешно уткнулся лицом в одеяло, пытаясь подавить рыдания.
Он застыл, услышав звуки, доносящиеся откуда-то из номера. Остальные обычно не просыпаются до середины утра. Встревоженный, он откинул одеяло и вышел в коридор.
Из-под двери ванной просачивался свет. Охваченный любопытством он на цыпочках подкрался ближе.
От звука чьего-то тяжёлого кашля у него заколотилось сердце. Кто-то заболел? Он распахнул дверь и застыл при виде склонившегося на коленях над унитазом Тэхёна.
— Тэ! Что случилось? Ты заболел? Мне позвать кого-нибудь? — спросил Джин, подбегая к нему и поглаживая спину младшего омеги.
Тэхён прокашлялся и вытер рот тыльной стороной ладони. Его глаза опухли и покраснели, а лицо залито слезами и потом.
— Мой живот… — выдавил он, прежде чем вновь наклониться над унитазом, освобождаясь от всего, что ещё оставалось в его желудке.
Джин помчался в ближайшую комнату, встряхивая фигуру на кровати.
— Хоби! Хоби, проснись, с Тэ что-то не так! — воскликнул он.
Омега резко подскочил, его глаза всё ещё были тяжёлыми ото сна. Он, запинаясь об кровать, последовал за Джином обратно в ванную, где Тэхён по-прежнему склонялся над унитазом.
— Я найду кого-нибудь, кто может помочь! — произнёс Джин, быстро выбегая из комнаты. Его сердце бешено колотилось, а голова шла кругом. Тэхён съел что-то плохое? Нет, они все ели одно и тоже из одних и тех же тарелок. Подхватил лихорадку? Но он ощупывал лоб Тэхёна, и тот не был горячим.
Все номера на этаже заняты членами АПО, поэтому Джин решил, что не имеет значения, в какую дверь он постучит. Он подбежал к той, что была напротив их номера, стуча до тех пор, пока та не открылась.
Это женщина-бета. Её волосы собраны в беспорядочный пучок, одета она в простую красную футболку и розовые пижамные штаны. Когда она почувствовала запах его паники, её глаза расширились, а выражение лица стало обеспокоенным.
Джин заговорил прежде, чем она успела задать вопрос.
— Что-то не так с Тэ! — произнёс он высоким и надломленным голосом. Даже если женщина не понимала, кого он имел в виду, тем не менее она выпрямилась и поспешила к номеру на несколько дверей дальше. Джин последовал за ней, чувствуя нетерпение и беспомощность. Женщина постучала, и дверь открыл мужчина-бета. Его волосы торчали под странным углом, и, казалось, он поспешно накинул на себя халат, перед тем как открыть. Круглые очки наобум висели на кончике его носа.
— Принесите медицинский набор. Один из омег болен, — сказала ему женщина.
— Да, да, — пробормотал мужчина, покачиваясь ото сна. Он исчез в темноте комнаты, в то время как Джин беспокойно переминался с ноги на ногу.
Мужчина в очках снова появился, в расправленном халате и с сумкой, перекинутой через плечо.
— Показывайте дорогу, — махнул он рукой.
Женщина пошла дальше, и Джин снова последовал за ней. Однако когда они подошли к двери, он понял, что у них нет возможности попасть внутрь. Двое бет выжидающе смотрели на него. Он забыл ключ-карточку, которую им дали, когда омеги прибыли сюда. Пристыженный, он закусил губу, а на глаза навернулись слёзы.
— У м-меня нет карточки, — пробормотал он.
Женщина-бета успокаивающе погладила его по спине и проговорила:
— Ничего страшного. Давай сначала постучим, и если никто не откроет, мы попросим персонал впустить нас, хорошо?
Джин кивнул, наблюдая, как мужчина несколько раз постучал в дверь. В ожидании секунды тянулись дольше, чем Джин мог чувствовать себя комфортно. В это время женщина-бета продолжала кругами поглаживать его спину.
Наконец дверь открылась. Чимин плакал, по его лицу стекали крупные слёзы, а запах был кислым от тревоги, беспокойства и печали. Тело Джина двинулось само по себе, заключая младшего омегу в объятия и позволяя уткнуться лицом себе в шею.
Мужчина-бета без промедления прошёл в номер, направляясь по коридору. Женщина закрыла за собой дверь и попыталась аккуратно подтолкнуть омег сесть на диван в гостиной. Джину и Чимину ничего не оставалось, кроме как послушаться. Оба сели, цепляясь друг за друга, наблюдая, как она исчезает в одной из комнат, возвращаясь с одеялом в руках. Накинув его на омег, схватила одну из стоящих перед телевизором бутылок с водой. Заставила их попить, успокаивая при этом словами.
Вскоре в гостиной появился Хосок, беспорядочно всхлипывая. Он забрался под одеяло и свернулся клубочком под боком у Джина.
— С н-ним всё будет в порядке? — сквозь рыдания спросил он женщину-бету.
— Уверена, с ним всё будет прекрасно, — ответила она с улыбкой. — Врач, который его сейчас осматривает, один из лучших в ассоциации. Он помог тысячам омег.
Больше они ничего не говорили. Слова женщины немного успокоили их — что-то, за что они могли цепляться, пока ждали, затаив дыхание. Но Джин ненавидел, что им приходится держаться за её слова. Он хотел их альфу. Он хотел обнять Намджуна и чтобы альфа обнял их, окутал своим запахом и сказал, что всё в порядке. Он хотел Юнги и Чонгука, хотел, чтобы оба омеги были здесь, и они могли бы найти утешение в ароматах друг друга; хотел спать в одной кровати, вместе есть хлопья, вместе смотреть телевизор…
Он попытался считать секунды, но не мог сосчитать так много. Попытался повторить числа, которые знал, но его разум подвёл его, давая понять, что он не имеет точного представления, сколько времени прошло с тех пор, как они сидят здесь. Он ругал себя, что не выучил больше цифр, пока Намджун был рядом.
Сердцебиение замедлилось, и теперь им овладело настоящее изнеможение. У него болела голова. Глаза налились тяжестью. Всё тело устало. Ему хотелось разрыдаться.
Наконец, когда солнце полностью взошло и комната залилась солнечным светом, появился врач.
— Он совершенно здоров, — заявил мужчина.
Это озадачило Джина. Здоровых людей не рвёт без причины.
Увидев выражение его лица, врач хмыкнул.
— То, что вас обеспокоило, это утреннее недомогание. Он беременен.
В комнате воцарилась тишина. Джин смахнул остатки слёз. Беременен? То есть, ребёнок? Растёт внутри Тэхёна? Ребёнок, который оказался там благодаря Намджуну? Ребёнок, для которого рядом не присутствует празднующий Намджун. Ребёнок, о котором Юнги и Чонгук не знают.
Женщина-бета позволила себе зааплодировать.
— Как чудесно! — воскликнула она, хотя на лице отражалось беспокойство из-за отсутствия у них энтузиазма.
Джин был благодарен, когда врач снова заговорил.
— Знаю, это может оказаться для вас шоком, но можем ли мы предположить, что отцом является господин Ким Намджун?
Джин кивнул.
— И Тэхён — единственный омега, с кем у него были сексуальные отношения?
Джин медлил с ответом. К счастью, Чимин ответил за него.
— Он также помогал Джин-хёну с течкой, — шмыгая носом, сказал Чимин врачу.
Вдруг мужчина обратился к нему:
— Ничего, если мы сделаем тебе тест на беременность? Обещаю, это совсем не страшно.
Джин почувствовал, как кивает. В этот момент его тело функционировало отдельно от него. Он хотел увидеть Тэхёна, хотел собрать их всех и обниматься в кровати весь день. Когда он не сделал ни малейшего движения, чтобы подняться, беты переглянулись.
Женщина-бета заговорила тем же добрым голосом, которым ранее успокаивала его.
— Позже мы зайдём снова. Вам принесут большой завтрак и обед. Пока что, пожалуйста, отдыхайте.
Беты ушли, оставив омег в тишине.
Спустя ещё несколько минут мирной тишины Хосок и Чимин начали ёрзать. В итоге Хосок повернулся к Джину, обеспокоенно нахмурив брови.
— Хён, ты в порядке? — спросил он, склонив голову на плечо Джина.
Джину хотелось бы ответить, но в горле встал ком. Глаза по-прежнему горели, а голова продолжала пульсировать от боли. Вместо этого по его щекам потекли слёзы.
Чимин и Хосок подскочили, беспокоясь о нём, спрашивая, что случилось и почему он плачет. Когда он покачал головой, почувствовал, как его мягко взяли за руки. Они потащили его за собой, поднимая с дивана и уводя по коридору, сбегая от солнечного света. Его отвели в одну из комнат, где уложили на кровать. Именно тогда он уловил запах Тэхёна. Его тело снова двинулось без его помощи, обвиваясь вокруг этого запаха и вдыхая, когда он ощутил тепло тела младшего омеги на своей коже.
Он почувствовал, как прогнулась кровать и вокруг его талии обвились руки. Почувствовал, как кто-то прижимается к его спине и целует в щёку. Почувствовал шёпот
Я люблю тебя и заверения, что они будут рядом.
Впервые за несколько недель Джин почувствовал, как его тело расслабляется и растворяется в объятиях его семьи. Слёзы были смыты поцелуями, а успокаивающие запахи окружили его, лаская обоняние.
Четверо омег заснули в объятиях друг друга, пытаясь восполнить недостающее тепло, когда ещё три аромата должны были смешаться и переплестись с их собственными.
***
— Альфа! Альфа, пожалуйста, проснись!
Намджун зевнул и протёр глаза ото сна.
— Да, детка?
— Пожалуйста… Пожалуйста, мне нужно! Это больно, я чувствую себя таким опустошённым, — рыдал Чонгук, потираясь о бедро Намджуна. — Хён… пожалуйста…!
Намджун сел, осторожно притягивая Чонгука к себе на колени. Он посмотрел в сторону, где Юнги пробуждался ото сна. Вернув своё внимание Чонгуку, он погладил омегу по щеке.
— Оу, малыш… Не плачь, я здесь. Давай что-нибудь сделаем с этим, мм? — спросил Намджун, проводя кончиками пальцев по истекающему члену омеги.
— Хённ! — захныкал Чонгук, отчаянно приподнимая бёдра. — Пожалуйста! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Я хочу…!
— Тише, детка. Будь хорошим мальчиком для альфы, — прошептал Намджун в ухо омеге, прежде чем прикусить мочку. — Ты можешь повернуться и приподнять для меня бёдра?
— Да! Для тебя всё, что угодно, альфа! — проскулил Чонгук, слезая с Намджуна и опускаясь на колени на кровать. Он опустил грудь и выпятил задницу в воздух, подставляясь перед альфой.
При виде этого Намджун не смог сдержать стона. Дырочка Чонгука была припухшая и сжималась вокруг пустоты. Ободок блестел от смазки, капающей на простыни под ним. Альфа схватил омегу за задницу, сжимая и массируя.
— П-пожалуйста! Пожалуйста! — захныкал Чонгук приглушенным голосом, уткнувшись лицом в кровать.
Намджун усмехнулся, дуя на дырочку омеги и слыша отчаянный стон.
— Ты восхитительно пахнешь, детка, — похвалил он, наклоняясь ближе и кусая одну из ягодиц.
— Ох! Альфа!
Он почувствовал как ноги омеги задрожали, внутренняя часть бёдер была влажной от смазки. Альфа ощущал запах феромонов Чонгука, чувствуя, как сильно тот хочет, чтобы его трахнули.
Желание затуманивало его разум, альфа-инстинкты взяли верх, когда он лизнул дырочку омеги. Погрузил язык внутрь, крепче сжимая бёдра Чонгука, пока омега кричал и корчился.
— Д-да, альфа! О! — воскликнул Чонгук, подаваясь задницей к лицу альфы.
— А-альфа… — пробормотал Юнги, потянув Намджуна за руку, — я тоже…
Намджун отстранился и захватил губы Юнги небрежным поцелуем. Слюна стекала по их подбородкам, пока он вылизывал рот омеги, языки танцевали и переплетались друг с другом. Целуя Юнги, альфа толкался двумя пальцами в Чонгука, чтобы занять его.
Он снова вспомнил о том, насколько зрелые омеги, такие как Юнги и Джин, отличаются от только формирующихся омег, как Чонгук и Тэхён. Как и с Джином, запах Юнги заставлял его чувствовать, будто всё вокруг них исчезло. Тело омеги имело совершенно развитые изгибы и мягкую кожу. Под Юнги была лужа — явный признак того, насколько он возбуждён.
И, как и Джин, Юнги точно знал, чего хочет.
— Хочу тебя внутри, альфа. Пожалуйста. Подари мне ребёнка, хочу выносить твоего ребёнка, пожалуйста! — сквозь вздохи и стоны умолял Юнги ему в губы.
— Я т-тоже! — заскулил Чонгук, следуя примеру старшего омеги.
— Блять… — пробормотал Намджун. Он добавил ещё один палец Чонгуку, чем заслужил довольное хныканье. — Хорошо, Чонгук, ты можешь лечь? Юнги, иди сюда.
Оба с готовностью повиновались. Чонгук лёг на кровать, наблюдая за происходящим сквозь прикрытые глаза. Юнги подполз ближе, позволяя Намджуну расположить их так, чтобы он стоял на коленях над Чонгуком. Двое омег вопросительно посмотрели на него.
Намджун положил подбородок на плечо Юнги, протянув мимо него руку и погружая пальцы в Чонгука.
— Он кажется хорошеньким и расслабленным. Хочешь помочь мне, хён? — горячо прошептал он Юнги на ухо.
— Ч-что? — запнулся Юнги, его щёки вспыхнули более тёмным оттенком красного. Омега вздрогнул, когда Намджун обхватил его член, несколько раз проводя ладонью.
— Вот так, у тебя такой симпатичный член, хён, — промурлыкал Намджун, надавливая большим пальцем на головку.
— Аах! Альфа! — вскрикнул Юнги, шаря руками и пытаясь найти опору на руках Намджуна.
— Давай сделаем нашему маленькому Чонгуки приятно, мм?
— А? — глаза Юнги расширились, когда он увидел, как Намджун потирает его член о содрогающуюся дырочку Чонгука. Он почувствовал, как его тело мгновенно стало горячим, в животе заплясали бабочки. Он был возбуждён и напуган. Что если он причинит Чонгуку боль? Он не альфа, почему альфа пытается заставить его трахнуть другого омегу?
Он наблюдал, как головка его члена проскользнула сквозь вход Чонгука, исчезая внутри.
— Ааааа! Ох! Да! Да, т-так хорошо, — закричал Чонгук, откинув голову назад.
Намджун осыпал поцелуями шею Юнги.
— Ты отлично справляешься, хён. Продолжай, — пробормотал он, обхватывая свой член и потираясь им о скользкий вход Юнги.
Осознание осенило омегу. Он почувствовал, как головка члена альфы дразняще погружается в его дырочку. Он хочет это он хочет это он хочет это. Ему необходимо, чтобы альфа окрасил его внутренности и подарил ему ребёнка.
— Сделай меня беременным, альфа! — умолял Юнги, вжимаясь в Чонгука. Ладони Намджуна крепче сжали его бёдра, удерживая неподвижно, пока альфа погружался глубже, полностью оказавшись внутри.
— Хн! Ахх~, — глаза Юнги закатились, удовольствие ослепляло. Чонгук сжимался вокруг него, такой горячий, мокрый и идеальный. Намджун такой большой, полностью наполняет его, что он уверен — если дотронется до живота, сможет почувствовать его изнутри.
Первое движение бёдер Намджуна заставило обоих омег вскрикнуть от наслаждения. Намджун всё контролировал, он решал, какими будут темп и интенсивность. Юнги позволял использовать себя, позволял альфе трахать его, одновременно с этим заставляя его трахать Чонгука. Издаваемые ими звуки были такими похабными, стоны достаточно громкие, чтобы их можно было услышать за дверью.
— Хёёооон! — зарыдал Чонгук под ним. — Это снова выходит наружу!
Юнги задрожал, когда Чонгук напрягся, всасывая его член глубже, желая, чтобы его основательно удовлетворили. Намджун ускорился, его бёдра шлёпали по заднице омеги, подталкивая того вперёд.
— Аааа! К-кончаю! — дрожа, захныкал Чонгук, сперма выстрелила из его члена, окрашивая живот.
Юнги застонал, содрогаясь. Ладонью вслепую вцепился в руку Намджуна, приближаясь к оргазму. Он находился в ловушке между двумя телами, не мог ничего сделать, кроме как принять это.
— Я собираюсь подарить тебе ребёнка, хён, — прорычал Намджун ему в ухо. — Сделаю тебя беременным.
Рот Юнги приоткрылся, омега задрожал от одного из самых сильных оргазмов в своей жизни. Зрение померкло, он содрогался в конвульсиях, приятная дрожь охватила его тело. Он кончил внутрь Чонгука, издавая гортанный стон, когда внутренности младшего сжали его член. Почувствовал, как бёдра Намджуна прижались к нему, вжимая его в Чонгука и погружая глубже.
Он ощутил внутри что-то горячее. Это приятно, и он почувствовал себя сытым. Подсознательно схватился за живот, чувствуя, как сперма Намджуна наполняет его.
Юнги не знал, сколько прошло времени, он то приходил в себя, то отключался. Намджун внезапно вышел, и омега заскулил, когда сперма и смазка начали вытекать.
— Шш, всё хорошо, детка, — услышал он слова Намджуна, ощущая, как пальцы альфы погружаются в его мокрую растянутую дырочку. — Я всегда могу наполнить тебя снова.
Его притянули ближе к телу альфы, заставив выскользнуть из Чонгука. Младший омега не отзывался, его глаза были прикрыты. Может он тоже отключился, но Юнги слишком устал, чтобы беспокоиться. Намджун лежал с ними в постели, его пальцы всё ещё были погружены в омегу, удерживая внутри смазку и сперму. Это заставляло Юнги чувствовать себя в безопасности. Он счастливо вздохнул, позволяя себе утонуть в приятном сне.
***
Снаружи учреждения начался дождь. Прямо у входа расположилась съёмочная группа. Репортёр пригладила пучок на голове и поправила очки на переносице. Отрегулировав зонтик, она взяла микрофон и подождала, пока оператор начнёт обратный отсчёт.
— Это репортаж KCNA из крупнейшего и наиболее известного центра размножения в Сеуле, управляемого медицинской корпорацией Kim. В сеть просочились новые снимки, на которых, как предполагается, изображён сын председателя, вступающий в сексуальную связь с двумя своими пациентами-омегами. Председатель Ким ещё не делал никаких заявлений в отношении своего сына, но доверие к Ким Намджуну уже ставится под сомнение многочисленными СМИ и группами по защите Прав Омег. Предполагается, что в течение недели будет произведён арест, поскольку, пока мы говорим, полиция ведёт переговоры об условиях ареста с председателем. А теперь Чанми с прогнозом погоды…
Экран телевизора погас, из-за чего они смогли увидеть ошарашенные выражения своих лиц в отражении.
— …Они ведь говорили не об альфе, верно? — спросил Хосок, широко раскрыв глаза.
Джин не мог ответить. Он сидел совершенно неподвижно, глядя на своё отражение в экране телевизора. Он самый старший. Ему нужно сохранять спокойствие. Что делать остальным, если им не на кого будет положиться? Он должен быть сильным ради них. Он не может продолжать заставлять младших беспокоиться. Тэхён беременный — он в приоритете. Младшие в приоритете для него.
По его щекам покатились слёзы, и он поспешно поднял руку, стирая их.
Он не знает, сколько ещё сможет выдержать.
