Save Me, Hold Me, Kiss Me

      Всё его тело напряглось, будто от тревожного сигнала, пробуждая его ото сна. Вокруг них витал чужой запах. Шерсть его внутреннего альфы встала дыбом, и единственное, что повторялось в голове:              Омеги, его омеги, защитить       Он сел и, казалось, напугал того, кто пытался тихо подойти к кровати.       Рядом стояла Сухи, а позади неё четыре охранника-альфы. Лицо женщины исказила ухмылка, когда она посмотрела на него сверху вниз.       — Ким Намджун, боюсь, у меня ужасные новости.       — Новости? — пробормотал он, прежде чем один из охранников схватил его за плечо и стащил с кровати.       — Осторожно, альфа, запечатлённый на двух омегах, крайне оберегающий и агрессивный, — он услышал, как Сухи сказала охранникам.       Его тело швырнули вниз, и охранники навалились на него, прижимая к полу.       — Аргх! Какого хрена, Сухи? — закричал он, отбиваясь от охранников.       — Тебя арестовывают, Намджун. Полиция ждёт снаружи здания, — насмешливым голосом объяснила Сухи.       — Альфа?! — услышал он зов Чонгука.       — О, точно. Уведите отсюда этих двоих. Подготовьте их к следующим альфам для спаривания, — приказала женщина.       Сердце Намджуна упало. Он почувствовал, как двое охранников отпустили его, выполняя её приказ, и услышал крики Чонгука и Юнги.       Он пришёл в ярость. Он обещал, что больше не допустит, чтобы с ними что-нибудь случилось. Их альфа здесь, и его обязанность — защищать своих омег.       Он сбросил с себя двух охранников и схватил того, что держал Чонгука. Омега вскрикнул, когда его откинули в сторону. Он тут же отполз и забился в угол, широко открытыми глазами наблюдая, как Намджун отбивается от охранников.       Намджун ударил альфу лицом об пол, прежде чем повернуться к удерживающему Юнги.       Охранник мгновенно отбросил омегу, встретившись с убийственным взглядом Намджуна.       Юнги, спотыкаясь, упал в объятия Намджуна, дрожа, пока слёзы скатывались по его лицу.       — А-альфа! — всхлипнул он в шею Намджуна.       Намджун обнял испуганного омегу, позволяя своим рукам полностью окутать Юнги. Затем он обратил внимание на женщину, стоящую среди охранников.       — Да пошла ты, Сухи. Ты не заберёшь их у меня. Наша сделка была-       — Отменена, — перебила его Сухи. — Достаточно на этом, Намджун. Твой отец будет очень разочарован. Сперва его единственного сына обвиняют в торговле людьми и нападении на дух омег, а теперь ты сопротивляешься аресту.       — Вы — зло. Оба, и ты, и мой отец, — прорычал Намджун. Он прижал Чонгука и Юнги к себе, защищая их. — Я не сделал ничего плохого. Это всё вы. Ты и мой отец, и всё это учреждение…       Сухи повернулась, собираясь выйти из комнаты. Она остановилась прямо за дверью.       — Ты наивен. Ты не видишь эффективности нашей работы. Твой отец хотел, чтобы я передала тебе сообщение. Если ты сможешь переосмыслить свои действия и согласишься присоединиться к его компании, он внесёт за тебя залог и замнёт освещение этой ситуации в СМИ.       Намджун шагнул вперёд с разъярённым выражением лица.       — Как будто я когда-нибудь даже-       Он был прерван на полуслове, когда почувствовал покалывание в руке. Он посмотрел вниз, туда, где в него выстрелили дротиком.       — Успокоительное. Я бы не пришла неподготовленной, чтобы вытащить двух омег из-под их альфы. Любой альфа откусил бы руку, прежде чем позволил бы этому случиться, — губы Сухи скривились.       Тело Намджуна упало мёртвым грузом. Он потерял все чувства, его тело онемело. Всё, что он мог делать, это смотреть, как охранники переступили через него и схватили Юнги и Чонгука. Омеги кричали и вырывались, но их всё равно уволокли прочь.       Затем за ним пришли двое полицейских. Они надели на него наручники и подняли, удерживая за плечи, после этого поволокли по коридору к лифту, ожидая, пока откроются двери на верхнем этаже. Он застонал, альфа-инстинкты рычали на него, требуя защитить, но его тело не желало с ним сотрудничать.       Двери открылись, и его потащили через помещение к главному выходу. Когда они вышли на улицу, он услышал, как вокруг щёлкают камеры, чуял множество различных запахов и слышал болтовню толпы, но не мог повернуть голову, чтобы увидеть.       Его затолкали на заднее сиденье полицейской машины, и он услышал, как захлопнулась дверь.

***

      Джин спешно пересёк коридор отеля и несколько раз постучал в дверь номера. Было три часа ночи, но его сердце бешено колотилось в груди, а по щекам текли слёзы. Колени дрожали при каждом ударе сердца.       Наконец дверь открылась, показывая ту защитницу прав омег и врача, который лечил Тэхёна. Они выглядели так, будто разговаривали, ни один из них не был уже в пижамах. Врач держал в руках бумаги, а женщина — стопку папок.       — Вы слышали новости, — утвердила она.       Джин кивнул, вытирая слёзы.       — Что мы можем сделать?! Как мы можем спасти их?! Мне нужно вернуть мою семью! — плакал он.       Врач положил руку ему на плечо.       — Уверяю, мы делаем всё, что в наших силах.       Женщина добавила:       — Завтра мы проведём пресс-конференцию, посвящённую этому тяжёлому испытанию. Мы провернём всё по-крупному. Они пытаются отвлечь внимание общественности от того, что важно, от возможности увидеть правду. Нам необходимо снова привлечь всё внимание к себе. Нужно оказать давление на организацию, чтобы они позволили людям услышать самих Чонгука и Юнги.       Джин нахмурился.       — Что вы имеете в виду?       Они провели его в комнату и усадили на диван, пока сами просматривали папки, разложенные на журнальном столике.       Врач протянул ему бумаги, которые держал в руках.       — Я в течение шести лет занимался исследованием психологического здоровья омег, находящихся в центрах размножения. Наш первоначальный план действия — указать на различия между содержащимися в неволе омегами и такими, как вы.       Джин почувствовал, как у него перевернулся желудок.       — В-вы думаете, Юнги и Чонгук… больны? — спросил он.       Мужчина одарил его сочувственной улыбкой.       — Они через многое прошли за то время, что их там держали. Но мы обещаем сделать всё возможное, чтобы оказать им необходимую помощь, когда они вернутся.       Ещё больше слёз потекло по щекам Джина. Просто думая о том, как много пережили Юнги и Чонгук, он чувствовал себя беспомощным… его грудь сдавливало, а желудок скрутило узлом.       Женщина потянулась и взяла его руку, сжатую в кулак.       — Сокджин, прочувствуй эти эмоции. Преврати их в гнев и используй, чтобы бороться за свою семью. Ты и остальные — ключ к тому, чтобы помочь и освободить всех омег в этих учреждениях.       Превратить эмоции в гнев. Разве он не всегда в гневе? Как выглядит его гнев? Как использовать его, чтобы помочь? Он вытер слёзы с глаз и глубоко вдохнул, потом выдохнул.       — Что мне нужно делать? — серьёзно спросил он у обоих.

***

      Этого не могло произойти. Юнги брыкался и кричал, пока его тащили по коридору.       — Нет! Только не он! Отпустите его! — голосил он, наблюдая, как Чонгука уносят в одну из комнат. Он напуган. На всём этаже пахло сексом и альфами.       Но запахи альф были совсем не такими, как у Намджуна. От этих запахов у него скрутило желудок. По сравнению с Намджуном, их ароматы пахли сточными водами.       Его отвели в одну из комнат, всего в четырёх дверях от того места, куда забрали Чонгука. Его практически швырнули на кровать, где он с трудом сел и прижался спиной к стене.       Оскалив зубы, он зашипел на стоящего над ним охранника. Охранник достал силиконовую маску, соединенную с резервуаром.       — Позволь мне прицепить это к тебе, омега.       Охранник наклонился ближе, и волосы Юнги встали дыбом. Как только рука мужчины оказалась в пределах досягаемости, он укусил толстые пальцы, отказываясь отпускать. Охранник вскрикнул, когда от зубов Юнги потекла кровь.       — Ты-! Отпусти, грёбанная сука! — взревел мужчина, поднимая другую руку, сжатую в кулак, готовясь нанести удар.       Юнги свирепо смотрел на него, даже когда альфа ударил его сбоку по голове. Его щёку обожгло ударом. Лоб и затылок тоже. Несмотря на это, он всё же отказывался разжимать зубы. Вместо этого прикусил сильнее, игнорируя слёзы, бегущие по своему лицу. Больно. Альфа силён и в десять раз крупнее его.       — Ты не должен портить наш товар.       Альфа повернулся, чтобы закричать на женщину, стоящую в дверях.       — Мне бы не пришлось, если бы он просто подчинился, как и должен был!       Сухи рассмеялась и прошла в комнату.       — Омеги, подобные ему, подчиняются только сильнейшим из альф. Боюсь, это означает, что ты не создан для того, чтобы быть его типажом.       Стало тихо, и Юнги подумал, оставят ли они теперь его в покое. Он всё ещё зажимал пальцы альфы между зубами. Он случайно взглянул вверх и почувствовал, как его охватывает ужас.       На лице альфы отражалась чистая, откровенная ярость. Сухи провоцировала его, зная, что не примет на себя основной удар. Юнги судорожно вздохнул, пытаясь отпустить пальцы альфы, но тот уже схватил его за левую руку.       Треск.       Его рот открылся, когда из него практически выбили дыхание. Боль ослепляла, он не мог дышать. Разъярённый альфа с лёгкостью сломал ему руку. Прошли секунды, пока Юнги снова не обрёл голос.       Он закричал в агонии, рухнув на простыни, когда альфа в последний раз крепко сжал его руку. Он не удивился бы, если бы его крики были слышны из дальнего конца коридора.       Альфа снова схватил маску и прикрепил к его рту и носу.       — Тупорылый омега! — прорычал он, оттолкнувшись от Юнги, а затем вылетел из комнаты, протискиваясь мимо Сухи в дверях.       Сухи неторопливо подошла и склонилась над Юнги, который изо всех сил пытался снять маску со сломанной рукой. Он лежал, скорчившись на кровати, и простыни под ним пропитывались слезами.       — Это всё, на что ты годен, — прошептала она, проводя длинными пальцами по его волосам. — Чтобы спариваться и быть использованным теми, кто находится на вершине иерархии. Подчиняться.       Юнги сдавленно всхлипнул. Он знал это. Кульминацией его существования стало напоминание о том, как мало значила его жизнь. Для альф и бет он был не более чем грязью. Потерпевший поражение, он смотрел, как Сухи вышла из комнаты и закрыла дверь. От маски исходил искусственный аромат альфы. Заполняющий его нос и окутывающий разум, но омега позволял это. Это затуманивало боль, которую он чувствовал в данный момент. Намджун никогда не будет с ним. Жизнь, проведённая в качестве свободного омеги, не более чем фантазия. На самом деле он был рождён для этого. Все эти годы, что он провёл с Чонгуком и остальными, только оттягивали неизбежное. Предпочтительнее быть вынужденным смириться со своей судьбой, позволяя себе провалиться в бессознательное состояние, обеспечиваемое маской и искусственным запахом альфы. Что угодно, лишь бы не чувствовать то, что должно произойти дальше.       Он больше не чувствовал боли в сломанной руке. Даже не мог сказать, плачет ли до сих пор. Его последней мыслью, когда он смотрел на закрытую дверь комнаты этого учреждения, был конец жизни, которую он вёл. Что бы ни произошло дальше, это наверняка превратит его в совершенно другого человека. Мин Юнги, которого знал Намджун, умрёт.       Глаза закрылись, и тьма окружила его.