Because I can't forget Back and forth through my mind Behind a cigarette
Нагло топталась по тропинке, ведущей к парню, закалённому энергетикой рок-молитвы, которая превращена была в кричалку потных мужланов, подшофе рвущих глотки в поддержку любимой футбольной команды; пальцы на автомате лениво отыгрывали партию, гордый взгляд дичал с каждым возвышающим подбородок дёрганьем, копна песочных ниточек на голове прилипала к лицу то и дело, намеривалась попасть в рот, но отсутствовала Де Анджелис во Вселенной всеми другими известной, блистала огнём мириадов квазар в своей особенной, только ей принадлежавшей. В моменте тахикардийного удара сердца четыре беспамятные искорки вцепились в друг друга хваткой отчаянного безумца, руша правила того чудака, получившего яблоком по черепушке. «Действию всегда есть равное и противоположное противодействие, иначе — взаимодействия двух тел друг на друга между собою равны и направлены в противоположные стороны.» — говорил он, вот только плевать они хотели на высказывание данное, ведь между ними не было «противоположного», ровным счётом, ничего: только тянулись к друг другу, как мошки на слащавый мёд, играли в кошки мышки извращённые; то она заманит в сеть свою, то он поймает, как гордый охотник антилопу несчастную. And if I catch it coming back my way I'm gonna serve it to you, Вводили в транс забвенный, неистово выкладываясь на все сто, однако не для зрителей словно, а друг друга пытаясь то ли соблазнить, то ли превосходство своё увековечить. Но по-обыденному каждый винил оппонента: Виктория с рукой на грудной клетке готова была утверждать, что именно он был виновником обмена этого нечеловечески интенсивного, напевая ей в самую душу, сиреной выступая для моряка, на убийственную близость обречённого; Дамиано же убеждал себя в ведьменском воздействии дерзких движений девушки, взглядом жёстко и, в силу своего метисского происхождения, по-викингски его имеющей. Не договаривались они так, знала же, что творит и обещала ведь не провоцировать, но девочка с каре длинноволосого принца щадить и не вздумала. Не спускал шаловливых глаз с неё, в ответ Виктория довольно ухмылялась и продолжала мастерски создавать пальцами мелодию, но отвлеклась она и вероломно насладилась видом стекающего пота с живописно подкачанного пресса, поверх которого красовалась недавняя татуировка, не выдержала и злорадно дотронулась языком нижней губы, что для него сравнено было с обнажением любой интимной зоны. Томно взглянул на неё тяжелым и оценивающим взглядом, глаза превратились в два треснувших стёклышка, лишь губы продолжали лихорадочно формировать слова из текста песни. Make the sweat drip out of every pore And I'm bleeding, and I'm bleeding, and I'm bleeding Right before the Lord, Бестия упёртая. Играла с ним, как аферист опытом проученный, по-чёрному и без поблажок, не стыдясь ни камер, ни присутствующих на одной же сцене Итана и Томаса: бедные даже инструментами поменялись для создания антуража безумия в порыве отдачи искусству, но ненасытные друг другом коллеги жадничали вновь, впрочем, как обычно случалось в последнее время, иногда о существовании других напрочь забывая или малодушничая, отказывались проявить хоть какой-то маломальский интерес. Бежевая бас-гитара глянцем в его глазах сияла, а надпись на ней в мозг голодной пираньей впилась: Девочки кусаются в ответ. Дамиано тоже, когда над ним пытаются вить верёвки прямо на сцене. Это словно пульнуло зажжённую спичку в его облитое вовсе не потом, а энергетическим керосином тело, окончательно сбивая с пути именованного «сдержанный профессионализм». Блядский бренди. Пить перед выходом было роковой ошибкой. Everyone knows about it From the Queen of England to the Hounds of Hell, С невыносимым надрывом еле оторвал взбешённый взгляд от басистки, обращая микрофон к воздуху для возможности подарить толпе свою заветную кричалку перед куплетами, фанаты же от души оглушительно выкрикивали незамысловатое чередование гласных, всё больше напоминая свирепое рычание аборигенов, но это заводило его душу получше любого афродизиака. Хищно подполз сзади во время гитарного соло, не дав возможности сориентироваться, ловко обхватил белоснежно чистую, лебединую шею, обвив внутренней частью локтя, затем яростно притянул к себе. Девушка издала слышимый всхлип неожиданности, однако мониторные наушники блокировали ему любое звучание кроме собственного пения, оставляя такую реакцию Де Анджелис незамеченной, впрочем, это было к лучшему, ведь её вокальность всегда лишь порочно влияла на парня: хриплое «Урод» после очередного импульса его авторства только услащало последующие, падшие жертвой его магнетизму, ответные действия Виктории. Незаметно сдул волосы с шеи и прильнул к её уху, обжигая порывистым дыханием, сквозь зубы заведённо прощебетал, больше напоминая голодного барса: — Прекрати. Пыталась было вырваться, но он крепко усмирил её, не дав возможности. Аккуратно обернулась назад, макушка ласкала пульсирующий кадык, он же возмущённо опустил на неё взгляд, встречаясь с предвещающей лишь беду ухмылкой, которая резала на кусочки милые черты её лица, изготавливая из них маску дьяволицы. Поняв, что он залип по приоткрытому рту его, лишь губами воздушно произнесла: — А разве ты действительно хочешь, чтобы я прекратила? Он бы ещё долго оставался на месте, обитая в нирване их близости, но Вик резко отпрянула от него, направившись сменить свой инструмент. Снова утекла меж пальцев, как неуловимый песок, оставляя стоять в состоянии раздражения и мучительного неудовлетворения, поостревшее лицо всё наглядно демонстрировало любому желающему рассмотреть происходящее на сцене. Момент был упущен, а Земля вызывала безудержной тревогой обратно, ведь частичка песни, отданная фанатам, близилась к своему завершению, наступала очередь допевать. Одним безудержным и порывистым решением вдруг намерен был утонуть в океане рук зрителей, чем и занялся в сею секунду, целенаправленно спрыгнув со сцены в объятия обожателей. Обстановка была слишком окрылённой, слишком безбашенной, эйфория держала в заложниках другие ощущения и потребности, поселив их в клетке, ключ от которой был только у самого Дама, но вызволять он их не желал, только не сейчас, в данный момент хотелось купаться в бесконечных порывах экстрима и гипертрофированной романтизации жизни, ведь всё поистине было непостижимым, однако терроризирующая мысль об толкающем с катушек поведении подруги знатно портило любое высокое ощущение.***
— Никогда больше не позволю барабаны трогать, дебил, — Итан яростно нашёптывал себе под нос с излишне сконцентрированным лицом рассматривая «побои» оставленные Раджи на инструменте. Томас жадно гасил третью бутылку воды, полностью игнорируя друга в моменте утоления жажды. Уже понимал, что влип, однако не желал сталкиваться с конфронтацией. По его мнению, Торкио уж слишком бережно относится к вещам, как мать к первенцу болезненному, подмечая каждую деталь и поистине расстраиваясь любой царапине. — Итан, да нет там ничего, — со слышным вздохом оторвал губы от горлышка бутылки, экспрессивно взмахивая свободной рукой. Барабанщик сделал усмиренный вздох, словно ласково цедя себе: «Спокойно, Итан, спокойно», рефлекторно запустил пальцы в шелковистые локоны, затем уже по-привычному тихо ответил: — Не видишь оттуда, подойди ближе, — рукой даже как-то элегантно пригласил взглянуть, напоминая могущественного вампира, который еле-еле сдерживался, чтобы не оторвать русоволосому башку. Перевозчик апертуры уже готов был сам согласиться с Итаном, только чтобы эти двое перестали мешать бедному мужчине работать, хотя действительно не замечал ни единого изменения на поверхности. Концерт завершился каких-то жалкий тридцать минут назад, а у младших участников группы ещё остались силёнки спорить между собой. Дамиано же злобно сидел в общей гримерке, уничтожая зубами нескончаемую мятную резину, беззаботно листая ленту соцсети. В его голове автоплеем прокручивались выходки Де Анджелис на сцене, непроизвольно заставляя ёрзать на своём сиденье и оттягивать клетчатую ткань бордовых брюк, однако виду старался не подавать, ведь та сидела совсем рядом, с улыбкой на лице стирая остатки броского макияжа. Почему-то счёл такое её поведение за жестокую манипуляцию чувствами в нарочной попытке предать огласке то, как он неровно дышит по отношению к ней, поэтому позволял себе суровые взоры через зеркало в её сторону, когда та наклонялась за очередной салфеткой для снятия марафета. — Итан, ну да, есть малюсенькая царапина и что теперь? — повышал свой голос Томас, одновременно ускоряя речь до пробежек Флэша. — Вы, блять, закончите сраться или мне выйти? — Давид поднял глаза свои мрачные, вызывав мгновенную тишину в небольшом помещении, — задерживаете всех, — также сурово добавил, вызывая у Итана и Томаса новую причину одновременно тараторить, оправдываясь. Поняв, что заткнуть их может только компромисс и время, вскочил с дивана и в устрашающей манере вышел из гримерки, ступая куда-то вглубь закулисья. Казалось, никто и не обратил внимания на вспыльчивого вокалиста, слишком часто проворачивал подобное, а если раньше такими действиями вызывал у других удивление и чувство вины, то сейчас все принимали это как рутину, продолжая свои дискуссии, в данном случае, не прекращали доказывать друг другу собственную правоту. Вот только Вик протяжённо глядела ему вслед, понимая, что это не просто очередной всплеск эмоций, и, на самом деле, плевать он хотел на их взбучку, причина сегодня была в другом. Уже путался в темноте и обилии персонала, вопросительно впивающегося в него, но не решающегося возразить его нахождению там. Только хотел сделать резкий поворот в сторону запасного выхода, как чья-то ручонка за локоть притянула к себе, развернув. Его встретил непонятный взгляд Виктории, который отказывался быть прочтённым в силу скудного освещения. Дамиано судорожно оглянулся в поиске Карлоса, члена команды и ответственного за их влоги оператора, но не разглядел его. — Что ты вертишься? — холодными ладонями дотронулась его скул, приостанавливая манёвры головы, заставляя взглянуть прямо в эпицентр своих глаз, — Дам, что происходит? — ему казалось, что в её прикосновении зародилась эфемерные признаки интимной нежности, она аккуратно провела пальцами по щекам перед тем, как убрать их с лица парня. Но он убеждал себя в незначительности этих действий для неё, в их беззаветном проявлении, лишенного какого-то особого смысла и значимости. Он продолжал молчать, агрессивно выпуская углекислый газ из лёгких, — Полчаса назад всё же было хорошо, — ей уже не удавалось сдержать вздрагивания в голосе от непонятной обиды, замешательства и откровенной злости. Тяжело вздохнул, деля шаг назад и впиваясь лопатками в кирпичную стену. Получив фантомную пощёчину, горько отстранилась от него, также создавая уже значительную прорость между ними. С огромным трудом снова обратил взгляд в её сторону, мучительными секундами рассматривая её обескураженный силуэт, затем, как ударом ниже пояса, подал голос, пропитанный огорчением и желчью: — Всё было нормально полчаса назад? — сухо усмехнулся, сузив глаза, — Каким местом всё было нормально? Тебе не надоело, а? Когда наиграешься? — градом посыпалась накопленная фрустрация парня, придавливая подругу. — Что ты несёшь? — отказываясь верить в реальность происходящего, судорожно проронила с губ. — Да то, что ты просто пользуешься, Вик. Ты прекрасно знаешь, что для меня значит любое прикосновение, каждый твой внушающий ложную надежду взгляд. Только ты чётко поставила рамки, помнишь? И я ничего не говорил, не возражал, лишь искренне радовался за тебя и Сильвию, хотя ты знаешь какого мне, ты всё прекрасно, блять, знаешь... — он снова отвернул голову в сторону, отказываясь смотреть на неё, пыталась приблизиться, успокоить его, но не позволил, продолжив тираду: — Ты приближаешься ко мне, одариваешь своей лаской только под сиянием софитов, под вспышками камер, это жестоко, чертовски жестоко, — под конец предложения начал лишь нашёптывать слова, окончательно руша свою баррикаду, — Прекрати эту игру, я не хотел становиться актёром этой грёбаной пьесы. В сапфировых глазах уже танцевали свой жестокий танец блики от наполняющих глазницы слёз, ярко светясь даже при таком недостаточном освещении. Он видел это всё как простую игру? Ему действительно казалось, что она пользуется самым важным, самым близким человеком в её жизни? С каждым его предложением неприятный осадок бурей оседал в душе, затупляя функцию жизненно важных органов. — Я не играю, — твёрдо процедила, всё же не дав ни одной скупой слезе столкнуться с нежной щекой. На этот раз не позволила ему остановить себя и настойчиво продвинулась вперёд, сталкиваясь грудной клеткой с его ритмично вздымающейся. Ощутив сладкое дыхание в опасной близости, опустил взгляд на лицо её, кожа завыла в мятежной тревоге при размещении тонких пальцев на затылке, Виктория с особой силой притянула к себе, нагнув его. Жалкое мгновение столкновения губ продлилось селестиальной вечностью, разогнав удары сердец до опасной скорости. Разгорались они синим пламенем разочарований, обид и недоговорённостей, зарождаясь в контрасте нежности и властной жёсткости. Прежние муки от вынужденной отстранённости находили свой блаженный конец, а сковывающие их цепи свою шаткость. Дамиано жадным зверем растворялся в хрупкой девушке, осознавая чистосердечность райского момента, взлетая на крыльях алых надежд, которые оказались вовсе не ложными, а пророчественными дарами собственных желаний.