Не бойся когда ты один, бойся когда ты два

— Этот выродок должен умереть! Почему ты считаешь иначе, шиди?! — Шэнь Цинцю кричал на всю хижину, когда на соседнем кресле совершенно спокойно разлёгся Му Цинфан. После выведения яда из меридиан, Шэнь Цзю был сам не свой, будто осмелел в сотню раз. Яд в теле этого достопочтенного оказался совершенно нелепым случаем. Во время собрания в его чаше оказался не только настой с травами, который должен был прочистить его меридианы и расслабить тело, но и то, что смогло засорить их. Этот учитель мучался несколько лет, когда наконец смог вздохнуть нормально. — Шисюн Шэнь, ты совершенно не прав. Этот ребенок ещё слишком мал. Ты сам принял его в ученики. Ло Бинхэ недавно исполнилось 11, а он уже успел провиниться перед своим учителем. Его и кричащего мужчину разделяла всего одна стена, но если мальчишка был девственным душой и только принимал поучения учителя, желая стать лучше, то второй ругал его только потому что хотел избавиться от мальчишки раз и навсегда. — Почему я не могу быть прав?! Он уже взрослый, а до сих пор не научился ничему дельному! — Шэнь Цзю резко распахнул двери в комнату, где на коленях, на холодном полу сидел Бинхэ. — Эй, ты! Бесполезный маленький ублюдок! Почему ты ещё здесь? Не можешь сам открыть дверь и уйти? Ло Бинхэ даже не думал раскрывать рот. Его руки смиренно лежали на коленях, не сжимая адептовские белые одежды. Пик Цинцзин мог похвастаться своей горной красотой, лугами, просторами. Он дышал наравне с учениками. Это и бесило Шэнь Цзю. В свободное от учёбы время маленькие детишки играли, веселились, работали, но если это не приносило пользы для мужчины, то они всего лишь шумели и мешали отдыхать. Именно это и стало причиной отшельничества. В какие-то периоды великий мастер решался уходить с пика, передавать учеников кому-либо, а сам, под предлогом «ушел совершенствоваться», спускался к маленькому бамбуковому домику, где оставался на длительное время. Эта хижина находилась под глубокими зарослями широколистных деревьев, где-то местами проглядывались искусственные бамбуковые заросли, но к ней вела огромная длительная тропинка. От тропки отходили ответвления к колодцу, стоящему напротив дома, а так же в огромные пшеничные и рисовые поля. Где есть поля — есть деревни. Есть деревни — есть шум. Поэтому сам Шэнь Цзю никогда не ходил ни по одной из этих троп, в отличии от его ученика и Му Цинфана, которые одни во всем мире знали местонахождение этого места. Шэнь Цзю остановился в проходе, а после подошел к Бинхэ. Сейчас он мог вмазать ему ногой, отпинать и заставить отсидеть целый месяц в яме, но заместо этого в руке оказалась чаша с горячим отваром трав. Она также перевернулась прямо над головой мальчишки, а весь отвар оказался в чёрных как смоль волосах. Очень медленно вода стекала по вискам мальчишки, капая на колени, утекая на затылок, по спине. Все, что не смогло впитаться, утекло ещё ниже. — А теперь выметайся из этой хижины, маленькое творение дьявола! По вискам ещё стекали последние капельки отвара, останавливаясь на подбородке и соединяясь в одну большую каплю. Сожмурив глаза, Бинхэ всхлипнул и постарался подняться с колен, но оступился, когда Шэнь Цзю поднял руку, замахнулся и повалил его одним ударом на половицу. — Ты никуда не годное животное! Пропади из моей жизни хотя бы на месяц! Мужчина схватил Бинхэ за шкирку, как будто он являлся маленьким коротколапым созданием, не способным защищаться, а после выкинул на улицу, поддав ещё и смачный пинок напоследок. Без лишних слов дверь захлопнулась прямо перед лицом мальчишки, когда он беспомощно подполз к двери, дабы в очередной раз умолять учителя не выгонять его. Прошло некоторое время когда опустошённый юноша понял, что на улице не только ночь, но ещё и сильный ливень. Может, Шэнь Цзю впустит его, если он покажет свою верность учителю? Или, может быть, он заслужит его доверия, если в очередной раз проведёт всю ночь у ступеней его хижины? — Глупое дитя. — А ты кто ещё такой? — Бинхэ не повернулся, но среагировал молниеносно. Незнакомец, который, как казалось, шёл мимо и просто забрел в эти дебри, подошёл к подростку и накинул на него огромный балахон, сшитый явно не по размерам обычного взрослого мужчины. — Укутайся и пойдём со мной. Ты не можешь ночевать здесь всю ночь, пока Му Цинфан не заберёт тебя на пик. — Кто сказал, что я не могу ночевать здесь?! — Ло Бинхэ подорвался и развернулся, вглядываясь в лицо человека, который пришел его терроризировать. Голос был мелодичен и звонок, прямо как у его учителя, но учитель находился в хижине, а этот — у хижины. За толстой стеной, вновь брошенный. — Я сказал, что ты не можешь ночевать здесь. Почему ты никогда не слушаешь своего учителя, А-Ло? — Мой учитель сейчас в хижине. Не смей оскорблять его своим существованием. На минутное мгновение в его душе посеялось сомнение. Рост, телосложение и голос. Все было одинаково похоже с Шэнь Цзю, но только вот его глаз не обманешь, да и память у него не такая короткая. — Да, он в хижине. Но он сказал тебе проваливать хотя бы на месяц. Что тебе в этих словах было не понятно? Шэнь Цинцю протянул ему руку, укутанную в чёрные ткани и бинты. Он сам уже промок с ног до головы, выжидая Бинхэ около колодца, но система не могла дать ему спокойно провести эту ночь одному, в тёплой постели.

***

— Цинцю! Ты вообще представляешь, что в этом мире есть наши двойники? Шан Цинхуа ворвался с утра пораньше в чужую хижину на пике Цинцзин, когда мастер Шэнь ещё лежал и отсыпал свои летние каникулы после целого года работы на Лю Цингэ. Вправду, отоспаться ему уже не давала система, поэтому мужчина уже сидел и отпивал из своей пиалы белое сладкое вино, холодящее его горло. — Если ты сейчас не перестанешь голосить, я выкину тебя в окно прямо с пика. Руки свяжу так, чтобы ты не смог их развязать и с точностью иволги разбился у озера с молодыми девицами. — Братец Шэнь, если ты так сделаешь, то я буду рад помереть и стать призраком всех озёр этого пика. Не смотря на существование пика Красавиц, многие считали, что по настоящему красивые девушки проживали на пике Цинцзин. Прохвост Цинхуа несколько раз даже мог подтвердить это, коли Шэнь Цинцю лично выбивал из него всю дурь. — Так вот, с чем я к тебе пришел. Совершенно недавно я узнал, что в этом мире появились наши двойники. Точнее, мы их двойники. — Цинхуа ходил по комнате, подобно слонам у водопоя во время брачного периода. — На самом деле мы не заняли их тела, а материализовались из. Понимаешь? Система как всегда оказалась рядом, открывшись окошком с небольшим квестом. [Система приветствует Пользователя номер 2!] — Мои две главные головные боли. — Цинцю опустил голову на свою руку и вздохнул. — Мы должны были оказаться в этом мире намного позже, но так как мы уже появились, то запустилась цепочка. Иначе говоря, процесс бабочки! — С каких это пор ты стал настолько рассудителен и умён, шиди? и не процесс бабочки, а эффект. — Конечно же я всегда был умён, с чего глупый овощ взял, что я не могу блеснуть своими мозгами? Шэнь Цинцю понимал лучше всех, что человек, написавший «путь гордого бессмертного демона» вряд ли может иметь вообще что-то вроде мозгов, поэтому без вариантов. Система подняла с утра с такой новостью не только его, но и этого чудаковатого Первого Пользователя, с которым этому учителю пришлось делить целый мир боевых искусств.

***

— Если я останусь здесь, то учитель пустит меня к себе и простит. Шэнь Цинцю вздохнул полной грудью, а после насильно схватил мальчишку за плечо, распрямляя его плечи. Бинхэ тут же постарался удержать равновесие, но чтобы это сделать пришлось подорваться с места и встать на две свои и, если раньше этот ребенок сидел на коленях, пачкая белые адептовские одеяния, то теперь он стоит ровно, правда, виновато опустив голову вниз как щенок. — Учитель пустит тебя к себе когда проснётся, а прощать ему нечего. Поэтому пойдём. Сегодня отоспишься в хижине, а на утро мы свяжемся с Лю Цингэ и поймём, что дальше делать. Хорошо? Шэнь Цинцю знал, что к Бинхэ нужен особый подход и мягкими соплями его может уговорить только сам учитель, а не какой-то случайный мужчина, который просто прошёл мимо. Не ученику пика Цинцзин ли не знать, что в этом мире есть демоны и те, кто желает покуситься на жизни людей? — Если учитель желает, чтобы я ушёл, так и быть. Но я буду приходить сюда. — Как скажешь, — На лице Шэнь Цинцю отразилась улыбка и он убрал с чужого плеча руку, сбрасывая с головы огромный махровый промокший капюшон. — Можешь звать меня Цзю Син. По щекам Бинхэ стекали капли дождя вперемешку с горькими слезами. В ночи дожди скрывали самые горькие слёзы, которые можно было заметить самым острым глазом. Пожалуй, если бы не яркие лучики луны, озарившее местность из-под плотных веток деревьев, Шэнь Цинцю даже не понял что сейчас творится с этим молодым юношей. — Ло Би. Ло Бинхэ. Можешь звать меня так. — Хорошо, А-Ло. — Мужчина улыбнулся и утёр рукавами одну слезинку с щеки, оставляя после себя сухой след, который тут же вновь намочили капли ливня. — Тебя ведь так звала сестра Инь? Пойдём в деревню, пока ветер не разбушевался. В эту холодную ночь дождь лил даже с самого утра, но Ло Бинхэ уснул относительно недавно. Шэнь Цинцю сидел за столом, не так далеко от камина, и гравировал старую маску. За несколько лет он наловчился многим вещам и создание масок — одна из таких вещей. Ты можешь сменить внешность, избавиться от каких-либо дефектов и даже скрыться и жить другой жизнью! Материал каждой маски подбирался для определённых условий. Шан Цинхуа не только смог вспомнить где добывать травы и материалы, так ещё и предоставил их Шэнь Цинцю! Не такой этот заклинатель все же и бесполезный! Каждая маска — особенная. Человек делает форму под себя, но так же материал выбирает для своей кожи. Шэнь Цинцю предпочёл сделать маску бледной, с изысканными чертами, а самое главное, чтобы её не смыла ни вода, ни прожёг огонь. Достаточно тяжелая, дорогая и ювелирная работа, но эта маска, подобно линзам для человека — достойна своего ухода. Домик всю ночь отапливался дровами, а на утро гореть было нечему. Чёрные угольки хрустели в камине достаточно громко, что казалось, в печи только что сгорела целая деревня. В окно врезался резкий порыв ветра, вынуждая окна распахнуться и впустить холодные потоки гулять по полу. Шэнь Цинцю подорвался и тут же захлопнул окна, но Бинхэ, лежащий на полу, с ног до головы укутаный одеялами, чуть поёрзал, а после открыл глаза. После вчерашней ночи ребенок полностью озяб и одежды пришлось сушить, поэтому Шэнь Цинцю не остался в стороне. Он понимал, что кому как не Ло Бинхэ быть самостоятельным, но вещи он оставил на шею Шан Цинхуа. Он же не будет сам стирать и марать руки? Конечно, он может заняться женской работой, но только если это будет крайний случай. — Учитель. — Ло Бинхэ тихо проскулил себе под нос, кутаясь ещё сильнее. — Бинхэ? Замёрз? Вот почему ты такой, а? Простоял бы всю ночь, а на утро слёг с температурой. Шэнь Цинцю подошёл к столу и очень медленно и бережно натянул на своё лицо маску, не используя абсолютно никакого клея. Немного энергии и маска подобна слизнякам — клеится самостоятельно. Сорвав со спинки стула своё махровое одеяло, он подошёл к лежащему Ло Бинхэ и наклонился, накрывая его ещё третьей простыней. Волосы на голове беспорядочно раскинулись на полу, завитками путаясь у концов. В молодости у Бинхэ всегда были прямые, но пышные локоны, каким же будет этот мальчишка, когда вырастет? Шэнь Цинцю задастся этим вопросом ещё не один раз, и не один раз пожалеет о том, что приютил к себе этого паршивца. Некоторое время демону и вправду понадобилось отлежаться, восстанавливая свои силы. Все это время Шэнь Цинцю уходил недалеко, в рисовые поля, дабы потом обменяться с горожанами хлебом, и в том числе забрать немного риса в дом, дабы не голодать вдвоем. Шан Цинхуа частенько приезжал и привозил лапши с разными специями, поэтому Шэнь Цинцю не считал, что живёт он слишком бедно. — Бинхэ, отнеси это на кухню и достань специи. Сегодня приедет братец Шан, поэтому будешь помогать в готовке. Великий мастер боевых искусств только что пришел с полей и протянул мальчишке корзину с завёрнутыми в ткань продуктами. На голове мешалась огромная шляпа, которая не позволяла солнцу сильно действовать на тело, а одежда спасла в самую сильную жару. «сельские обмотки», иначе говоря. Белая рубашка изо льна, штаны, закатанные по колено. На других сельчанах эта одежда смотрелась не то что убого, а отвратительно! Но не на этой персоне. — Хорошо, Шисюн. Бинхэ взял корзину и проследовал на кухню, разложив все ингредиенты на стол. Первым делом он занялся обработкой риса, а после кусочками оставшегося мяса. И только когда дело дошло до того, чтобы сварить, на кухню вошёл мужчина, оглядываясь вокруг. — Ого, ты уже все практически сделал. Не было нужды так спешить. Мог бы и мне оставить хоть что-нибудь. — несомненно, слова были лживы. Он целый день собирал рис, стоя раком на поле, так какое удовольствие может принести ещё и готовка? — Братец Самолёт! Как гром среди ясного неба раздался до ужаса знакомый голос. Дверь в хижину распахнулась так, будто её только что пытались выбить с петель. — Если ты ещё раз тронешь эту дверь, то я переломаю тебе не только ноги, но и засуну их в задницу, Шан Цинхуа! Шэнь Цинцю как всегда кричал и злился, стоя в проходе, а вот Бинхэ был даже рад. Шмыгнув под рукой учителя, он вырвался вперёд и забрал у Цинхуа корзинку со специями, расспрашивая того об учителе. Как бы молодой демон не старался скрывать свои походы, но Шэнь Цинцю знал, что этот прохвост выискивает время, когда все спят, а сам отправляется наблюдать за хижиной своего учителя. Он мог спокойно наблюдать издалека, как его его учитель выходит на утреннюю прогулку, обмахиваясь веером. Медленно и неторопливо идёт по лесным тропинкам, дыша с Бинхэ одним воздухом. Шэнь Цзю уже давным давно прогнал мальчика, но даже не беспокоился об этом, пока дева Инь один раз не заявилась к нему в слезах. Тогда то он решил не только вернуть Бинхэ, но ещё и посадить в яму на несколько месяцев. Тем временем Шан Цинхуа отнекивался и говорил, что тот жил нормально и ничто не тревожило покои учителя. Этот вечер трое мужчин провели достаточно тихо. Отобедав, Бинхэ попрактиковал пару лёгких заданий и лег спать, в то время как Шэнь Цинцю и Шан Цинхуа ещё доедали свои порции. Или делали вид, что доедали, чтобы потянуть время. Когда оба убедились, что Бинхэ ушёл в комнату к себе, то спокойно выдохнули. Первым подал голос Цинхуа. — Как долго ты собираешься прикрываться перед ним? Он растет и тупее от этого не становится. — Мне ли не знать об этом. — Цинцю вскинул своим веером, гордо задрав голову. — Маски могут держаться достаточно долго, поэтому сколько бы это не принесло мне проблем, я буду их носить. Не нужно портить ребенку детство. — Оно и так испорчено, что ты собрался там портить, шиди? — Выдав сдавленную усмешку, Шан Цинхуа поднял лапшу своими палочками, поместил её в рот, а после очертил в воздухе круг. — Когда его способности станут превосходить твои, тогда ты будешь жалеть, что сразу не снял маску. — Не самое главное кто ухаживает за ребенком, а самое главное к кому он привязан. Факт, что в его жизни есть добрые люди, которые о нем заботятся, меняет абсолютно все. Этот прохвост все ещё хочет, чтобы Шэнь Цзю пустил его обратно, дабы он мог готовить ему, убираться и в принципе ухаживать, представляешь? А ведь это я научил его такому. — Не льсти. Ты уже взял к себе дрессированного щенка и присваиваешь себе его заслуги. — Кто знает, шиди. Может, когда-нибудь Бинхэ сам захочет узнать о моей личности. Когда он подрастёт, я покажу ему, что в этом мире есть не один учитель. На этом их разговор оборвался. Заклинатели доели лапшу с рисом, заедая кусочками хлеба, а после отправились отдыхать, не поднимаясь наверх, где спал Бинхэ. Но спал ли он на самом деле?