Сумеречный лес. Граница раздора

Давненько его так знатно не трясло от счастья. Таббо судорожно ищет нужный ключ от своей двери, а после с полным удовлетворением в душе он её тихонько отпирает, выбираясь в пустынный и тихий коридор настолько бесшумно, насколько позволяют ему копыта на ковролине. Благо, за дверью, как бы он того не боялся, не оказывается его телохранителя. Сущим кошмаром было то, насколько ответственно Ранбу относился к своей работе. В свете белого дня он старался постоянно следовать за ним по пятам, ежеминутно находясь рядом. У него это получалось. Всем они начали казаться неразлучными друзьями, ведь общаться с Ранбу приходилось не то что снисходительно, а с распирающим лёгкие дружелюбием и с улыбкой, которой бы позавидовал Джокер на картах Алекса. Наверное, проблема была не в его охраннике. По большей части она была в нём самом. К сожалению, это понимал даже Таббо: каким бы эндермен ни был доброжелательным с ним, обида на отца и его идею про охрану была куда сильнее. Он же не хотел сбежать. Никогда этого не хотел. Ну, по крайней мере навсегда. Вероятно, поэтому Алекс и дал ему эти ключи. Он смотрит на побрякивающую в руке связку с брелоком в виде игральных фишек и невольно пропускает в голове ниточку радости оттого что хотя бы он всё ещё доверял Таббо. Парень плавно прикрывает дверь, сжимая в руке связку, чтобы больше она не мешала жителям дома спать. Он смотрит в небольшую щёлку меж дверью и стеной, дабы удостовериться, что дверь лишь прикрыта, а не закрылась вовсе, после чего, насколько это возможно, тихо, с копытами это порой было трудно, и настолько же быстро, парень направился к кабинету Квака, дабы закинуть ключи под тумбу, как и попросил его парень. Мол, забыл, а не Таббо судорожно пытался бежать на встречу. Парнишка ярко улыбается, подходя к кабинету, и закидывая ключи под тумбу, услышав, как связка ударилась о стену за предметом мебели. Довольно подскочив на ноги, он мельком смотрит на зашторенное окно, и выходит из кабинета, так же прикрывая и эту дверь. Наконец, парень с радостью направляется в сторону чёрного выхода. Глупо было бы выходить с парадного, если, конечно же, Ранбу ни был бы с ним. Такие пакости, как выход на улицу вне разрешения отца, были единственной вещью, что Таббо ценил в способностях своей охраны. Ранбу был своего рода пропуском в прекрасные сады, чего барашек не мог позволить себе в одиночку. На улице холодно, и это осознание приходит ледяным ветром в лицо парня, от чего тот ежится и он приобнимает себя за плечи. Шустро ступая сначала по выложенной камнем дорожке, а после перебегая на шуршавшую своей зеленью траву, шустро, едва ли не в припрыжку скачет в сторону окружённой деревьями беседки. Знакомый силуэт заставляет его уже сорваться на бег, и Томми не успевает сориентироваться. Призванная напугать поза парня с приоткрытыми распушившимися лебедиными крыльями, резко сменяется на раскинутые в стороны руки, и он крепко обнимает фавна, прижимая к себе, и кружится. Оба смеются, оба чувствуют себя страшными идиотами из-за того, что смех вообще появляется по такой тупой причине, и хорошо что беседка далеко от дома находится и никто их услышать то не должен. Но стоит все равно быть поосторожнее. Поэтому Таббо обхватывает его выше, за шею, после чего резко отстраняется, прикладывая палец к губам, и шипя "чщщщ!". Томми выглядит возмущённо, после чего повторяет его действие, боднув лбом. Оба шикают друг на друга, бодаясь, и скача друг вокруг друга, после чего вновь смеются, вновь обнимаясь. — Боги, мы с тобой так давно не виделись! - восторженно отмечает Таббо, отстраняясь, и глядя на весёлое лицо Томми с той же радостью. Белые перышки парня, как и волосы, весело торчат в разные стороны, будто он падал с дерева и головой тормозил. Эх, типичный Томми. — Тебя прямо не дождёшься, - упрекает его блондин, и Таббо закатывает глаза. Даже причины его конспирации не заглушили его жгучую в сердце радость от этой встречи. — Даа, за мной теперь глаз да глаз. Сам знаешь, накалённая обстановка на границе, всё такое, - отмахивается парень, несмотря на то, что на деле это вообще не является правдой. Очередная благодарность его отцам - без их умения приврать или приукрасить правду, вряд ли бы сейчас всё так налаживалось. Что отношения с отцом, которые после неудачного побега изменили свое положение вроде как в лучшую сторону, хотя это как посмотреть, то и общение с Ранбу, которое по большей части строилось на лжи и притворном очаровании. Вспоминая об эндермене, Таббо резко загорелся, закатывая глаза, и разводя руки в стороны, вновь обращаясь к подружке-сплетнице, - Кстати! Мало того, что мне теперь из дома то не выйти одному, ещё и батя охрану нашёл. Что-то в роде дворецкого, только мы с ним чуть ли не в одной кровати порой спим. Томми слушает в изумлении, вскидывает брови, после чего пропускает смешок. — Фууу, прислууга! Как же можно жить, когда у тебя чуть ли не задницу подтираают! - тянет парень, театрально прикладывая руку ко лбу, а после и позволяя себе притворно поплакаться в свои ладошки. Таббо закатывает глаза, после чего опускает голову, чтобы приподнимающиеся в веселии уголки губ не было видно так хорошо. — Не смешно, - грубо начинает он, подняв голову. Томми похоже мнение Таббо не особо напрягает, так как он продолжает кривляться. Вероятно, он знает, что чуточку это его всё же позабавило, - На самом деле это правда раздражает. Он вроде и милый, и хороший, и джентельблин, но ммм!! Он за мной ходит как моя тень чуть ли не до туалета, ладно хоть в ванную не заходит, вода мое от него спасение. Да и нет в нем ничего особенного. Ничего такого, отчего я бы стал относиться к нему как... ну хотя бы к хорошему знакомому! А тут в дружбу с ним несчастным играй. У некоторых слуги такие замечательные, хоть поболтать с кем есть, обсудить чего, а мой... только уши мозолит своим эндерменским урчанием и неуместными шутками. Если говорит, то мама, роди меня обратно, это такая нудятина! А заткнуть его стыдно, он же правда хороший парень, тоже дома был как на цепи. Он хотел то слугой стать чтобы от родителей отвязаться. У Томми в глазах было написано, что не хватает только пива и чипсов, чтобы слушать этот увлекательный рассказ. Замотал головой, положив руки ему на плечи. — Да забей, Туббс. Няньку же ты пережил, а как выучишься и заменишь своего батьку на престоле, хоть наувольняй там всех к Гидровой бабушке. Просто надо это пережить, - произносит блондин словно великий мудрец, а Таббо лишь недовольно хмурит брови, складывая руки на груди. Скинул его ладони с плеч и отошел, смотря в землю. — Стать президентом... ещё бы это по наследству передавалось. Это у вас там, в лесу: женился, родил, и вот тебе наследник. Отец хоть и видит это в своих снах да мечтаниях, только вот учусь я херовей некуда, - ворчит Таббо, после чего шумно выдыхает, качая головой.- да и не хочу я.. Это же такая чертова ответственность. Вести за собой всю страну. А я.. Так, тень своего отца. Таббо поджимает губы, взрывая копытцем траву, и Томми нервно прикусывает костяшку, поняв, что вновь задел больную ранку на душе друга. Поэтому решил что-то делать, а не стоять как статуй на горе. — Кстати, о наследниках и жёнах, - Таббо радуется, что Томми быстро понял, что время сменить тему, и поднимает глаза на друга с надеждой, что услышит хоть что-то хорошее за день. Сплетни свежие. Какая прелесть, - Гидра обзавёлся человеком. Я не знаю, чего там между ними происходит, но что-то я сомневаюсь, что наше великое божество решило поселить при своей бОжЕсТвЕнНоЙ заднице питомца. Отец уже рассказывал, что как-то у Гидры был брак, и мы с Уиллом подозреваем, что это снова так. Таббо мягко усмехается, после чего шагает в сторону, негласно предлагая пошляться вокруг беседки. Томми следует за ним, заложив руки в карманы шорт. Таббо поежился. Одет он был, как в летнюю сорокоградусную жару, а не в весеннюю прохладу ночи. Хотя, судя по его рассказам, в сумеречном лесу холодно постоянно и для него тут тепло. — Интересно. А как там, кстати, Уилл? Его морду я уже месяца три не видел, - говорит рогатый и не врёт. Несмотря на то, что старший брат Томми не был таким классным другом и собеседником как он сам, переговорить с ним или послушать одну из его песен с гитарой Таббс был не против. Сейчас поведение Уилла при нём не казалось Таббо грубым из-за своей напыщенности, как раньше. Более того, барашек начал понимать Уилбура в этом плане - даже при всем своём недовольстве стоило соблюдать либо хладность, либо дружелюбие, ведь так люди будут относиться неплохо к тебе. Да и сам Уилл не был таким уж и плохим парнем, раз Томми души в брате не чает. — Уилл? Ой, да ничего особенного, - отмахивается Томми, после чего задумчиво смотрит в сторону, - В целом, он в порядке, хотя теперь чаще не высыпается. У него щас дежурство, все трясутся за границы. Мне запрещают к ним даже подходить, так что с ним всё реже пересекаемся. Хотя вчера я мучил его шевелюру, когда папа сказал что Уилл растрёпыш. Ну и недавно у нас было что-то вроде ночёвки. Почитали какой-то бред, потом прошмыгнулись вместе от замка до руин и обратно. Таббо с жадностью слушает всё, что говорит Томми, и наконец радуется направлению разговора. Он садится на скамейку, а Томми залезает на её спинку. Таббо наблюдает, как тот снимает капюшон, и как белые перья там, где должны быть уши, шевелятся. Тоби помнит, что у Алекса они такие же, только в них отчего-то до сих пор есть желтенький пух. Естественно, как-то он объяснял и отцу, и самому Таббо, что это связано с тем, что они остановили своё развитие. У Томми там пуха не было. Он полноценный леблять. — Воот. Техно правда бесить начинает, - возмущённо продолжал Томми, и Таббо отвлекается от рассматривания ушей парня, - Наверное, я не должен так сильно гореть этим, но недавно мы с ним посрались на ровном месте. Просто хотел сгонять вместе с нашими на дежурство, и он закатил мне чёртову истерику о том, как я молод, и что мне нельзя туда и вообще я только под ногами путаюсь. — Очень странная причина, - подмечает Таббо, где-то глубоко внутри подмечая, что его, в прочем, время от времени ограничивали по той же. Томми смотрит на него, после чего шумно выдыхает, и вновь слабо улыбается. Таббо тут же смекает, что нужна смена темы. Цепляется за первую же возможность, - Что у тебя на губе? Томми вскидывает брови. Он смотрит куда-то в сторону, очевидно, пытаясь понять о чём Таббо говорит, и есть ли там что-либо действительно. После чего резко вскидывает брови, видимо, вспоминая. — Ааа. Да ничё особенного. В лесу же лето-солнце-жара, дак обветрились, - саркастично сообщает он, после чего невольно ведёт плечом назад, - Уилл мазнул какую-то свою хероту, перед тем как я ушёл. Сказал, что быстро пройдёт, если буду мазать. Она правда белая, и мне уже каждый указал на то, что она вообще существует, а некоторые посчитали своим долгом указать, на что это похоже. Таббо тихо смеется, прикрывая рот рукой, и поджимает уши. Томми недовольно щурится, а затем тоже начинает тихо посмеиваться. — Странно. Ты вроде же всю жизнь в лесу живёшь, а губы так и не привыкли, - словно сюсюкаясь произносит Таббо, после чего вновь смеётся, когда Томми пихает его в плечо. — Простите, в ваших Мэнбургских биологиях и мнениях я и не разбираюсь, и их правилам не следую, - ворчит Томми, после чего шумно вздыхает, - Ты ведь вроде говорил что собираешься забежать в гости. Как продвигается? Таббо мрачнеет, надеясь, что в темноте это не сильно заметно. Поджимает губы, переводя взгляд в пол, и вспоминая как болезненно билось его сердце, когда отец сказал, что они поговорят дома, как только они поймали его псевдо-похитителя. Вспомнил, как растерян был его наёмник, насколько пустым был его взгляд, когда его вели к месту казни. После чего вспоминает кристалл, и замечает как тускло светится тот, что находится на шее Томми. — Он всегда так себя ведёт тут, - уходит от темы Томми и опускает глаза вниз и поднимает камешек на верёвочке в руку, а после вовсе снимает с шеи, - Что-то типа офиса моего друга неподалёку, вот он и сияет как не в себя. Хотя, сегодня он как-то ярче. Он щас, вроде как, очень занят. Не знаю. Может шляется неподалеку. Таббо замечает во взгляде друга какую-то эмоцию, отдаленно напоминающую тоску, когда ты долго ждешь в томящем ожидании кого-то, кого давно не видел, и опускает взгляд в траву, прикидывая, насколько сильно Томми ранил бы факт того, что этот кристалл сейчас лежит в комнате рогатого, под матрасом кровати, в кармане кофты вместе с его же пером, а хозяина вещей просто нет больше в живых. Таббо совсем недавно разглядывал это перо в руке, и понял, что на нём есть высохшая кровь. Он помнил, какие проблемы с крыльями Томми, помнил его рассказы о неком друге, и не долго думал, прежде чем понять, кого убили на том эшафоте. А как бы сам Таббо отреагировал, узнай он, что Томми убили? Что бы он чувствовал, будь это кто-то вроде Алекса, отца, или ещё кого-то, кого он мог бы назвать близким себе человеком? Наверное, это было бы больно: знать, что кого-то родного, дружившего с тобой почти 2 десятка лет, убили, подставили, хоть и никогда и не хотели этого. Нет, не так. Это было бы подобно удушающей медленной смерти, внутреннему выгоранию. Словно душа по капельке утекала куда-то в бездну, оставляя после себя пустую серую оболочку, куклу, которую можно посадить или поставить, как тебе нужно. Внутренний мир с звоном хрусталя разбивается о бетонную стену скорби, и падает без шанса на полное восстановление. Таббо предполагал, что Томми узнает это. Он знал, что Томми ненавидит газеты, считая всё сказанное в них чушью, но нельзя отрицать то, что знакомое лицо может зацепить взгляд блондина. Хотя на тот момент это не было единственным, чего он боялся. Пускай отец не подал виду, но какая-то толика разочарования и недоверия теперь присутствовала в его глазах, в его поведении и жизни. Он боялся, что отвернётся от него и Алекс, ведь лес был не тем местом, что он любил и лелеял. Напротив, в глазах этих двоих этот лес был не более, чем местом, куда Мэнбург может расти и развиваться,древесина для строительства и топлива, где находится мать Таббо, с которой ему "лучше не пересекаться" и нечто странное, что парень не мог прочитать в их взглядах. Нечто, что он не мог понять в их отношении к лесу, но и не пытался. Однако, было бы мнение у Таббо, не знай он двух сторон? Теперь, правда, мнение о лесе подкосилось, мечты встретить мать перешли в какую-то тусклую мысль, изредка всплывающую в голове лоскутками воспоминаний, а человек, раздумья о котором заставляли желудок скручиваться в панике, сейчас сидел рядом, задрав голову, и глубоко дышал прохладным воздухом ночного города. Таббо рвано и шумно выдыхает. Слава богу Томми всё ещё не интересуется газетами. Неужто теперь его лучший друг был наивным мальчиком? — Ну, он не единственный дорогой тебе человек в Мэнбурге, - дрожь в голосе на момент всё же просачивается, отчего Таббо молится, чтобы Томми не анализировал его речь так бешено, как делал это он сам, - Как видишь, мы с тобой на одной скамье щас. Как обычно. — Всё хорошо? - эти слова заставляют фавна поджать губы, переводя взгляд в сторону. Томми не глуп, и не глухой. А еще его лучший друг, который заметит в нем малейшие изменения, если их не прятать глубоко в себе. Возможно, сейчас самый лучший момент, чтобы неожиданно поддаться желанию попасть в лес и сообщить об этом Томми, но Таббо быстро отбрасывает эту мысль. Он не проглотит такой кусок торта разом. — Прости, просто вспомнил что завтра рано вставать, и дел много, - уже радостным голосом сообщает Таббо, но чувствует, как Томми съезжает на скамью, и тут же заключает его в объятия. — Забей хер. Один раз в неделю можно и не выспаться, если с тобой такой как я, Тубс, - сообщает парень, поднимая руку, и трепля его волосы. Таббо сдавленно смеётся, обнимая его в ответ, и утыкаясь лицом в его плечо. Он прав. Не выспаться после времени с такой компанией - лучшее удовольствие. Тем более, кто ещё знает, когда они в следующий раз увидятся...