Я забинтовала ноги и решила осмотреться в этой комнате. Темные потолки, высокие… Хотя, неудивительно. Это ведь, как я поняла, спальня этой… Альсины, вроде.
Кровать по соответствующим для нее размерам. Темно-коричневое красивое постельное белье с золотыми узорами, а наверху был такой же балдахин, в тон постельному белью.
Позолоченный стол, в который было вмонтировано зеркало. Вроде, трюмо, называется. На нем лежала сигара, золотой телефон с трубкой, красивый бокал с красной жидкостью, алая помада и флакон с духами.
Белые стены украшены выпуклыми золотистыми узорами. Камин, в котором потрескивали дрова от жара и нарушали тишину, был бежевым. Рядом с камином лежали дрова, что ожидали своей очереди оказаться в топке. Темно-коричневый паркет, на котором лежал черно-золотой ковер с разными узорами.
А когда я подняла голову, я увидела те кандалы, на которых я висела буквально четверть часа назад. Это что, я настолько высоко висела? Ого-го… подо мной весь паркет был в крови. В свежей крови. Значит, моя…
Я повернула голову вбок, и там была дверь. Решила, что проверю потом, что находится за ней.
Первая попытка встать, как и все остальные увенчались провалом. Ноги невыносимо болели, также, как и запястья. Черт, я забыла их перебинтовать…
Еще раз открыла аптечку, в которой, слава богу, еще остался бинт. А как мне его перебинтовать то? У меня не три руки. Блять! Оно мало того, что болит, так еще и кровоточит. А перебинтовать одной рукой я вряд ли его могла. Мне полюбому нужна помощь, но чья же?.. Эта дама сказала, что единственная помощь, оказанная ею уже была, и здесь меня жалеть никто не будет. Как же болит…
Я решила попытаться, мало ли, может и получится. Но что и ожидалось — у меня ничего не вышло.
Вдруг раздался щелчок двери. Зашла эта женщина, наклоняясь, чтобы пройти в дверной проем. Да, рост ей явно мешает…
Она взглянула на меня, а я все-ещё пыталась перебинтовать чёртово запястье. Женщина молча наблюдала за моими глупыми и неудачными попытками перекрыть кровоточащую рану. Нет бы помочь. Ну, куда же ей, Альсине Димитриску, мать её…
— И на кой ты себя изрезала? — она подошла ко мне, тяжело вздыхая.
— Ну… Вроде, вы хотели пить. Да черт! — я не выдержала и психанула, когда бинт, который я почти завязала, ускользнул от меня.
— И как же ты узнала о моей потребности? — вскинув одну бровь, Альсина смотрела на меня сверху-вниз.
— По глазам вашим, — откинув бинт в сторону, я забила на эту рану, пускай так и будет. Когда-нибудь сама заживет.
— И что с глазами? — наклонившись за бинтом, спросила леди. Боже, она всегда так много вопросов задает, или когда хочет сожрать кого-то?
— Ну… Были жёлтые, стали красные. В книгах пишут, что это первый признак вампирьей жажды.
— М-м, всё ясно, — опустившись на корточки, она проложила к моей руке бинт.
Я посмотрела на нее с благодарностью, а она посмотрела на меня в ответ и отвела взгляд обратно, чтобы забинтовать мою руку. Пока она бинтовала, я бесстыдно рассматривала её, потому что не ожидала увидеть её так близко. Она нахмурила брови и закусила нижнюю губу, когда бинт ускользнул и от неё. Леди, однако, спокойно начала заново.
Я перевела взгляд на свою руку, заметив, как она аккуратно бинтовала запястье, чтобы не надавить на рану.
— Готово, — Альсина отстранилась от моей руки, чтобы лучше разглядеть свою работу.
— Огромное спасибо, очень вам благодарна, — посмотрев на запястье, я потрогала рану и сжала губы, поняв, что болеть будет долго.
Я подняла взгляд на леди Димитреску, и увидела, что дама рассматривала меня своими желтыми глазами.
— Да, однако, выглядишь ты ужасно. Тебе необходим душ. И да, душенька, на будущее, никогда не смей мне перечить, ты поняла меня? — она глядела в мои глаза исподлобья, напоминая строгий взор учителя в школе. Абсурд.
— Поняла, — у меня от одного этого взгляда мурашки пошли. Боюсь ее уже…
— Вот и славно. Вон за той дверью — ванная. Подожди здесь, я принесу тебе сменную одежду.
— Конечно, спасибо, но не нужно, у меня есть своё, — вспомнив, что в рюкзаке у меня находится одежда, я отказалась. Вежливо.
— Хм, откуда? — посмотрев мне в глаза, вставшая женщина удивилась.
— Когда я собиралась сюда, естественно, взяла с собой одежду, — я достала рюкзак из-за спины, порылась в нем и достала брюки с подтяжками и рубашку.
— Так даже лучше. Но все равно жди, тебе же нужно чем-то обтереться, — Димитреску явно обрадовалась тому, что ей не нужно искать никакую одежду.
— Точно… Хорошо.
— Присядь пока на кровать. Негоже тебе протирать мой пол.
Я сделала так, как она и велела. Сумбур моих мыслей привёл меня к воспоминаниям о песни, которую мы пели с Маринкой. Музыка… эх, как бы она была сейчас… кхм… не то, чтобы уместна, но отвлекла бы. Сыграть бы сейчас на скрипке или гитаре. Интересно, как там Марина?
А если я отсюда не выберусь? Пессимизм медленно брал меня в свой плен.
Слезы непроизвольно начали литься из глаз. Я полностью рухнула на кровать, в миг обессилев. Я утопала в ней, как в мягком облаке, но мерзкое ощущение холодной влаги на шее заставило меня вздрогнуть. У меня в голове снова всплыли строчки той самой песни. Я начала тихо напевать, с нежностью протягивая слова:
— Иду по снегу, он хрустит,
А может, мои кости…
Я так замерзла на морозе,
Можно к тебе в гости?
Не прячь глаза, я уже знаю —
Мне все надоело…
И мое сердце безразлично тлело…
Я не заметила, как в дверном проеме оказалась Альсина. Возможно, она здесь с того момента, как я начала петь. Она подпёрла стену своей спиной, повернув голову на меня, и внимательно слушала.
— Ты красиво поешь, — услышала я, когда мои глаза закрылись, и из них все равно без остановки текли слезы.
Я резко села и взглянула на неё, но только увидев её, я столь же резко отвернулась, судорожно вытирая глаза. Как только я открыла их, леди Димитреску уже стояла передо мной.
— И что же такого успело случиться? — спросила Альсина, недовольно посмотрев в мои раскрасневшиеся глаза. Действительно, что?!
— Я вспомнила про людей, которые мне дороги… и поняла, что отсюда не выберусь.
— Ты правильно поняла. И, да, душенька, хватит уже слез, это так утомляет. Возьми, — она протянула мне в руки мягкое полотенце.
Я кивнула в знак какой-никакой благодарности и спрыгнула с кровати, направляясь в ванную.
Когда я вошла, то увидела большую ванну. В ней можно было утонуть, по крайней мере, мне.
На столике стояли разные бутылочки и баночки. Я набрала ванную и налила в ладонь шампунь. Пахнет довольно приятно. Намылила свои блондинистые волосы, затем смыла всю эту воздушную пену.
Закончив свои дела, я оделась и вышла из ванной, по пути высушивая полотенцем свои мокрые волосы.
— Все?
— Да.
— Отлично, — довольно ответила дама, — выйдешь из комнаты — там ждет служанка, она сопроводит тебя в твою комнату, — не поворачиваясь больше ко мне, произнесла она, потягивая вино из бокала.
— Хорошо.
Я вышла из ее покоев, встретив ту самую служанку, про которую мне говорили чуть ранее.
— Здравствуйте. Идите за мной, пожалуйста, — произнесла довольно милая девчушка низкого роста. Я в ответ лишь кивнула и мы двинулись с места.
После того, как я вошла в комнату, двери громко захлопнулись. Комната была светлее. Открытые окна, тумбочка, кровать с балдахином и ковер. Кровать была меньше, чем у леди Димитреску, и это было понятно. Черный ковер, темный паркет, кровать с красным постельным бельем и бордовые стены с золотыми узорами. Вообще, комната не была светлее той, где я была до этого, она лишь казалась такой из-за открытых штор.
Облокотившись об подоконник, я стала рассматривать верхушки деревьев — они были заснеженными. Под моим окном был, видимо, балкон. Я приблизилась ещё и увидела внизу какого-то мужчину в куртке цвета хаки, что тихо пробегал по этому самому балкону. Я довольно сильно удивилась.
Уже начинало смеркаться, а мне совершенно было нечем заняться. Тут в мою дверь постучались и я подбежала к ней.
Отворив тяжеленую дверь, я увидела служанку.
— Вам… Л-леди Димитреску просила передать, — девочка протянула мне записку, быстренько убежав прочь.
— Хм, странная какая-то…
Интересно, почему она заикнулась, когда произносила имя Леди? Хотя… Я тоже ее побаиваюсь. Трехметровая женщина с когтями, которые в любой момент готовы лишить тебя головы…
Я посмотрела на маленький листочек, что дала мне в руки девушка, и прочла:
Жду тебя в своих покоях.
Ты забыла вещи.
А. Д.
Черт, точно! Я напрочь забыла про свой рюкзак.
Я рывком распахнула дверь, оказавшись в каких-то запутанных коридорах. Ну да, теперь ищи ее комнату в этом лабиринте!
Я носилась по этой части замка, боясь, что треплю ей нервы. Вдруг мне в ногу вонзили серп, да, и снова в то же самое место. Проклятье! Да они издеваются! Я закричала, а меня снова куда-то тащили. Прямо как в первый раз, слушайте… Дежа вю.
— Мам, что она бродит по коридорам? — её дочь притащила меня в покои к ней. СПАСИБО!
Альсина повернулась к нам.
— Кассандра! Зачем, скажи мне на милость, ты вновь истерзала её ногу своим серпом? — это что? возмущение в голосе леди Димитреску. Она смотрела на меня, но выражала своё недовольство явно Кассандре.
— Да, что?! Каким таким чудом она, вообще, жива?! — вынимая свой чёртов серп из моей ноги, сказала дочь Димитреску, обнажив свои зубы.
— Обычным, девочка моя! Её кровь довольно хороша, — успокаиваясь, произнесла Альсина, закуривая сигару.
— Так почему же ты попросту не пустишь ее на вино?! — дочь неугомонно возмущалась, не понимая, почему я еще не мертва. Она начинала меня раздражать. Ей-Богу, какое ей дело?!
— Кассандра, успокойся! Не зли меня! Тебе не стоит испытывать моё терпение.
— А-эм… — подала я свой голос наконец, — конечно, спасибо за такой быстрый транспорт и всё такое, но… можно было не протыкать мне ногу в который уже раз?! — я держалась за кровоточащую рану, которая никак не успокаивалась. Мои руки уже полностью были в крови. Я скоро помру таким образом.
— Кассандра, иди прочь. Еще раз ты так сделаешь и ты познаешь силу моего гнева!
Кассандра вихрем насекомых вылетела из комнаты.
— Кхм… Забери свои вещи, — она медленно подошла к своему креслу и опустилась в него.
— Я, конечно, извиняюсь, но я не могу встать.
Она кинула мне аптечку, которая прилетела к моим ногам. Как и тогда.
— Перебинтовывай, забирай вещи и уходи прочь с моих глаз. Мне необходимо побыть наедине.
Я еле как перебинтовала многострадальную ногу, еле как встала, подобрала вещи и, уходя прочь, крикнула:
— Доброй ночи, госпожа.
— Постой-ка, — вдруг бросила она мне вдогонку.
Я вернулась в ее покои, ожидая, пока мне скажут, чего от меня хотят.
— Присаживайся, — она указала на кровать, на которой я уже как-то сидела.
— Да? Что вы хотели?
— Не приходилось ли тебе, случаем, видеть здесь… мужчину? — я видела, как Альсина скривилась, произнося слово «мужчина».
В моей памяти всплыл момент, когда я смотрела в окно. Внизу был мужчина. Говорить или нет? Лучше, скажу.
— Видела.
Она тут же повернулась ко мне, заинтересованная этим ответом.
— Где ты его видела и как он выглядел?! Отвечай!
— Я смотрела в окно, а под ним находился какой-то… балкон. Он пробегал там. В какой-то зеленой куртке… знаете…
— Хм, — она задумчиво отвела взгля, — благодарю, — удовлетворенно посмотрела мне женщина в глаза, — если еще увидишь его… скажи мне. Этот неотёсанный мужлан… он разнес половину моего замка. И он заплатит мне за все… Итан Уинтерс… — выплюнула она.
Я испуганно посмотрела в полыхающие ярко-желтым огнем глаза, которые смотрели на меня столь пронзительно, что я не завидую этому Итану Уинтресу.
— И если будет возможность, то… убей его.
— Но… — она это серьёзно что ли?
— Никаких но, душенька! Отныне ты слушаешь только меня и никого более. Я все тебе сказала. Возвращайся в свою комнату, — отворачиваясь, произнесла женщина, показывая, что разговор окончен.
Я ушла из ее покоев, направляясь к себе. Хоть путь я запомнила.
Размышляя о том, кто такой этот Итан Уинтерс, я и не заметила, как провалилась в сон. День был безумно долгим.
